— Нет, — ответил он осторожно, тщательно подбирая слова. В конце концов — она просто маленькая глупая сучка, она не виновата в том, что ничего не понимает. — У нас выбирает кот. Видишь ли, кошке… ей, как правило, всё равно — кто. Поэтому именно кот решает, будет ли он в этот раз с этой кошкой. Или уступит её… товарищу, а сам подождёт другую.
— Что, на самом деле? — У неё обиженно вытянулось личико, — А я думала, что наставник врёт… Как же это может быть, чтобы совсем всё равно? Не представляю… Ужас какой! А если вдруг никто не захочет? Или сразу двое?! Тогда что — она сразу с обоими, что ли?!
— Это опять же решают коты — уже между собою. Иногда дерутся, иногда — договариваются. Бывает, что и оба становятся мужьями на раз или даже консортами на более длительный срок. А что: если они друзья или даже партнёры и их обоих вполне устраивает такая ситуация — кому какое дело? Главное, чтобы разобрались со всем этим побыстрее — кошки, они ведь ждать… не любят.
— Жуть какая!
Она прижала ладошки к щекам. Что-то непохоже по её восторженной мордахе, что её так уж испугали кошачьи нравы. Или это свойственно всем правильным пёсикам — так восторгаться тем, что ужасает? Только вот братишка её, помниться, что-то не очень-то восторгался. Может, это свойственно только правильным сучкам?
— У нас рассказывали историю о Леди-Кошке и трёх её консортах, но я всегда думала, что это просто красивая сказка из стародавних времён…
Красивая сказка… и стародавняя… ну да, как же!
Очень красивая. Просто до тошноты. Хотя… может быть, с другого берега она именно такой и казалась — красивой и далёкой. Для того чтобы понять, насколько эта сказка отвратительна, надо было оказаться с нею совсем рядом, вплотную, чтобы как следует разглядеть… а вряд ли кого из пёсиков могли допустить так близко к святому святых — любимому кронпринцу Старшей Матери. К нему и котов-то не особо подпускали.
Ксант мог бы гордиться своею выдержкой — он даже не вздрогнул. Не задержал дыхания, не передёрнул плечами, даже бровью не повёл. В прошлом он куда более нервно реагировал на любое упоминание, ну так то в прошлом. Три года — вполне достаточный срок, чтобы перегореть дотла, до невесомой серебристой золы. Зола — не угли, в ней больше нечему обжигать.
Тем временем сучка снова каким-то неведомым образом оказалась рядом. Ведь вроде же не двигалась — и вот, почти вплотную. На этот раз Ксант не стал отодвигаться — в начале лета сумерки короткие, а ночи холодные. Вот и сейчас вечерняя прохлада уже вступала в свои права, утепляться же, сползая в сквот в присутствии… хм… всё-таки девочки, пусть даже и пёсика — было как-то не очень. А у неё горячее тело. Если перейти на ночное зрение — наверняка будет пылать, что твой костёр. Горячая гладкая кожа… Это приятно.
Мвау!
Очень даже.
— Не таких уж и стародавних… Я был с ней знаком, хотя и не очень близко. Она умерла всего два сезона назад. Сильная женщина… Интересная… очень.
Он слегка потёрся ухом о её горячее плечо. Но мурлыкать не стал — обойдётся. Хотя и… ну да.
Приятно.
Ну и что такого? Ну и подумаешь!
Просто приятно в холодных сумерках прижаться боком к такому горячему телу. Просто слишком давно не было такого, чтобы просто тепло, а не работа… и без разницы, что она пёсик. И даже то, что девочка — тоже без разницы, на бесптичье и рыбка сойдёт. Сам виноват, что затянул с отходняком на целых три года, многовато даже для такой неординарной личности, как Миу. Того и гляди начнут хихикать за спиной или даже смотреть сочувственно, и непонятно, что хуже. Если уже не начали. Три года назад ни одна усатая мегера не позволила бы себе даже косо взглянуть в его сторону или заикнуться о высылке на исправительные сельхозработы с сопутствующим урезанием … гм… в правах. Может быть это — сигнал? Первая птичка-ласточка?
— А ты хороший.
В голосе её — истовая убежденность. Ню-ню. Забавно слышать такое от сучки. И даже немного — вот ведь странно! — приятно. Так же приятно, как холодным вечером прижиматься к её пусть даже и костляво-нескладному, но такому горячему боку. Голос у неё приятный, а лица в темноте не видать. Вот и славно…
— Ты хороший и всё-всё-всё понимаешь. Ты слушаешь, а не просто делаешь вид. А это такая редкость… Будь ты из наших — я бы, наверное, тебя выбрала. Не в женихи, а по-настоящему.
Уррф…
Вот же… с-сучка!
Словно ведром холодной воды — да против шерсти, когда только-только в сквоте пригрелся да расслабился. Это хорошо ещё, что у Ксанта выдержка из морёного какбыдуба, другой бы на его месте…
Короткая паника — она же просто ничего не понимает! Она же уверена, что комплимент ему отвесила — а она и отвесила, по ихним сучьим законам. Нда. Увесистый такой комплимент, слышали бы её Старые Матроны — вот бы обхихикались! Промолчать — обидится, а начнёшь объяснять — обидится тем более. Вот же вляпался! Пригрелся у гладенького да тёпленького, расслабился… и даже не отстраниться теперь — тогда уж точно обидится.
Она отстранилась сама. Можно даже сказать — отшатнулась. Попыталась заглянуть ему в лицо — встревоженно и напуганно.
— Я что-то не то сказала? Ты так напрягся… Извини, я совсем не хотела! Не обижайся! Я думала — это весело будет, ты посмеёшься! Я пошутить хотела! Извини…
Уррф!
А объяснить, похоже, всё-таки придётся. Может, тогда она и обидится, но иначе — заизвиняет ведь до смерти!
— Послушай… я же объяснял тебе — у нас всё иначе. Кошки не выбирают. Но даже не в этом дело.
— Да-да-да, я помню! — закивала она радостно, думая, что поняла основную проблему. Заулыбалась, в темноте сверкнули белые зубы — Я потому и думала, что тебя развеселит, если я…
— У нас нет сворок, — решительно перебил Ксант. — И связи, как правило, не длятся дольше периода гульки. Ну, четверть сезона, от силы, да и то редко. Тебе наверняка наставники говорили, что коты не умеют любить, только трахаться… ну так вот — это правда. Это не байки, это способ защиты, пойми. Никто из нас просто физически не способен на глубокие чувства — иначе мы бы все давно попереубивали бы друг друга. Кошку — её ведь нельзя любить и оставаться при этом в здравом уме. Ни один рассудок не выдержит. Ею можно восхищаться, перед ней можно трепетать, её можно опасаться или ненавидеть, но любить — упаси тебя Лоранты-Следователи! Нельзя любить шлюху, которой всё равно — с кем. Нельзя любить того, кто регулярно надолго уходит в сквот, причём уходит не телом, а сознанием… О, они ужасно разумны и рассудительны — в любое другое время, и даже чересчур, словно стремятся наверстать… но приходит гулька — и всё… кошка в гульке неразумна, она — животное, причём не очень-то симпатичное, нечем восхищаться, нечего уважать.
— Во-во. Наши кобели такие же! Вам хоть повезло, у вас дважды в сезон, а наши разумные да верные только до первой свадьбы! А чьей свадьбы — им не важно, лишь бы поближе была. Стоит унюхать — и всё. У них от любой, самой завалящей свадьбы просто напрочь рубку сносит. И как их любить — таких?!
Она сочувственно вздохнула. И, кажется, снова пододвинулась. Хм. Это была не совсем та реакция, на которую он рассчитывал. Может, следовало быть ещё чуть пооткровеннее? Чему их учат эти их наставники? В мире, где выбор из одиннадцати женихов слишком мал… попробуй тут объясни доходчиво и вразумительно. Ладно, попытаемся с другого конца.
— В том-то и дело, что никак. Любовь, она… ну или простая эмоциональная привязанность, не важно… она возможна только среди равных. Равных, понимаешь? Ну хотя бы приблизительно. Среди тех, кто тебя понимает и может ответить взаимностью. Для тебя это, возможно, покажется странным, а может и нет, я мало знаю о ваших укладах… но попытайся понять. С кошкой нельзя дружить. И любить её тоже нельзя. Возможно, когда-то было иначе, не знаю. Наверное, было. Но очень давно, настолько, что никто и не помнит уже. Это табу настолько древнее и естественное, что не вызывает ни малейших вопросов. Небо синее, огонь жжётся, сквот согревает, кошек любить нельзя. Вещи одного порядка, никаких вопросов! Нет, ну случаются, конечно, атавизмы… слепому трудно объяснить про цвет неба… Но ведь слепой — не нормален по определению, он ущербен. И сам же первый страдает от своей ущербности. Тот, кто не верит в опасность огня и игнорирует запрет совать в него руку, делает хуже только себе. Атавизмы… да, случаются, но ни к чему хорошему они не приводят. Я много гадостей могу наговорить про Леди из Совета, но они там отнюдь не дуры. Опыт поколений и всё такое, этот запрет писан кровью и сломанными судьбами. Милтонс, как же трудно объяснять что-то настолько естественное! Этому ведь никто не учит, оно само собой разумеется, понимаешь? С молоком матери… Кошка — она другая, совсем-совсем другая… С кошкой — нельзя! Только инициация, только котята — и всё. Ничего личного, никаких эмоций, сплошная взаимовыгода. А всё остальное… все, так сказать, высокие чувства… ну, они остаются достойному. Способному их оценить и ответить. Способному тебя понять. Такому же, как ты. Во всём такому же. Ты… понимаешь, о чём я?
Какое-то время она молчала. А потом вдруг спросила очень тихо:
— Как её звали? Ну, эту, которую ты… атавизму твою? И что с ней случилось? Ведь случилось же что-то, да?
— Не понимаю, что ты имеешь в виду…
Даже он сам слышал, насколько фальшиво звучит его голос. Фальшиво и жалко. Ознобом продёрнуло по позвоночнику. Ей неоткуда знать. И догадаться не с чего. Он ведь почти ничего не сказал, она не могла…
— Да поняла я всё, не маленькая. — Она шевельнулась, то ли плечом пожала, то ли просто устраивалась поудобнее, мазнула волосами по его спине, усиливая озноб. — Наши кобели тоже частенько, когда свадьбы рядом долго нет, устраивают… разное. У нас это так и называют — котячьи игры. Наставники даже поощряют, говорят — здоровая конкуренция, доминирование, борьба за лидерство. Сначала поединки там и соперничество, типа кто выше ногу задерёт, а под конец как раз эти самые высокие чувства. И чем выше, тем лучше. Ну, в смысле, кто сверху, тому и косточка. Ерунда это всё, щенячьи развлекалочки. Но ты ведь сейчас не о том, да? Ты ведь… тоже из этих, которые неправильные, правда? Я сразу поняла, когда ты заговорил про защиту и про то, что вы не умеете всерьёз… У тебя стал такой уверенный голос! Вит тоже всегда говорит таким голосом, когда начинает врать… У нас говорят, что любопытство сгубило кошку, но я же не кошка, правда? Значит, мне ничего не грозит и можно быть любопытной. Как её звали?
— Не важно.
Ксант передёрнул плечами.
От воды явственно тянуло сыростью, наверное, именно от этого его всё сильнее знобило. Конечно, от этого, от чего же ещё? Внезапный поворот темы перестал ему нравиться. Захотелось уйти. И он сам не понял, почему вместо того чтобы встать и разом оставить неприятный разговор за спиной, вдруг сказал:
— Это было давно.
— Она… умерла?
Наверное, слух у собак настроен как-то иначе. Во всяком случае, сам Ксант не слышал в своём голосе ничего особенного. Уйти, оборвав слишком странный и ставший чересчур опасным разговор, хотелось всё острее. Но почти так же остро — вот ведь странность! — хотелось продолжить эту щекочущую нервы игру в вопросы и ответы. За последнее время он неплохо наловчился избегать таких игр — слишком уж высоки были в них ставки. Но сейчас-то ситуация несколько иная. Она — с другого берега, и у неё совсем иные понятия о том, что правильно, а что — нет. Она не отшатнётся в ужасе, не покрутит пальцем у виска, не посмотрит с брезгливой жалостью, даже если узнает. Она просто не поймёт. Хотя и уверена, что поняла всё. И даже не подозревает, насколько же на самом деле ошибается…
— Да. Давно.
— А всё-таки — как её звали?
Уррф!
А она упрямая.
Ксант замешкался не больше, чем на пару вдохов. Да ладно! Она всё равно не общается ни с кем из правобережных, кроме него, и некому ей нашептать. Это имя не скажет ей ни о чём, она ничего не поймёт. А, значит, и врать незачем. А он так давно не доставлял себе удовольствия произносить его вслух, это короткое имя…
— Миу. И не её, а его. Я всё-таки, знаешь ли, нормальный. Тут ты ошиблась. Немножко. Его звали Миу…
Ответил, может быть, чуточку слишком резко — очень уж допекла. Одновременно чуть развернулся и подтянул колени к груди, отстраняясь и тем самым избавляя её от необходимости самой шокированно отшатываться. Игра на фальшивой грани, щекочущий нервы и почти безопасный риск — вряд ли она знает имя кронпринца из столь понравившейся ей сказки, но всё-таки, чем милтонс не шутит, когда лоранты спят?
Пауза была короткой, почти неуловимой, а потом…
Она завозилась, встала на коленки и разделившее их расстояние преодолела чуть ли не демонстративно, на этот раз прижавшись к нему куда плотнее, чем ранее. Она что — совсем идиотка? Он ведь только что ей всё объяснил, буквально на пальцах… Или сучки все такие и ластятся к тем, кто их гонит и бьёт? Если её ударить — вообще полезет целоваться?
— Не отодвигайся больше, — попросила она, удовлетворённо устраивая голову на его плече. — Ты тёпленький, а на камне холодно.
И, прежде чем он смог придумать достойный ответ, тем же тоном добавила:
— Миу… Красивое имя… И ты до сих пор его любишь?
О лоранты, она же совсем щенок! И ей так хочется сказки. Пусть даже и такой, странной и несколько экзотической, но чтобы обязательно про любовь, вечную, огромную и чистую. Извини, детка, но сказки сегодня не будет. А то ведь ты ещё и счастливого конца потребуешь…
— Вряд ли.
— Ты был ему верен?
— Нет, конечно. У меня восемь признанных плановых котят только в последнем сезоне, и это не считая всякой мелочи. Верность — это такая смешная штука… от неё никому никакого толка. Верность — это для вас. Вместо поводка и ошейника, чтобы удобнее управлять. А коты слишком любят свободу, чтобы быть такими… хм… верными.
Довод шатковат, конечно… верность, смешная и бесполезная штука, чего уж, на обоих берегах смешная, и только такая юная наивная пёсик-девочка может не понимать и надеяться. В свою очередь позволяя и Ксанту надеяться, что она не сообразит про шаткость его довода, не поймет, что котята и верность сидят на разных ветках дерева логики.
Краем глаза он видел, как разочарованно вытянулась её мордашка. Вот и отличненько. Она поняла столько, сколько надо было понять, не меньше, но и не больше. Отодвигаться, правда, так и не стала. И хорошо, вечер действительно выдался прохладным. Вздохнула только глубоко и прерывисто — и Ксант не без труда подавил желание ответить таким же вздохом, продолжительным и печальным. Но тут она как раз добавила чуть слышно и очень упрямо, со странным удовлетворением в голосе:
— Ну и хорошо. Я ведь не кошка. Значит, меня можно…
И тогда Ксант расхохотался. Было это, конечно же, очень невежливо, но сдержаться он не сумел, дикость подобного вывода сработала, разрядив скопившееся внутреннее напряжение смехом.
— Деточка! — сказал он, слегка успокоившись. — Да по сравнению с тобой любая кошка — роднее родного! Ты вообще словно с орбиты свалилась, настолько другая. Прости, конечно, но с тобою у меня уж точно никаких шансов.
Вот так, девочка. Именно так. Вот теперь можешь обижаться. А чего ты ожидала от кота? Романтики? Ха!
Фан-та-зёр-ка…
* * *
По возвращении на корабль Александр первым делом упал в кресло и стал звонить Кире – узнать, как там Миша. А Рэй нырнул в посудный ящик, погремел там и через минуту плюхнул на колени Александра тарелку с кусищем торта. Сам с такой же порцией опустился на матрас. Отломил кусочек, прожевал и довольно зажмурился:
— Вот это да! Никогда бы не подумал, что бывает такая вкуснотища.
Александр попробовал и отставил тарелку – высокоуглеводная еда неплохо устраивала систему, но по вкусовым ощущениям хотелось чего-то совсем другого. Помидора хотя бы. Все-таки многолетняя человеческая привычка к более-менее правильному питанию была неистребимой.
А тут уже и Кира ответила. Она приняла звонок, только войдя в кабинет, и сейчас Александр наблюдал на экране мельтешение снимаемого пальто, из-под которого раздавался голос суматошной главы ОЗРК:
— Ой, здравствуйте, Александр, как хорошо, что Вы позвонили, Миша во всем сознался, девочки видео прислали, он там Вам привет передает, такой весь лапочка, Ваши деньги очень помогли, закон принят, мы будем выдавать документы, только надо разработать систему социализации, выпускного тестирования, Миша хочет стать садовником, по-моему, вполне ничего занятие…- Кира выпуталась из пальто, шарфа, и теплого свитера, огладила волосы и наконец, опустилась в начальское кресло. И только сейчас увидела любопытную физиономию Рэя, заглядывающего в экран сбоку. Ощутимо вздрогнула:
— Александр, и это тоже не Дэн. Откуда вас столько? Вы отпочковались?
Александр уже откровенно смеялся:
— И это не Дэн. Нашел вот, вернее, почти отбил у хозяина. Будем играть с хозяевами «шестерок» в «угадай, где киборг».
— И он тоже сорван?
— А почему Вы у меня спрашиваете? Поговорите с ним сами, Вам же потом с ним работать, — Александр поднялся, пуская за пульт Рэя, отошел и на заднем плане зашуршал пакетами, укладывая стопку одежды в шкаф.
Рэй втек в кресло и заулыбался:
— Привет, Кира! Я слышал о тебе, ты крутая.
Кира прикрыла глаза ладонью, и из-под нее произнесла:
— Тебе сколько лет?
— Восемь, — с гордостью ответил Рэй, — из них семь у меня есть разум.
— Тебе нужны документы? Надо пройти собеседование и выбрать имя.
— Не нужны, Александр мне свои отдаст, когда уходить будет. И имя у меня уже есть. Рэй.
— Очень приятно. Я смотрю, ты совсем не зажатый, как большинство наших разумных. Откуда ты такой взялся?
— С корабля «Странник».
— А до этого?
— Полтора года в армии, в зонах активных боевых действий не был, так, постреливали чуть-чуть, потом списали на гражданку, пять лет у меня хозяйка была женщина, на мне стояли программы телохранителя и Irien’а, полгода охранял офис, потом продали на корабль.
— Из-за чего списали?
— Сломанная стопа срослась неправильно, хромаю.
— Странно, — Кира покачала головой, — из-за таких мелочей в армии оборудование не списывают, выжимают до последнего.
— Не знаю.
Александр развернул вирт-окно чуть к себе, чтобы поместились оба:
— Он под завалами был больше недели. Вероятно, списали еще раньше, как поломку, а потом интендант втихаря загнал на сторону.
— Скорее всего, так и было. Что ж, повезло. И сейчас повезло, что тебя нашел Александр. Наверное, у вас, рыжих – везение это генетическая черта. Так что планируете делать?
— Починить ногу и оставить его вместо себя, «шестерок» отлавливать. У меня, знаете ли, это так, проходной эпизод, основная работа есть, домой надо.
— Дети без папки заскучали, — фыркнула Кира.
— Примерно где-то так, — мягко улыбнулся Александр, — ладно, если хотите еще поболтайте, мне надо заняться делами.
Закончив разговор с Кирой, Александр открыл присланное ею видео. На экране «шестерка» с «Чертополоха», уже ровно и аккуратно, пусть и очень коротко, подстриженный, сбиваясь и путаясь в словах, говорил, что, да, с ним все хорошо, старшие товарищи, которых курировало шебское отделение ОЗРК, помогли убедиться в безопасности, и ему здесь нравится… Александр смотрел на него, и думал, что он все-таки медвежонок, стесняющийся и глуховато ворчащий, начинающий приходить в физическую норму. Ну и глаз у девчонки! А Михаил продолжал рассказывать, что он не хочет больше воевать и в космос, а хочет сажать и выращивать цветы, жалко, что их здесь нет, а тот рыжий, кто его привёз к Кире, он страшный, но спасибо ему.
Александр перевёл недоумевающий взгляд на Рэя:
— Я страшный?
— Да, — Рэй доел последний кусочек с тарелки, с сожалением облизал ложку и покосился на тарелку, отставленную Александром. Тот переставил ее поближе и Рэй приступил ко второй порции.
— Когда твоя система посылает сообщение, чётко тебя характеризующее как DEX-6, а ты по-другому двигаешься. Во-первых, ты быстрее. На самую чуточку, глазом это почти незаметно… о, знаешь как? Как «шестерка» на грани перехода в боевой режим. И это несоответствие заставляет напрягаться сразу же. Удивляюсь, что люди этого не видят. Нет, не так, не вообще быстрее. Твои движения разбиваются на фазы. Фаза движения и фаза паузы. Они слиты, и видно просто движение, но на самом деле тебе трудно двигаться медленно, со скоростью шестой модели. Вот, смотри сюда, — Рэй вытянул вирт-окно из голопанели, — мерцает?
— Мерцает, — подтвердил Александр.
— А мне просто светится. Частота мерцания 180 герц. А мы начинаем видеть стробоскоп от 150. И ещё – у нас в программе не прописаны мелкие мышцы. Вот эта, например, — он кончиком пальца ткнул Александра в участок кожи между виском и бровью, — или эта, — следующий тычок пришелся в бок шеи, — а у тебя они задействованы.
— Н-да, — Александр потер то место, куда Рэй ткнул первый раз, — с моей стороны оставить тебя вместо себя было хорошей идеей. Ты наблюдательный и уже достаточно раскованный. Немного социализировать и обучить, и точно справишься. Но скажи, тебе тоже было страшно?
— Да. Человек назвал бы это «мистический ужас». Да ещё и DEX’ист.
— Тогда почему ты все-таки решил открыться и пойти за мной?
— Я это у себя уже спрашивал. Единственную аналогию могу подобрать из сериала про животных, — когда более слабая собака, или там, волк, подставляет горло и брюхо более сильному, признавая его власть. Ты вожак, по натуре вожак, поэтому и рискнул. Впрочем, выбора у меня и не было, если бы напал по приказу хозяина, лег бы рядом с «семерками».
— Вот тут ошибаешься. Я ведь уже знал, что ты разумный, поэтому и позвал тебя к шлюзу с намерением взять с собой.
— То есть не бросил бы там?
— Нет, конечно. Ты одна из частей моей работы. А тот факт, что ты ещё и пригодишься – полезный бонус. А теперь давай я твою ногу посмотрю, наконец. Только руки вымою вначале.
Александр сходил в душевую, тщательно вымыл руки после улицы. Когда вернулся, Рэй уже сидел в нелепой, возможной только для человека-змеи или киборга позе, ногами к изголовью пилотского кресла и критически разглядывал собственную босую ступню. Примерно посередине подъема ступня изгибалась под неестественным углом вверх и наружу. Александр присвистнул:
— Твою ж с копейками! Как же ты вообще ходишь?
— Имплантаты компенсируют, — пожал плечами Рэй, — это вообще возможно починить?
— Понятия не имею, — честно ответил Александр, — надо просканировать, потом посмотрим, что скажет хирургическая программа.
Сканер показал три неправильно сросшиеся после перелома плюсневые кости, растянутые с подошвы и укороченные сверху мышцы. Александр активировал программу хирурга. Изображение тут же раскрасилось в красный и зеленый цвета, сбоку выскочила панель со списком действий и материалов. Самым первым в списке значился костный трансплантат.
На голоплатформе появился Дядя Ко, он рассматривал точно такую же сканограмму, только выполненную в виде рентгеновского снимка.
— Алекс, ты с книжкой по хирургии киборгов ознакомился?
— Нет, тогда было некогда, а потом нужды не стало.
— Вот сейчас есть нужда. Там пишут, что для восстановления участка кости достаточно проложить каркас из биопластика и кость нарастет сама. Пусть на два-три дня дольше, но не надо травмировать вторую ногу.
— Хорошо, только где взять этот биопластик?
— В репликатор ввести образец костной ткани и настроить на производство массы биопласта, в нем должна быть такая функция, если я не ошибаюсь. Подожди, сейчас проверю. Да, есть, я посмотрел, модель новейшая.
— Даже так? Отлично. Рэй, готов?
— Еще как готов, — Рэй откинулся на сиденье кресла и тщательно зажмурился. Приготовился.
— А жмуришься зачем?
— Страшно, — приоткрыв один глаз, сообщил Рэй.
— Аа, ну тогда ладно. Подставляй конечность, — Александр распылил на руки гель-перчатки, подождал минутку, пока схватится тонкая пленка, протер спиртом операционное поле, вылущил одноразовый скальпель из упаковки и хищно прицелился.
Одновременно пошла полная активация программы хирурга. Александр выпустил Алекса, оставшись наблюдать со стороны. Первый разрез лег вдоль первой плюсневой кости. В разрез вошли страшного вида механизмы с пружинками, раздвинув сухожилия, сосуды и нервы, обнажив поверхность кости. Перелом по принципу «зеленой ветки» был скреплен костной мозолью и находился в сумке из уплотненных тканей, образовавших плотную белковую капсулу. Коротко взвизгнула пилка, Александр пинцетом подхватил выпавший кусочек и понес его к репликатору.
Обернулся на шорох сзади: Рэй сполз с кресла.
— Куда? – от неожиданности рявкнул Александр.
— С тобой, — недоуменно ответил Рэй, — чего злиться-то?
— Охренел? С открытой раной, с железками ноге. Лежи и жди.
— Ничего страшного не произойдет, а мне интересно. И полезно посмотреть, как работает этот аппарат.
Последний аргумент перевесил, и Александр, махнув рукой, разрешил идти. Рэй бодренько пропрыгал по коридору вслед за Александром, понаблюдал, как в камере репликатора вспухает белесая масса биопласта, потом так же вернулся и снова подставил ногу.
Александр, затолкав биопласт в специальное устройство, похожее на термопистолет, стал прокладывать тонкими, как паутинка, нитями каркас, соединяющий два отломка. Паутинка давала возможность откорректировать расстояние и твердела в течение пятнадцати секунд. Мельком Алиса подумала, что тот, кто составлял список медикаментов, заслуживает, как минимум, благодарности по возвращении, чтобы предусмотреть даже такую, в общем-то, специфичную штуку, надо обладать даром предвидения.
Каркас благополучно застыл, ловкие пальцы Алекса удалили совершенно ненужную сумку, вытащили расширители и наложили сверху кожу, не сшивая ее. Теперь то же самое требовалось повторить со второй и с третьей костями. Пока Алекс работал, Александр трепался с Рэем, отвлекая его от неприятных ощущений, пробивающихся даже через местный наркоз.
И завершающий этап – еще одна ампула регенерина, вылитая в открытые раны.
— Все, теперь пара суток неподвижности, чтобы наросла костная ткань, и здоров, оказалось не так уж и сложно. Во всяком случае, ближайшие шесть часов ты точно никуда не двигаешься. Теперь посмотрим, что делается у тебя в голове.
Убрав медицинский модуль и выкинув отработанные инструменты, Александр достал рабочий чемоданчик и по вай-фаю вошел в систему Рэя.
Убрать из системы прежнего хозяина и прописать туда Александра Рэйва оказалось проще простого. Точно так же несложно было закачать адаптационные программы и Bond’овскую программу имитации личности, могущую выручить в сложной ситуации, где не хватит собственных знаний о человеческом мире. Но разделы, отвечающие за подчинение DEX’истским жетонам и глушилкам меняться не хотели ни в какую. Эти участки кода были завязаны на физиологию, и изменение в них грозило остановкой сердца или инсультом. Александр попробовал заменить эти разделы своими, но им банально не хватило места. Пришлось оставить как есть, предупредив Рэя не связываться с работниками DEX-компани. Ни с кем, кроме себя.
Утром, сквозь сон, Александр услышал шуршание, приглушенный лязг посуды и довольное хмыканье. Приподнял голову – Рэй увлеченно копошился у холодильника.
— Это ты нарочно меня стараешься разбудить – спросил недовольно.
— Да, — радостно подтвердил Рэй, — возьмешь меня в город? Я тут завтрак разогрел, будешь?
— Буду. Может быть, — почему-то раннее кулинарное вдохновение «братика» внушало подозрения.
Александр поднялся, свернул и убрал простыню и, проходя в душ, заглянул в микроволновку, где грелись два контейнера. На готовый паек из картошки с котлетой Рэй вывалил остатки вчерашних грибов. Все было бы неплохо, если бы сверху он не плюхнул по солидному куску мороженого. Содрогнувшись, Александр захлопнул дверцу микроволновки обратно.
— Нет, пожалуй, я не настолько голоден, чтобы с утра предаваться таким извращениям.
— Что, неправильно? – забеспокоился Рэй.
— Обычно мороженое в основную еду не кладут. Привыкнешь, не страшно, — Александр закрыл за собой диафрагму душевой.
— Да? – обескураженность сквозила в голосе Рэя даже сквозь плеск воды, — А почему? Вкусно же.
Да, поняла Алиса, допкурс ксенопсихологии был бы тут как нельзя кстати. Записаться, что ли, по возвращении?
Возвращаясь в рубку, где Рэй сосредоточенно ковырял содержимое контейнера, Александр ради любопытства принюхался ко второму. Запах отторжения не вызывал. Отломил кусочек с краю. Задумчиво прожевал. Человеческое сознание протестовало, вопя, что это не едят, но кибермодифицированный организм обрадовался и отреагировал усиленной выработкой слюны. Александр плюнул на человеческие условности, подхватил контейнер, ложку, потому что вилка была в руках у Рэя и плюхнулся рядом с ним на матрас.
— Сразу бы так, а то «не кладут, не кладут», — довольно прокомментировал Рэй. А Алиса задумалась: если, находясь в этом теле заведомо краткий срок, она могла не обращать внимания на его долгосрочные требования, то о здоровье сменщика надо было позаботиться.
— Дядя Ко, у тебя есть подробные данные о составе DEX-макси?
— Нет. А надо?
— Да.
Молчание, и через полминуты ИИ ответил:
— Теперь есть, — выскочило вирт-окно с длинным списком.
— Хорошо. И еще найди мне, пожалуйста, такие же данные по пище среднестатистического космолетчика.
— Таких нет, надо посчитать. Сейчас возьму данные о поставках на корабли, выведу среднее, данные о составе продуктов, сделаю поправку на длительный срок хранения и всякие заморозки… Готово, — рядом появилось подобное вирт-окно.
— Еще лучше. Чего не хватает в человеческой пище?
Десяток строчек замигали, окрасились красным и переползли на третье вирт-окно. Александр вчитался. Сахароза, витамины, аминокислоты, микроэлементы. И если сахар можно просто положить в чай, то остальное надо добавлять как-то принудительно.
— Сумеешь подобрать комплекс, чтобы все это компенсировать?
— Уже. «Амивит» для активных собак крупных пород. Одна капсула в сутки. Будет наблюдаться незначительный избыток триптофана и недостаток йода. С триптофаном ничего не делать, фигня, а с йодом – раз в неделю пару капель аптечного спиртового раствора на кожу нанести.
— Какой ты у меня умный, грамотный и быстрый, — похвалил помощника Александр.
— Насчет «быстрый» – ты, Алекс, можешь не хуже. Просто пока не пробовал по-настоящему. А грамотный и умный – это да. И еще скромный.
— Угу. Быстрый – я, красивый – я, и очень скромный – тоже я! – процитировал Александр, не заботясь о точности, ИИ поймет.
— А вот если бы ты дал Алексу возможность заглянуть в инфранет, то цитата была бы точной.
— Ладно, постараюсь приобщиться к электронным мозгам, — Александр перетек в вертикальное положение и вздернул на ноги прислушивающегося Рэя:
— Хватит сидеть, плоскопопие будет, погнали, — подтолкнул его к выходу и тут же ухватил за шиворот, — нет, стоять! Чип!
Рэй послушно остановился, с чипом и вправду, надо было что-то сделать.
Александр закопался в рабочий чемоданчик: это не то, и это не то, а сканер только считывает, точно только считывает, записывать не может? Нет, не может… всё… Перепрошить чип было нечем. Александр вознамерился было уже подсадить ему свой, но был остановлен Дядей Ко:
— Можно ведь обойтись и без лишних дырок в шкуре.
— Но как и чем? – Александр начал было раздражаться.
— Алиса, не тупи! – строго воззвал ИИ, — Ты всю жизнь знаешь, как, так что какая разница, кто сейчас передо мной?
Александр помолчал, успокаиваясь и настраиваясь. Да, действительно, сознание помнит навыки сейвера, надо только найти их… С закрытыми глазами ощупал дельтовидную мышцу «шестерки». Вот он, чип, чувствуется по слабому покалыванию в подушечках. Легонько, самыми кончиками пальцев погладил бледную кожу – привыкай, мой хороший, я тебя вижу, вижу все твои электрончики, от меня не скроешься. Теперь осторожно, затаив дыхание, мысленно нащупать свой чип, снять с него образ и переместить его, образ этот, в дельту «братика», очень аккуратно наложить на его чип и спаять, сплавить воедино.
Рэй не дернулся, но возмущенно зашипел. Александр отнял руку – на белом плече отчетливо краснели ожоги, оставленные пальцами. Поднес сканер – показывает номер Алекса.
— Все, готово, теперь киборга, принадлежащего когда-то капитану Игараси больше не существует. Зато появился другой, принадлежащий Александру Рэйву, сотруднику DEX-компани. Вот смотри, лежат документы, человеческая паспортная карточка и бумаги на киборга и яхту. Будешь пользоваться по надобности. С программой твоей разберемся, пока нога будет заживать. Поехали.
У флаера Рэй неожиданно затормозил:
— Как мне себя вести?
— Как человеку, — Александр в задумчивости почесал нос, — имплантаты экранируй. Просто дай команду системе отгородиться от внешнего мира щитом, она поймет. Ну-ка, попробуй.
Рэй попробовал. Получилось.
— А как человеку – это как?
— Блин, я не знаю, — Александр немного растерянно колупнул округлый выступ у крыши флаера и резко вдохнул, подумав, что оторвал его, когда тот поехал вниз. Выступ оказался нижним крепежом баннера DEX-компани. Затолкал его обратно, не сейчас, и снова повернулся к Рэю:
— У тебя неплохо получается. Я мало видел нормальных киборгов, но разница бросается в глаза. Просто не впадай в оцепенение, не давай процессору принимать решения за тебя, а если будут какие-то странности… Ну, мало ли в галактике чудаков. В конце концов, я рядом, прикрою.
Во флаере Рэй приник к стеклу, рассматривая мелькающие мимо пейзажи, лесные, а затем и городские. В городе первым делом направились в аптеку, восстановить все потраченные медикаменты и запасти сверху – на запланированную починку ноги. Потом ветаптека – витаминов купить. На всякий случай несколько упаковок, судя по тому, с какой скоростью расходятся предметы одежды – мало не будет. В супермаркете Рэй, конечно, не кидался в восторге от полки к полке, но с таким энтузиазмом оглядывался, что Александр, усмехаясь, разрешил ему взять все, что хочется. Рэй исчез между витринами, но через пять минут вернулся, держа в руках торт. Большой и красивый, но всего только торт, хотя изначально запал был по меньшей мере, на полмагазина.
— Знаешь, — смущенно признался он, — когда все позволено, как-то не знаешь, что выбрать, и не очень хочется, ведь в другой раз можно будет купить. Ведь правда?
— Конечно, правда. В твоем случае возможность что-то купить ограничивается расстоянием до магазина, и пока мы на планете, можно будет сюда вернуться. Давай посмотрим, что надо сегодня, — с этими словами выдернул из комма вирт-окошко и поднял руку повыше, показывая Рэю список, — смотри, как ты думаешь, нам лучше разделиться для ускорения или лучше походить вдвоем, пока ты не освоишься?
— Самому хочется. Давай, поделим список пополам.
— Могу предложить действительно пройтись самому, а я тебя подожду, да вон в том кафе. А потом проинспектирую, что выберешь. Только будь на внутренней связи, чтобы я слышал, что вокруг тебя происходит, хорошо?
— Просто отлично. Сразу скажи, по каким критериям выбирать непищевые товары?
— По размеру, качеству материала изготовления и принципу нравится-не нравится.
— Ага, понял.
Они стояли в широком проходе, никому не мешая и пробегающие мимо покупатели бросали на них взгляды. Эти взгляды Рэю нравились: они не несли угрозы, были даже положительные. Девушки заинтересованно косились на двух ярких рыжих парней, степенные матроны умилялись, надо же, два близнеца, живут в разных местах, а вот поди ж ты, встречаются, да не с бутылкой какой-нибудь стоят, а с тортиком, даже грузные дядьки подбирали животы, вспоминая молодость. Только один агрессивно настроенный парень попер на них танком, но они уклонились от столкновения одинаково текучим движением, сначала Александр, а долей секунды позже Рэй. Промахнувшийся Акела, да какой он там Акела, скорее Скроф, буркнул что-то, показывающее уровень его интеллектуального развития и потопал дальше. Рэй удивленно посмотрел на Александра:
— А почему ты не стал защищаться? Ты ведь человек, тебе можно.
— Даже если он хотел подраться, он не нападал открыто. Толкнул бы, и все. А вот удар обязательно будет зафиксирован камерами наблюдения и, когда приедет галаполиция, окажется, что это именно мы затеяли драку. А лишний шум нам не нужен. А этот человек все равно своей цели не достиг, и сейчас испытывает неприятное психологическое состояние.
— Понял. Мы его опустили, не прилагая усилий. Я пошел?
Александр кивнул в ответ. Резюмировано было грубо, но верно. Рэй сгрузил к себе в процессор список, и собирался отойти, как между ними вклинилась девушка. Втерлась, заставив слегка расступиться, спиной к Александру, к Рэю лицом и шикарным декольте. Приподняв лицо и глядя прямо ему в глаза, тихо произнесла:
— Дайте пройти, пожалуйста, — и ускользнула к ближайшей полке. Рэй, замерев, глядел ей вслед, пока его не подтолкнул Александр, прокомментировав по внутренней связи:
— Иди за ней. Знакомься, общайся, предлагай покупки донести, улыбайся. Рассказывай всякую фигню.
Рэй послушно кинулся за ней, а догнав, неловко затоптался рядом:
— Здравствуйте, меня зовут Рэй, а Вас? Позвольте донести ваши покупки…
Девушка окинула его насмешливым, но доброжелательным взглядом:
— А Вы, молодой человек, вьючной лошадью на полставки подрабатываете?
На скулах Рэя появились яркие пятна румянца, он вообще растерял все слова, но тут подошел Александр, приобнял их обоих за плечи, едва намечая прикосновение:
— Девушка, не обращайте внимания, он не всегда такой глупый, он просто боевой киборг, недавно разум приобрел по случаю на шоаррской распродаже, вот и стесняется, а на самом деле он просто ого-го какой!
Тут уже даже уши Рэя заполыхали малиновым огнем. На мгновение у него промелькнула мысль, что DEX’ист таки решил его сдать, но он отмел ее как совершенно абсурдную: кому? Покупательнице в магазине? Не смешите мои тапочки, слишком невероятная многоходовка ради одного потрепанного киборга.
Девушка тем временем рассмеялась, и, игнорируя Александра, обратилась к Рэю:
— Ну если боевой киборг, значит мне крупно повезло, пойдемте, буду Вас эксплуатировать. Они пошли, медленно перемещаясь между полками, Александр от них тактично отстал, но с волны связи не ушел. Сначала говорила девушка, впрочем, так и не представясь, потом Рэй начал поддерживать общение. В их разговоре ничего тревожного не было, и Александр прекратил ловить каждый звук, вслушиваясь лишь моментами.
— Нет, это точно Вам не надо.
— Почему же?
— Это только для женщин, ну посмотрите же, что держите в руках.
…
— А помогите мне выбрать плед и простыню. И наволочку. И подушку. И расскажите, как нужно производить выбор.
— Чтоб приятно было.
— Приятно? То есть эстетическая ценность должна преобладать над функциональной?
— Какой же Вы смешной, пойдемте за Вашим пледом.
…
— У меня в правой ноге неправильно кости срослись, прилетел на операцию, сегодня оперировать будут.
— Значит, мы с Вами сможем сыграть в теннис? Позвоните мне, когда все закончится
…
— Вот и мое такси, до свиданья.
— До свиданья.
Рэй вернулся к Александру, глаза его сияли, он восторженно зашептал:
— У меня получилось, она оставила мне номер своего телефона!
— Поздравляю. Получилось, потому что она сама хотела познакомиться и подала первый сигнал. Далеко не всегда бывает так просто, но ты молодцом! Теперь давай посмотрим, что ты в тележку накидал.
Посмотрели. Большую часть пришлось разнести по местам, потому что Рэй, не глядя, совал в тележку то же, что выбирала себе девушка. Потом добрали недостающее, закинули два больших пакета во флаер и Александр повел Рэя в одёжный магазин. Там подобрали на него джинсы, кроссовки, футболки, Александр набрал стопку простеньких комбинезонов-ботинок-белья, пояснив:
— Это для новеньких.
Уже собрались уходить, как Рэй притормозил возле манекена, одетого в брюки и жилет из тонкой черной кожи со стальными клепками и цепочками. Александр тоже приостановился, прикинул наряд на Рэя, и понял, что да, это оно. Еще водолазку. Черная одежда, бледная кожа и огонь волос. Очуметь не встать. И белую, я сказал белую, совсем белую рубашку на смену. Вот этот апаш.
— Ну-ка, заходи в примерочную. Девушка, покажите нам, пожалуйста, вот этот костюм.
— Вот именно этот? Мне? – Рэй смотрел неверяще, но стягивал с себя комбез, быстро, пока это странное существо не передумало.
Когда он вышел из примерочной и покрутился перед Александром, тот одобрительно покивал головой, а продавщица-альфианка округлила глаза, сложила руки на верхней груди и с придыханием произнесла:
— Оо, вам таак идёт! Вы таакой секси!
Рэй в ответ опять залился краской, несколько смазав эффект своего появления.
В дополнение Александр выбрал ботинки с высоко шнурованным голенищем и массивной подошвой. Комбинезон и те ботинки, в которых Рэй пришел, унесли в пакете.
С утра, если, конечно, три часа дня по корабельному времени можно считать утром, Александр, даже не одеваясь, устроил совет с Дядей Ко по поводу возникшей идеи. А заключалась она в том, чтобы из Рэя сделать себе смену. Обучить, передать оборудование и больше не волноваться за судьбу эггрегора. Дядя Ко такую мысль вполне одобрил, но при двух условиях – если Рэй научится отключать собственный процессор, потому что если имитировать человека, то по полной программе, и если его познакомить с миродержащими персонажами. И если первое условие выглядело разумным и само собой разумеющимся, то по поводу второго Дядя Ко выдал гору аргументов, выглядящих настолько убедительными, что Александр усомнился в его искренности и прямо спросил о внутренних мотивах.
— Да, мотивы есть, — не стал отпираться ИИ, — познакомиться хочу.
— Вот так бы сразу и сказал.
Познакомиться с экипажем «Космического мозгоеда» было возможно, оставалось только найти их в космосе, но что делать с отключением процессора – Алиса даже не представляла. Но Дядя Ко опять пришел на выручку:
— Я все продумал, все получится. Кровь в нем твоя есть? Есть. Может быть, вместе с кровью поделился и тем самым третьим видом наноимплантатов, которые нейронные связи выстраивают.
— А проверить это вообще возможно?
— Отключи ему проц, и все. И посмотришь, выживет или нет. Только ногу сначала отремонтируй.
— А смогу ли? Если до меня не сделали…
— Не сделали, потому что никто не делал, не прибедняйся. Просто Алексу доверь, как я понял, хирургическая программа очень мощная оказалась, если уж полостную операцию вытянула.
— Да, пожалуй, так и сделаю.
Александр повернулся к Рэю, который все это время снизу, запрокинув голову, присматривался к разговору, который шел по зашифрованному каналу и был ему недоступен.
— Ну что, рыжий, завтракаем и летим куда-нибудь, где тепло и народу поменьше?
— Хорошая мысль. И та, и другая.
— Встать способен? Тебя надо отмыть и одеть, да и перешагивать через тебя что-то мне не улыбается.
— Надо попробовать. Хотя я лично препятствий не вижу, все, что шил, схватилось, воспаления нет. И скорость регенерации была просто бешеная. Это в тебе такие ресурсы заложены?
— Нет, лекарство такое есть, очень полезное бывает иногда. Регенерин называется. Но он только сращивает, если часть утрачена, то не помогает.
— Аа, теперь понятно, почему в репликаторе восстанавливать пришлось.
Рэй подобрал под себя ноги и, уцепившись за кресло, плавно встал.
— Стою. Ничего не отваливается.
— И чего стоишь? Иди мойся, гарью воняет, — Александр швырнул в него еще нераспакованным бельем, — душ слева по коридору.
Рэй осторожно, держась за стенку, убрел, а Александр сам оделся и задумался над тем, какой из своих комбинезонов отдать «братику», человеческий или DEX’овский. Так и не придя ни к какому выводу, решил перевалить выбор на самого Рэя. Что и сделал, когда тот вышел.
— И ты еще сомневаешься? – Рэй потянул к себе человеческий комбез, стал в него влезать и чуть не упал, не устояв на искалеченной ноге, был вынужден прислониться к переборке.
— Садись, — Александр подтянул матрас так, чтобы можно было сесть, опершись спиной на дверцу шкафа, — и не падай, швы разойдутся. Как ты думаешь, твои кишки с твердой едой справятся, или лучше пока что-нибудь щадящее?
Рэй внимательно вслушался в свои ощущения и с неохотой ответил:
— Для кишков лучшим вариантом сейчас была бы кормосмесь.
Александр понимающе сморщил нос:
— Надоела?
— Угу.
— Ничего, потом десерт получишь. И учти, не сказал, еду можно брать любую в любое время, совершенно самостоятельно, не дожидаясь, пока предложат и поднесут. Как понимаю, потребности в энергии у тебя сейчас будут большие?
— Да. Хорошо, учту, а что за десерт?
— Мороженое.
— Это такая сладкая молочная штука?
— Да.
— Вкусная, я один раз обертку облизал. А почему оно мороженое? Кого им морозят?
— Едоков. Его положено есть в замороженном виде. Хотя, можно и растопить и положить, допустим, в кофе или сок. Будет коктейль. В общем, пей, и у меня к тебе будет предложение.
— Звучит интригующе, — Рэй вскрыл протянутую банку, отщипнув кусочек от края, — хотелось бы верить, что не руки и сердца.
— Кажется, один боевой киборг сериалов обсмотрелся.
— Было дело – сознался Рэй, — хозяйка смотрела. Я сначала думал, о, здорово, про людей все узнаю, а потом понял – ни фига, настоящие люди так себя не ведут.
— Хм, интересно, а как мы себя ведем?
— Крайне нелогично. Они всегда будут поступать не так, как поступил бы киборг. Человеческое поведение никогда нельзя просчитать, только если с этим человеком быть долго знакомым. Вот, например, выбор солнечной батареи. Чем можно руководствоваться? Мощностью, площадью покрытия, долговечностью. При равноценных вариантах – рандомный выбор. Нет, человек выбирает заведомо худшую только потому, что ее очертания на стрекозу похожи. Скажи, это логично?
— Нет, — Александр откровенно веселился, — нелогично. Зато красиво.
— Да ее же и не видно, она плоско лежит на крыше, и все.
— А вдруг кто-нибудь на крышу сверху посмотрит? И увидит «полный эстетизм».
— Нет, людей мне не понять.
— А придется. Вернемся к нашим руке и сердцу, то есть к тому, что я тебе хочу предложить заменить меня.
Повисла пауза, во время которой Рэй пытался осмыслить сказанное.
— Эээ…Как?
— Я тебя обучаю, передаю все инструменты, корабль и ты продолжаешь мое дело. То есть находишь своих собратьев по 43 серии, проверяешь их на разумность, и дальше либо везешь их в ОЗРК, либо оставляешь хозяину, если он нормальный, либо… ну, не знаю, на твое усмотрение.
Рэй закрыл лицо рукой. Странно закрыл, только середину, оставив глаза открытыми, и теперь внимательно разглядывал Александра. Долго, целую минуту. Потом отмер:
— Я же говорю, вы, люди нелогичны. Почему такая мысль пришла тебе в голову?
— Мне кажется, тебе понравится такое занятие – раз, ты с ним справишься – два, мы с тобой похожи – три. Более того, я здесь под фамилией Рейв. Рэй-Рейв, тебе не кажется, что таких совпадений не бывает? Естественно, по документам будешь Александром. В разделе хозяина пропишем тебя же, чип перепрограммируем на другой номер.
— Да, чип. Как же я буду имитировать человека, если любой сканер опознает во мне киборга?
— Вот это самое интересное. Помнишь, еще на «Страннике» я закачал тебе программу и сделал укол?
— Да, конечно.
— Ты в программе копался?
— Нет пока.
— Вот пока я буду определяться, на какой планете нам провести следующую неделю, у тебя есть время ее рассмотреть.
Александр отобрал у Рэя металлический шарик, в который превратилась банка из-под кормосмеси, выкинул его в утилизатор и взамен выдал холодный продолговатый брикет.
— Это и есть мороженое?
— Да. Разворачивай и ешь.
Пластиковая обертка расползлась в сильных пальцах.
— Ммм, вкусно, — от избытка ощущений Рэй надкусил палочку. Есть, правда, не стал, выплюнул в ладонь.
Александр подождал, пока он доест лакомство и избавил его от обертки и огрызков палочки. Повернулся к пульту:
— Дядя Ко, подбери, пожалуйста, планету чтобы и большой магазин-аптека были и людей поменьше.
— Уже. Гамма Леи.
— Аргументируй.
— Пожалуйста: один крупный город, там есть все, но нет офиса DEX-компани, на север нетронутые леса, деятельность населения распространяется на юг, в степи, в одном прыжке от нас.
— Отлично. Летим на эту твою Камалею.
— Гамма Леи, кэп. Не говори только, что ты не способен запомнить простое название, — Барсик обзавелся указкой и очками, из-под которых глянул строго и укоризненно.
— Барсик, — осадил его старший искин, — это называется ассоциации. Когда одно слово чем-то напоминает другое и человек вспоминает его и ему приятно от этого воспоминания.
— Чегооо? – подозрительно переспросил кот.
— Человек шутит, — расшифровал ИИ.
— Как с ними сложно, — посетовал кот, выкинул указку, перетек к экрану поближе и метелкой распушил хвост. Активировался и глухо загудел прыжковый двигатель, по экрану пролегла зеленая дорожка трассы. Александр не торопясь и не форсируя двигатель, начал разгон. Рэй приподнялся, вытянул шею, с жадностью всматриваясь в происходящее. Алекс скинул ему код доступа к СУЛА и предупреждение:
— Ничего не трогай, просто смотри, привыкай.
Рэй ахнул, когда перед ним распахнулся безграничный космос, когда ощутил себя крылатым существом, парящим над бездной в хороводе звездных огней. Как завороженный, он наблюдал, как яхта нырнула в звездный вихрь прыжка, как свет мириад чужих солнц расплескался по обшивке, как чутко повинуется корабль малейшим движениям пальцев на рукоятях. И, когда яхта, выйдя из прыжка, начала притормаживать и ложиться на курс к Гамме Леи, потянулся к управлению. Не руками, а мозгом через процессор тронул рули, и те ответили ему, мягко качнувшись.
Александр отступил, давая Рэю возможность править, но готовый в любой момент перехватить, не дать сделать ошибку. Не понадобилось – «Великий Хронос», вынырнувший на самой границе безопасной зоны, снижался по аккуратной глиссаде, ни на сантиметр не отступая от рассчитанного искином курса. Обернулся – посмотреть на неожиданного пилота. Тот, запрокинув голову, полусидел неподвижно, только кисти шевелились, словно наигрывая неслышимую мелодию, а на лице было написано блаженство. И лишь перед самой посадкой открыл глаза:
— Я все, дальше не знаю, как.
— Следи, запоминай, — Александр снова взял управление на себя. Яхта плавно скользнула, едва ли не касаясь верхушек деревьев, и опустилась на поляне. Замолкли двигатели. Рэй, выдохнув, как будто на все время полета забыл, как дышать, прошептал:
— А еще когда-нибудь можно?
— Конечно. Скоро это все будет в твоем безраздельном владении. Давай, пройдемся, если в состоянии.
— Еще в каком состоянии! Обуться бы только.
— Надевай, — протянул «братику» ботинки. Тот влез в них, зашнуровал и лишь потом встал на ноги. Похромал к шлюзу. Александр вслед ему сказал:
— Барсик, объекту «Рэй» полный доступ. Мои команды в приоритете.
— Поуууняяял, — мяукнул зеленый чешуйчатый котяра.
Рэй прикоснулся к сенсору шлюза и обе диафрагмы развернулись перед ним. За бортом начинался вечер. Теплый, чуть красноватый свет Леи пробивался через узкую листву высоких деревьев. На них гроздьями висели плоды, сильно смахивающие на прозрачные леденцы с темной начинкой, только леденцы эти были с два кулака размером. Земля под ногами была устлана ковром мягких растений, очень похожих на обычный земной мох. И пахло. Пахло свежестью, зеленью, близкой водой, деревья источали запах смоляной и терпкий. Рэй замер на пороге, не в силах вместить в себя весь открывающийся перед ним мир и был подпихнут в спину Александром:
— Давай, шевелись, спускайся, только осторожнее, чтоб швы не разошлись.
Спустился, цепляясь за руку Александра и снова замер в шаге от трапа. Не веря, сомневаясь в положительном ответе, спросил:
— А можно я на траву сяду?
— Можно, — улыбнулся Александр, — теперь тебе многое можно.
Рэй осторожно сел на моховидную траву. Потом упал на спину, раскинул руки и счастливо засмеялся. Коротко, еще не привыкнув открыто выражать эмоции, но Александру хватило, чтобы понять: сейчас «братика» лучше оставить одного, наедине с оглушившей его свободой. Отошел подальше, бездумно ковырнул носком кроссовка округлую кочку и был вознагражден выковырянным яйцевидным предметом бледно-оранжевого цвета в бордовую крапинку. Присел на корточки, рассматривая находку и пытаясь понять, что за загадка природы.
— Местный гриб, псевдосомния крапчатая. Для человека несъедобен, — подал голос Рэй.
— Ты их раньше видел? – Александр был удивлен такой осведомленностью.
— Нет, в инфранете посмотрел, — Рэй, навалявшись, встал и подошел поближе к грибу.
— То ли дело инфранет, здесь на все найдешь ответ, — задумчиво пробормотал Александр, он пока не привык воспринимать сеть как неотъемлемое дополнение к своим способностям, — А для нас?
— Надо попробовать, — пожал плечами Рэй.
Александр поднял псевдосомнию, отколупнул верхнюю кожицу и прикоснулся языком к желтой мякоти. Результаты анализа вдохновили:
— Отварить и можно есть. Ну что, пойдем по грибы? Тихая охота называется.
Алисе пришло понимание, что не только Рэю надо учиться быть человеком, но и самой неплохо бы у него поучиться если не быть киборгом, то, по крайней мере, активнее использовать его возможности. Зачем? Да интересно же!
Еще довольно долго, пока Лея не скрылась за отливающим синью горизонтом, два рыжих DEX’а неспешно бродили по мху, переговаривались, сначала собирали псевдосомнии в завернутую вверх футболку Александра, а потом, высыпав их возле корабля, уже просто так. Потом чистили грибы, жарили их. Александр учил Рэя основам кулинарии. Получалось плохо, особенно в условиях наспех собранного набора продуктов. Например, обнаружилось отсутствие масла. Рэй уже всерьез предлагал протушить грибы с мороженым, но Александр предпочел ограничиться более консервативным вариантом и наковырять жира с тушенки. Открытую банку Рэй слопал в один присест, облизываясь.
Тихий, почти семейный вечер. Короткая передышка.
Где-то через час Александр понял, что жизнь раненого вне опасности. Встал, отцепил связывающие их трубки, брызнул заживляющим спреем, так, машинально, выпустив из виду ускоренную регенерацию. Стянул с рук гель-перчатки и отправился убирать корабль. Самым сложным было найти и отмыть уже побуревшие отпечатки рук. На пульте, на дверях, возле репликатора… капли на полу. Отмыв все, на чем могли остаться следы, Александр пошел в душ. Пустил воду погорячее, меланхолично наблюдая, как растекаются по дну кабины розоватые струи. Сполз по стеночке на пол и совершенно неприлично заржал. И вроде и смешного ничего не было, ну, обзавелся «братиком», подумаешь, не женой же, а вот, однако же. Просмеявшись, он быстро домылся и, выйдя в рубку, достал и надул матрас. Пригодился ведь. Спать хотелось нещадно, чем он и занялся, оставив искинов присматривать за «братиком».
Спустя почти два часа его одновременно разбудили два голоса, один по внутренней связи Дяди Ко, предупреждающий, что «шестерка» проснулась, а второй вслух:
— DEX’ист, ты знаешь, что ты псих?
— Чего это ради? – Александр потянулся, — переходить к каким-либо действиям, даже вставать, не хотелось совершенно.
— Притащил к себе на корабль сорванного кибера. Жить надоело? Хотя, судя по тому, как ты размазал тех двух «семерок», я тебе на один зуб. Кто ты? «Восьмерка»?
— Эксклюзивная модель, таких больше нет. Случайно получилось, что на основе твоего генотипа, — Александр все-таки встал и склонился над перебинтованным DEX’ом, — как ты себя чувствуешь?
— Тебе системно ответить, или как? – ехидно сощурился киборг.
— Твою систему я и так посмотреть могу, сам скажи.
— Как каток переехал. Все кишки выпустил, осталась одна оболочка. Больно до чертиков и вместе с тем ощущение, что могу взлететь и рвануть куда глаза глядят.
— Доходчиво. Больно – это мы сейчас исправим, — в вену воткнулся шприц с обезболивающим, — а вот куда бы ты полетел?
— А черт его знает. Ты вообще, что насчет меня планируешь?
— Зажарю и съем.
— Врешь. Хотел бы зажарить, не стал бы чинить.
— Лечить.
— Лечить. Тем более, что и так поджаренный был. А почему лечить? Всю жизнь чинили.
— Всю жизнь ты был машиной, а сейчас вроде как человек. А людей лечат. Тогда в ОЗРК отвезу.
DEX помолчал, а потом спросил почти жалобно:
— А может, я просто сбегу по дороге?
— Не хочешь в ОЗРК? Там ничего страшного нет, накормят, присмотрят, научат чему-нибудь.
— И на фига? Еще и сюси-пуси разведут. Я боевой киборг, меня использовать надо.
— Боевой киборг, ты откуда слова такие знаешь?
— Нахватался, пока после армии по рукам ходил.
— А списали за что?
— При взрыве под развалины попал, ногу зажало, и кости неправильно срослись. Видел, как хожу? Больше всего хочу снова нормально ходить, достало.
— Это не проблема, поменяем тебе кости, ребра же поменяли. Вот очухаешься от одной операции, другую сделаем.
— Так я уже…
— Хорошо, тогда я очухаюсь. Я же ну вот совсем не хирург, перетрясся весь.
— Не хирург, а смог. Я думал, загнусь. А как это вообще было возможно, вылечить, мне ж полбока сожгло напрочь до углей?
— Есть одна хитрая машина, репликатор называется. Все, чего не хватало, там сделали и на место пришили. А зарастает, сам знаешь, гораздо быстрее, чем отрастает.
— Это да. И кровью, я смотрю, ты со мной поделился.
— Скорее, перемешал. Потеря у тебя была не критическая, я больше аппаратом жизнеобеспечения поработал. И поджелудочная в тебе копия моей, твою было не восстановить.
— Забавно. Спасибо. А все-таки, зачем ты меня притащил? И вообще, зачем на «Странника» пришел? Только не говори, что Irien’ов прошивать.
— Нет, конечно. Ладно, если такой любопытный, тогда слушай, только подвинься, — Александр присел на край пилотского кресла, — У тебя имя есть?
— Есть. Рэй.
— Я Александр, и я изначально человек.
— Да ладно?
— Несомненно. Причем из другого мира. Причем женщина. Алиса.
— Врешь!
— Детекторы подключи.
— Мне тебя не прочесть.
— Тогда просто верь.
— А проверить нельзя никак, да?
— Почему нельзя? Можно, только очень сложно. Я могу отвезти тебя в свой мир, там ты всему сильно удивишься, там тебе понравится, и ты попросишься остаться. И дальше последуют два варианта развития событий: либо твое появление принесет никому не нужный прецедент, начнутся полемические споры, возможно ли, нужно ли, в общем, все как у вас. Либо тебя придется закинуть обратно, и твое нахождение здесь будет для тебя, после того, как ты видел наш мир, совершенно невыносимо. Так что давай, обойдемся без проверки. Так вот, изначально я человек. После того, как стало ясно, что вашему миру необходима помощь, взяли генотип, разработанный вашей DEX-компани, по нашим технологиям вырастили биокуклу, которая не может ни ходить, ни дышать, вселили туда мое сознание и отправили меня сюда.
— А зачем? Нет, я помню, ты сказал, на помощь, но в чем она заключается? – Рэй оживился, сильно заинтересовавшись.
— В том, чтобы выжило как можно больше разумных киборгов.
— Круто! – восхищенно выдохнул Рэй, и у Алисы возникла идея. Безумная, безбашенная, но такая простая и притягательная… Ее надо было обдумать. Очень хорошо обдумать. Желательно, вдвоем. Алекс скинул мысль Дяде Ко.
— Вопросов больше нет?
— Нет. Но будут.
— Когда будут, тогда и ответы будут. А сейчас я хочу спать, да и тебе нужен покой. Так что освобождай мое законное место, марш на матрас. Не вставай, в тебе все на живую нитку сметано, перенесу.
— Еще меня всякие рыжие DEX’исты на ручках не носили.
— Сам ты рыжий, боевой киборг, — Александр перенес «шестерку» на пол, на матрас. Несмотря на всю осторожность, он побледнел и рвано задышал, гася вспышку боли.
— Да, рано тебе еще двигаться. Что-нибудь хочешь? Есть, пить, в туалет?
— Ничего не хочу, — Рэй опять разулыбался, он вообще выглядел довольным дальше некуда.
— Если что-то понадобится, буди, не стесняйся. Если захочешь просто поговорить, тебе два искина в собеседники. Ребята, что-то вы спрятались, покажитесь.
Дядя Ко и Барсик, на этот раз в образе рыжего дворового кота с рваным ухом появились над голоплатформой.
— Люди, люди, — протянул кот, — как с вами нескучно. Все время что-то происходит, куда-то бежите, потом опять прибегаете. Чинитесь. То есть лечитесь. Хорошо, что еще форматироваться не научились.
А Дядя Ко просто поздоровался и опять ушел, он размышлял. Просчитывал варианты, выискивал нюансы, при которых идея Алисы была бы не такой сумасшедшей.
Александр укрыл Рэя пледом, восстанавливающемуся организму лучше находиться в тепле, вычистил дезинтегратором кресло, сам замотался в простыню. И уже почти заснул, когда Рэй отстраненно произнес:
— Я ведь уже семь лет понимаю, кто я, и что мне в жизни светит. Семь лет, Алекс, семь гребаных лет. Ни слова, ни жеста, ни взгляда помимо приказа, — голос его задрожал от сдерживаемых эмоций, — Ведь я жить хочу, а сорванных киберов уничтожают. Жить, дышать не по приказу, танцевать хочу научиться, с девушкой познакомиться. Никогда бы не мог подумать, что хоть раз смогу вот так, запросто поговорить, высказать, что чувствую, назвать свое имя, просто улыбнуться. И хоть я знаю, что ты в любой момент можешь посчитать, что я все-таки опасен, и отдать мне приказ, я почти счастлив.
— Приказ тебе, — сонно буркнул Александр, еще глубже уползая в складки ткани, — спи давай.
— Приказ принят, — механически отозвался Рэй, дернувшись, вытянулся в положении «смирно» и замолк. Даже дыхания не стало слышно.
Александр скатился с кресла, стукнувшись коленями о пол, затормошил «шестерку»:
— Рэй, ты чего, очнись!
Рэй вынырнул из сна, глубоко вдохнул, и на выдохе выругался:
— Ну ты сука, DEX’ист!
Александр оторопело смотрел на него:
— Это что, на вас так приказы действуют?
— А то ты не знаешь? Ну да, точно, откуда такое знать человеку? Да!
— Рэй, твоя прошлая жизнь кончилась и никогда больше не повторится. Завтра мы разберемся с твоей системой, а пока запоминай: все, что я «приказываю» считай рекомендацией, командой, распоряжением, а не приказом. Можно поспорить, послать на хрен, заржать как конь. Ты понимаешь, можно. Но не желательно, потому что идиотских вещей постараюсь не говорить. Ясно?
— Ясно. Ясно, что еще больше все запуталось.
— Слушай, в самом деле, давай завтра выпутываться, а? – Александр широко зевнул и снова угнездился в кресле, и уже из его глубины донеслось:
— И не называй меня больше DEX’истом.
— Как скажешь, — покладисто отозвался Рэй, и ехидно добавил, — DEX’ист.
— Пошел на фиг, киборг!, — не менее ехидно послал его Александр, внутренне улыбаясь.
Рэй тоже довольно улыбнулся, провокация показала, что его, по крайней мере, пока, считают равным, сам себе приказал спать, и через несколько секунд в рубке стояла тишина, нарушаемая только уютным мурлыканьем Барсика, разлегшегося на голоплатформе.
Перенос прошел без проблем.
Появившись, она удивленно шевельнула бровью — воительницы даже не активировали сторожевик. Не иначе, надеялись на свою репутацию. Хотя понять можно. Но где они сами?
Несколько беззвучных шагов.
Активировать амулеты.
Оружие.
Готовность один.
Пусто. Странно.
Комната была пуста. И вторая. Третья… в третьей слышались голоса.
— Может, займешься делом? — рявкнул голос над ее головой. Лина чуть кинжал не метнула. — Потом наиграешься!
— Да ладно тебе…
Ага, объекты тут. И очень заняты.
Подробностей феникс рассматривать не стала – только отметила кучку амулетов, которые белобрысая валькирия спешно засовывала в раскладной кошель. Плетенки из чьих-то волос, ожерелье из чьих-то зубов, ногти… Ясно. Собрались драпать. И прихватывают сувенирчики… некромантские, кстати
— Привет, девочки, — сказала она, не успев подумать.
Объекты синхронно повернули головы.
— Ты кто?
— А ну убирайся!
— По рогам захотела?
Лина с трудом шевельнула губами. Их свело ледяной яростью. Не-на-ви-жу.
— Я не драться пришла.
Блондинка зло ухмыльнулась:
— Спасибо, порадовала! А какого черта тебе надо?
— Чего явилась? — бывшие защитницы добра встали. Переглянулись. И двинулись к ней.
— Так зачем ты явилась, а, ведьма? Если не драться?
Феникс улыбнулся ее губами и толкнул в ладони ножи.
— Убивать.
Феникс мог подарить любую смерть. От ножа в сердце до испепеления в своих объятиях. Выбор зависел от просьбы заказчика, от обстоятельств, но чаще всего от настроения. И как раз сейчас настроение было не слишком милосердным…Я не ангел.
И не валькирия. Не будет вам поединка, дознавательницы… Боевой режим.
По воздуху поплыли языки огня… Огнем — феникса?! Ну вы и дуры! Ага. Лина плавно изогнулась, пропуская мелькнувший дротик. россыпь дротиков. Не забыли еще свое оружие, в-в-в-воительницы!.
Только я вам не мишень.
Феникс нехорошо прищурилась. Значит, беспомощных любите потрошить, да? А как вам это?
Три следующих дротика она сбила не уворачиваясь — легко и почти одновременно — сталь встретила их в полете и рассекла. На пол с легким стуком попадали половинки того, что секунду назад было оружием. Четвертый вернулся к хозяйке. В горло. Блондинка беззвучно шевельнула губами и стала оседать на пол. Пока подожди.
Лина обернулась ко второй.
Перехватила у своего лица недружеский «привет» — короткий нож с каплевидным лезвием. И рванулась наперерез, к тающему силуэту — Ильзе переносится?! Ну, нет! Стоять! Она перехватила ее в последний миг — и рука по локоть ушла в спину валькирии. Ильзе захлебнулась криком, рванулась…
Нет.
Не вырвешься. И больше никого не тронешь…
Контакт окутал руку колким недобрым светом, плеснул горячим до ожога сгустком сил. Больно. Слишком много сил. Слишком перекручено все в этой сущности, вывернуто, исковеркано. Валькирия, которая пошла против своей сущности… Преисподняя, да у нее и демонические силы есть! И немало. Тоже, наверное, награда от Повелителя. Противно… до тошноты. Терпи, Лина, все — потом.
Вот горячий поток истаял до ручейка… струйки… иссяк. Все.
Лина метнула взгляд в сторону блондинки, но та не двигалась — все правильно. Теперь с этой. Феникс разжала руки и отступила. Ее жертва покачнулась и в панике зашарила руками у пояса, нащупывая оставшийся нож.
Лина качнула на ладони свой. Ее голос был холодней металла:
— Не пытайся.
— Ты… ты кто? Ты кто, а? — забормотала бывшая валькирия. — Если ты со службы, то договоримся! А?
— Нет.
— Ты кто?! Подож… — голос дознавательницы оборвался хриплым вскриком. Лина перехватила падающее тело — аккуратней, крови быть не должно. Качнула на ладони серо-серебристый камень — странно, но, изменив всему и всем, бывшие защитницы Добра продолжали носить знак своего клана.
Больше вам это не понадобится. И она рванула тонкий ремешок…
Вторая валькирия еще дышала. Парализующий удар в нервный центр — она может прожить еще часа два. Но не проживет.
Забрав второй медальон, феникс заглянула в тускнеющие глаза. Контракт выполнен…
Теперь — убрать следы. На миг Лина заколебалась. Эта квартира — небольшая, но роскошная, была явно тайником. Скорей всего. Может, не стоит возиться? Время поджимает. Нет, заканчиваем по плану. Оставлять их тут нельзя. В доме объектов не должно остаться ни ауры смерти, ни следов убийства.
Придется поработать…
Перенесшись в комнату-тюрьму, Лина невольно отпрянула — в нее чуть не врезалось тело. Какого?.
Но отшатывалась она зря.
Тело на этом не успокоилось: рванулось вперед, сверкнули зеленые глаза, — и Лина оказалась в объятиях.
— Наконец-то! Лина, что так долго?
На миг девушка позволила себе расслабиться и поблаженствовать в руках любимого. на миг ей стало тепло, уютно и нежно… как нигде и никогда. На миг она почувствовала, что живет, живет по-настоящему.
Алекс, милый…
Пока ее взгляд не остановился на часах.
— Алексей, ты еще не спишь?! Полтретьего ночи!
— Вот именно, — кивнул строго ангел. — Полтретьего ночи. Ты где была? Что-то случилось?
Случилось? Ну-у-у…
Ничего такого. Просто она занялась мародерством. Лина беззастенчиво перерыла все в оружейной и опустошила тайнички. Не то чтобы грабеж входил в контракт феникса, но и угрызений совести она не испытывала. Во-первых, Лиге Свободы не помешают все эти магические штучки (о, даже «юниверсум» валькирии зачем-то приобрели. не иначе, отобрали у кого-нибудь! Обнаруживает любую магию в объекте — и свою, и наложенную кем-то. Полезная штука, пригодится!), во-вторых, вся обстановка в доме воительниц должна свидетельствовать об одном: проштрафившиеся дознавательницы попросту присвоили пропавшего заключенного и теперь, когда их застукали на горячем, решили дать деру от возмездия, прихватив все ценное.
Беглых демонов, конечно, ищут, и усердно, но куда менее активно, чем, к примеру, активистов Сопротивления.
Так что пусть поищут!
— Все нормально. Просто задержалась…
Сегодня.
Тщательно выстроенный план должен был сработать сегодня ночью. Если все пройдет удачно. Пока все шло по плану.
За эти два дня валькирии получили несколько очень чувствительных щелчков по носу.
Позавчера, пока Алексей «навещал» брата, Лина навестила дом воительниц. Результат ее порадовал, и спустя пару минут демонский патруль получил анонимную наводку на нелегальное хранение наркотиков. Скорей всего, объекты держали «драконью пыль» для собственных удовольствий, но репутацию это им подмочило в момент! И кристаллах — личных делах объектов — появилась первая красная отметка. Три таких — и в лучшем случае Ильзе и Турдрид простятся с работой! А в худшем — сами окажутся в камере!
Вдоволь наобъяснявшись с полицией, ее жертвы были злы, как фурии. И вдобавок, в их доме нашелся ошейник одного пропавшего пару дней назад раба, и объяснять пришлось и то, куда это они дели чужую «игрушку». Лина могла бы помочь с объяснениями (безмерно благодарный парень, которого умыкнул ее союзник, залечивал раны в Лиге), но кто ее спрашивал?
И кто ее видел? Ошейник она подбрасывала без свидетелей.
А колдун, подсуетившись, уговорил супругу смонтировать фантом, который доблестным дознавательницам подсунули в качестве допрашиваемого. Фантом был весьма редким (и очень дорогим) в колдовской практике изделием — так как изготовлять по-настоящему убедительные копии человека могли единицы. Выглядел он очень привлекательно, причем и на вид, и на ощупь, безукоризненно сымитировал весь набор человеческих реакций, так что приманка вышла на редкость завлекательной. Мстительный колдун-союзник виртуозно настроил изделие на самоликвидацию, как только оно хоть на минутку останется в одиночестве после развлечений.
Валькирии оправдали его расчеты и решили оттянуться по полной, забрав фантома к себе на пару часиков. В результате охрана не обнаружила заключенного на месте, а когда фантом самоуничтожился, валькирии не смогли объяснить, куда, демон побери, девался красавчик-блондинчик.
Скандал был страшный. Валькирии пожимали плечами и оправдывались. Допросное отделение тюрьмы перешерстили сверху донизу, допросы на время прекратили. Проштрафившихся дознавательниц вышвырнули с приказанием без пропавшей жертвы не возвращаться.
Так что, безуспешно побегав по городу, вечером те осели дома.
Вот тут Лина их и достала
Атанасизм стремительно и бесшумно взлетела по ступенькам в свою комнату на самом последнем этаже Рубиновой Башни и прижалась к стене, еще раз мысленно вознеся благодарственную молитву Митре Справедливому за свою предусмотрительность: ее босые ноги ступали по холодным каменным плитам совершенно беззвучно. В отличие от обутых в деревянные сандалии ног младшей жрицы – та, сбегая по лестнице, издавала грохота не меньше, чем горный обвал средних размеров.
Вот и хорошо.
За этим громыханием и воплями никто не расслышит быстрое судорожное дыхание пленницы с последнего этажа. Не задумается – а почему это, собственно, пленница так тяжело дышит? Бегала, что ли, куда? А куда это она бегала – по высокой крутой лестнице, так торопливо, да еще и босиком?
И, главное, зачем это она туда бегала?..
И очень удачно, что ни один мерзкий рубин под босую ногу не вовремя не подвернулся – эти пакостные камни здесь были буквально повсюду! Раньше Атенаис никогда бы и представить себе не могла, что слишком большое количество драгоценных камней может по-настоящему отравить жизнь. И не какой-нибудь глупенькой младшей ее сестрице, вообще к драгоценностям равнодушной, а лично ей, Атенаис, отравить. Но Рубиновая Башня в первый же день доказала ей ее неправоту.
После первой же ночи, проведенной в тщетных попытках устроиться поудобнее на странном ложе и наконец-то уснуть, она каждый вечер очень тщательно стала перетряхивать свою постель – и регулярно вытряхивала оттуда на пол не меньше горсти камней! И откуда они только там брались – ведь никто, вроде бы, не подкладывал специально – Атенаис следила!
Казалось, эти черно-красные переливчатые камни рождались прямо из вырубленных в скале стен Башни – и рождались в самых неудобных местах. Они постоянно подворачивались под ноги и в полном беспорядке торчали отовсюду, так и норовя оцарапать острой гранью неосторожно подвернувшуюся часть тела. Даже к тарелке жаркого следовало в этой Башне относиться с повышенной осторожностью – если, конечно, не хочешь сломать зубы о какой-нибудь замаскировавшийся под мясо рубин!..
Разговор двух жриц, явно не предназначенный для ее ушей, Атенаис подслушала совершенно случайно, когда уже возвращалась, совершив все запланированное и очень удачно при этом никому не попавшись на глаза. Просто услышала знакомый хрустальный смех – и не смогла удержаться. Хотя нянька и называла подслушивание и подглядывание вторым из Самых Страшных Проступков, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не должна совершать старшая дочь короля Аквилонии.
Совершение этого Проступка далось ей уже куда легче. Можно даже сказать, совсем легко далось. Ни единого мгновения она не раздумывала, прежде чем прижаться к стене в углу у поворота лестницы и затаиться, жадно вслушиваясь.
Возможно, нянька была права. Очень даже может быть. Но ее правота была правотой благополучной Тарантии, где королевских дочерей не отдают на съедение вышедшим из древних кошмаров гигантским паукам. Где самая страшная опасность, которая может им грозить – это остаться без сладкого на ужин.
В Рубиновой Башне была своя правота.
Правота выживания.
И эта правота была целиком на стороне той Атенаис, которая подслушивала.
Очень, кстати, вовремя подслушивала.
Вот тогда-то она и возблагодарила Митру в первый раз – за то, что уже успела сделать все, что собиралась. Потому что теперь это было бы делом куда более затруднительным – жрицы и прислужники наверняка всполошились и срочно готовят помещения и всякие необходимые для Ритуала атрибуты. Наверняка носятся из комнаты в комнату, по делам и просто так, в панике, – попробуй тут не попадись никому на глаза! Нет, Митра наверняка приглядывает одним глазом за своей нерадивой дочерью, вот и верное решение вовремя подсказал!
Еще вчера у нее просто руки опускались от отчаяния – слишком много в башне этажей, слишком много комнат, слишком много ароматических курильниц в этих комнатах! Слишком разобщено живут обитатели Башни, практически никогда не собираясь все вместе – хотя бы за обедом или вечером, у общего очага, как она поначалу рассчитывала. У них и очага-то общего не было, только кухня где-то в самом низу, чуть ли не под землей. И жаровни для подогрева помещений не использовали, несмотря на довольно холодные ночи – просто центральная стена Башни всегда была теплой, и по холодному времени постели как раз у нее и располагались. Спи себе всю ночь в уюте, прижимаясь к теплой стене, словно к маминому боку.
Правда, почти во всех комнатах были курильницы с благовониями – для устранения дурных запахов. И то сказать – пахло от этого демонического паука омерзительно, тут уж без благовоний никак не обойтись!
Но бегать по всем комнатам, словно бы ненароком подсыпая в каждую встреченную на пути курильницу щепоточку некоего загадочного порошка – и при этом не привлечь ничьего внимания?! В такое, пожалуй, даже сам Стефан, Король Историй не поверит, несмотря на все свое невероятно богатое воображение.
И только сегодня она вспомнила – не иначе, как Митра, раздосадованный ее глупостью, сам и напомнил своей недогадливой дочери!
Самый первый свой вечер в Башне она не очень-то хотела бы вспоминать. Но пришлось. Большой зал для торжеств в самом основании Башни. Малый Ритуал. Бьющиеся в экстазе жрицы и мерзко шевелящееся между корчащимися женскими телами ЭТО…
Не то.
Зал.
Стены сплошь в рубинах. Кажется даже – не в один слой… Не то.
Там у самого входа – альков с главной курильницей. Ее как раз с трудом внесла одна из младших жриц перед самым началом Ритуала…
Откуда внесла?
Слева от входа – комнатка. Небольшая такая, полная одуряющее приятных запахов. Там еще лестница вниз была – на кухню, наверное. На полках – приготовленные к использованию курильницы, в них здесь, очевидно, горячие уголья с кухни подсыпают. Мешочки с ароматными травами.
Один – открытый и уже наполовину пустой…
Вот оно!!!
Вовсе не надо бегать по всем помещениям, привлекая к себе ненужное внимание. Просто спуститься – один раз, в одну единственную комнатку. А там… Два-три быстрых удара сердца – и все сделано. И никто не заметит, что ароматной травы в мешочке стало немного больше.
А теперь остается только ждать, когда расторопные младшие жрицы наполнят свежие курильницы углями, сыпанут на каждую порцию ароматной травы и разнесут по всем жилым помещениям…
Впрочем, нет.
Ждать-то как раз было и некогда. Слишком много дел – и слишком мало времени.
Стараясь ступать по-прежнему бесшумно, Атенаис подошла к расстеленному на двух сундуках свадебному платью. Любовно погладила пальцами тонкий паучий шелк. Вздохнула.
Платье было просто великолепно.
Хотя бы уже потому, что на нем не было ни одно рубина!
Аккуратно взявшись за манжеты длинных рукавов, Атенаис потянула платье на себя и немного вверх. Паучий шелк легко скользнул ей навстречу. Со стороны могло показаться, что она протянула руки лежащей на сундуках худенькой девочке в белом платье, и вот теперь эта девочка плавно и невесомо встает. А руки и лицо у девочки этой черные, потому-то и не видно их в темной комнате…
Платье повисло перед ней в воздухе, словно призрак. Рукава не провисали, многослойная юбка, чуть колеблемая ночным ветерком, не тянула к полу.
Паучий шелк невесом.
Еще раз вздохнув, Атенаис вытащила платье на крохотный балкон. За рукав. Так нетерпеливые матери тащат за собой ребенка, не то чтобы непослушного, а просто не очень расторопного. Аккуратно расстелила на перилах, босой ногой осторожно наступив на шлейф – а то улетит еще, ищи потом!
Луна еще не взошла, но и в свете звезд паучий шелк мерцал и переливался так, что было больно глазам. Хорошее платье. Просто великолепное. Без него все оказалось бы гораздо труднее…
Ветерок снизу доносил отвратительно сладковатую вонь паленой шерсти. Ветерок – это хорошо. Хоть и нет в ее комнате курильницы, а береженному, как говорят, и сам Митра чаще помогает!
Показалось или нет, что внизу кто-то застонал? Задержав дыхание, Атенаис просунула голову в комнату и прислушалась. Стон повторился. Быстрый топот босых ног по каменным плитам. Звук падения тела. Короткая возня. Снова стон, уже тише.
Ну, вот и прекрасно.
Усмехнувшись, Атенаис вернулась на балкон и вынула из прически длинную заколку из черной бронзы в виде летящей ласточки. Мало кто даже при королевском дворе Тарантии знал, что крылья у ласточки легко разворачиваются назад, превращая ее тело в рукоять кинжала – маленького такого. Как раз по детской руке. Хвост же, сомкнувшись, превращается в лезвие, грани которого заточены до бритвенной остроты.
Невзрачненькая такая заколка, не золотая даже. Вряд ли какой грабитель позарится.
А королевская дочь всегда должна иметь возможность за себя постоять.
Атенаис вздохнула последний раз, взяла кинжал поудобнее, примерилась.
И резанула по шлейфу вдоль, отсекая широкую длинную ленту невесомого трепетного сияния…
***
– Люди устали…
Квентий мог бы и не говорить этого – по его осунувшемуся закопченному лицу и так все видно. Третьи сутки на ногах, почти без сна, да еще этот дым, так и норовящий повернуть не туда, куда надо… Конечно, дым на осажденных действовал не меньше, может, даже и больше, но им, находящимся за крепкими стенами, по-крайней мере не надо было возиться с кострами. Один человек на два, а то и три костра – это тяжело. Ведь надо не просто поддерживать огонь – нет! Наоборот – не давать этому огню ни потухнуть совсем, ни как следует разгореться. Ведь огонь как таковой был им совсем ни к чему – нужен был только дым.
Очень трудно удержать костер на этой грани постоянного тления. Тем более – два или даже три костра одновременно. Конан знал это не понаслышке – не гоже королю и военачальнику отсиживаться в тенечке, когда на счету каждые рабочие руки. Вот уже третьи сутки он поддерживал четыре дымных костра – потому и знал, как это тяжело.
– Ты куда это бросаешь, отродье шакала?! Сам вижу, что в огонь! Но зачем ты это туда целиком бросаешь?! На кусочки, на кусочки, тебе секиру зачем дали?! Клянусь Шумиром, родиной шустрорукого Бела, ты наверняка страдал животом, когда боги одаривали людей мозгами, и потому не явился на раздачу!..
Сай метался от костра к костру, тоже осунувшийся и почерневший, рассыпая ругательства, больше похожие на шутки, и шутки, больше похожие на ругательства. Пока что это срабатывало.
– Что это за вонь?! Клянусь правой рукой божественного покровителя всех любителей чужой собственности, ты, наверное, с перепугу бросил в костер свои два года нестиранные штаны!
Правда, люди уже не разражались ответными шуточками или громовым хохотом, как два дня назад – сил на это не осталось. Но чумазые лица расцветали злыми улыбками и шустрей начинали двигаться усталые тела – а это главное.
Конан плеснул на высунувшиеся язычки пламени ахлатской грязи из бурдюка – водой то, чем было наполнено озеро в центре оазиса, можно было назвать лишь условно. Костер зашипел, завонял тухлыми яйцами, задымил. Вот и хорошо. Можно на пару ударов сердца распрямить ноющую спину.
И присмотреться к башне.
Еще Нергал его знает сколько времени назад, во время предыдущей такой же вот передышки, ему показалось, что там, на самом верху, что-то происходит. Но времени рассмотреть повнимательнее не было – костры, будь они неладны! Вечно норовят то совсем погаснуть, то разгореться ярким бездымным и никому не нужным пламенем.
– Люди долго не выдержат. Еще, может быть, день. Полтора. Не больше. Да и костры скоро поддерживать будет нечем…
Не отвечая, Конан шагнул внутрь линии костров – так, чтобы хотя бы ближние огни оказались у него за спиной и не мешали глазам. Хватит того, что дым мешает. Сощурился, запрокинув голову и до рези в глазах вглядываясь в ночной мрак, слегка подсвеченный дымным мерцанием костров на земле и звезд на небе. Луна еще не взошла, но кое-что можно было разобрать и сейчас.
– Мой король, ты слышишь, что я говорю? Мы выбиваемся из последних сил, а в Башне только смеются! Надо что-то придумать! Иначе будет поздно и все напрасно…
– Не напрасно. – Конан ощерился, расправляя ноющие плечи, и сделал еще пару шагов вперед, по прежнему не спуская с вершины башни прищуренных глаз. – Уже не напрасно. Посмотри вон туда!
Даже сквозь дым в неярком свете звезд и костров была отчетливо видна тонкая светлая полоска, прочеркнувшая башню вдоль по вертикали, от вершины и почти до самого основания. Словно кто-то там, на крыше, опрокинул огромный котел густого звездного молока, и молоко это тонкой непрерывной струйкой течет теперь по черному камню.
Вернее, нет.
Не на самой крыше этот неведомый кто-то свой котел опрокинул.
Чуть пониже.
Там, где располагался крохотный и почти невидимый на таком расстоянии даже днем балкончик. Это именно с него спускалась вниз по черному камню переливчато мерцающая в свете далеких звезд смутно-белая полоска.
И там, наверху, под самой крышей, по этой полоске что-то двигалось…