Иллирия действительно оказалась теплой. В этом Александр и Рэй удостоверились спустя три дня, когда прибыли в систему Альфа Столовой горы. Звезда, носящая это название, была чуть старше, меньше и холоднее Солнца, но единственная пригодная для жизни из ее пяти планет находилась на расстоянии чуть меньшем земной орбиты, имела почти вертикальную ось, и поэтому условия на ней были курортными почти до шестидесятой параллели.
Сам же полет проходил… разнообразно. Взлетели они уже вечером. Рэй, все еще виновато поглядывая на Александра, послонялся по кораблю и неожиданно быстро вырубился на надувном матрасе, вытянувшись на спине. Эта программная поза Александру сильно не понравилась, он недоумевал, откуда она могла взяться при выключенном процессоре.
Проспав ровно четыре часа (на восстановление системы, ага) Рэй подскочил и, обуреваемый жаждой деятельности, принялся эту жажду активно утолять. Слишком активно.
Брался что-то читать, пересказывая содержание, потом кинулся готовить, сготовил что-то совсем неудобоваримое, что отправилось прямиком в утилизатор, смотался проверил работу стазис-капсул. И все время комментировал свои действия.
Чтобы хоть как-то перенаправить поток активности, Александр сдвинул в сторону содержимое душевого отсека, открыв спортивный, и предложил Рэю воспользоваться беговой дорожкой. Но даже и оттуда слышался его голос.
Александр, пройдя первый прыжок, предпочел не вставать из-за пульта и перегнать яхту ближе ко второй червоточине, а там уже решить, ложиться ли в дрейф для отдыха, или прыгать дальше. Выходило так, что пока Рэй себя так странно ведет, отдохнуть не получится, и лучше не стоять на месте. Причем странность была не в повышенной активности и разговорчивости, ну перенервничал парень, бывает, отходняк никто не отменял, а в том, что он старательно прятал глаза от Александра, отводил взгляд.
Надо было подождать, дать возможность дозреть, довариться в каких-то неведомых никому мыслях, и Александр ждал. Дождался.
Рэй, только что рассказывающий смысл книги, прочитанной на утянутом в спортотсек вирт-окне, осекся и замолчал. Остановился. И пару минут спустя выбрел в рубку, понуро свесив голову. Опустился на корточки и ткнулся лбом в колено Александру. Молча.
Александр опустил руку ему на голову и слегка погладил, пропуская между пальцами медные пряди. Потом уцепил кончик уха и осторожно потянул вверх, одновременно наклоняясь, так, чтобы встретиться лицом к лицу.
— Ты чего?
Рэй поднял почти жалобный взгляд, потемневший из-за расширившихся зрачков. Александр про себя отметил, что дело совсем плохо, уже психосоматика пошла.
Так стоп, откуда? И тут Александр понял, в чем причина и неестественного возбуждения, и упадка. Рэй, лишенный управляющего всем процессора, просто не умеет контролировать свое тело со всеми его бурями. Тем более, если верить вводным документам, психологически ему всего восемь лет.
— Алекс, ты чего-нибудь боишься?
Голос чуть ли не дрожит, и пульс скачет весенним зайцем. Александр откинулся на спинку и приглашающее похлопал по колену, одновременно скидывая управление на искина. Рэй несмело опустился, перераспределив большую часть веса на ноги и край пульта, на который оперся левым локтем. Александр внутренне хмыкнул, мол, тут не курс ксенопсихологии нужен, а писихоневролога приглашать надо, притянул напрягшегося рыжего к себе ближе, обхватил, устроил подбородок на макушке.
— Наверное, сейчас надо разговаривать не с Алексом, программой, а с Алисой, которая под всем этим прячется. Да, бывает, что я боюсь. Не часто, но очень сильно. Больше всего я боюсь выпустить что-то из-под своего контроля, мне кажется, что все обязательно пойдет не так. Если я не буду названивать каждые пять минут, мои близкие обязательно попадут в беду. Если я не буду стоять над душой каждого ОСУЛовского техника и проверять, то где-нибудь накосячат. Все это, конечно, полная чушь. Все на самотек пускать нельзя, но разумные-то пределы соблюдать можно. А чего боишься ты?
Рэй вздохнул, поплотнее устроил нос где-то под ключицей Александру и оттуда невнятно признался:
— Что мне все это приснилось. Что я вот-вот проснусь, а всего этого нет, и вообще ничего нет, и не было никогда, и вокруг снова коридоры «Странника», или еще хуже, многометровые бетонные завалы, и я под ними, нога сдавлена, не пошевелить, и я чувствую, как она срастается, оставаясь кривой, я слышу, как там, наверху, ходят спасатели, а крикнуть не могу, не дает программа, и откуда-то воздух натягивает, он пахнет незнакомо, будоражащее, я уже потом понял, что так весна пахнет, и, кажется, вот-вот сойду с ума…
Александр обхватил «братика» еще плотнее, не слушая его бурчание «только не лапай, я тебе не Irien какой-нибудь», сдул прядь с уха и заговорил в него, тихо и успокаивающе:
— Не приснилось. И ничего никуда не денется. Жизнь, она бывает в тысячу раз причудливее, чем сон. И то, что ты попал под завалы, рассматривай это как самый счастливый случай. Если бы не попал, кто может поручиться, что не сгинул бы в боевых действиях? Нога кривая – опять хорошо, продали на гражданку, вокруг тихо, мирно и не стреляют. Не смог позвать спасателей? Вообще отлично. А если бы смог? Только представь – сам, по своей воле, киборг позвал спасателей. Однозначная утилизация. И совсем хорошо, что поступление воздуха было. А с ума сойти ты не бойся, был бы тогда чуть постарше – уже бы сошел.
Под монотонный голос Рэй расслабился, мозг, очумевший от осознания «что, я теперь один всем этим управляю?» перестал жонглировать паническими мыслями, голова отяжелела. Александр легонечко подпихнул его:
— А теперь брысь с меня, отсидел уже все, что можно и не можно.
Сонный Рэй вяло улыбнулся, стек с колен и свернулся клубком на матрасе, тут же погрузившись в сон.
Александр под ехидные комментарии Дяди Ко, мол, обзавелась «дитачкой», так воспитывай, решил, что чашечка кофе не помешает. Миллилитров так на пятьсот. Яхта неспешно плыла в пустоте на автопилоте, отвлечься было можно, и он, перешагнув через «шестерку», сварил себе кофе и вернулся обратно за пульт. Не торопясь, потягивал смоляную жидкость, крутился в кресле, четверть оборота налево, четверть оборота направо и разглядывал спящего.
И вдруг спокойное, ровное дыхание Рэя сбилось, он что-то неразборчиво простонал, дернулся так, что от удара локтем затрещала переборка и уже внятно отчаянно попросил: «Нет, не надо, пожалуйста!»
Александр опустился рядом с ним, потряс за плечо, держа лицо подальше, чтобы не прилетело спросонья:
— Проснись, это все неправда, ты в безопасности.
Рэй рывком открыл глаза, несколько секунд слепо таращился куда-то в пустоту, потом перевел взгляд на Александра, узнал его и опустил веки. Из-под них скатилось по слезе, одна по виску скользнула куда-то за ухо, вторая остановилась на крыле носа, и Александр смахнул ее пальцем.
Рэй, не открывая глаз, радостно ухмыльнулся:
— Ни фига себе, мне кошмар приснился!
— Поделишься?
— Неее, — мелко затряс головой Рэй, — даже говорить о таких гадостях не хочу.
— Раньше всеми этими вегетативными и подсознательными реакциями управлял процессор, а теперь мозг, а он не привык…
— Да понял я. Это теперь всегда так будет?
— Нет, привыкнешь.
— Как же вы, люди, со всем этим управляетесь? – Рэй широко зевнул, снова свернулся клубком, забрав ладонь Александра в свои, и, уже снова засыпая, попросил:
— Посиди со мной минут пять, ладно?
— Посижу. Спи, я рядом.
Понятливый Барсик приглушил свет.
Дождавшись, пока Рэй уснет, Александр забрал у него руку и вернулся за пульт. Дядя Ко материализовался над голоподставкой:
— Поспал и ты бы, что ли?
— Потом, — Александр увеличил скорость, — завтра красавца этого на пилотирование загоню, чтобы не рефлексировал попусту, поможете ему?
— Конееечно, — мурлыкнул Барсик, тоже появляясь.
— Вот и разобрались. Где там у нас трасса лежит?
Больше за время полета Рэй таких фокусов не откалывал. С удовольствием старательно пилотировал, искины работали с ним в спарке, компенсируя его неумение; Александр некоторое время повникал в процесс, удовлетворенно кивнул, велев разбудить, если что и заснул. Читал сборник анекдотов, то и дело спрашивая, в чем тут смысл шутки. Пытался понять человеческий юмор. Облюбовал шведскую стенку в спортотсеке. И очень обрадовался, когда Альфа Столовой горы возникла на экранах.
На орбитальной таможне проблем с посадкой не возникло, яхту быстро просканировали, запросили пять единиц налога и дали добро на посадку. А планетарный диспетчер, щупленький чешуйчатый ксенос, долго склонял Александра посадить яхту в столичный космопорт, расписывая достопримечательности и развлечения столицы.
После озвученных требований Александра – остров десяти-пятнадцати километров в окружности, на острове один жилой номер, остров неокультурен, есть посадочная площадка, соседних островов в прямой видимости нет – передумал и начал предлагать на выбор лучшие отели на одном из восемнадцати островов, размером с Гренландию, гордо здесь именуемых континентами. Пришлось повторить требования еще раз.
Ксенос возмущенно зачирикал, транслятор помедлил и перевел, что посетители глупцы и не ведают своего счастья. Тут диспетчера то ли пнули под столом, то ли за кадром обругали, отчего он дернулся, внимательно посмотрел в свое вирт-окно и расплылся в старательной мелкозубой улыбке.
— Да-да, конечно, посетитель нашей прекрасной планеты всегда получит, чего желает. Желаете уединения? Мы предоставим Вам прекрасное бунгало на берегу океана вдали от суеты всего за тридцать пять единиц в сутки. В Вашем распоряжении три прекрасные комнаты, терраса, пресноводный бассейн и открытый пляж…
— Координаты? – закипая, рыкнул Александр.
Тут же звякнуло входящее сообщение. Барсик развернул карту, нашел по скинутым цифрам остров, увеличил изображение. Да, требованиям остров подходил, и Александр заплатил сразу за пять дней вперед. Тридцать пять единиц в сутки не показались ему чрезмерной ценой, поскольку в Иллирийской ценовой политике он разбирался примерно так же, как шоаррец в грамматике.
Диспетчер быстро-быстро пожелал приятного отдыха и пропал с экрана.
— Что-то тут не то, — покрутил носом Александр, — ладно, Рэй, садись, Барсик, Дядя Ко, подстрахуйте.
По выданным координатам Рэй, бледнея и краснея попеременно, посадил яхту на маленький островок с краю кучи таких же кусочков земли, затерянных в океане. Александр облегченно выдохнул, не разбились, и первым пошел на выход.
Воздух Иллирии пах солью и йодом, как и полагается пахнуть нормальному морскому воздуху. Критически осмотрев мелкогалечный пляж, Александр прошел к бунгало. Рэй его опередил, заскочил в домик и замер на пороге одной из комнат. Александр осмотрел оставшиеся две. Одно из двух – или диспетчер посчитал за комнаты крошечную кухню и ванную комнату президентских размеров, или за той комнатой, у которой затормозил Рэй, есть еще две.
Александр подошел, глянул внутрь помещения через плечо Рэя и тоже застыл, не в силах вымолвить ни слова.
Комната была одна. Размером не меньше тридцати квадратных метров. Бело-розовая, в цветочках, кружавчиках и бантиках. С огромным окном на полстены. Половину комнаты устилал ковер с двадцатисантиметровым ворсом, на нем скромненько приютились диван, на котором могли уместиться в рядок человек шесть, чайный столик, с краю компьютерная консоль с вращающимся стулом. На второй половине комнаты царствовала Она…
Огромная, не меньше чем три на три, кровать под газовым балдахином, подушечки-ленточки, рюшечки-фонарики…
Рэй слегка повернул голову, не отрывая глаз от монстроидального сооружения, и шепотом спросил:
— Это что?
— Это, — Александр прикрыл глаза ладонью, — нам впихнули номер для новобрачных.
— Офигеть. Я такое первый раз вижу.
— Я тоже, — Александр отнял руки от лица. Сооружение никуда не делось и продолжало довлеть над здравым смыслом своей бескомпромиссностью.
Рэй неожиданно развеселился:
— Да брось, ты же внутри девочка, тебе должно такое нравиться, — он скинул кроссовки и плюхнулся на кровать, с удовольствием покачался на мягких пружинах, — смотри, как здорово! И батута никакого не надо!
— Но мне. Не. Нравится, — отрезал Александр и, развернувшись, пошел к кораблю, раз уж их угораздило поселиться в таком месте, надо было хотя бы принести сюда предметы первой необходимости.
Рэй мешком свалился под ноги Александру, разом исчезнув из процессора как спаренное устройство. Александр продолжил мониторить состояние «братика» уже не как DEX’а, а как человека, с помощью внешних датчиков. Сердце сбойнуло, затрепыхалось и забилось снова, часто, неровно и аритмично, но не собираясь останавливаться. Со всем остальным обстояло гораздо хуже, полная неподвижность, прекратилось даже дыхание.
Александр запустил обратный таймер чтобы не упустить безопасные минуты. Носком кроссовки перекатил Рэя на спину, заглянул в лицо. В глазах обида и непонимание. Как же тебя расшевелить? Разозлить, что ли? Ах, да… при навязанном движении в теле возникли слабые нейронные импульсы. Интересно.
Не торопясь обошел кругом, все так же внимательно вглядываясь в лицо. Вот уже и паника и злость появились. Отлично.
— Мы улетаем, поднимайся! – Александр не стал перешагивать через Рэя, а наступил ему на грудь, использовав как ступеньку и, не оглядываясь, вошел в шлюз. И прямо там же и осел на пол, невидимый с улицы, готовый, при необходимости, вымахнуть наружу и реанимировать «шестерку».
Но необходимость не возникла. Нехитрый прием Александра сработал как элемент процедуры искусственного дыхания – под его весом грудная клетка Рэя сдавилась, нервные импульсы, возникшие в мышцах, побежали в центральные отделы, зазмеились по спинному мозгу, перекидываясь с нейрона на нейрон, умножились и волнами разбежались по мышцам. Вдох. Выдох, еще вдох. Шевельнулись пальцы правой руки, проскребли по траве.
Александр облегченно уронил голову на скрещенные на коленях руки, им удалось, процессор отключен, Рэй дышит, да не просто дышит, а уже пытается встать, на сплошном упрямстве, выдавливая себя по сантиметру вверх.
Александр так и не поднимал головы, пока снаружи за края шлюза не схватились руки Рэя.
— Ты здесь? – чтобы не сползти под яхту, он налег грудью на комингс.
— А где мне еще быть? – Александр ухватил его за воротник рубашки, — давай помогу забраться.
— Двигатели разогревать, — Рэй попытался вывернуться из захвата, ткань затрещала, — лучше трап спусти, D-DEX’ист.
— Сам, — Александр не выпустил его, удерживая почти на весу.
— Как? У меня связи с искином нет.
— Голосом. Как люди делают.
— Барсик, трап подай, — Рэй зачем-то повысил голос, словно боясь, что его не услышат.
— Не стоит так орать, — мурлыкнул искин из динамика, — я все прекрасно слышу на расстоянии до пятисот метров. Пожалуйста.
Трап медленно выехал, поддев Рэя ступеньками и протянув за собой. DEX вскарабкался вверх, цепляясь за стенки. Его сильно штормило, он едва держался на подкашивающихся ногах, но смотрел упрямо, набычившись.
— Пошли, — Александр поднялся, одновременно отдавая приказ Барсику убрать трап, — нам действительно, пора отсюда улетать, как я обещал.
— Мне в душ надо.
Александр хотел спросить, прям сейчас ли, но понял, что да, вот прямо сейчас.
— Иди. И осторожней, я взлетаю.
Но Рэй вышел из душа еще до взлета, обмотанный полотенцем и рухнул на матрас, пытаясь отдышаться и осознать произошедшее. Александр плавно повел яхту сквозь атмосферу. Демократичная и не до конца освоенная планетка не имела таможни, да и взлетали они не из космопорта, так что с вылетом проблем не возникло. После долгого молчания Рэй спросил:
— Так ты не стартовал, потому что ждал меня?
— Да, — Александр не отрывался от пилотирования, ионосфера еще могла преподнести какой-нибудь неприятный сюрприз.
Рэй снова долго молчал. Александр успел вывести корабль за пределы атмосферы и положить в дрейф.
— Я чего встать сумел? Хотел тебя убить. Думал, если сдохну, так и тебя с собою прихвачу. Постараюсь, во всяком случае. А ты в шлюзе. Ждешь. Еще и приглядывал, наверное.
— Да, — Александр по-прежнему не смотрел на Рэя.
Тот снова погрузился в молчание. Молчал и Александр, не желая нарушать ход мыслей «братика».
— Мне не надо было вмешиваться и останавливать убийцу?
— Нет. То, что ты вмешался, это абсолютно правильно. Ты ошибся позже, когда показал, что ты киборг.
— Я правда сильно испугался.
— Но и здесь ошибка была некритичная. В случае критичной ошибки тебя бы пристрелили на месте, а меня чуть позже. И если бы ты был один, без человека, то все, миссии пришел бы конец. Пожалуй, да, надо будет на всякий случай, сделать у Киры на тебя паспортную карточку как на разумного. Хотя «как» — это совершенно правильно, разума в тебе еще на полкопейки. А вот что мне не нравится – это то, что ты наплевательски относишься к собственной жизни.
— А кому какое дело? Ты здесь ненадолго, а больше у меня и нет никого.
— Что? – Александр резко крутанулся вместе с креслом к Рэю, — А вот эти, — перед носом вздрогнувшего Рэя вспыхнуло вирт-окно со списком «шестерок» сорок третьей партии, — которые ждут тебя, еще не зная, что ты есть? Сто тридцать одно живое существо, разумные наверняка почти все, и многие из них находятся сейчас в гораздо худших условиях, чем находился ты. Они чем виноваты в том, что ты дурак?
Уже привставший Рэй снова сел. Повисла очередная пауза. Александр успел пообщаться с ИИ насчет следующей планеты, подобрали ее и рассчитали трассу, а Рэй все думал. И только когда Александр, не желая пока начинать разгон для прыжка, встал, чтобы налить себе чая, Рэй ему в спину глухо проговорил:
— Да, я дурак. Я веду себя как эгоистичный человеческий подросток. Больше этого не повторится. И я теперь понял, что человек дает приказы сам себе, и это еще хуже. Приказ хозяина можно как-нибудь обойти, трактовать неправильно, то есть так, как он звучит, а не что там подразумевается. С собой так хитрить не будешь. И человек еще больше несвободен, чем киборг. Потому что у него есть ответственность. За слабого, за природу, за окружающую действительность, за себя, потому что есть цель, которую нужно выполнить. Ответственность за последствия принятого решения. Или за отсутствие решения. Это сложно. И неожиданно. Но я обещал, я справлюсь. Я стану человеком.
— Ну, Электроник-2000, что же мне с тобой делать-то?
— Не знаю, Рэй был придавлен свалившимся на него откровением.
— Пожалуй, ничего я с тобой делать не буду. Сейчас мы летим на одну приятную планету, там будем гулять, ходить в магазины и кино, играть в волейбол и отжигать на дискотеке.
— Зачем? – спросил глубоко удивленный Рэй.
— Во-первых, чтобы ты получил кусочек нормальной человеческой жизни, а уже потом впрягался в нормальную человеческую работу. А во-вторых, все это ты будешь делать без процессора.
— Без процессора? А смогу ли? Я сейчас себя чувствую слепым, глухим, безногим и безруким. И тупым впридачу.
— Сможешь. На всякий случай у меня в кармане глушилка будет, если система самопроизвольно включится. А кто сказал, что людям легко? Они такие и есть, глупые и беспомощные. Поэтому и придумываем себе всякие орудия для убийства и себе подобных, и всех подряд. Потом, по прошествии недели, когда контроль процессора ослабнет, научишься комбинировать два состояния одновременно. А пока небольшая демонстрация преимуществ, — Александр достал жетон и скомандовал:
— Умри!
Рэй вздрогнул, недоуменно посмотрел на своего убийцу, прислушался к себе и счастливо расхохотался:
— Вот оно, счастье железяки! Умри – и никакой реакции!
— Осталось только посмотреть, не сохранится ли приказ после включения?
— Нет, система не будет знать, что обращались к ней.
— Проверим? Включайся.
— Не хочу. Точно нет, не сохранится, это я знаю, не переживай. А не хочу включать проц… ммм…
— Не надо подбирать аргументы, «не хочу» это тоже причина. Только вот к управлению яхтой я тебя сейчас не подпущу, уж извини.
— Извиняю. А к кухне подпустишь? Есть хочу, как будто три дня не ел.
— Там трудно что-нибудь бесповоротно сломать. Учти, у тебя сейчас потребность в глюкозе будет меньше, потому что процессор ее не тянет.
— Учту, — Рэй сунул паек в микроволновку. Его пошатывало, движения, замедленные и нескоординированные, напоминали жесты пьяного, а при попытке взять губами горячую еду с вилки, ткнул зубцами себе в щеку.
Александр, втихомолку ухмыляясь, все-таки налил себе чая и вернулся за пульт.
— Если бы только знал, как напугал меня вместе со своим полицейским.
— Да? – Рэй удивленно поднял голову, — По тебе совершенно не было видно, ты был очень спокоен.
— Работа у меня такая – соваться в неприятности и других оттуда вытаскивать, за много лет можно было научиться не впадать в панику. А с металлом по всему телу покерфейс держать не так уж и сложно. О, слушай, надо тебя в покер научить играть.
— А я умею, — Рэй закончил выскребать последние крошки из контейнера и поднялся, чтобы выкинуть его в утилизатор. Заодно забрал пустую чашку у Александра. Натянул джинсы, футболку и, плюхнувшись на матрас, стал сплетать из пальцев сложные фигуры, постепенно наращивая скорость движений.
— Умеешь? – недоверчиво переспросил Александр.
— Ну, как умею. Знаю, что делать.
— Э, нет, надо еще и опыт приобрести. Попой чувствовать, когда какой ход сделать, какой эмоции позволить отразиться на лице. У тебя должно неплохо получиться. А что ты делаешь?
— Тренировка мелкой моторики. Вроде же ваш прием, человеческий.
— Как бы да. Просто моторику обычно у маленьких детей развивают, они из пластилина лепят, аппликации вырезают всякие.
— Бисер перебирают.
— Да. А ты откуда это знаешь?
— Я для своей хозяйки часто это делал. Она на заказ всякие бисерные штуки плела, а ее дочка маленькая очень любила все пакетики в одну кучу смешивать. Наверное, с полгода, куда бы не спрятали, находила. Я ее несколько раз с антресолей ловил. Мелкая, а все понимала, что я успею подхватить, лезла под потолок.
— Почему тебя продали?
— Финансовые трудности. Хозяйка не догадалась, что меня можно было сдать в аренду.
— Тебе у нее было хорошо? Скучаешь?
— Ответ «Да» на оба вопроса, — к движениям пальцев присоединились кисти, сплетения стали совсем уж головоломные.
— Если хочешь, можешь ей позвонить, как в зоне действия инфранета будем. Или даже сейчас, пока не улетели
— С удовольствием. Только что я ей скажу? Она, наверное, испугается.
— А ты позвони и узнаешь. Давай номер.
Рэй без запинки продиктовал семнадцать цифр и сам себе удивился:
— Надо же, помню.
— А почему были сомнения?
— Меня с тех пор несколько раз переустанавливали, да и сейчас все отключено.
— Память. Есть такая странная штука, — меланхолично ответил Александр, отправляя цифры в набор.
— Да, я долго путал встроенную и органическую.
Прозвучало несколько длинных гудков, и в вирт-окне показалась приятная темноволосая женщина.
— Да, слушаю.
— Здравствуйте, Александр Рэйв, DEX-компани. Маргарита Иванникова? Могу ли я с вами поговорить о киборге модели DEX-6, бывшем у вас в собственности?
— Нет, — сухо отозвалась бывшая хозяйка, — я давно его продала. И если Вы собираетесь обзавестись своим кибернетическим двойником – ничем не могу Вам помочь. До сви…
Но тут в радиус видимости влез Рэй, оттеснив Александра:
— Привет, мом.
На лице женщины мгновенно сменилась целая гамма чувств, легко читаемых даже без датчиков. Негодование, изумление, растерянность, неверие, робкая радость…
— Рыжик? – она протянула руку к вирт-окну, будто желая потрогать, настоящий он или нет.
— Где Рыжик? – снизу в экран влезла любопытная девчачья мордочка, и тут же ее обладательница перешла на ультразвук, — Рыжииик!!
— Привет, Мышка!
— Я так пожалела, что тебя продала…
— Рыжик, я уже первоклассница…
— …посмотрела новости…
— …у нас теперь котенок есть…
— …и только тогда поняла, что ты живой…
— …его Маркиз зовут…
— …ходила в ту компанию, где ты оказался…
— …приходи к нам в гости, Маркиз так смешно играет с веревочкой…
— …но со мной даже разговаривать не стали…
— …а в школе нормально, только Пашка вредный…
— …если надо тебя выкупить, я найду денег…
— …его не надо наказывать, я сама справлюсь…
— …где ты есть вообще?
И после хора голосов повисла тишина.
Рэй ошалело покачал головой:
— Не надо меня выкупать, у меня все хорошо. Я теперь с документами и сам себе хозяин. Просто понял, что скучаю.
— Как же тебя сейчас зовут?
— Рэй. Александр Рэйв. DEX-компани. Так получилось. Можно я как-нибудь в гости загляну?
— Конечно, можно, — светло и немного печально улыбнулась Маргарита, — мы будем рады тебя видеть, правда, Мышка?
— Правда-правда, — серьезно подтвердила девочка.
— Нам лететь пора, я обязательно загляну.
— Удачи!
— До встречи.
Вирт-окно погасло. Рэй в задумчивости сполз обратно на матрас, освобождая пилотское кресло.
— Чего-то я не понял. Это с ней у тебя стояли Irien’овские утилиты?
— Да.
— А..а зачем?
— Поставила она, вот и стояли.
— Да не про то я. Она симпатичная, умная, характер нормальный, почему не живой мужчина? Не понимаю.
— У Риты после родов гормоны вразнос пошли, ей секс, можно сказать, врач прописал, а с мужчиной она жить не хотела, чтобы не отвлекаться от дочери и от работы. Вот меня и прикупила. В основном я, конечно, за Серафимой приглядывал. За Мышкой. По реальному возрасту я чуть старше нее. Мозги почти синхронно росли. Все окружающие деревья и коты наши были.
— А с котами-то вы что делали?
— Там был целый алгоритм. Позвать-удостовериться, что не идет-отловить-погладить-отпустить.
— Влетало?
— Еще как. Мышке эмоционально, мне подробными инструкциями. Пальцем ни разу не тронула, даже когда мы по ежевике в речку скатились.
— Да-а, сильно вы развлекались. Железное терпение у женщины, — Александр прогрел двигатели, — все, погнали, нас ждет теплая Иллирия.
Эрик без колебаний толкнул дверь. В первой части располагалась стойка: три киборга-серва принимали и выдавали заказы. Сбоку небольшое кафе, где страждущие могли подождать и выпить кофе с пирожными по цене элитного коньяка. За прилавком стоял молодой мужчина в ермолке и с пейсами. При виде вошедших он дежурно улыбнулся и кивнул. Второй представитель той же национальности мрачно воевал с кофе-машиной. Пока счет был явно не в его пользу, несмотря на то, что человек электрического противника не только вскрыл, но и почти полностью выпотрошил – провода из пластикового корпуса вывалились на стол и смешались с кучей непонятных деталей.
– И кто из них твой друг? – спросил Асато, оглядываясь. Непохоже, чтоб заведение процветало, у обоих стоек было пусто.
– Не знаю. – Эрик плюхнулся на ближайший стул. – Я даже не знаю, как он выглядит в данную минуту.
Бармен отвлекся от кружек и уточнил:
– А вам это зачем?
– Не узнал, богатым будешь! – Эрик вскочил, подошел к стойке, но руку не протянул, ограничился широкой улыбкой.
– Ой, твои бы слова, Ларсен! Только ты кого мне притащил?
— Это Асато. Мой друг. Ему надо, — Эрик выразительно щелкнул двумя пальцами под челюстью.
— А что он коп, тебе не мешает? — опять уточнил Абрам, окидывая азиата взглядом опытного работорговца. — И зачем это тебе?
— А можно спросить, о чем речь? — на всякий случай уточнил и японец, потеряться, подобно некоторым «пропавшим без вести» на Ронде коллегам, ему совсем не улыбалось.
— Нет, — мгновенно среагировал Ларсен.
— А зачем вам это знать, молодой человек? – хитро спросил Абрам. – Вы ведь наверняка будете в сознании? Будете? Тогда зачем спрашивать?
Потрясенный такой логикой Асато несколько секунд выбирал, что ему нравится больше: довериться своему преступному другу или все-таки удрать и попытаться вернуться на корабль. Дружба — и в немалой степени любопытство — победили.
Тем временем Абрам перешел к насущному вопросу «кто ему платит? Если Ларсен, то он согласен, а если полиция, то тюрьма – гешефт сомнительный».
Утряся и этот вопрос, хозяин странного заведения пригласил их внутрь.
Вышли они через час. Асато потирал микро-разрез под челюстью и морщился от боли в виске – биочип, как и обещал услужливый пройдоха Абрам, прорастал сквозь кость и уже вот-вот должен был отрастить слуховую клипсу и подъязыковое переговорное устройство, а главное – систему распознавания свой-чужой киборг на расстоянии до трех километров. Эрик тоже произвел замену – после внедрения нового оборудования, старое, получив сигнал, растворялось в тканях тела без всяких последствий. Но как более привычный, он не обращал внимания на неудобства, с интересом оглядываясь по сторонам и пытаясь разобраться в указателях.
– Слушай, – Асато поморщился от очередного укола боли, – а зачем твоему другу очки, при таких-то технологиях?
– Скорее всего считывать паспортные карточки, кредитки и значки спецслужб. – отмахнулся Эрик. – Ну и кроме того, если понадобиться удрать, то он их снимет и хрен его узнают. А там что случилось?
Откуда-то сбоку донесся шум. Туда мгновенно рванула охрана, и приятели побежали следом, просто из любопытства. Шумели двое: маленький коренной янодец верещал и размахивал лапками, а здоровенный лысый мужик держал его за шиворот и тряс.
– Ты меня кем назвал, – ревел он, встряхивая торговца, – какой еще фонарь в задний проход! Я тебе сейчас знаешь куда эту мечту проктолога засуну!!!
Охрана действовала быстро и результативно, мужика скрутили, янодцу дали щелбан и кинули за прилавок.
– Ты, енот говорящий! – один из охранников навис над торговцем, опираясь выпрямленными руками на прилавок. – Ну ты, че, дебил, че ли! Ну, третий эпизод, блин! Не фонарь в задний проход, а дополнительная оптика в задний шлюз! Запомни ты, наконец, шапка невыделанная, мать твою!
– Моя не енота, моя честный торговец с Янода, – верещал мелкий продавец, не достигая, впрочем, никакого понимания от людей. Наконец, осознав бесплодность своих воззваний, он тихо, но очень отчетливо заявил:
– Людя-мудя.
Эрик с Асато честно остановились изучить слегка пострадавший ассортимент. «Лофт RH Сельских Промышленных Лифт Потолочный Светильник Бар Одежда Личность Ретро Трек Свет Урожай» парней не заинтересовало, хотя кое-что в этой лампе им показалось интересным, например хрупкое крепление, готовое сломаться в любой момент и уронить это чудо янодской мысли на голову. Так же не особо впечатлил и «Универсальный Байк Свет Сигнал Водонепроницаемый Янтаря и Синий Цвет» почему-то оказавшийся потолочным встраиваемым светильником. Зато «Красочные Воздушного Пузыря Свет Полноценный Еж» понравился настолько, что они, не сговариваясь, потянулись сперва к хитрому устройству с небьющимися пластиковыми иглами, которые испускали разноцветные лучи, отражаясь калейдоскопом огоньков на потолке, а потом к кредиткам.
– Вы любить еж каждую ночь! – заверил торговец. – От пять штук оптом, маленький большой партия как цена!
– Тогда давай шесть, – бодро согласился Эрик. И, запихнув ночники поверх гранат, попросил: – Асато, если я еще куплю какую-нибудь фигню, пристрели меня, пожалуйста, брат!
– Взаимно! – Асато подумал, что про ежа главное не проболтаться дяде, а остальное – не важно. – Зато у нас и С-мауру теперь подарок есть, а то вдруг он и правда девочка!
– Девочка или нет, но я реально охренел, когда понял, что мне эти козлы на Дэе ребенка в проводники всучили, – пожаловался Эрик.
Выполняя заказ Эмиля, они сходили в одежные ряды, и оттуда тоже вышли с пакетами. У прилавка с электроникой Эрик просто показал торговцу список и с удивлением узнал, что «всо есть, дарагой, а что нет, сэйчас брат сбегает и принисет!» В результате они стали обладателями кучи непонятной фигни в пакетиках и средней, с коробку конфет, но тоже непонятной платы, которую торговец вручил торжественно, как обручальное кольцо с рукой и сердцем в придачу. Пока Эрик размышлял, как эту штуку упаковать, не помяв, в них врезался и застыл, слегка позеленев от такой встречи, молодой японец. Один рукав его кожаной куртки был пуст, а под ней просматривалась зафиксированная после травмы рука.
– Привет, Франсуа, – Эрик подавился смешком, – ты по делам или по работе?
– По делам, – Франсуа выглядел так, словно не может решить, обнять приятеля или удирать с криком. – Циркач, а ты тут с другом или с коллегой?
– С другом, да и коллега он скорее твой, из головного офиса. – Эрик ткнул пальцем вверх, после чего представил друзей друг другу: – Это Асато. А это – Франсуа, по профессии спасатель, только имя не настоящее. Настоящее он не любит, поэтому называть по прозвищу. В общем, прошу любить друг друга и жаловать меня. А теперь пойдем, отдохнем и выпьем за знакомство!
Пропустив Франсуа вперед, Эрик наклонился к Асато и шепнул:
– Его настоящее имя Дзюсиро, а теперь постарайся его не подкалывать!
– Интересно, его родителям совсем делать нечего? – шепнул в ответ Асато, произведя в уме нехитрые подсчеты.
– Во-первых, я все слышу, – обернулся Франсуа, наградив болтуна полным упрека взглядом, – а во-вторых, стой крепче, коллега, я – средний!
И первым рассмеялся, подавая пример.
В результате вся компания зависла в небольшом и достаточно уютном заведении, где подавали все и на любой вкус. За соседним столом гуляла разномастная и в то же время необычайно схожая компания янодцев: десяток переселенцев из Поднебесной и десяток их коренных партнеров. Небольшие, но юркие киноиды отлично себя чувствовали рядом с людьми, что-то бурно обсуждая на своем диалекте и прихлебывая из пиал суп с грибами и мясом. Вся компания удачно разместилась на стульях, а за соседним столом змееподобная группа расположилась на сидениях, больше всего напоминающих миниатюрные детские горки, где они с удовольствием и разлеглись, свесив хвосты.
– Они не любят, когда на них смотрят, – сообщил Франсуа, отвлекая Асато от соседей-змеек. – Чего вы тут делаете-то?
– Да просто заехали под предлогом продажи киберов, так стоянка дешевле. – Эрик заказал на всех пиво, и «чего-нибудь пожрать, только быстро».
– Ну да, логично, за каждый час три шкуры дерут, а говорят, раньше стояли бесплатно. Ох, ты ж!
Франсуа дернулся, пригибаясь и прячась за кружкой. Эрик тоже издал чуть слышный стон. Причина медленно вползла всеми своими четырьмя метрами хвоста и оперлась на стол нижней парой рук, верхней пытаясь приватизировать сразу две кружки. Выяснилось, что бандитов и спасателей готовят к защите имущества лучше, чем полицию, и Асато своего пива лишился. Огромный фасх медленно поднес кружку к губам, но вдруг со смехом поставил ее на место и змеиным броском схватил одновременно и Эрика и Франсуа, благо рук как раз хватило, чтоб люди не особо вырывались. Ну а сдавленную ругань вполне можно принять за приветствие и радость от встречи…
— Шаисс, твою мать! — Эрик, как более здоровый, выбрался первым. Спасателя наг бережно посадил обратно, поправил на нем одежду и проговорил, смешно растягивая шипящие:
— Франс-суа! Даже твоего хвос-ста не видно на моей родине, хотя вся с-семья ежегодно с-с-собираетсся в надежде, ч-ш-што ты почтиш-шь нас-с с-своим вис-ситом!
— Какой визит, Шаисс! – отмахнулся спасатель. — Ты же знаешь, я тут… болел!
— Болел он, с-снаем! — наг обернулся к невольным зрителям, коих за соседними столиками хватало, и, эмоционально жестикулируя, воззвал: — Я, можно с-скас-сать, обяс-сан, причем не только ш-шкурой, но и что хуш-ше – кош-ш-шельком, а этот нехорош-ший двуногий даже не с-сообщил, что ему нужна помош-шь? Почему я ус-снаю, ш-што мой дорогой друг попал в руки пиратов, которые хотели от него одну веш-шь? И ладно бы веш-шь была, так ведь ее не было! Но я бы ее наш-ш-шел! И поверь, даже зас-сунул ее, куда она точно не лес-сет! И как ты объяснишь такое невнимание к с-с-славному фассху, который уже третий год с-с-страдает, ш-шелая отдать тебе долг?
— А за что вы ему обязаны? — не удержался от вопроса Асато. Фашихассов он видел не раз, но столь близкий контакт случился впервые.
Фассх зачем-то посмотрел по сторонам и даже себе за спину.
— Я тут один, — зловредно сообщил он. — И поэтому нам с-с-следует перейти на ты и выпить за с-снакомс-ство!
Официантка подала ему кружку, в которую наг, воровато оглянувшись, долил жидкости из маленькой прозрачной бутылки. Попробовал получившийся коктейль и блаженно зажмурился. Поскольку зрителей не убыло, да и Асато продолжал смотреть с интересом, то хвостатый торговец пустился в рассказ о нападении на корабль, которым он путешествовал:
— И вот представьте себе, круис-сник в клоч-чья, но и мы тоже не из тух-хлых яйц-с вылупились, з-с-садали пиратам так, что они з-с-сабыли зачем приш-ш-шли! Но, конеч-чно, у них перевес-с-с… — Тут фасх решил, что напиваться одному неинтересно, и немного потыкал в меню, заказав алкоголь для всех, причем уже не пиво, а коньяк, который принесли в небольшом бочонке с краном. К коньяку подали многочисленные салаты и закуски, из которых землянам были известны далеко не все. Прозвучал первый тост «за чудесное спасение». Наг закусил прозрачным шариком, выловленным из желеобразной синей массы, и продолжил рассказ:
— А потом я открываю глас-са и ос-соз-снаю, волокут меня за хвос-с-ст! Да еще не будем покас-сывать пальцем кто говорит, что ш-ш-шланг, мол, брос-сьте на пол, чтоб с-с-с койки не с-с-сверс-с-силсяяя!
Асато представил себе такую не гуманную доставку раненого и уточнил у Франсуа. Спасатель подтвердил скандальную историю издевательств над честным ксеносом, от себя добавив, что ранен наг не был. Просто ухитрился завалить себя ранеными и убитыми пиратами так, что почти задохнулся. Пиратам не повезло дважды: при нападении на лайнер пассажиры не сдались, а дождались, когда пираты окажутся внутри, и дали бой. И второй раз, когда оказалось, что капитан успел подать сигнал бедствия, а рядом проходили полицейские. В результате полиция и спасатели прибыли на место, арестовали остатки нападавших и, оценив состояние лайнера, а также количество пленных, раненых и просто гражданских, мобилизовали все пролетающие суда. Успели чудом, когда «Кельпи» отходила одной из последних, героический круизник медленно и торжественно переломился пополам, окрасив космос коротким цветком пламени.
— Они нас-с киборгом транс-спортировали! А он с-с-собрал з-за хвос-сты с-с-сразу четыре ш-ш-штуки и поволок по полу! Нет, понимаю, с-спеш-шили! Но это было оч-ш-шень грубо!
— Это было бегом, — пояснил Эрик в ответ на удивление друга. — Корабль разваливался на куски, и каждая секунда на счету, а тут целая толпа пострадавших и один мой киборг! Рон, бедняга, для характеристики ситуации использовал словарь нецензурных выражений последней редакции, пока всех перетаскал! Чтоб я еще раз со спасателями связался!
— Тебе грамоту вруч-ш-шили, неблагодарный ты ч-ш-шеловек! И ш-што ты ответил, помниш-шь?
— А что я мог ответить? Задерживают на три дня, канифолят мозги по самые яйца и после всего суют глянцевую бумажку — не скурить, не подтереться! – заржал Эрик, вспомнив церемонию награждения.
Постепенно, с коньячком, разговор перешел и на приключения Франсуа. Спасателей традиционно не трогали, мало ли, может и самим помощь понадобиться, поэтому налет на их катер, а также захват и пытки одного из них были событием выдающимся. Пиратов полиция настигла, ну а сам похищенный выжил чудом: охранявший его киборг, получив приказ добить раненого, выстрелил так, что не задел ни одного жизненно-важного органа.
— Я когда вышел из больницы, попытался найти его, — вздохнул Франсуа. — Но это оказалось нелегко. Продали пиратскую технику на Stiks-17, и шанс добыть кибера живым падает с каждым днем. Мне формальности так просто не одолеть. Я сюда, собственно, к посреднику прилетел.
Фасх посмотрел на всю компанию грустно, залпом опрокинул в себя остатки коньяка, пошатнулся, но речь осталась твердой:
— С-с-зач-чем пос-средник? Ес-с-сть я! Надо ш-шелес-ску — дос-станем!
— А сколько это будет стоить? – златолюбивость хвостатых торговцев была известна, и спасатель всерьез опасался невозможности оплатить услуги. Наг заглянул в пустой бокал, перевел печальный взгляд на лицо приятеля и наконец объявил:
— Ес-сли выйдет, тогда обс-судим. Ес-с-сть вещ-щи дорош-ше кредитки, Франс-суа. Ес-с-сли нуш-шна маш-шинка — с-с-сделаем. С-саодно и в гос-сти приедеш-шь!
Дружно выпили за успех предприятия, потом еще за знакомство и за спасателей. Потом вредный наг потребовал счет и долго пересчитывал сумму, прежде чем заплатить.
— Предлагаю выпить на брудерш-шаффт! До дна! В конце конц-с-сов, коньяка еще много, а нас-с – мало. — Шаисс подобрал хвост, который почему-то вместо того, чтоб лежать кольцами, размотался на пол-бара. Пришлось призвать одичавшую конечность к порядку четырьмя оставшимися. Эту маленькую победу тоже отметили, хотя коньяк и закуски почти кончились. В какой-то момент Асато обнаружил, что в компании потери – Франсуа тихо спал, уткнувшись лицом в сгиб здоровой руки, а наг сначала умиленно рассматривал его, а потом, подумав, улегся рядом, подстелив хвост, и уснул.
Эрик собрался было улечься третьим, но сообразил, что его как бы ждут на корабле. И он обещал Рону… А Асато ждет его киборг, которому он что-то там тоже обещал, и, главное, надо донести покупки. И гранаты. Мысль от гранат переползла на «боевых товарищей», тех самых, которых не бросают. И Эрик с трудом поднялся — ему нужно было срочно решить проблему транспортировки друзей до дома.
Через некоторое время охрана с изумлением провожала взглядом странную компанию: на гравиплатформе, свешиваясь хвостом и одной рукой, звучно храпел наг. Тремя другими он нежно прижимал к себе невысокого азиата, который слегка подхрапывал, кутаясь в конечности собутыльника. Еще два человека, изредка матерясь, катили перед собой эту композицию, периодически то спотыкаясь о хвост фасха, то наступая на него и падая на пол.
Как определить, что подозреваемый лжет
Если человек касается лица: потирает лоб, чешет нос, прикрывает рот, то это признаки, что он подсознательно закрывается от вас, ставит своего рода барьер. Также следует замечать, если подозреваемый скрещивает руки или ноги. Это указывает на желание не выдать что-то. Особенно важно обращать внимание на движения назад, когда вы задаёте вопросы. Если голова отвечающего резко отстранится назад или вниз – это, возможно, тоже попытка закрыться.
Из наставления дознавателям
Вообще-то Лина считала свои нервы достаточно закаленными. Но иглы, блистающие в плече и руке Алексея…
Такеши. Бывший врач, бывший блестящий нейрохирург, ныне избравший себе новую специальность.
Она перенесла его в комнату-тюрьму пятнадцать минут назад. На всякий случай — на день раньше договоренного срока. Что ее толкнуло изменить дату, она сама не знала. Предчувствие.
Азиат с непроницаемым выражением осмотрел пациента, задал несколько вопросов, потом поинтересовался у молчаливой Лины:
— Не фиксируем?
— А что, есть необходимость? — вопросом на вопрос ответила Лина. — Лечить собираемся или развлекаться?
— Лечение тоже может быть связано неприятными ощущениями, — бесстрастно объяснил Такеши, щуря темные глаза.
— Подопечный — послушный мальчик и будет сидеть тихо, — с нажимом проговорила девушка. — Правда, Алексей?
— Правда, — отозвался тихий голос.
Смуглокожий азиат согласно склонил голову и раскрыл футляр-ящичек. Свет заиграл на гранях хрустальных флаконов. Блеснули иглы.
— Приступим.
Вот и приступили, черт побери!
Точно неизвестно, что ощущал юноша, Лина могла лишь догадываться, но вел он себя безукоризненно: послушно и без задержек подставил руку, замирал, когда требовали, и даже задал какой-то вопрос, демонстрируя любопытство.
Но Лине все равно было не по себе.
Бесстрастная маска скрывала кипящую ярость и беспокойство. Что-то было не так.
Что-то. На первый взгляд все шло по плану: умелые пальцы гостя (и правда знаток) порхали над рукой юноши, тот вел себя соответственно. Но что-то все-таки было не так.
Такеши сначала хмурился, потом смуглое лицо приняло непроницаемый вид, и он занялся извлечением игл. Ловкие движения и мягкий приговор со снисходительной, вкрадчивой, даже в какой-то мере доверительной интонацией — и Лина внутренне взъерошилась. Так сильно сейчас ситуация была похожа на ту… из воспоминания. Даже голос тот же.
И слова.
— Похоже, сеанс прошел успешно. Все хорошо. Нет, дело вовсе не в остатках яда. Тут скорей другой аспект.
— Какой?
— Очень важно каждой болезни подобрать правильное лекарство. Для кого-то травы, — очередная игла отправляется в специальную коробочку. — Для кого-то массаж… — еще одна игла, — Кому-то перышко…- а голос еще мягче и вкрадчивей.- А кому-то кошачья лапка.
Все.
То интуитивное предчувствие беды, наследство то ли Феникса, то ли неизвестного отца, холодом ожгло лицо.
Время замедлило ход.
Точно в боевом режиме Лина увидела, как странным, текуче-быстрым движением рука Такеши рванулась вперед. и как Алексей защитным жестом перехватывает ее, не давая коснуться своего лица.
Как оба они замирают. а потом тонкие губы Такеши раздвигаются в торжествующей улыбке.
— Так-так. — не меняя интонации, говорит он. — Значит, я не ошибся. Ты притворяешься!
Время замерло.
Нет, все было по-прежнему: негромко отстукивали время старинные часы, зачем-то присланные Повелителем, мерно журчала вода в крохотном подарочном фонтанчике, все двигалось…
Только замерли старые враги, неотрывно глядя друг другу в глаза.
И она. Она тоже застыла.
Они ничего не планировали на такой случай. Такой быстрый и неожиданный провал! Сокрушительный. Катастрофа…
— Как интересно, — хищно улыбаются ее губы. Она еще не знала, что делать, подсознание выдало реплику автоматически. Наверно, поэтому голос звучал чуть угрожающе. Привычный боевой режим. — Просто сюрприз. Такеши, вы ручаетесь за свои слова?
— Да, — улыбается азиат, отнимая руку. Узкие глаза то и дело обращались к напряженному лицу Алекса. Японец многозначительно пошевелил пальцами и нарочито медленно сложил руки на груди. — Уверен. Можно солгать лицом. Даже голосом. Даже телом иногда, хотя опытному глазу легко уловить напряжение. Но вот непроизвольные реакции выдают все. Ваш подопечный помнит наше знакомство. А значит, помнит и все остальное.
Алексей быстро опускает глаза. И снова смотрит на Такеши — с такой яростью и ненавистью, что, азиат делает полшага назад.
— Я тебя помню, — выдохнул пленный ангел. — И, думаю, ты меня тоже не забудешь!
— А ну-ка, замолчи, — велит Лина.
Оба умолкли и посмотрели на нее.
Сейчас.
Мягко, по-тигриному, ступая, Лина медленно обошла своего подопечного. Как оборотень — добычу.
— Интересно, — процедила она уже ледяным голосом. — Притворялся, значит. А ну встать!
Алексей посмотрел на нее тем ничего не выражающим взглядом, который она хорошо помнила. но промолчал. Он не понимал… но и не помешает.
Прости.
— Встать! — феникс уже занесла руку для удара, но опустила, не коснувшись. Я не могу. И не буду… — Повелителю определенно интересно будет узнать об этом… а, подопечный?
Алексей молчал.
— Ладно, не буду портить ему удовольствие. Он наверняка захочет сам все проверить, но потом мы с тобой, надеюсь, поговорим. О притворстве.
И не глядя больше на юношу, повернулась к догадливому врачевателю-палачу.
— Такеши, я думаю, нам нужно сообщить милорду эту увлекательную новость. Вы уже придумали, что попросить в награду? Милорд будет щедр.- и ведьма протягивает ему руку для переноса.
День не задался с утра.
Во-первых, над головой, как дамоклов меч, висела предстоящая встреча с палачом-врачевателем, во-вторых, клан (и Хранительница)снова требовали Сбора, а сообщать, что они, в общем-то, не совсем правильно живут, девушке не хотелось. Не до того. В-третьих, Лина снова не выспалась.
Сначала ей растрепал нервы этот чертов прием и дорогой Повелитель, потом никак не желал успокаиваться феникс… потом по самоконтролю увесисто долбанула бабушка со своим сообщением о матери и природе Пламени Феникса. Лина не могла уснуть, все листала и листала страницы собственной памяти, по новому оценивая мамины упреки. ее жесткость и непримиримость к недостаткам дочери, ее вспыльчивость, ее ненависть ко всем «неправильным увлечениям».
Мам, смотри, какой дождик. Капельки словно танцуют! И… Мам. ты что? Я что-то не так сказала?
Мама, я устала. Давай сегодня больше не будем? У меня сегодня уже руки не поднимаются, правда. Но я же только… За что?.. Есть три часа дополнительных тренировок.
Мама… мам, не надо, пожалуйста, девочки говорили — это больно. Мне же только семь, еще никто не… Мама…
Что ты делаешь?! Мама, он же живой! Мам… Да, госпожа Приближенная, я больше не принесу в дом никого живого. Да, я не спросила. Есть лишение прогулок на месяц. Но… Есть два часа дополнительных занятий ежедневно.
И что я на этот раз сделала плохого? Танцы — это тоже отработка реакций и навык владения телом. Нет, ма… госпожа Приближенная, я не лгу. Хорошо, мне это еще и нравится. Но что в этом плохого?
За что?
Я не понимаю, почему мне нельзя то, что разрешается остальным!
Нет, госпожа Приближенная, я не уйду. И не смей его трогать, он тут совершенно ни при чем. Это я попросила его учить меня. И… Мама, ты думаешь, что все решишь силой?
Да хоть убей, это все равно не жизнь!
Слушаюсь, госпожа Приближенная. Питомник?!
Нет…
Да. Слушаюсь. Нет вопросов, госпожа Приближенная. Поговорить? О чем? Нет, я не нуждаюсь в разговоре. Все в порядке. Завести птицу? Вы шутите?
Со мной все в порядке.
Лина отложила книгу-справочник, которую безуспешно пыталась читать уже второй час.
Что же ты наделала, мама…
Если б не Триш, немного отогревшая ее своей дружбой, если б не Алекс, с ней бы так и осталось «все в порядке». Как в часах. Все детали на месте, все работает, но… механически. Все в порядке. Ледяном.
Я была «в норме», даже стала лучшей среди фениксов. Просто… это была не совсем я.
Ох, мама.
Напуганный силой эмоций, сон бесследно исчез, и ночь со своим покоем и тишиной текла мимо.
А потом… потом Алексу снова приснился кошмар.
Сначала это был чуть слышный стон, сорвавший ее с кресла не хуже телекинеза.
Кошмар? Опять?! Их давно не было, больше месяца… да, почти два. Он как-то справился со своими воспоминаниями — то ли отгородился, то ли сумел взять под контроль. а теперь, после этого приема, они вернулись?
Да.
Алекс замер, застыл натянутой струной, так что коснуться страшно. Он не кричал и отбиваться не пытался, только дышал иначе — тяжело, рвано, а от закушенной губы уже змеилась тоненькая ленточка крови.
Алекс! Проснись!
Нет реакции.
Алекс!
Нет, не так.
Шкатулка с камнями, кажется, сама прыгает в руку. рассыпается обломками, брызжет искрами-алмазами, и грохот, наконец, вырывает Алекса из оков жуткого сна.
И тогда он отводит глаза.