Антимагический ошейник нещадно давил на грязную потную шею, с него спускались цепи к кистям, переходя в заклепанные браслеты. Чужеродный предмет на лисьем теле доставлял массу неприятных ощущений: от сковывающей тяжести и звяканья, до чувства чужой руки на горле. Пахло от него тоже скверно — механическим заводом и сплавом мендриума — металла, которого маги так не любят. Все тело чесалось, воняло потом, и почему-то болел левый бок.
Чувствовал себя Себастьян в высшей степени паршиво: пустота напрягала, будто специально заткнешь уши, но напряженно вслушиваешься, зная: где-то здесь должен быть звук. Так же и с магией. Она пыталась пробиться к нему снаружи, и отчаянно рвалась изнутри, но на пути была неприятная преграда, нарушавшая гармоничный круговорот. Говорят, в таком ошейнике можно проходить неделю, а после лучше не снимать. Потому что накопившаяся энергия ударом пойдет прямо в голову. По сути, для него, как сотрудника параполиции — это настоящий приговор. Приговор, надетый добросовестной рукой полиции обычной. И чего от них хочет мэр?
Ввалившись домой почти через час, Себастьян увидел сломанную дверь и Персиваля, подметающего осколки. «И тут похозяйничали!».
— Аманда заходила? — спросил Себастьян, покашляв, но дворецкий лишь качнул головой… Вопрос, учитывая обстоятельства, был странный, но Редвел неожиданно осознал, что эта девушка в последнее «лисье» время была его основной и единственной связью с внешним миром, и с отделением параполиции в частности.
Все сегодня было не так! Привычная атмосфера дома не радовала, блинчики подгорели и явно горчили, джем из пиалы пах начавшейся плесенью, и пробовать его не хотелось. Чай, слишком крепкий, чтобы быть приятным, но нужный для пользы, был выпит одним махом. Долгожданная ванна тоже не принесла облегчения: она больше утомила измученное тело, нежели принесла чистоту и бодрость. Ошейник стал пахнуть еще сильнее. Можно было брызнуть туалетной водой, но Редвел подозревал, что это тоже не поможет. Кроме того, лишившись магии, не стоило издеваться над единственным оружием — его нюхом. С чувством полной разбитости Себастьян надел новый чистый костюм, но настроение также сменить на чистое и выглаженное не выходило. Хорош же он будет, когда заявится после всего произошедшего. Не придти тоже нельзя — это долг напарника и друга.
Знакомая до трещинок бордовая дверь. Запах Аманды, тонкой струйкой вьющийся изнутри, слабый и ускользающий, словно хозяйка все это время не выходила. Долгий звонок увенчался возней, затем показалась старушка в белом чепце.
— Себастьян, миленький, как ты? — она попыталась лиса обнять, как родного. Запах нафталина и мятного чая, щекотал нос. — А Аманды-то и дома нет второй день. Что творится, боже святый! Пришла взлохмаченная, фотоаппарат схватила и выбежала, ни слова не сказав. А через час-то Рени забрали. Уж, как я ругалась, как за руки хватала! Куда увезли, чего хотели — и слова не сказали. А только взметнулась кляча адская у самого порога и глазами огненными зыркнула… С тех пор и нет хозяев дома.
— Рени? — Себастьян почувствовал укол обиды, как будто долго несешься, думая только о себе, а тем временем близкие люди имеют свои обстоятельства и свои проблемы, но тихо молча терпят твою эгоцентричность. И кто этот «Рени»?!
— А что же он? — спросил сухим деловым тоном лис, — Разве молча позволил себя увести?
— Унесли его, милок, как есть, унесли! Даже перчаток не надели! Без сознания, как был, даже каталку не прихватили — на руках прямо. И в черную карету. А клячи так и зыркают, что твой дьявольский огонь, глазищами! И хвостами по мостовой бьют, а хвосты длинные и тенями черными вьются! Так и не видела больше хозяев-то!
— Теневой извозчик… — экстренная служба нашего отдела. — Вслух пробормотал лис.
— А с Рени-то что будет? — старушка вцепилась в его пиджак.
— Понимаете, — Редвел постарался как можно деликатнее объяснить служанке, что ни о Рени, ни о ней самой он, собственно, впервые слышит.
— Да брат это ее. Брат хозяйки-то. В сознание приходит редко, но менталист сильнейший. Ему часто задания дают из отдела: найти кого-либо, просканировать, на допросе поглядеть голову. А за руки его брать совсем опасно — сильная связь, неподготовленный может сознания лишиться, опасно это… А они его, звери, даже без перчаток забрали!
— Я постараюсь найти… — Лис хотел утешить беспокоящуюся старушку, чем мог. Но она посмотрела на него снизу вверх из-под бровей и ухмыльнулась.
— Куда ж тебе, болезный, с цепями-то твоими? Разве что в библиотеку сходить. Плохо это, когда руки связаны…
Инспектор с тяжелым сердцем покидал всегда гостеприимный, а нынче полупустой дом. Библиотека встретила синим светом полок, затхлой холодиной и пустой кафедрой. Рядом с кафедрой торчала попа нового библиотекаря. Совсем юный мальчишка в должностной мантии отважно копался внутри, видимо, настраивая доступ под себя. Он лишь махнул лису рукавом, разрешая пользоваться доступной литературой.
Огромные полки сегодня не двигались и не спешили помочь, сортируя книги по нужным символам. Лис не впервые за день почувствовал себя настоящим леглером — человеком без всяких способностей к магии. Пришлось искать вручную, поднимая с огромных полок святящиеся синим магические фолианты.
Книги тоже встретили недружелюбно: магия, спрятанная в них, ощущалась, как нудный щиплющий разряд слабого тока. Антимагический мендриумский сплав создавал барьер циркуляции магии в теле. Через пару часов самомучений, Редвел вышел из библиотеки. Он нашел лишь половину заклятия, использованного нападавшими вчера на ни в чем не повинных горожанах. Но чтобы действовать так быстро и виртуозно, заклятие явно усовершенствовали, а еще эффективнее это работало бы в руках… Вампира. Расы давно пропавшей и скорее таинственной, чем реальной.
Сзади послышался гулкий и неестественный топот лошади. Инспектор обернулся, осознавая, что это не мираж: рядом с тротуаром стояла лошадь, запряженная в черную крытую карету, глаза лошади больше всего напоминали два полыхающих уголька. Возничий приподнял свою старомодную шляпу, улыбнулся, обнажив пустоту, и указал кнутом на дверцу кареты.
— Ну, не в таком же виде! — Аманда вышла и достала инструмент: неприятная деталь, угнетающая магию, была перекушена в трех местах и осталась лежать на бордюре рядом с мостовой…
— …здесь летать лучше ночью. И то… — Ритха рассеянно поцарапала лапой плотный снег. — То, что мы вчера ни в одну хватуху не влетели — невероятное нарушение равновесия.
Угу. Нарушение. Недаром говорят, что пьяному море по колено и горы по это самое. А что еще за фиговина на букву х?
— Хватуху? Это что?
Нет, все-таки неплохо, когда рядом парень, обожающий задавать вопросы. Тебе самому и спрашивать не надо. Вот и сейчас спросил.
Драконка (а как еще называть дракона-девчонку?) дернула гребнем. Острые пластинки качнулись вперед-назад, сухо прошуршали… Смотрелось это, как нервное движение. Запомним.
— Ловушки такие, — неохотно выдала она. — Мажье творение. Поганая вещь. С виду — земля как земля, ничем не выделяется, растут на ней какие-нибудь кустики, тропка бежит. По ней спокойно можно ходить и людям, и зверям, даже ягоды всякие собирать можно. Землю копать и то можно, если по правилам. А попробуй пролети… — она зябко передернула крыльями и нехорошо покосилась на мага. Тот на всякий случай съежился. По-нятно. Значит, про хватухи, чем бы они ни были, Ритха точно не выдумывает.
Новое дело! Этого еще не хватало. Что ж нам везет-то так? Прямо действительно как утопленникам.
— Ну, допустим, пролетели. И что будет?
— Ловушки по-разному настроены, — драконка снова виновато глянула в мою сторону, — Может сломать крылья, может резко повысить плотность тела, убрав «каверны».
— Стой-стой… каверны? Это как? У нас внутри – пустоты, что ли?
— Конечно. И в мышцах, и в органах. Иначе как бы мы летали? Крылья не выдержат сплошное мясо таскать! А хватуха может их схлопнуть, не знаю как. Или по глазам даст. Словом, даже если жив останешься, то все равно. Если рядом не будет своего, который помоможет, то не вырвешься. Поэтому мы обычно и не летаем над землями людей в одиночку.
— Подожди… — не понял я, — как свой-то поможет, в ловушку рядом влипнет, что ли?
— Да нет. Вытащит. Это не так уж трудно, хватухи ведь на сумасшедших одиночек настроены. Двоих ловушка уже не держит, если второй туда же влезет, она «перегорает», тогда можно выбраться.
— Ясно, — Славка что-то взвешивал. — Значит, лететь надо не меньше, чем по двое?
— Да. Далеко разлетаться нельзя, и крыло к крылу лететь нельзя. А тут таких мест полно. Должно быть. Земли нехорошие.
— Говорят, один из первых случаев драконьего безумия случился именно здесь, — влез маг.
— Кто говорит? — особо вежливой Ритха не выглядела.
— Наши…
— Много ваши знают о наших!
— Больше, чем ты думаешь! — неожиданно ощетинился маг. Осмелел, что ли?
— Разве только как ловушки ставить!
— Про ваши фокусы с вулканами мы тоже в курсе!
— Тоже мне, открытие! Мы защищались! А про то, что мы лечить можем, вы знаете? Про наши знаки? Про наше умение месить руду? Где там! Вы только те знания копите, которые помогают нас отлавливать и убивать!
— Это мы от вас защищаемся! Взять хотя бы эти места — ты, дракон, знаешь, сколько людей погибло? Тысячи! Разом! Ни одна война столько не уносила!
— Это двести лет назад было! И они потом сдались вам, когда опомнились! Чтобы это не повторилось! А ваши прикончили их, не пытаясь разобраться!
— Мы казнили убийц!
— А сейчас отлавливаете и убиваете вы! Любого, кто попадется под руку!
— До того, как они сойдут с ума и начнут убивать!
— Лучше убить первым, да?
— ТИХО!!!
Славкин рык рухнул громом. Показалось — земля под лапами дрогнула. С вершин деревьев посыпался снег, птицы синхронно — и совершенно беззвучно! — снялись с веток и умотали прочь.
Стало тихо. Даже я замер с открытым ртом. Ритха и маг тоже не выглядели счастливыми: одинаково потрясли головами и одинаково удивленно уставились на Славку.
— Извините, конечно, — бывший тихоня сверкнул глазами, — Но вам не кажется, что ругаться сейчас — это глупо? Мы ведь все-таки в одной лодке…
— В чем?
Славка немедленно затолкнул им речь про сотрудничество и взаимоуважение. Я скривился. Ну, он, вообще-то прав… ругаться лучше, когда тыл прикрыт и над головой никакая гроза не висит… но лучше б он дал им поорать еще немного. Во-первых, напряжение все равно никуда не денется, так и будет копиться, пока не рванет в следующий раз. Во-вторых… во-вторых, я бы еще послушал. Спокойные, они оба врут без зазрения совести, а в запарке можно сболтнуть и правду. Ну да ладно, обойдемся.
— В одном он прав, — драконка снова мрачно обозрела темно-зеленые, почти черные деревья и бесконечную белизну. — Трудно представить более неподходящую для дракона местность… нам нужно очень осторожно проскользнуть к нашим горам…
Это да. Про осторожность согласен по полной. Вот только насчет гор — извини-подвинься, красотка, нам в другую сторону.
— А с чего ты решила, что нам в горы надо?
— Вы не можете вернуться! Вы… вас прикончат в первом же городе. Даже на подлете! Вы не умеете прикрывать жар-сферу!
Я не ответил.
— Вы же ничего не знаете… думаете, хватуха — это все? — не отставала Ритха. — А пограничные ошпарки? А сетеметы? Ну не делайте глупостей!
Я старательно сворачивал кончиком когтя штаны. Осторожно и аккуратно. Еще одно резкое движение — и прощай, мой «кошелек». И как я без кассы? И так мало осталось. Ритха топталась рядом, поворачивая голову то ко мне, то к Славке:
— Да не доберетесь вы к своим, как вы не понимаете! Это же множество мерок, мы теперь от гор вдвое дальше, чем раньше, нам лететь через человечьи земли почти четыре солнцесвета! Никому из нас не выжить в одиночку!
Ах, никому… ну тогда хоть понятно, чего эта «заботливая» в нас так вцепилась! Я сделал вид, что не слышу. Славка хотел что-то сказать (неужели купился?), но наткнулся взглядом на мой и промолчал.
— Неужели вы… вы меня бросите, да? — почти шепотом проговорила драконка. — Как же вы…
Я говорил, что женской половине человечества учиться разводилову нет необходимости? Говорил, что это искусство им дано от природы, как плаванье рыбам и чириканье — птичкам? Вот, любуйтесь! Стоит, головку опустила, из глаз, кажется, вот-вот слезки закапают и общий вид — как у детсадовки в процессе выклянчивания мороженого. Несчастныыыый. По-моему, еще чуть — и проняло бы даже мага-дракононенавистника. Ох, и умеют девчонки пудрить мозги мужскому полу, ох, у них и талант… восхитился бы, если б сам так не умел. Только песни из раздела «сами мы не местные» наши еще в детдоме выучивали…
— Тебе правда будет тяжело добраться до своих гор? — после паузы спросил я.
Кивает. Вид еще несчастнее. Высший балл за артистизм.
— И без нас никак? — я тоже мобилизовался: в голосе замаячили нерешительность плюс намек на сочувствие
Опять кивок. Причем такой, что любой на моем месте ощутил бы себя настоящим живодером: как можно в такую минуту еще о чем-то допытываться — надо немедленно помогать бедной-несчастной жертве.
— Хочешь, чтобы мы тебе помогли?
— Если… если можно…
— Тогда перестань ВРАТЬ!
Маг, уже собравшийся что-то ляпнуть, застыл с открытым ртом.
Ритха оскорбленно вскинулась, весь несчастный вид «бедной детки» с нее моментально смыло. По короне пробежались искры, в черных глазах полыхнула злость, а хвост дернулся, сметя какую-то незадачливую елочку.
— Ты… — прошипела она (чешуя на шее заходила волнами). — Ах, ты… я вам помочь хочу, а вы…
— А мы хамы неблагодарные, которые подслушивают чужие разговоры и не верят слишком заботливым девушкам. Врать переставай, красавица. Выкладывай, чего тебе от нас надо, а там посмотрим.
— Я правда о вас забочусь! — возмутилась она. Только уже не слишком уверенно. — Я… Хорошо, — вдруг устало проговорила драконка, опуская крылья. — Все равно должна…
Я очень перед вами виновата.
Отвязаться от Бережителя удалось только с третьей попытки. Способ этот явно не добавит ей чести (до сих пор ни один дракон травить соплеменника не пытался — как бы ни надоедали им Следящие, как бы ни строил он планов избавиться от опротивевшего надзора хоть на время), но что было делать? Сон-трава и последующий скандал — небольшая цена за глоток свободы. Когда Ритха была маленькой, она понимала, почему за ней присматривают. Детей надо защищать, это ясно и понятно, опасностей в мире много, сил у малышей мало… тут без Следящих не обойтись.
Но сейчас она уже большая! Она уже сформировала третью сферу… почти. Она охотница, опытная, она, в конце концов, взрослая! И сходить с ума не собирается! Неужели нельзя оставить ее хоть ненадолго в покое?! Что, племени забот мало? Лучше бы тогда стоки в бассейне у Горячего болота прочистили! Безобразие, очередь на купание приходится ждать иногда по два часа! А если приносят раненого, то вообще не почистишься! И пещер на всех не хватает! Три пары год уже ждут, пока им разрешат связать судьбу — жилья нет и нет. А если бы Следящие занялись делом…
— Следящий — это кто? — переспросил маг.
Драконка сверкнула глазами.
— Все выспрашиваешь… ладно. В племени очень беспокоятся за молодежь. Вот и приставлен к каждому созревающему — не младенцу и не взрослому — свой страж, привязанный к определенному дракону, Следящему. Если что-то не так, Следящий мигом срывается тебе на помощь. Ну или чтоб по гребню надавать, если влез не туда или натворил не то.
— И ты своего отравила?!
— Я ему сонной травы насыпала! И все! Не надо из меня чудовище делать!
— Тихо-тихо. Ты дальше говори…
Отец на бунтарские дочкины речи сверкал короной и качал головой, мама вздыхала и утешала, что это третий уровень, что его просто надо переждать и все наладится, старший брат вспыхивал и пытался спорить… Ритху одинаково бесили все, а особенно те Старшие, кто утешал или лез с советами. Пусть сначала в своей взрослой жизни порядок наведут, а потом советуют. И запреты… о Небесный Пламень, сколько в Стае глупых запретов!
Не есть мяса в полнолунье, не пытаться говорить с людьми, пока не достигнешь полной взрослости, не принимать при них второго облика, не ловить радуги дольше часа, не летать через границу… да, не летать и все! Даже если у тебя туда добыча ускочила, а ты очень голодная! Даже если никого нет, не перелетать…
Чуть что нарушишь — опять вызывают к Старшим и вычитывают: нельзя грызть слой-дерево, нельзя руду месить, пока тебе не стукнет тридцать зим, нельзя в снежниках спать… нельзя улетать от Следящих, они отвечают за твою безопасность. И грубить нельзя, девочка, ну разве мы тебе зла желаем…
От этих укоризненных глаз скалы хотелось уже не плавить, а грызть! Все неправильно, все так глупо устроено!
А люди по-другому живут…
С человеком Ритха познакомилась случайно. Они оба нарушили тогда закон, если честно. Это озеро было ничейным, ни ей, ни ему не положено было там появляться. Но Ритхе в тот день не везло с охотой, а у озерца можно было встретить оленя. А человек заплутал и очень хотел пить… поэтому рванулся к воде прямо по корке грязи, которая вдруг провалилась под ногами. Когда драконка увидела его, то даже не сразу поняла, что это человек. Липкая затягивающая грязь дошла ему почти до ушей, а пытаясь вырваться, он вымазался весь, и только глаза еще жили в этой черноте, что была его лицом. У него были очень яркие глаза…
Конечно, она его вытащила. И отнесла к воде. А он помог ей укрыться от Следящего. А потом они разговорились.
— Он тоже очень удивился, что я разговариваю, — Ритха зябко укуталась в крылья. — Очень…
Удивленный человек упросил драконку согласиться на еще одну встречу. А потом еще на одну… и еще. Они рассказывали друг другу о своих народах, удивлялись, как много глупостей накопилось из-за этой вражды и отгороженности. Он не знал, что драконы разговаривают, что они могут принимать человечий облик…
— Что?! — ошалел маг. — Что, правда?
Ритха только фыркнула.
— Но… быть же не может!
— Отъемся — покажу. Сейчас можешь не верить. Разрешаю.
Она не знала, как людей много, как ценят у них самое обычное кусковое золото, как они свою еду сами выращивают — специально кидают в землю семечки и растят. Не знала, какие у них потрясающе красивые пещеры.
Он не отрываясь слушал «Летопись Крылатых и дел их», потрясенно-недоверчиво переспрашивал… она изумлялась, как все перепутано в человечьей истории про обретение магии…
— Что там перепутано? Подожди!
Ритха невесело усмехнулась.
— А от кого, по-твоему, вы ее получили? Только мне про богов врать не надо…
— Но…
— Парень, подумай: если я у тебя магию забрать смогла, то могу и вернуть, так? А могу и лишку передать…
— Правда можешь?
— Если будешь прилично себя вести, мы подумаем, — влез я. — Достал уже перебивать на каждом слове!
Скоро она срывалась к озеру каждую неделю. Обманывая Следящих, нарушая запрет на разговор с человеком, даря ему золото, Ритха чувствовала себя взрослой, самостоятельной, умной — куда умнее Старших с их замшелыми законами! И если им с Арриеком удастся помирить людей и драконов, то это будет ее великое дело, ее подвиг, который не забудут до угасания Небесного Огня! Если на драконов перестанут охотиться…
Однажды Арриек пропал. Вернулся он лишь через две недели и какой-то не такой — похудевший, мрачный, весь напряженный. Глядя в сторону, предложил встретиться с его «учителем» — так люди, кажется, называли своих Старших. Он, мол, может помочь советом.
И как-то сдавленно попросил принять человечий вид. Протянул накидку — людям среди людей положено надевать искусственные шкурки — и стало темно.
Потом она видела Арриека еще два раза. Первый — когда он уговаривал Ритху послушаться «учителя» и сделать то, что он просит… то есть завалить человечью пещеру, где держали драконку, золотом, вдохнуть в «учителя» побольше магии, согласиться лечить кого скажут — это, мол, как раз поможет примирению рас. Если драконы докажут свою полезность, то король, конечно, будет рад заключить мир…
Но в голосе бывшего друга не было убедительности. Он говорил, снова глядя куда-то в сторону, много, горячо, как-то лихорадочно, постоянно оглядываясь назад, словно опасаясь пинка в спину. И А Ритха тогда еще не поняла, насколько сильно влипла — и не сдержала нрава, высказав все, что было на языке. И за накидку, которая оказалась специальной противомагической сетью, и за подлость, и за дикое предложение родить драконенка — у них, мол, есть от кого… ну уж нет! Родить — и отдать этим? Да пошли они!
Потом Арриек мелькнул еще раз — если это был он, конечно. Раньше она никогда не слышала, чтобы маг кричал. А этот орал, что ему обещали другое, что он не согласился бы, если бы знал. Хотя это могло быть и бредом — к тому времени Ритхе уже было слишком плохо, чтобы она могла ясно соображать. А от крика, кажется, еще сильнее болела голова.
Сколько прошло дней, она не знает. Через некоторое время ей уже было все равно, кто приходит, что требует и что при этом кричит — было одинаково больно и одинаково противно… только умереть хотелось поскорее. Вырваться было никак, подать о себе весть — никак. Сейчас она бы отдала всю оставшуюся у нее жизнь — только чтобы рядом промелькнул хоть один Следящий, хоть на миг — только чтобы племя узнало, что случилось, чтоб хотя бы не ждали…
…когда в пещере вдруг повеяло непередаваемым ароматом снежника, Ритхе показалось, что она все-таки сошла с ума. Вообще снежники и пламенки, наоборот, проясняют рассудок, но чтобы в реальности рядом оказалось сразу два «чистых», не связанных обетами!
— Кого? — снова не выдержал маг. Но на этот раз на него не шикали — самим интересно было, кто ж мы есть такие.
— «Чистых», — безразлично ответила Ритха, из которой откровения, кажется, пили силы не хуже прославленных вампиров. — ну, людей, способных стать и вельхо, и драконами. Раньше больше было, говорят, сейчас вообще никого — все в маги с детства идут. Опутаются обетами, и все, драконом уже не станешь — так навсегда на одном уровне и останешься. И я… я решила… я воспользовалась… вдохнула в вас искру…
— Зачем?
— Запустить инициацию…
— Ты решила сделать нас драконами? — мягко спросил Славка.
— Ага.
— Зачем?
Ритха совсем по-человечески пожала плечами-крыльями:
— Инициация всегда чуть сбивает мозги набекрень. А если неподготовленных, да без наблюдения… вы должны были все разнести вдребезги, но вырваться. А с вами и я.
— По-нятно, — озадаченно пробормотал я. Надо же, я чего только не передумал, а все оказалось проще некуда. Девчонка хотела выбраться из капкана, вот и зарядила в нас «искрой». — По-нятно…
Неизвестно, что такого показалось драконке в моем голосе, но она снова вцепилась лапами в снег и торопливо заговорила (а шипы короны прямо заполыхали — волнение проявляется у драконов, что ли?).
— Я не имела права, нельзя так, за других решать… но тогда я об этом не подумала. У меня тогда в голове ни одной мысли не было — только звериное желание выжить и выбраться. Простите. Вы же не уйдете? Я за вас теперь отвечаю…
И знаете? На этот раз, она, кажется, не врала.
— А-а-а! ***!
На этот раз птицы с деревьев не срывались — просто потому, что никаких птиц на этой несчастной поляне попросту не осталось. Давно все сделали отсюда крылья. Ну и правильно. Что на вид, что на слух зрелище вышло то еще. Не каждый день увидишь, как драконы пытаются взлететь… и в полном соответствии с цитатой про рожденных ползать рушатся обратно, как пепелатц без горючего.
— *** и ***** побери эти крылья!
Славка был потише. У него вырвалось только задушенное «Мххх!» и скрип зубов. С тем мы и грохнулись. Вернулись с небес на землю, так сказать.
Что значит — почему? Идиоты потому что. И мы, и Ритха, и… все, короче.
Никуда мы не улетели. И сомневаюсь, что улетим завтра.
Крылья отваливались.
Ощущения был такие, как у школьников после первого кросса в сентябре-месяце. Нетренированные мышцы, заполучив ударную нагрузку, воют и всхлипывают, суставы размышляют, не стоит ли добавить скрипа, а слова типа «пойдем пройдемся» воспринимаются как изощренный садизм. Знакомо, правда? Вот и мы так попали. Что там было вчера, я по-прежнему не помню, но, кажись, заполучив крылья, мы оторвались на них по полной… вот они теперь и мстят.
— Эй, вы как? — паршивец-маг, почему-то совершенно переставший бояться драконов, стоял рядышком и ухмылялся во весь рот.
Славка осторожно приподнял голову. Поморщился, вытащил из-под крыла сломанное дерево и уставился на него, как на возможный продзапас. Ясное дело, есть хотелось зверски.
— Нормально, — наконец проговорил он. — За исключением того, что с полетом пролет.
— Что?
— Того. Понятия не имею, как это вообще возможно, поднять такое тело, — он с сомнением осмотрел хвост и спину, — на таких крыльях.
— И как вы теперь полетите в свои горы?
Это он злорадствует, что ли? Ну зараза…
— Ты б не сильно радовался, — я аккуратненько уложил хвост рядом с разговорчивым парнем. — Договорились, что проводим Ритху только до того города, где мы встретились. Она сказала, что оттуда до гор крылом подать. Если мы туда не доберемся, то ты тоже не доберешься, обещаю.
— Да я чего? — сразу пошел в отказ маг. — Я только спросил…
— Так ты сначала вес убери! — тем временем советовала Славке Ритха. – Я же говорила, внутри тела есть такие каверны… пещеры небольшие, как в губке, много. Их надо заполнить воздухом, потом взлетать.
— А как?
Плюх! Скатанный буро-серый, измочаленный и изрядно мокрый уже ком бывших штанов шлепнулся на снег и, естественно, раскрылся. Я устало выругался. Тоже естественно.
Проклятая тряпка будто издевалась.
Она не желала держаться ни между чешуйками, ни на гребне, ни во впадине за крылом. В пасть штаны запихнуть было невозможно — а вдруг пламя все-таки проснется некстати? Тогда моя касса испепелится вместе с этим самодельным кошельком. Блин. Никогда не планировал становиться драконом, но даже если бы в мою голову когда-то стукнула эта бредовая идея, то про что бы я подумал? Правильно, про пещеру сокровищ, про полеты, про отношения с рыцарями… ну, что все про драконов знают. А вот про одну проблему драконьего состояния я бы даже не заподозрил. А именно: где можно хранить бабло. У драконов, как вы понимаете, как-то не сложились отношения с одеждой, а стало быть, и с карманами тоже. А заодно с ремнями, кошельками и прочим.
Вот так вот.
Куда деть нычку? В руках не понесешь, все остальные места я уже перебрал.
— На корону пристрой.
Я повернулся.
— Что?
— На шипы пристрой, эти, на голове, — посоветовал маг. — Хочешь, привяжу? Не пойму только, зачем они тебе? Ты же золото в любом месте добыть можешь.
Я отвернулся. Не так все просто.
Убрать вес у Славки получилось с восьмой попытки. У меня с одиннадцатой. Он взлетел, вон порхает, тренирует крылья. Я до сих пор бьюсь. А завтра уже лететь…
У него получилось золото притянуть — просто так, на пробу, причем влегкую, быстрей, чем у Ритхи. У меня так и не вышло. Иначе не цеплялся бы я так за несчастный десяток монет…
Не понял.
Я что, драконий инвалид?
— Добрый день, — голос клиента был слишком агрессивный, раздражение так и плескало во все стороны. — Мне нужна модель из последнего каталога номер Z-77-5-39. Готов оплатить покупку прямо сейчас. Когда вы его привезете?
— Отличный выбор, — привычно заблеял менеджер, растягивая губы в отработанной резиновой улыбке. — Данная модель отличается особенным функционалом, повышенной прочностью, а, благодаря определенным доработкам и специальным утилитам, может доставить особое удовольствие, выполняя весьма специфические сценарии…
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш монолог, но у меня появился вопрос. — Тон клиента был не просто холодным, а ледяным, вымораживая на корню весь энтузиазм. — Но мне очень интересно, где набрали таких долбоебов? Мне не нужно рекламировать эту модель. Я уже готов ее купить! Понимаете? Мне сейчас важно знать когда вы мне привезете эту куклу. И сколько надо оплатить. Другая информация меня не интересует. Вы будете выполнять мой заказ?
— Да, конечно, извините. — Менеджер откровенно покраснел. Продать такую дорогую модель с утра — это значит обеспечить прибыльную выручку на всю ближайшую неделю. И он, наверное, чуть переволновался, раз начал говорить обязательный текст, чтобы разговорить клиента на дополнительные товары к заказу. — Будьте любезны дать ваш персональный код для регистрации вас в качестве покупателя, и сразу же вы получите в своем личном кабинете реквизиты для оплаты. И, если вы не против, то я буду вашим персональным менеджером и по любым вопросам…
— Против. Код я отправил. И, пожалуйста, давайте без консультаций. Мне нужна только покупка и соблюдение сроков доставки. Вы мне можете это гарантировать?
— Разумеется, вы купили дорогую модель, к ней нужны специальные аксессуары, девайсы, корм… — Взгляд клиента не просто давил, а убивал своей тяжестью и безжалостностью. И менеджер замолк, голос словно сошел на нет, а в горле запершило и заболело.
— Благодарю. — Ледяная волна презрения, будто увидел перед собой нечто совершенно мерзкое, гаже раздавленного феришта. — Ничего больше не надо. Оплату я провел. Жду модель через час. Это время у вас указано в условиях доставки.
Менеджер отключил связь, потер виски. Странно, всего лишь пару минут общались с клиентом, а ощущение, словно тот ему полдня мозг выносил. Так, собраться и отправить заказ, а потом выпить крепко заваренный кофе.
— Алиса, заказ на модель Z-77-5-39. Срочный, — небрежно бросил менеджер в корпоративный коммуникатор. Девушка из торгового зала отстраненно кивнула и закопалась в терминал. — Срочный заказ!
— Дело в том, что выполнить мы его сможем, но только через три дня, когда будет новая поставка. Последнего из этой серии продали вчера. А у нас их было только четыре экземпляра на реализацию.
— У меня по данным в продажу ушло трое. А четвертый… — менеджер почувствовал, что у него отчаянно ноют виски. Этот клиент был не из той категории покупателей, кто бы
согласился ждать три дня или принял извинения за задержку вместе с возвращенной оплатой.
— Четвертый? Да, на витрине. Только он, вы же знаете…
— Да, глючный. И что? Это повод его не продавать? Алиса! Вы себе что позволяете?! Вы хотите штраф себе заработать?!
— Нет, я… — девушка побледнела. Штраф иногда может равняться всей зарплате, а у нее сейчас каждая копейка на счету. — Я сейчас все приготовлю.
В конце концов ее дело упаковать и проконтролировать отправку. А для возвращения глючных моделей есть другая служба и определенная процедура — вот пусть она потом и разбирается.
Алиса прошла через торговый зал, машинально улыбаясь на шаблонные приветствия выставленных образцов — дурацкая привычка, выработанная годами. Просто проще автоматически улыбнуться, чем проигнорировать сигнал взаимодействия от клиента. Да и такие резиновые улыбки, кажется, способствуют повышению и созданию дружелюбной атмосферы. Бред какой-то.
— Ангел? Тебя купили, — окликнула Алиса выставленную на витринный подиум куклу. Киборг шевельнулся, принял предписанную программой соблазнительную позу. — Задание: произвести санитарную обработку всего тела и вернуться к модульной подарочной упаковке. И… и выпей кормосмесь.
Почему она так сказала — девушка не знала, просто обычно для таких кукол покупают целый чемодан разных штучек. А тут… что-то не то. Да и Ангел был такой… такой живой настоящий, что даже его позы и показушные утилиты выглядели естественно.
Ангел послушно склонил голову, показывая, что приказ принят. Он не любил душ. Принимать его было неудобно, потому что стандартные кабинки были не рассчитаны на его телосложение. И в положенные по регламенту шесть минут он никогда не успевал — чтобы нормально высушиться ему надо было, как минимум, семнадцать минут. И то если ставить обдув на максимально горячий воздух, от которого даже кожу жжет. Через двадцать три минуты киборг стоял по предписанной программой стойке возле подарочной упаковки.
— Гибернационный режим ставить? — лениво поинтересовался курьер, проверяя крепления модуля. — Чего стоишь? Залезай.
— Не стоит. — Менеджер торопливо искал шаблон сообщения об отправке заказа клиенту. — Тут лететь полчаса. А там пусть сам разбирается. Память чистили?
— Не успеем тогда, — пожала плечами Алиса. — Вы же сказали, что через час должен быть у покупателя. Только общее форматирование. но тогда могут натсройки слететь.
— Верно, некогда. Так, Ангел, удаление архива за последнюю неделю. Все видеозаписи и логи.
— Выполняю. — Архив было не жалко: все равно там нет ничего хорошего или интересного. — Архив удален.
— Ложись в модуль. Без гибернационного режима. Все время. Поторопитесь.
Когда флайер вылетел из ангарного бокса, менеджер по-простому утер ладонью лоб. Если все пройдет удачно, то он даже может рассчитывать на премию. Не зря же эту модель поставили в витрину, да и вообще по результатам проверки ее было фактически нельзя продавать. Но, с другой стороны, возвращать на базу, заполнять кучу бумаг — это еще хуже. Что ни делается — к лучшему.
— Спасибо.
Голос был слишком резким и грубым. Ангел попытался рассмотреть своего нового хозяина через окошко в крышке модуля, но не получилось — человек стоял чуть сбоку. Ладно, смена владельца произведена. А у него будет время еще полюбоваться на хозяина. Крышка с тихим щелчком поднялась.
— Вставай.
Ангел открыл глаза. Крепления отъехали в пазы. Киборг поднялся, посмотрел на владельца. Человек выглядел слишком усталым, измученным. И глаза… такой взгляд больше бы соответствовал киборгу, чем человеку, мертвые глаза, пустые. холодные. Хозяин у него был единственным с первым уровнем управления и идентифицировался как Виктор Брэш.
— Да, господин Виктор? — Ангел не удержался от вопроса. Просто слишком странно его разглядывал человек, даже обошел вокруг, пощупал плечи.
— Сойдет. Похоже. Ты Ангел?
— Да, господин.
Человек отступил на полшага и ударил кулаком в губы. Киборг чуть повернул голову, чтобы хозяин не сильно повредил руку: смягчить не удар, а прикосновение. Виктор, кажется, это понял и разозлился еще больше — хотя он действовал в рамках программы. Удобство владельца в процессе использования — приоритетная задача. Ударов было много, слишком много. Но человек даже не уставал, бил с каким-то равнодушием и без всякой ярости или агрессии. Просто телодвижения, от которых слишком больно. Ангел попытался проанализировать новые ощущения — они ему не нравились. И самое худшее, что он не знал, как реагировать на такой формат эксплуатации. Ему не дали никакого задания, не определили сценарий, просто стали наносить повреждения сначала руками и ногами, потом железной трубой. Ангел упал на колени, программно прижимая руки к лицу. Но поза, очевидно, не сработала, потому что человек рассердился еще больше — сканеры показали повышение уровня гормонов. И как его успокоить было не понятно: у него не было никакой информации об этом владельце. Первый пункт инструкции по эксплуатации — изложить ириену свои предпочтения, чтобы кукла могла подобрать подходящую именно вам систему взаимодействия и соответствующие сценарии. Фраза Ангелу показалась бессмысленной, зато было необычно наблюдать, как по прижатым к лицу пальцам стекают тонкие ручейки теплой крови из разбитой головы и кровоточащих губ.
Виктор остановился, неприятно стали гудеть мышцы. Захотелось выпить. Потому что внутри снова разгорался пожар той злой боли, от которой он сходил с ума уже вторую неделю. Но только за выпивкой надо идти в комнату, открывать бар. Хотя стакан можно и не искать — сделать несколько глотков из горла. Но сил нет. Виктор прислонился спиной к стене, сполз на пол. Перед ним на коленях стоял сильно избитый парень, похожий на человека. Светлые волосы с красными пятнами подсыхающей крови, светлая кожа в росчерках быстро чернеющих синяков и кровоподтеков. И белые поникшие крылья… Крылья! Ангел!
Виктор вскочил на ноги, словно подброшенный пружиной бешенства. Схватил ириена за горло, сжал пальцы, посмотрел в глаза. Взгляд у куклы был точно такой же, как взгляд у человека: пустой, усталый, мертвый. Виктор видел глаза киборга и в отражении зрачков видел себя. Человек заставил себя разжать пальцы, огляделся как-то беспомощно, словно был в этой квартире впервые. Наконец нашел, что искал — клещи. Большие, строительные.
— Повернись, — хрипло приказал Виктор. Горло сдавливало, словно только что не он, а его самого душили.
— Да, господин. — Ангел медленно развернулся и, проследив движение хозяина, понятливо распахнул крылья.
Неяркий свет небольшой прихожей как будто отразился от белоснежных перьев, заставляя их играть и искриться, как первый снег. Чистый, девстенный, хрупкий. На который хочется смотреть бесконечно долго, смотреть и чувствовать тихую искреннюю радость первозданного света.
Виктор смотрел, прищурившись от боли резанувшего по глазам блеска. А потом медленно протянул руку — теплое, мягкое, пульсирующее под пальцами, живое. Зачем-то даже погладил. Провел рукой, раз, другой. Сначала приглаживая перышки, потом, наоборот, заставляя их подняться дыбом. С удивлением глянул на запачкавшиеся в чем-то липком пальцы — брызги крови попали и на крылья. И снова тугая петля бешенства и горя захлестнула горло и сдавила виски. Он просто Ангел! Ангел, которому не место на земле.
Человек схватил клещи и вцепился инструментом в край крыла…
Боль была настолько дикой, что Ангел едва удержался от вскрика. Киборг машинально впился зубами в руку. Он не должен кричать. Он обязан выполнять желания владельца. Если человек хочет именно так его эксплуатировать — его задача подчиняться. Он будет стоять, молчать, и держать крылья расправленными, чтобы человеку было удобно действовать. И он очень сильно постарается не дернуться. Это его первый хозяин. Он должен подчиняться. Просто у человека такое странное желание. Но как же больно…
Прихожая была сплошь заляпана кровью: когда человек стал отрывать не фрагменты от крыльев, а просто куски спины — плечи, откуда они росли, кровь стала просто брызгать, выплескиваться короткими фонтанчиками. Под ногами хрустели перышки — оказывается, их можно было легко раздавить, если наступить. Виктор неверяще провел клещами по страшным рваным ранам на спине парня и вдруг выронил инструмент, отступил к стене. отвернулся, прижался лбом и закрыл глаза. Он больше не мог справляться с этой своей болью, она победила. Оставалось только сдаться и сдохнуть.
Спину больше не рвали — и Ангел несмело обернулся. Его трясло от боли, не помогало даже то, что он уже пережал раны. Даже руки дрожали, и, похоже, произошел сбой системы визуализации — изображение то чернело, то выцветало до белизны. Или это испортилась органическая часть? Ангел просканировал человека — датчики захлебнулись от волны боли, которой просто фонтанировал хозяин. Программа предписывала на коленях подползти к человеку и умолять о прощении, целуя при этом руки или ноги. Ангел с трудом поднялся, двигаться было больно, но это уже не такая страшная боль. То, что творилось с его человеком — было намного хуже и страшнее. Киборг колебался: приблизиться к хозяину или ждать. И чем он может помочь своему владельцу? Просто стоять и терпеть — он это только что делал и это не сработало.
— Ты не сдерживайся. Хочешь плакать — плачь. Хочешь говорить — говори. Если надо тебе — бей. Только не страдай так… это страшно.
Виктор медленно повернул голову. Окровавленный избитый киборг, которого он сегодня купил в магазине, стоял рядом, смотрел участливо и совершенно по-человечески, и тихо гладил его по плечу. Киборг? Кукла с крыльями, которую он увидел вчера на случайно залетевшем в почтовый ящик буклете. Ангел. Настоящий, белоснежный, в ореоле света, с развевающимися за спиной крыльями. Ангел… Он смотрел на эту картинку всю ночь и накачивался до беспамятства алкоголем. И все равно помнил. Именно такие ангелы, чистые, белые, беспощадные забрали две недели назад его Алену. Его жизнь, его душу. Он видел их — равнодушные рыцари света возле реанимационного блока, и далекий беззвучный голос: «тебе рано туда». И помнил сильный толчок белоснежного крыла, который отбросил его от края крыши небоскреба. И этот Ангел после всего того ада, что он пережил за эти две недели, имел наглость смотреть со страницы виртуального каталога и так безмятежно улыбаться… Ангел, который сломал его самого. И почему-то самым важным стало сломать тоже, порвать крылья. Чтобы эта тварь больше никого не смогла унести от тех, кто любит…
— Хозяин… я здесь… с тобой… — киборг осторожно обнял человека. Где-то на внутреннем экране пробежала красная строка предупреждения. Нельзя прикасаться к людям, если без сценария и не в рамках развлечения или игры. Ангел отключил систему оповещения. Сейчас это неважно…
Виктор едва мог дышать… Боль, которая терзала эти четырнадцать дней, ломала и корежила его, вдруг стала вырываться прочь. Вырываться каким-то безумным криком, от которого ныло в груди и перехватывало вспышками жуткой боли где-то в районе сердца. Почти целую минуту он пытался что-то сказать и не мог, просто открывал и закрывал рот. А потом сломался. Закричал. Задергался в мучительных судорожных рыданиях. Вместе со слезами выходила черная боль, потихоньку уступая место облегчению. И страху, что он сорвется куда-то в черноту, от которой не будет больше никакого избавления…. Если только его отпустят, если вдруг исчезнут эти теплые и сильные руки. Он сорвется…
— Спокойно, хозяин, я здесь. Я рядом… — Ангел понял, угадал, почувствовал. Чуть сильнее и смелее обнял человека. — Я тебя держу. Я всегда буду рядом. Я с тобой… И буду держать…
Если у девушки в глазах искры, значит, тараканы в ее мозгах что-то празднуют
(народная мудрость)
Я оцепенела. Наставник наш все твердил, что мы должны отработать реакции тела так, чтобы быть готовыми к любому приему и любой комбинации, и гонял по-черному, еле кимоно успевали отстирывать. Но всего не предусмотришь, как сказала Рири-сан (Лилька), когда во время схватки на дохё на нее с потолка свалился таракан. В смысле, про «не предусмотришь» она потом сказала, а в тот момент не только рикиси Татьяну с ног сшибла, она наставника нашего повалила! Очень нехорошо получилось. Наставник расстроился, все втолковывал, как это недостойно – бояться тараканов. А когда Лин (у нее папа-китаец) сказала, что не видит повода для паники, на ее родине, мол, ползающих едят, даже тараканов – расстроились мы все. До потери аппетита, представьте себе.
Так вот: в критических ситуациях люди иногда делают очень странные вещи.
Вот я, например, первое, что сделала, это захлопнула дверь. Потом поймала себя на том, что ищу телефон, вызвать скорую… Вместо телефона под руку попался вездесущий котенок и довольно зло мяукнул в ответ на лапанье своего хвоста. К мяву неслабо приложились когти, так что я вмиг отрезвела и обругала себя идиоткой. О скорой размечталась, надо же. А МЧС тебе не вызвать?
Тут до меня дошло, что вампир что-то бормочет.
— А?
— Дверь… — повторил тот. – Запри…
— Я уже закрыла.
— Теперь… ди… — голос совсем затих.
— Что-что?
Но вампир молчал и не отзывался, и по раскрашенному лицу было никак не понять, живой он или нет. Сердце послушать, что ли? У вампиров сердце стучит, нет? Не в курсе? Ладно. Я дернула в сторону черную ткань накидки и уже наклонила голову, ухо прижать, послушать. Да так и застыла на полдвижения.
Вампир был голый. Ну то есть совсем. Сверху-то накидка, а внизу…. ничего, кроме него самого. И анатомия у вампиров, оказывается, очень похожа на человеческую (человеческую я правда пока только в телевизоре и видела). То есть настолько похожа, что я покраснела, как малолетка, и принялась натягивать накидку обратно.
Зато пальцы, наткнувшиеся в процессе натягивания на грудь вампира, ощутили, как эта самая грудь поднимается-опускается.
Живой.
Ага, хорошо. Ладно-ладно. Значит, живой, но раненый. В мои взбаламученные мозги как-то прокралась мысль, что пол не самое подходящее место для раненого. Тем более такого раненого… малоодетого.
А санитаров из «Скорой» с носилками по-прежнему не наблюдалось. Я вздохнула, наклонилась и взвалила вампира на плечо. Пора поискать, где тут постель?
Найти комнату, где мой ботанистый хозяин спит, а не читает, не ставит опыты, не разводит зверье и не хранит черте что, оказалось не самым легким делом. Комнаты просто с кроватью как-то не нашлось. Повсюду громоздились книги, ряды стеклянной посуды со всевозможными наполнителями (видели когда-нибудь заспиртованную гусеницу в метр ростом?) и так далее. А вот чего помягче – не было.
Я уже припомнила кое-какую матчасть про вампиров и нацелилась искать гроб, но в единственный более-менее похожий на гроб ящик оказался занят. Ящерица там сидела, размером почти с меня. И так рявкнула-зашипела, что я уронила крышку «гроба» и чуть не уронила вампира.
Кровать нашлась неожиданно. В третьей по счету комнате, когда я зашла на второй круг по обходу дома. Случайно, если честно.
Гусеница и ящерица произвели настолько незабываемое впечатление, что я шарахалась от каждой тени и таки свалила одну из книжных стопок. Та повалила две соседние, и за книжной стеной в метр высотой обнаружилась узкая койка, застеленная тонким одеялом.
Я осторожно сгрузила на нее вампира. Он не шевельнулся.
Пришлось сбегать за водой. Вообще-то, если по уму, то нести его надо было не на постель, а именно в ванную. Отмыть и все такое. Но что поделаешь – мозги перемкнуло. От нежданного сочетания трех вещей: я, парень и постель. По отдельности они обычно существуют, и даже попарно монтируются (я и постель, я и парень, постель и…), а вместе мы до сих пор никак не собирались. Не случилось. До сих пор.
Что, Дарья, наконец отхватила себе парня? В детстве, насмотревшись на «Белоснежку» и других красавиц, я мечтала, как и меня когда-то вот так унесут на руках к сплошному счастью. Ну а потом поняла, что если меня кто и унесет, то чемпион по поднятию штанги. И в случае чего придется самой постараться. Да я в принципе и не против была, но парни почему-то не соглашались.
Вода, вода… где ж тут вода?
Наберу прямо в ванной. А то еще возьму вместо водички какой-нибудь «микстуры для скоростного роста крапивы» или средства для отрастания крыльев. И мой вампир не только полетит, а еще и прорастет. Куда-нибудь.
Так, вот вода.
Наклоняюсь… и опять застываю. Пока меня не было, вампир то ли в себя приходил, то ли бредил и метался. Но плащ сполз. И..
Я сказала, что вампир был весь в крови? Ну так ошиблась. Не весь. Кровь была на руках – два кольцевых рубца на обоих запястьях, такие же следы на щиколотках. А еще были просто пятна. На ногах, особенно… ну, у бедер. НЕ ПОНЯЛА. Это что ж такое?!
И на губах кровь, и на подбородке, причем… нет, не может же быть…
А что теперь делать?
В следующую секунду вопрос решился. Котенок в очередной раз закатился мявом, руки дрогнули, в лицо вампиру плеснула вода, и он дернулся, мгновенно открывая глаза.
— Нет! – при виде меня и кувшина злой огонь в глазах потух. — О… ты…
— Ага. Ты как?
— Дай воды…
— Миу! – тут же сунулся под руку обрадованный котенок. Кстати сунулся… или нет? Почуяв прикосновение шерсти к коже, вампир вскинулся и узрел свой вид.
Вампиры умеют краснеть. Теперь я это точно знаю. Убедилась на опыте.
А еще они больно толкаются, выставляя девуш… жертву за порог, не дав даже слова сказать.
И не укусив ни разу…
Вампир называется.
Да что ж это за дом такой? Девушке вспрыгнуть некуда-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!
Ненавижу вампиров! Ненавижу их кухни, ненавижу эти порошки и эликсиры, и жаб ненавижуууууууууу! Спасите меня…
— Ква! – отозвалось под ногами, и я в ужасе полезла на… нет, не на стул, стул подо мной уже развалился, стол постигла та же участь, а на плиту я и сама не полезу, свежезажаренной Дарьи сегодня на обед никто не дождется. А больше в кухне ничего высокого не было. Куда податься бедной девушке?!
Холодильник! Лучше уж я буду свежемороженая, чем в компании трех сотен этих… с бородавками.
Я уже открывала дверь, когда послышался удивленный вскрик, тут же заглушенный сотнями «квааааааа!».
— Так, – мой вампир был так спокоен, словно никаких жабы у него на кухне не прыгали… -Что это значит?
Когда не знаешь, что сказать, говори правду.
— Я завтрак готовила.
— Кваа-а-а! – тут же заголосил завтрак. Будто ученики на тренировке.
Вампир прошелся взглядом по полу:
— Хочешь сказать, это начинка для пирогов?
Бррррр. Слова вампира надо как таблетки продавать – такие, для похудания. Слабые остатки аппетита, еще уцелевшие после появления лягушек, растаяли бесследно.
— Нет, это бутерброды с икрой. Бывшие.
— Ага. И где ты раздобыла икру? В хладнице?
— Где?
— В хладной комнате? – терпеливо повторил мой хозяин. – Там, где вчера рыбу взяла?
— Ну да…
— Квааааааа! – продолжали надрываться несостоявшиеся бутерброды.
Вампир поморщился:
— Понятно. Ладно, собери мне двадцать штук… нет, тридцать. А остальных гнать.
Чем ты ее посыпала, даже спрашивать не буду…
Ого. Я с новым уважением (и отвращением) уставилась на моего хозяина. Он таки собирается их съесть?! Монстр. Минуточку… я – собери?!
— Не буду.
— Что?
— Кваааааа!
— Не буду я их собирать!
— Мне повторить приказ? – интересуется неблагодарная зараза, которую я (вот досада!) не оставила валяться на полу, а в постельку отнесла.
— Я не могу!
— Я не намерен пререкаться. Немедленно собери эту… бывшую икру и в следующий раз не запускай свои руки куда запрещено!
Я посмотрела на ближайшую жабу. Та ответила злорадным взглядом, будто чувствовала: ее холодную тушку я не возьму в руки даже под гипнозом. Пупырчатую…
— Долго ты намерена игнорировать мой приказ? – хозяин явно начал злиться.
Зараза. Надо было тебя вчера не в твою постель пристроить, а в тот ящик, к ящерице с повышенной агрессивностью.
— Я не могу! Я боюсь!
— Чего, уборки? – мне явно не поверили. По крайней мере, хозяин. А вот бывшие икринки – очень даже. И стали подбираться поближе. Одна рванула в атаку прямо на джинсы, и я с воплем шарахнулась в сторону. Особо шарахаться было некуда, разве что в окно, но в такое окошко я б не пролезла даже в детсадовские годы.
— Квааааа! – раздался рядом дикий боевой клич, и эти перепончатолапые десантники двинули прямо волной…Твою швабру, я не боюсь ни травм на тренировке, ни гопников в подворотнях, я даже от мышей не шарахаюсь, они пушистенькие! А вот жабы… Ну за что мне это?
А-а-а!
Что-то захрустело, треснуло, подалось под моим телом… откуда-то взялось много пыли и зелени. И шлеп-щлеп-шлеп – запрыгали мимо зеленые кошмарики. Мимо? Мимо…
Я разжмурила один глаз. Не поняла.
Солнечный свет, куст зеленый шипастыми ветками в майку упирается, бабочка мимо порхает, разноцветная такая. Я на улице? А где?…
Вампир обнаружился совсем рядом – раскрашенное лицо сверкало глазами из большой дыры в стене… дыры…
Ой, мамочка.
Я что, пробила дыру в стене дома?
Видать, сильно выйти хотела. Ну все, Дарья. Пушистый северный зверек взял низкий старт и готовится к прыжку. Теперь тебя точно сожрут.
— Раз. Два…
— Ой, мамочки!
— Прекрати верещать. Три. Четыре…
— Больно же!
— Сказал же, надень перчатки! Кто голыми руками берет в руки иглоноса?
— Я не руками! Он мне в вырез упал!
— Куда? Ох, ты… он не упал, он заполз. Они быстро размораживаются, он и ожил… Да стой ты спокойно, мне же не достать!
— А-а-а-а-а!
— Ох, отец карбонадо. Стоять! Вот так…
— Куда ты лезешь?!
— Я только ловлю иглоноса. Ты же не хочешь пригреть его на своей груди и носить, как ароматки?
— Кого носить? Убери его оттуда!
— Ароматические подушечки, — сквозь зубы прошипел вампир, — Для одорации кожи.
— Он ПОЛЗЕТ! Сними его!
— Стой спокойно! Если ты прошибешь еще одну стену, я за себя не отвечаю.
— Я? Я… Я не… И не смотри!
— Я смотрю только на… на… как ты мне прикажешь ловить – не глядя? Не дергайся, ты его задавишь!
— А тебе его еще и жалко?
— Вот он! Уф… — вампир сцапал свою ненаглядную колючку и выдернул ее из-под моей майки. Иглонос (очень похожий на колючую ящерицу со сложенными, как у дикобраза, иголками) зашипел, встопорщил иглы и стал их осматривать, словно проверяя, не помялись ли. Я посмотрела с уважением. Иглы были что надо. Хоть на выставку. Повезло мне, что все остались торчать в нем, а не во мне…
— Нравится?
— Э-э… да.
— В пору взрастания иглоносы ядовиты, — любезно сообщил вампир и сунул ящерка на полку. Тот тряхнул иголками, зевнул и завозился в коробке, снова пристраиваясь баиньки. Дурдом. Котенок, временно удравший на коровью тушу, что-то одобрительно мяукнул, но спускаться, что интересно, не стал. То ли туша показалась ему привлекательней, чем мы, то ли шоколадная зараза предчувствовала, что приключения в холодильнике не закончены… тоже мне, коровофил. Или дарьефоб?
Темные глаза (не котеночьи) неотрывно смотрели на меня.
— Что? – я поежилась. Все-таки в хладнице было довольно-таки холодно. И смотрят, если честно, мрачновато.
— Дарья, тебе точно семнадцать лет? – поинтересовался наконец мой хозяин. – Да? И как ты только дожила до этого возраста… Ладно, работаем дальше.
Ну да, работаем.
Уничтожать погромщицу собственного дома вампир не стал. То ли все-таки благодарен был за вчерашнее, то ли просто в меню на сегодня не вписалась. Вместо этого он устроил мне персональную каторгу: разбор коробок-пакетов-бутылок-и-прочей-хрени с кухни и холодильника. То, что еда или нужное для еды, в одну сторону. То, что несъедобно, вредно или попросту опасно – в другую.
Вроде ничего такого сложного или особо тяжелого.
Но к вечеру хотелось утопиться в кефире.
Я натаскалась, насортировалась и надвигалась до обалдения. Кто бы мог подумать, сколько всего хранится у моего хозяина в этих двух комнатах. И сколько всего, что выглядит едой, такой на самом деле не является!
Вот взять хотя бы яйца. Те, в которых я собиралась обжарить рыбу. Хорошо, что не обжарила. Это, оказывается, вовсе не куриные яйца. И даже не утиные. И вообще не яйца, в смысле, не совсем. Это оружие. Если снять такое «яичко» с полки и нарушить раскраску (вампир назвал ее как-то странно — «стабилите») или скорлупу, то вместо безобидной штучки появляется ядовитая змея немаленьких размеров и в о-очень плохом настроении. Весело? И это только начало.
Дальше тоже было нескучно.
..Это в сторону. Нет, не сироп. Это жидкость для бальзамирования. Не самая лучшая, зато самая известная. Раньше ее присылали наемные убийцы в дом будущей жертве – намек такой. А сейчас – просто недоброжелатели. Что-то вроде послания «Чтоб ты сдох», только без слов.
.. Это тоже в сторону. Разрабатывалось как оружие, а сейчас востребовано в иной… сфере. Нет, как оружие тоже можно применять, если очень уж прижмет. Если попадешь в своего потенциального убийцу, то некоторое время ему будет не до исполнения заказа, а как бы это сказать… до обострения собственной потребности. Что? Нет, не понос, потребность иная. Выражаясь научно… не надо научно? Хорошо, данная потребность — в продолжении рода. А тебе-то оно зачем? Тут главное – самому не вдохнуть…
..Это в продукты. Ну и что, что змея? Змеи вполне съедобны, особенно в бульоне. Только не помню, удалил я ядовитые железы или нет.. Спокойней, Дарья, я же не приказываю тебе ее съесть прямо сейчас!
.. В сторону. Лекарство от чумы. Храниться должно на холоде. Ага, а это носитель чумы. Забальзамированный и упакованный без контакта с внешним миром. Стекло небьющееся, не бойся. Хотя знаешь… ты лучше положи.
.. В сторону. Это птичьи глазки. Эй, в чем дело? Что я сказал такого?! Это амулеты, защищающие почтовых птиц во время рейсов. А ты что подумала?
.. Съедобно. И так знаешь? Не скажи. Отнюдь не все курообразные съедобны. Есть среди них такой интересный подвид с секретоносительной функцией. Съешь не почувствуешь, почувствуешь потом. Кожа становится крапчатой и запах, будто отобедавший искупался в болоте. Где-то у меня был образец… ага, вот. Смотри, на вид обычная тушка, но вокруг горла и на косточках у бедер зеленоватый крап. Да-да, отложим.
..Съедобно. Рыба такая. Ну и что, что выглядит неважно. Видала б ты сыр, который подают на стол ауру и богатым горожанам! Нет, не просто плесень. С личинками. Если они шевелятся, значит, сыр выдержанный и… Прекрати сейчас же!
..Что за паста? А ты ее в перчатках брала? Нет-нет, не яд. Обычный а-капелье, вещество для удаления волос.
..Еще раз говорю, головы не трогай, ты что, с первого раза не понимаешь? Духи привязчивы. И пакетом этим рядом не тряси, это не сахар, а порошок для временного призвания этих самых духов…
..Да, грибы. Сушеные, для… ну вот кто тебя просил их нюхать? Присядь, присядь. Нет, здесь не летают зеленые человечки. Нет, мой котенок не пытается тебя обругать. Что он тебе сказал?! Дари, это невозможно с точки зрения анатомии! Нет, и головы с тобой не разговаривают. И мороженая рыба тоже. Не смотрит на тебя капуста! Стой! Тихо-тихо, выпей это… Кем станешь? Каким козленочком?! Пей сейчас же! Ага… а теперь прибирай весь этот погром. А капусту… то, что от нее осталось – выброси.
..Съедобно. Нет, обычная корова. Нет, нормальные шипы… а что, у ваших коров нет шипов? А что есть? Рога? Интересные земли…
..ПОЛОЖИ НА МЕСТО! Это бегучий огонь, его нельзя вынимать изо льда больше чем на минуту, если не хочешь спалить все к…
И так до вечера. К ужину у меня гудела голова, болели руки и звенело в ушах. А еще пекло в глазах и – не поверите! – не хотелось есть. Хотелось упасть где стояла и заснуть. И очень хотелось забыть все эти яды, порошки и эликсиры.
— На сегодня достаточно, — проронил наконец вампир, аккуратно упаковывая банку с какими-то громадными пауками.
— На сегодня?!
— Еще есть софильта, верхняя комната, там хранится то, что должно быть в темноте и тепле. Но ты ведь туда не полезешь? Там продуктов нет.
Силен, однако, чахлик. После вчерашнего (что ж там все-таки было, вчера, а? не ответит же..) не просто на ногах держится. Он на этих самых ногах уже раз ***ста пробежался, и кучу всего перетаскал. И еще мне что-то чирикать успевает. Вампирюга…
— Не полезу я туда. Я никуда не полезу, кроме кровати. Слушай, хозяин, вампиры все такие или мне так повезло? Столько барахла…
— Нет.
Пауза, как при поединке перед каким-то особо хитрым приемом.
— Ладно, слушай. Вампиры делятся на младших, старших, трех-пяти принимающих решения и одного правящего. Иными словами – на младших, их еще называют не-Достойными имени, орихальти, аргентумов и ауров. Правящий – аур, это его титул и обращение к нему иначе, кроме слова «аурум», – оскорбление.
Э-э…
— Это ты к чему?
Брови под краской нахмурились.
— Это на всякий случай, — пояснил он. – Титул и звания принимающих решения – аргентумы. Обычные орихальти – старшие вампиры – воины, хранители спокойствия, караванщики… и так далее. Аргентумы, как правило, маги. Возвращаясь к твоему вопросу относительно «барахла»: я просто… обеспечиваю их работу. А также изучаю некоторые научные проблемы.
Ботан. Так и думала. Угораздило же…
— А как насчет ужина?
Уж… ужина?
— Продукты отобраны. Можно готовить, — вампир явно не понимал, в чем проблема.
Ах, тебе еще и ужин… Я была так зла, что оттянула на горле майку и представила на обозрение вампиру шею.
— Приятного аппетита.
Укусит – так хоть отдохну.
А что это у нас глазки такие круглые?
Мой вампир — садист. Точно вам говорю. Нет, кусать он меня не стал, сказал, что пока права не имеет. Я, мол, Подарок, а не просто «сырье», меня, мол, сначала подготовить надо. Не-не, не варить и не жарить, я тоже так сначала подумала и занервничала. А ошиблась. Когда нервы улеглись, а осколки тарелок и обломки какой-то икебаны (ну я же сказала, что понервничала) вымелись, вампир объяснил, что Подарки – это типа знак уважения, поэтому их, мол, сначала совершенствуют в меру своего разумения и чувства стиля, представляют со-Родичам на какой-то церемонии, а потом уже вкушают.
Мол, похожая традиция была у жителей Таллии, их прежней Родины. Важному лицу дарили янтарь, золото, изумруды и прочее, а он должен был на следующем представлении продемонстрировать эти дары уже в усовершенствованном виде: кольца, браслеты, ожерелье и прочее такое. Как знак того, что мол, стремится к совершенству и гармонии, ну и подтверждает это.
Выслушав все это, я немного поворочала мозгами. Ага.
— То есть ты не можешь меня кусать, пока не «усовершенствуешь»?
— Именно.
Ух и лицо у него. Один в один – идол с какого-то там острова Пасхи.
— А… как?
Что только не Еще не хватало! Нет, поймите меня правильно, похудеть, к примеру, я очень хочу (бурррррл – ехидно-недоверчиво прокомментировал живот), но где гарантия, что «совершенство» — это похудание? Даже у нас дома понятие «красиво» было таким… как бы сказать… разнообразным! В Малайзии, к примеру красиво, когда у девушки до плеч… нет, не волосы, а уши. Я серьезно! Чтобы к брачному возрасту уши доросли куда надо, девушки на них специальные гирьки носят, кило по три. В веке восемнадцатом в Европе женщины месяцами (или годами) не мыли голову – прически берегли. Сложные прически были, боялись попортить. А в Кении упаси боже было сотворить на голове прическу – приличная невеста должна быть лысой, и точка. У нас сейчас в моде дистрофички (две модели, бедняги, так и докрасовались до смерти), а в Сахаре и я б за красивую сошла. Там, если у девушки при наклоне вперед на животе будет меньше двенадцати жировых складок, ее никто не возьмет замуж. Где-то в Бразилии есть племя, где девчонки все детство ходят с дощечками у лица – потому что по тамошним понятиям, голова должна быть длинной. А есть племя почти что жирафих. Там девчоночкам на шеи кольца специальные одевают, медные, число которых растет год от года, и эти колечки вытягивают шеи до пятидесяти сантиметров! Зубы тоже… это у нас мода на белые-ровные, а в Японии, к примеру, их раньше красили черным лаком, в Африке – красным, а кое-где до сих пор стачивают. Мило, да?
Чего только не творят во имя красоты! Брови бреют, губы в голубое татуируют, в глаза белладонну капают, для тонкой талии ребра лишние вытаскивают, кожу красят кто во что горазд. В Англии в девятнадцатом веке дамы пачками в гробы ложились – оказывается, крем отбеливающий был на ртути. Татуировки и пирсинг – вообще особая статья…
Короче, надо знать, че мне ждать? И чем отбиваться, если местное совершенство окажется мне не по вкусу.
А вампир, между прочим, что-то отвечать не торопится. Весь такой задумчивый стоит…
— Чего молчишь, х-хозяин?
— Мое имя – Джано.
— Я не про то спросила! Ты что со мной делать собрался? Как совершенствовать?
Вампир помолчал. Посмотрел как-то… ну, странно. Будто это я ему сто рублей должна и не отдаю. Не поняла, он что, мне нарочно нервы мотает? Где-то тут была скалка… ну где-то же была!
— Никак, — отвлек меня вампир от поисков. — Я не буду этого делать.
— Что? – погодите-ка… — Джано, да? Эй! Куда пошел? Почему не будешь?
— Потому, — очень понятно объяснил тот.
Ага. Ясно. То есть ни фига мне не ясно!
— А что тогда будешь? – прищурилась я.
Взгляд темных глаз скользнул по сковородке (она чисто случайно под рукой была) и скалке.
— Посмотрим по обстоятельствам. Ты пыль вытирать умеешь?
Я даже кивнула сначала… потом дошло.
Твою швабру! И этот туда же! В школе единственное, что мне предложили на работу по профориентации, это специальности повара и «техперсонала». Летом подработать решила – так все, что на бирже для меня нашлось, это работа «менеджера по клинингу», то есть той же уборщицы. Мол, ни в одно офисное кресло я не помещусь. А если пойду консультантом в магазин бытовой техники, то меня могут продать, нечаянно спутав с крупным бойлером RZB50-L. Таким, промышленным…
Пришлось пойти в работники ведра и швабры. Два месяца пробегала по офисам с моющим пылесосом наперевес. До сих пор ненавижу окурки, жвачки и шкурки от бананов. И швабру.
И тут опять то же самое?!
Истинный боец сумо обязан хранить достоинство и спокойствие, так что скалка в вампира не полетела.
— И полы мыть? – прищурилась я. Вампир кивнул, не чуя подвоха. – И паутинку… И твои скляночки переставлять?
Теперь дошло до «хозяина».
— Нет! К моей опытной комнате ты не подойдешь. И к био. И… вообще лучше пока ничего не трогай.
Вот такой вот разговор вышел: вампир только пожал плечами и взялся за мясо (не мое). Я подождала, но вамп углубился в нарезку лука и сделал вид, что лук, кроме слез, вызывает еще и острый приступ глухоты. Блин…
Значит, совершенства не будет… или оно откладывается. Хоть бы понять, мне обидеться или обрадоваться. Вроде все ничего обошлось, никто меня кусать не собирается, заколдовывать тоже, живи себе, пока живется. Вон у вампира еще куча стенок на разлом, есть чем заняться. Уборкой занимайся. Кухни, коридора и моей комнаты. Больше мне все равно никуда нельзя.
Нет, мой вампир таки садист.
Что значит – почему?
Потому.
От мясо приготовил. Тушеное. Запах такой, что аппетит проснулся в момент, как гаишник на шоссе при виде «ламборджини». Вкус тоже, хоть я умею и получше. Ну да, вкус. Вампир ужином поделился. Попробовал бы не поделиться…
Почему тогда садист?
Потому что порция маленькая!
И откуда он взял такие гадкие тарелки? Размером в две ладошки… что? Да, мои ладошки. Но все равно маленькие!
Ночью пузо активизировалось. Оно уже успело забыть про иглоносов и сыр с личинками и теперь намекало, как неплохо было бы прогуляться в сторону кухни. Намеки я проигнорировала, так что, поворчав, пузо перешло к решительным действиям. Через пятнадцать минут я тихонько (ну, насколько могла) пробралась на кухню. Там было тихо и довольно сильно сквозило – пролом вампир собирался заделывать завтра, а пока я свободно могла любоваться звездами в саду и светляками над клумбой.
Могла бы, ага. Но не любовалась. Пузо настойчиво волокло к холодильнику, где (откуда оно знает, а?) пряталось недоеденное мясо…
М-м-м…
Терять время на разогрев я не стала – из-под крышки пахнуло таким сногсшибательным, замечательным, неповторимым ароматом, что следующую пару минут я выключилась из реальности. Где-то на краю сознания был странный шум, гневный вскрик и звон стекла, но это сейчас было далеко-далеко, как… ну примерно как мама и наш ояката.
Почти в другом ми…
Эй!
Занавесь у входа на кухню не сдвинулась даже, а подлетела и рухнула на пол вместе с куском стены, а в открывшемся проеме стоял… стояла… стояло… черт его знает, что это было такое! Местами лысое, местами лохматое, со сверкающими глазами и кучей острых зубов.
Чудище – ростом оно было примерно мне до бедра или чуть ниже – уставилось на меня и зарычало. Губы поползли вверх, открывая зубы все выше и выше… скользящий шаг, потом еще один…
Я говорила, что в шоке люди творят странные вещи?
Ну так вот: я прижала к себе кастрюлю с мясом.
— Это мое. Пошло вон!
— Осторожно! – откуда взялся вампир? – Осторожно, Дари! Это…
Кто это, я не расслышала. Зубастое рыкнуло и взвилось в воздух, метя в мою сторону…
Удар пришелся по кастрюле. Сильный. Сдвинуть меня не особо сдвинул (не те габариты), но ручки выскользнули из пальцев и вцепившаяся в кастрюлю тварь прокатилась по полу, разбрасывая остатки мяса.
— Дари, он хищник!
Хищник? Какой он хищник?! ОН СКОТИНА!!! УКРАСТЬ МОЮ ЕДУ!!!
Следующее, что помню – у меня в руках крышка, передо мной тварюга, и от удара крышки она вылетает через пролом, как особо крупный теннисный мячик. На тебе!
Я на автомате «хакнула», обозначая успешный удар, и поудобней перехватила крышку, на случай, если твари мало окажется одного раза. А ну иди сюда, поганка!
Но тварюге не суждено было вступить в повторную схватку.
Я сначала не поняла, почему «хищник» не торопится обратно за мясом (ну, каким-нибудь, выбор-то есть), а резвится в клумбе среди цветочков. А потом как присмотрелась к этим цветочкам… мама дорогая, да эту живую природу надо особо чокнутым экологам показывать – вмиг отрезвеют!
Белые цветочки, нежненькие такие, прямо одуванчики… А тварюгу схарчили, как я гамбургер. В смысле, быстро и бесследно. Ничего себе икебаны во дворе у моего вампира! Недаром он мне говорил за дверь не выходить и даже в окно не особо соваться.
Ей не пришлось раздумывать, как извиниться перед Сергеем за сорванное совещание… И как выбраться наружу, чтоб успеть к сроку…
«Вызов» ожег изнутри, хлестнул по каждой клетке, каждому нерву… И она растаяла, не успев ни предупредить, ни проститься…
Астрал, непривычно колючий, просто наизнанку вывернул, рванул мышцы, пнул в живот… Лина рухнула на колени, борясь с тошнотой. Черт… Что ж такое… Сейчас-сейчас… Только темнота перед глазами хоть чуть рассеется… Лина осторожно тряхнула головой… И поняла, что ей еще повезло — под ее коленями аккуратно распалась на две половинки декоративная подушка. Ад и демоны!
Неточный перенос… Не было бы подушки — ноги бы в камень вплавило… Какого дьявола? Чтоб вас, Ваше Величество… И какого черта опять Ваша спальня? И… где Вы сами?
— О, явилась…- послышался голос Величества из-за спины. Лина похолодела. Кажется, финиш…
Она встала.
Медленно, как во сне обернулась…
Тело автоматически склонилось в приветствии — машинальный жест помогает выиграть время. И застыла под пронизывающим взглядом.
— Да, милорд?
— Милорд… — по его губам поползла тяжелая, ленивая усмешка… — Опять за свое. Феникс мой верный…
— Милорд, я…
— Милорду угодно знать… — медленно проговорил Вадим, — Что ты будешь пить?
Ох ты черт… Только тут Лина заметила странный блеск глаз и особенный, очень-очень редко слышный оттенок медлительной лени…
Повелитель был пьян.
Преисподняя… Сердце Лины с отчетливым стуком рухнуло в пятки. Вот это влипла…
— Чего стоишь? — поинтересовался Вадим, и к замершей девушке прыгнуло кресло, почти наступив на ногу…- И молчишь?
— Милорд, вы… что-то хотите узнать? — осторожно, точно общаясь с драконом, проговорила Лина…
— Я задал тебе вопрос! — почти сварливо отозвался неузнаваемый Повелитель, — Не поняла? Я хочу знать, что ты будешь пить!
— Коньяк… — Лина никогда не считала себя знатоком в таком деле, к тому же ее организм все равно рассматривает все остальные спиртные напитки как яд… И отторгает. Если она опьянеет, то не больше чем на двадцать минут…
— Угощайся!
Коньяк завис в воздухе у ее лица… Правда, в виде бутылки — то ли Повелитель забыл о стакане, то ли решил влить в гостью сразу все…
— Пей!
Доза жгучего напитка заплескалась в желудке костром, нет, пожаром, зажгла щеки, расплавила напряженные мышцы, тем более Повелитель не отставал, казалось, задавшись целью споить феникса до потери способности удрать… Черта с два, милорд, продержусь… Продержусь. Что вам надо от меня, а?
— Наполеон! — прозвучало в тишине, — Арманьяк. Хеннеси.
Лина невольно напряглась, но незнакомые слова оказались не заклинанием и не ритуальными именами каких-нибудь злых демонов… Просто у кресла зависли еще три бутылки… Повнимательней присмотревшись к последней, девушка решила, что эту точно пить не будет! У загадочного Хеннеси на донышке отчетливо просматривались полтора десятка лапок… Бррр…
— Бери что хочешь… — предложил молодой Хозяин сумрачно. — Что?
— Благодарю, милорд…
— Вадим, я сказал! — вдруг вспылил Избранный, ударом кулака превращая стол в пыль. — Вадим, поняла?! Черт…
Померцав, пыль вновь собралась в подобие столика, отрастив по дороге лишнюю ножку… Лина вздохнула, предчувствуя новую бурю, но Повелитель уже отвлекся, наверно, решив наплевать на такие мелочи..
— Лешка тоже не разбирается. В спиртном. Совсем. Пиво и то… Плохое от хорошего не отличит. Одни зелья на уме! — очередная бутылка закончила свою жизнь, врезавшись в стену. Осколки стеклянным градом засвистели у лица, усыпали пол. Вадим не обратил на них внимания. — Зелья… Вечно полные карманы таскал. Это с пяти лет, черт! Тогда в камере, когда… дьявол, он этот темный эликсир с первого мига узнал, с первой секунды! И все-таки посмотрел и спросил: «Что это?» Проклятье! Стоит, шатается и смотрит такими глазами…
Следующая бутылка разлетается даже не в осколки — в пыль.
— Надеялся… Ненавижу!
И снова короткий грохот и звон… Лина, никогда не видевшая Повелителя в таком настроении, старалась быть тихой и незаметной… как на задании. Слушать откровения Вадима — себе дороже, а уж такие… Насколько Лина помнила то не слишком доброе время своего недолговечного положения фаворитки, Вадим ревниво оберегал свое прошлое и свои семейные отношения от любых расспросов. До недавнего совещания (того, на котором вампир так неосторожно высказался про тело) половина демонов не подозревала, что Повелитель мира родом из тех самых Соловьевых. Зоя это тоже не афишировала, ей-то приятней считать себя демоном… А уж то, что Алексей Сокол, тот самый Алексей, тоже их родственник, вообще было запретной темой при Дворе… И затрагивать вопросы Стражей и братских отношений было ох как небезопасно. По коже бегут знакомые иголочки…
Опасно… Очень. Этого странного разговора она может не пережить.
А ведь так и не вернула любимому силы…
Не хотела с матерью встречаться… Колибри! Но нет, кажется, еще поживем… По полу кружит вихрь — Вадим подхватывает телекинезом разноцветные осколки, скручивает из них колючий смерч и запускает в дверь… О! Так даже… Кому-то не повезет.
А ведь правда могу не выжить — мелькнула отчетливая мысль с привкусом сожаления… Прикончит и не заметит. Даже и не вспомнит. Вот поэтому в ближний круг Повелителя не особо рвутся, хоть и привилегии тут за уровнем.
Но куда денешься… Сиди. Слушай. И старайся не разозлить Вадима еще сильней.
— Ненавижу! Ну почему я нужен только как светлый? Я ведь его любым принимал! Почему он не хотел?! Как он смел так со мной, мальчишка! И еще спрашивал «за что», когда… За все! За… — взгляд Вадима вдруг остановился на ней, и Лине понадобилось все ее самообладание, чтобы не вздрогнуть. Это была даже не привычная Тьма — ожившая ярость… — А… ты… А почему не пьешь?!
Приходится глотнуть…
Темный взор немигающих глаз не отрывается от ее пустеющего бокала…
— Молчишь. Пей, не спорь… Вот он всегда спорил… Даже в камере! Даже когда я у него отобрал всякий выбор! Светлый, мать его! — и огненный шар прошибает стену, рассыпая гарь и пепел… — Проклятье!
— Повелитель… — Лина сама не понимала, что заставило заговорить. Может быть, отчетливое ощущение нарастающей угрозы? В самоубийцы подалась, Лина? Но вечер и впрямь стремительно катится к очередному взрыву. Так и так плохо придется. — Милорд… Вадим, что случилось?
— Ничего! — рявкнул Повелитель и в стену полетел стол…- Ничего. Неделя прошла, и ничего! Ни одному шпиону ничего не удалось узнать… Ни листовки, ни намека, ни слуха даже… Даже тела.
Ах вот что! Тело ему подавай… Обойдетесь, милорд… Спохватившись, Лина заткнула глотку зловредному внутреннему голосу, который как раз собирался высказаться, куда бы Повелитель мог пойти поискать нужное тело… И злорадство тоже придавила…Не время сейчас, птичка… Переживем — тогда сможешь выразить мнение… Сейчас — молчи.
— И если его убили просто так, не разобравшись, по своим дурацким светлым понятиям… Тогда я эту Лигу по стенке размажу! Иди сюда! Давай стакан! Вот так… Ближе!
Нет! Не трогайте меня, милорд! Вы же пьяны, и если…
Поздно.
Сильные пальцы хватают ее запястье, и…
И все.
Показалось — рухнуло небо. Показалось… Это была не память Алекса, не картинки прошлого методичного японца — скрученные, придавленные, страшные, воспоминания Вадима обжигали ледяным ужасом. И тащили, тащили, тащили вниз. В серую темноту, прорезанную чужим отчаянием и сполохами боли… Нет-нет, я не… Только не его! Испуганно забился Феникс — но его тоже подмяло, скрутило… утащило в темную жуткую дыру чужих воспоминаний…
Он тогда быстро перестал плакать.
Очень болела голова, болели руки и плечи, а глаза закрывались сами — быстро, не по-человечески быстро мелькали горы, снег и пустыни, то все затягивало ночная темнота, то туман, то било беспощадным жарким солнцем… Серые сбивали со следа погоню, и телепортировались куда попало, все быстрей и быстрей, и от этого жуткого мелькания начинало тошнить…
Ни минутки нет, чтобы попробовать перенестись, чтобы… ни минутки…
Папа… пап, ты же не умер, нет?
Найди меня, папа… пожалуйста.
Он не заметил, когда мир исчез совсем. Просто стало темно…
Больно было везде — и во сне тоже. И проснулся он тоже оттого, что стало больно. Очень…
Он вскрикнул и дернулся, вырываясь из чужих хватких рук, но они не отпускали, и давили все сильней и сильней, пока он не закричал, вслепую отбиваясь… пытаясь отбиться… пытаясь…
Почему он ничего не видит? Почему?!
Вокруг чужие голоса, чужой смех… почему они смеются, когда кому-то больно?
Отпусти! Не хочу!
Нет…
А внутри жжет так, словно в него попали огненным шаром. Большим. Как мяч…
Пустите… больно же…
Я же умру… Не надо…
Он задыхается и бьется, пытаясь сбросить с глаз это темное, рвется и кричит… и не замечает, как постепенно затихает вокруг смех… как слабеют руки на его плечах… как внезапно затрясло пол…
От-пус-ти-те меня!
Отпусти!
Пол трясет все сильнее, слышится чей-то испуганный крик. И что-то рвется… ломается… рушится…
В глаза вдруг врывается свет, руки, почему-то сильные, отбрасывают в сторону серого демона, а голоса неожиданно становятся понятными:
— Не может быть!
— Как это получилось?
— Это ОН отнял силы у Майроса? Этот детеныш?!
— Не выпускайте его!
Они его не кормили.
У них не хватало сил убить его — из разговоров он понял, что их колдун, как всегда, решил усилиться, забрав чужую магию, но что-то не вышло… Получилось наоборот, это он, Димка, смог перетянуть магию на себя, отбросить этого серого… И теперь он мог не подпускать их к себе.
Они не могли его убить. Зато могли не выпускать из пещер — барьер поставили. И не давать еды. И постоянно изматывать…
Если б его не нашел Лешка, он бы…
Сколько б он еще протянул? Дня три? Или два?
Я не хочу это вспоминать. Не хочу.
У Стражей всегда светло и солнечно, ему раньше так нравилось бывать на папиной работе… Но сейчас тут нет папы. И от света иногда глаза болят. А папины друзья только спрашивают и обследуют…
Ты не пострадал?
Ты что-нибудь вспомнил?
У него как-то странно нарушена аура. А магия при этом не пострадала. Так не бывает…
Ты не чувствуешь каких-нибудь изменений?
Ты ничего не вспомнил?
Он часто просыпается по ночам. Когда приходят плохие сны.
Нет, он не помнит, что снится, но это так страшно.
Стражи говорят, есть такие способы, чтоб не приходили кошмары. Учили, как расслабиться, как представить нужную картинку, настроиться на покой.
Но он пробовал, и это не помогло.
Никогда не помогает.
У него другое лекарство есть. Димка тихонько поворачивается на кровати и смотрит на младшего брата. Это Лешка вытащил его из того страшного места, которое он не помнит, Лешка помог вернуться домой. Лешка…
И глядя на Лешку, Дим понемножку успокаивается. Он дома. Все хорошо. Все будет хорошо.
А тот кусочек холода и злости, который иногда шевелится в груди, нестрашный. Он совсем редко просыпается…
— Эй, очнись! Тоже пить не умеешь?
Лина с усилием приподнялась на локте. Как падала — не запомнилось. Что произошло? Повелитель все так же смотрел на нее, держа в руке оба бокала.
— Что?
— Пить будешь?
— Да.
— На. Так вот, о Лиге пресветлой, чтоб ее… Я уже приготовил им кое-что… Они запомнят! Пей, Лина и слушай…
Вся внимание, милорд… Ради вашего загадочного плана я не только коньяк, я горящий спирт глотну. Лина с самым преданным видом опустошила очередной бокал, хотя голова уже кружилась… То ли организм не посчитал этот напиток за яд, то ли она просто пила быстрей, чем коньяк из организма выводился… Значит, Лигу по стенке размажете, да? Из-за Алекса? Наверно. Вот это, что в вашем голосе, эта боль — она настоящая. Только если он вернется, если вы узнаете правду, если… Тогда вы размажете его. Я знаю.
— Смена опознавателей, перерегистрация, ты про них слышала?
— Да, Вадим…
— Все это чушь. Опознаватели и раньше менялись. Но эти, новые, свяжут жизнь каждого с демоном… Пусть только попробуют прикончить еще хоть одного демона! Вместе с ним подохнут два десятка их человечков, которых все светлые так защищают… Вот так! И посмотрим, такие ли они светлые, как себя считают!
Лина похолодела.
Очередной глоток протолкнулся в горло колючим льдом…
Все. Это конец… Теперь больше откладывать нельзя.
Финиш.
Из донесений агентов Службы Дознания:
«В группе «Пламя» объект не обнаружен. Агент Африка»
«Группа «Сибирь» готовит захват оружейного склада в Ростове. Объект не обнаружен».
«Объект на базе «Репей» не обнаружен»
«Агент Ящер сообщает: членами Сопротивления активно ведутся поиски объекта. Высказывается предположение, что объект похищен членами радикальной группировки Аль-Син для устранения. Использовать план с захватом заложников нецелесообразно, т.к. члены группы — фанатики».
Служба Слежения докладывает: за предшествующие сутки объект не обнаружен.
Ступив из портала на каменный пол, Лина коснулась виска и вопросительно посмотрела на Марианну…
— Порядок, — усмехнулась феникс, — Блондиночка получилась. Молодчина все-таки тот, кто маскировку придумал…
— Точно. А Алексей носит?
— В точку, подруга, — кивнула Марианна, ведя ее за собой по коридору светлого песчаника, — Сергей и Лора носятся с ним как с детенышем. Очень боятся, что кто-то все ж опознает «новенького». По-моему, он даже спит в маскировке.
— Вот именно! — подтвердил знакомый голос, и на ладонь Лины легла мягкая теплая рука телепатки, — Рада видеть тебя, детка. Живой и здоровой… Тяжело пришлось?
Лучистые глаза Лоры тепло просияли. Ну, телепаты узнают людей в любом облике… И, кстати, о телепатах… Лина аккуратно убрала руку из-под пальцев пожилой дамы. Хотя, наверно, уже поздно? Что-то очень уж сочувственно Лора на нее смотрит…
— Привет, Лора. Все в порядке.
— Насколько возможно, — уточнила рыжая феникс, невольно посмотрев в потолок, — Над городом опять гроза.
— Повелитель изволит бушевать?
— Хорошо хоть не в полную силу, — вздохнула Лина, — Успел пар спустить. Он оторвался сегодня на шпионах, когда те явились ни с чем. Пришли четыре шпиона — уползли три ящерицы. Повелитель выразил надежду, что в таком хвостатом виде они смогут хоть что-нибудь разузнать…
— А четвертая? — с любопытством осведомилась Марианна, не заставшая эту дивную сценку.
— А четвертую пришиб лапой его любимый тигр. Его Избранность одобрил.
— Мило.
— Детка, будь осторожна… Мы очень постараемся вытащить тебя поскорей, но пока…
— Я понимаю, — но про себя феникс понимала еще больше. Если ее вытащат в ближайшие дни и Повелитель поймет, как его провели, тогда ад сорвется с цепи, и Лиге не жить. Ни Светлой, ни тем более Темной. Как ни шифруются ее темные коллеги, но коснись их тень подозрения, попадись хоть один — и цепочка потянется. Это все понимают. Так что Лина, как бы паршиво не пришлось во Дворце, сколько бы наемничков не подсылала Темная Принцесса, а уходить оттуда — нельзя. Подставишь всех.
Нельзя.
Песчаник стен сменился гранитом… Коридор стал шире, впереди зашумели голоса.
— Ну вот и совещание. Алексея сама узнаешь или подсказать?
На совещании обсуждался вопрос, волновавший обе Лиги.
— Нет, пока наша служба информации не может сказать, в чем суть Реформы, это держится в секрете. Но сходятся на том, что это связано с опознавателями…
— Опять перерегистрация? — худой парень, задавший Сергею вопрос, сначала показался Лине незнакомым. Но Марианна рядом тихонько вздохнула, а когда спросивший шевельнулся, то обнаружилось сверхлимитное количество рук… Шесть. А, маг из лагеря, на которого подружка положила глаз. Ясно. А где же?…
— Судя по всему, да…
— Черт!
Не этот… Алексей совсем не так держит плечи… И не этот… И не светловолосый парень у иллюзии окна… И не…
В этот миг она почувствовала на себе взгляд.
Чуть повернула голову…
Он смотрел прямо на нее, рыжеволосый парень с россыпью веснушек на белой коже… Парень рядом с Сергеем… Прямо на нее. И так, словно в этой комнате были только они двое…
Не может быть! Я же… как он узнал?
Я же в маскировке…
Но парень встал, и, не обращая внимания на попытку Сергея его удержать, пошел вперед.
— Чиж! — позвал чей-то возмущенный голос…
— Не может быть! — тихонько шепчет рядом Марианна…
Но он уже рядом. И пусть глаза не того оттенка, но взгляд — тот! И руки, что ложатся на плечи, окутывая сердце теплом…
И знакомый голос, родной, неповторимый, шепчет в ухо:
— Ты!… Это ты…
— Эй! — слышится чей-то недоуменный возглас, но Сергей уже машет рукой, прощаясь с очередным сорванным совещанием…
Только Алексу, похоже, все равно. Да и Лине, если честно, тоже… Она перестала замечать и лигистов, и понимающий взгляд телепатки, и улыбку Марианны, поглощенная тем, что Алексей рядом…
— Лина… — шепчет он, и в его сияющих глазах сама собой тонет ее тревога… — Лина…
И вздохнув, глубоко, прерывисто, он прижимает ее к себе, нежно, крепко-крепко, словно боясь потерять…
— Лина…
Голос не слишком слушается, почти срывается, и юноша вновь приникает лицом к ее волосам…
А потом они просто молчат, потому что слов сейчас нет, потому что можно просто молчать и быть счастливым просто оттого, что рядом бьется другое сердце… Родное сердце… Любовь моя…
— Никуда больше не отпущу… Слышишь, никогда!
Милый мой… Как мне сказать?… У меня всего полчаса.
— Снова буря…
— Это еще ничего, — отозвалась Лина.
Небо над Севастополем было хмурым — темно-серые, почти черные тучи сплошь затянули небо, по опустевшим улицам хлестал ливень, ветер трепал мокрые деревья на бульварах… Пусто, мокро и холодно. Даже горы угрюмо нахохлились, пряча снежные вершины за серыми лохматыми облаками…
Эту горную цепь, небольшую, но редкостно живописную, Магда воздвигла по приказу Повелителя — тот зачем-то желал видеть горы из окон Дворца. На это ушло немало времени и сил, зато город обзавелся новой достопримечательностью, а Лига — убежищем. Горы еще долго будут фонить магией, и попробуй засеки там что-то постороннее. Эта пещера в новом горном отроге напоминала одно человеческое здание, с эркером, обзорным окном… Магда сотворила ее на спор, так просто, и здесь, в пещерке, затянутой горным хрусталем, никого не было. Почти.
— Он тебя не трогал? Лина? Прости…
— Нет, все обошлось. Что ты, Алекс? Обошлось, честно! Ну правда…
— Обошлось бы — не говорила б столько слов, — Алексей осторожно отводит в сторону прядку ее волос, затеняющую глаза… — Обманщица…
— Умник…
— Ведьма… — голос Алексея тих и очень нежен, — Лина… Не уходи…
— Я вернусь… Обещаю, милый… Леш…
Во дворе дома их встретила неизменная на всех планетах картина: у подъезда сидела троица старых до выцветания чешуи сауриш, два аррана и три человеческих бабки. Вся эта разномастная компания недружелюбно уставилась на молодежь.
– Вот, приперся. Интересно, где его носило? – уловил чуткий слух мэйлиса голос одной из сауриш.
И тут же арран подхватил:
– А я вот слышала, что он спутался с космическими пиратами! А еще…
Тут С-маур захлопнул входную дверь, отрезая внешние звуки, и рванул к лифту:
– Мотаем! То есть, я хотел сказать, нам наверх. Никак не привыкну, что я уже вырос и они не могут меня за лапы оттаскать.
Квартира у С-маура оказалась небольшая, всего две комнаты, кухня и маленькая кладовка, которую он и планировал использовать для линьки. Мебели не было, не считая терминала и нескольких лежанок и столбов, да крюки в стенах, за которые и крепилась паутина. Зато в квартире был высокий потолок и вместе с обычной дверью имелись и «ворота», то есть полностью сдвигающаяся в сторону стена. В такой грузовой вход спокойно прошла даже крупная Алекс.
– Вот тут я и обитаю. В кладовке есть все необходимое для гостей: матрас, одеяло и… не помню, что там было, но это надо выкинуть. – С-маур заглянул в холодильник, ничего не нашел и подполз к терминалу. – Тебе надо заказать еду, Чучело. Я-то уже не буду, мы не едим во время линьки. Ну если… только очень достанут или под настроение попадут.
– Не едят они, пока мозги не отключатся. Тогда они кидаются на всех. Хотя случаи присутствия людей во время линьки официально зафиксированы. Уж не знаю, каким дрыном они отбивались, но да, бывает, – злорадно выстрелила речью Шмери. – Я Шуур позвонила, что мы скоро приведем ей не просто подопечного, а настоящего киборга. Она так рада, что у нее просто дар речи пропал!
– Вот это реально подарок судьбы! – С-маур опять цапнул сауришу за хвост.
– Почему ты не кусаешь Алекс. Вот она лежит, молча! – возмутилась его соседка, показывая на крупную подругу, которая, чтобы никого не зацепить в небольшом пространстве квартиры, легла возле стены на пол, поджав под себя задние лапы.
– Потому и не кусаю, что лежит молча. – С-маур показал Чучелу на пол в большой комнате. – Вытаскивай сюда раскладушку, бросай сумку и беги, развлекайся. Не бойся, они тебя не обидят. Можешь остаться на ночь в общаге или вернуться сюда. Просто приложи руку к двери, и система тебя впустит.
Ящеры опять втопили бегом по дороге к величайшему восторгу мэйлиса. Он прижимался к чешуе Алекс и только иногда пищал на особо крутых поворотах, когда сауриша заваливала корпус на бок. На одном из поворотов сверху с дерева упал молодой арран, и осведомился у ошалевшего рыжего:
– Куда?
– В институт.
– А, ну я туда же! Тоже на проезде экономишь? Не боишься, что башку откусит?
– Алекс сама предложила! Ай! – Чучело вцепился покрепче, потому что Алекс перепрыгнула медленно движущуюся пустую платформу, а его процессор не смог рассчитать компенсацию движения.
– Хорошо тебе, а мне она лапы оторвет, если поймает! Ну, бывай! Мне тут напрямую по проводам до корпуса… – арран прыгнул на столб, на лету выбрасывая длинную липкую нить паутины. Чучело рискнул отпустить одну руку и помахать ему. На мгновение обе сауриши притормозили в воротах, проходя сквозь сканеры, мэйлис решил было, что его спешат, но динозавры побежали дальше, хотя и куда медленнее, чем раньше, а потом и вовсе пошли шагом.
Институт мэйлиса потряс: от громадных зданий до уходящей вдаль территории парка, разделенной на сектора заборами и силовыми полями. Часть участков была покрыта лугами с неизвестными животными, часть заросла лесом, а кое-где отслеживались рукотворные посадки на грядках. И очень много цветов. Цветы были повсюду, они разделяли заборы и дорожки, свисали с покрывающих заборы лиан, цветами были покрыты невысокие фигурно подстриженные кустарники. На широкой дорожке они встретили еще несколько ящеров, в том числе такого же, как Алекс. Огромный, на полметра выше, ящер при виде сауриши зарычал, пригибая голову к земле. Алекс ответила таким же ревом, только выпрямляясь так, что седок чуть не свалился на землю, спасли импланты, выровняв положение тела.
– Инстинкты, – извинилась она, принимая нормальное положение. – Не обращай внимания, Ресс за мной ухаживает. Он здесь в отделении трансплантологии работает. А я пытаюсь Дельту на общение раскрутить. Но с ними непонятно. А вот и Дельта-А.
Чучело обменялся личными кодами с темноволосым сэем. Дельта-А послал ему пакет данных, в который входил план института с нумерацией и описанием зданий, с указанием запретных для посещения зон, расписание дня служащих, и отправился дальше по своим делам. То есть вскочил на ближайшую гравиплатформу и уехал куда-то в направлении склада.
– Они тут патрулируют, – пояснила Алекс. – Им директор разрешил для удобства использовать любые средства передвижения и дал полный доступ почти во все помещения. Но, увы, теперь я не знаю, где проявление разума, а где программа. А на контакт они не идут. Слушай, ты если что заметишь, скажи мне, ладно?
– Ладно, – Чучело подумал, и все-таки проинформировал: – Только я очень неправильный мэйлис, у меня процессор неисправен.
– Это мы потом обдумаем вместе. Понимаешь, нельзя сразу решать все проблемы, рук-то недаром две. Берем одну – решаем, берем вторую – решаем, и так пока проблемы не кончатся.
– А С-маур четырьмя берет, – зачем-то сказал Чучело, вспомнив ворчливого аррана.
– Так у них и мозга два, – сообщила Алекс, останавливаясь и приседая. – Не знал? У них спинной мозг тоже активен и несет те же функции. То есть арраны единственные существа на Дэе, которые реально могут думать задницей! Их спинной мозг отвечает за развитие долгосрочных проекций. Мы традиционно подкалываем их на эту тему.
Мимо пробежал еще один сэй того же фенотипа, послав мэйлису служебное сообщение с личным кодом.
– Дельта-С, – представила киборга Алекс. – Наверняка студенты за мороженым послали. Они часто парней гоняют в магазины. Нецелевое использование, на которое все закрывают глаза.
– Они одинаковые? – Чучело соскользнул по боку Алекс на землю, и даже сумел не упасть при этом.
– Да, один фенотип, одна группа. Идем, сейчас с Шуур познакомлю.
Шуур оказалась красивой темно-зеленой с золотым отливом сауришей. Эмоции она выражала, поднимая яркие золотые гребни. Узнав, что это не шутка, и ей правда доверят адаптацию мэйлиса, разволновалась до невнятного шипения. А потом, прихватив парня за рукав, потащила его сквозь бесконечные ворота на территорию парка.
– Ты не думай, Дельта твои данные уже внес, – говорила она, подстраиваясь под скорость мэйлиса. – И гравитележку возьми, они быстрые, а я пробегусь. Для меня семьдесят – не скорость. Правда, у нас за это от завхоза можно тряпкой получить! Она у нас такая! Ее даже Дельты боятся. Врут, что опасность повреждения объекта марьиванновна при контакте с боевым киборгом семьдесят пять процентов, но на самом деле боятся. Я вас обязательно познакомлю. Ты ее тоже бойся! Это традиция. Ее все боятся. А сейчас мы тебя должны посвятить!
Стоять на платформе, держась за ручку, когда ветер бьет в лицо, развевая волосы, оказалось очень интересно и приятно. И пусть даже иногда он повышал скорость настолько, что начинал задыхаться, но все равно было здорово. Наконец они добрались до участка земли, засаженного невысокими деревьями с очень толстыми, бочкообразными стволами и листьями серебристо-зеленого цвета. Под деревьями в земле копались три невысокие сауриши, один арран и пять человек – две девушки и три парня. Они находили странные, большие, с кулак, овальные предметы коричневого цвета и складывали их в сетки.
– Привет, ребята! – Шуур подцепила мордой аррана и перевернула кверху пузом. – Т-шим, это наш новенький, надо посвятить! Он киборг, зовут Чучело.
– Ну очень смешно! – паук дернул лапами и без особых усилий перевернулся обратно. – Надо, значит, посвятим. Иди сюда, киборг. Засунь руку в одну из сеток и выбери зерно. Закрывать глаза тебя просить бесполезно?
– Меня можно, у меня процессор неисправен, – Чучело изучил содержимое протянутых ему сразу девяти емкостей с семенами. – А есть разница откуда его взять?
– И процессор починим, но сначала посвящение. Сначала загадай желание и выбери, не глядя, зерно, – инструктировал арран спокойным ровным тоном.
Чучело смотрел на пузатые бочонки семян и не понимал: зачем чего-то загадывать, если один день на этой планете подарил ему больше впечатлений, чем вся его прошлая жизнь? Он и так знает, чего хочет. Рыжий отвернулся и наугад взял неожиданно легкое семя.
– Дальше что делать?
– Дальше надо согреть его в ладонях. Не бойся, этот вид не кусается. А когда зашевелится, разожмешь руки. Понял?
– Да.
Чучело сжал выбранное семечко в руках и произнес вслух:
– Я хочу тут остаться.
Все присутствующие замерли, уставясь на его руки, словно сейчас он делал что-то очень важное. Напуганный таким вниманием парень застыл, считая про себя секунды, и вдруг в ладонях что-то сильно дернулось, толкнуло изнутри. Он поспешно раскрыл руки, показав зрителям: бочоночек лопнул посередине, коричневая оболочка распалась, и из-под нее раскрылись, освобождаясь, два прозрачных крылышка. Они затрепетали, загудели, парень едва не отбросил прочь ожившее семечко, но тут оно само подпрыгнуло вверх и взлетело! Низко гудя, как рассерженный шмель, сделало круг, спикировало вниз, едва не коснувшись низкой травы, но не упало. Так же стремительно взвилось к небу и унеслось куда-то за крыши зданий. Мэйлис подстроил зрение, отслеживая его полет, пока это было возможно.
– Останешься, – уверенно объявил арран. – Улетело, значит сбудется. Примета верная.
Компания тут же обступила рыжего, хлопая по плечам и посмеиваясь.
– Ну чего, поможешь нам? – спросил один из парней, дождался короткого кивка и представил человеческую компанию. – Я – Дик. Это Ира и Лена, а вот Саша и Серж. Давай, бери сетку и начинай искать семена. Сребролисты, гады, вымирать задумали. На побережье разом все рощи засохли. Вот, воспроизводим. Шуур, даешь нам парня в помощь?
– Пусть помогает, если хочет, – она скинула свой номер Чучелу: – Как закончишь или устанешь, позвони. Я буду у вредителей.
– Отдел биотехнологий, – перевел арран. – У нас тут работа однообразная, заскучаешь – скажи.
Чучело изумился, как вообще можно считать скучным такое интересное занятие: под опавшими листьями отыскивать смешные бочоночки и быстро, пока они не согрелись убирать в сетку. Знали бы они, что такое по-настоящему скучное занятие, когда все твои действия контролирует программа, а ты сам просто выполняешь приказы очередного клиента и сделать ничего не можешь! Да и видеть там особо нечего. А тут… За несколько минут поиска он, кроме семян, обнаружил большую зеленую с синими точками гусеницу, грибы и гнездо жуков, разбежавшихся от него с сердитым гудением. Чучело сверился с расписанием. До ужина оставалось еще целых четыре часа, полных чудес.
Приземлились они удачно, до пропускных терминалов было всего метров пятьсот по мокрым серым плитам с пробивающейся между ними травкой. Само здание в форме овального купола было скорее широким, чем высоким — всего два этажа, да еще и с восемью лучами-коридорами, а сверху еще затянуто силовым полем, как объяснил С-маур, на случай выпадения всяких предметов: от деталей флайера до тех, с кем этот самый флайер столкнулся. Чучело закрутил головой, но наверху никого не было, а главное -– ничего не падало ни на космопорт, ни на них.
Он даже спросил, где животные, и был просвещен, что здание не просто сделано в форме аррана, но и покрашено сверху в цвет опасности. И какое нормальное животное приблизится к хищнику таких размеров?
Вошли они в одну из импровизированных лап, вдоль стены тянулись эскалаторы, но оставалось и достаточно места для желающих пройтись пешком или для техники: погрузчиков и гравитележек. Незнакомый с движущимися дорожками Чучело с завистью посмотрел на пришедшую в движение ленту, сенсоры указали на живых существ и тут же умная техника попыталась облегчить им жизнь. Арран, осознав чего хочет подопечный, просто взгромоздился ему на плечи и предложил покататься. На третьем круге согнав счастливого мэйлиса с эскалатора направил его дальше, к терминалу. Возле терминала была следующая остановка. Придерживая Чучело одной лапой — пока шли от эскалатора, мэйлис дважды, засмотревшись по сторонам, чуть не угодил под погрузчик, — еще двумя С-маур постучал по экрану и получил несколько жёлто-фиолетовых с белой каймой липучек на одежду и две вирт-карты – одну затолкал в комм Чучелу, другую в свой. Сам паук с липучками не заморачивался, окрасив себя пятнами естественным путем. Вышли они в город через другой путепровод-лапу, и сразу оказались на большой площади, от которой вели в разные стороны широкие улицы.
— На такси или пешком? Тут около часа.
— А можно пешком? — Чучело закрутил головой, пытаясь рассмотреть маленьких разноцветных летающих ящериц. Они устроили хоровод вокруг его рыжих растрепанных волос, изредка цепляясь за пряди острыми коготками и повисая на мэйлисе. – Если устанешь, я тебя донесу! Только давай посмотрим, как тут!
— Ладно, договорились, если что, платформу возьмем, тут для любителей погулять есть.
Брели не торопясь, вокруг было полно прохожих: ящеров, арранов, людей. На мэйлиса никто не обращал внимания. Даже когда он принимался рассматривать особо ярких представителей незнакомых ему видов. Чучело забредал в магазины, изучая товары на прилавках, но ничего не покупал. Один раз подергал за веревочку с непонятным предметом, свисающую с дерева, оттуда к его изумлению свалился небольшой организм, состоящий как раз из таких вот веревочек, коротко пискнул и поднялся обратно.
— Инопланетный паразит, из прижившихся, – сообщил С-маур. – Их тут полно. У них цикл окукливания идеально совпал с некоторыми процессами у сауришей, теперь обе стороны от этого страдают.
— А чего он там сидит? — – Чучело потянулся было опять к свесившемуся шнуру, но тот втянулся наверх.
— Ждет, когда его съедят.
— А что будет после? — мысль о разумном существе, которое хочет, чтоб его съели, потрясла мэйлиса.
— Яйца он отложит. Они у себя инкубаторы строят, а у наших сауришей для этой цели оказался подходящим второй желудок. Потомки выводятся естественным путем. Твари странные, но в чем-то полезные. Не особо разумны, на уровне крупных птиц. Могут воспроизводить звуки, лучше всего получается ругань. Обычный биологический мусор. Зато в темноте светятся. Почти пришли. Вон видишь отдельный купол, тьфу ты, комплекс зданий — это институт Развития биологии и биотехнологии.
— А что там делают?
Система посчитала перспективу и выдала результат: по предварительным оценкам институт занимал место больше, чем половина города. Ответить арран не успел, мэйлис уже переключился на следующий объект:
— Ух ты, оно сюда бежит!
Из магазина вышел невысокий, на голову ниже мэйлиса, сауриш. При виде их пары он резко растопырил спинной и головной гребни и подбежал, открывая пасть.
– С-маур! – затараторило это создание, пытаясь ухватить паука передними лапами. – Наконец-то ты вернулся! Ну как там, в космосе? Тебе понравилось? А ты где был? Твои люди тебя не боялись? А киборги там были? Ты кого-нибудь съел? А у нас столько событий! В институте был пожар, но у нас были гости, и их сэи всех вытащили. Мы твоему отцу за пару часов всего все объяснили, и он согласился, что мы должны выкупить Дельту! Ой, за хвост-то зачем кусать? Ты хочешь есть? А кто с тобой такой рыжий? И почему он молодняк? Ты его куратор?
— Это Шмери, — представил динозавра С-маур, выгадав небольшую паузу в скорострельной речи собеседницы. – Моя соседка по лестничной площадке. Типичная сауриша.
— Не будь занудой, С-маур, — сауриша заглянула в глаза мэйлису, для чего ей пришлось повертеть головой из стороны в сторону. — Как тебя зовут? Ты ведь новенький? Арраны такие скучные, хочешь, я тебе все покажу? Тебе будет весело. Ты любишь природу? Я могу тебя в институт забрать. А где ты живешь?
— Он живет со мной. Это киборг развлекательной линейки, зовут Чучело. Будет жить в моей комнате, пока я не перелиняю, — сообщил С-маур, еще раз кусая за хвост говорливую Шмери.
— Ой, ты с ума сошел? Ты же будешь опасен! Давай я и правда, его в институт отведу. Поможет пока, мы ему по ставке лаборанта заплатим. Там у нас сразу на три цикла помощников набирают. Ну так что? Ты, как куратор, подтверждаешь? Я сейчас покажу все!
Она вытряхнула из комма на лапе экран с изображением животных. Люди их кормили. На следующей картинке два ящера куда-то катили большое яйцо. Огромный ящер стоял рядом с человеком и арраном, причем, судя по позе, человек был с чем-то несогласен и активно это доказывал. На следующем фото стоял вздыбленный во всех смыслах динозавр — из него или нее торчали не только спинной, головной и хвостовой гребни, но также еще растопыренные перепонки немалых размеров за скулами и лопатками.
— А это Шуур напугали, — похвасталась Шмери. — Она на Дельту-А наступила. Он вскочил и она испугалась. Правда, здорово? Он лежал, а мы его замаскировали. Дельта вам понравится, они всем нравятся. Они такие милые! Мы думали, их будет сложно выкупить, но твой отец связался с их генералом и тот отдал приказ. Все оказалось так просто, он совсем не хотел денег, он хотел странного!
— Что? — С-маур воплощенной немногословностью переставлял лапы по улице.
— Он согласился отдать нам всю Дельту при условии, что Алекс… помнишь Алекс, С-маур? Ой, у нее тоже куча всего случилась! Она покатает его внуков! Алекс согласилась, конечно! Мы очень хотели Дельту. Теперь они охраняют институт! Мы, правда, так и не поняли, они разумные или нет.
Шмери покрутила головой и вдруг издала пронзительный свист. Издалека донесся ответ, и, проследив источник, Чучело просто застыл с открытым ртом. В этом существе было три метра сорок сантиметров, система подсчитала вес: восемьсот тридцать два килограмма. Огромный ящер двигался легко, а небольшие вспышки силовых полей обозначали габариты движения огромного мощного хвоста. Иногда сауриш останавливался, пропуская более мелких существ: арранов, других ящеров или людей. Два небольших, меньше С-маура, паука и один человек прицепились динозавру на хвост и некоторое время даже ехали, пока он их не стряхнул. Наконец ящер остановился перед ними, склонил голову в приветствии, и неожиданно приятным низким женским голосом произнес:
— Меня зовут Алекс, я начальник отдела по подбору специалистов для адаптации кибермодифицированных организмов, — и, подумав, добавила для Чучела: — согласно общепринятой половой классификации — девушка. А вы?
Мэйлис протянул к ней руку, не в силах вымолвить ни слова, Алекс была просто прекрасна, грозное совершенство, хищник во всей своей неумолимой мощи и при этом такой спокойный, доступный для прикосновения… Рыжий провел рукой по твердой, тускло поблескивающей чешуе, потянулся к лапе рассмотреть когти, покрытые лаком и разрисованные цветочками.
— Чучело. Мэйлис, — представился он, не слыша собственного голоса, и процессор, и разум в этот момент были полностью заняты восхитительным объектом.
— Ты еще в пасть залезь, — буркнула Алекс добродушно. Комм на ее лапе безошибочно указал на наличие процессора у рыжего, разом выписав ему индульгенцию на любые действия.
– А можно? – рыжий улыбнулся, глядя на нее с таким доверием и восторгом, что сауриша наклонилась, чтобы ему было удобнее. Стесняться ей было нечего, все зубы были в идеальном порядке, начищены и покрыты белой защитной эмалью.
– Только прошу тебя, – длинный язык пробежался по щеке парня, – не порежься. Это ранит не только тебя, но и мое сердце!
– Алекс, кого бы назначить его активным куратором на момент моей линьки? – спросил С-маур, демонстративно игнорируя второго ящера.
– Шуур, она девочка взрослая, ей давно пора стать опекуном, прежде чем своих заведет. Думаю, такой смирный киборг для первого раза будет лучше, чем пара десятков активной молодежи нашего вида, – задумавшись на пару минут, ответила ящер. – И еще кого-то из людей, для лучшего разъяснения ситуации.
Алекс наклонилась к мэйлису и, глядя желтым глазом ему в глаза спросила:
– Какого человека ты бы хотел видеть в качестве временного куратора?
– А можно без людей, – попросил Чучело. Глаз у него перед лицом был большой, интересный, с ярко желтой к вертикальному зрачку радужкой и почти зеленый там, где скрывался под роговыми веками. – Вы такие красивые! Можно, я с вами побуду, пока С-маур будет занят?
– С-маур? – Алекс повернулась к пауку, едва не задев хвостом приумолкнувшую подругу. – Прости, Шмери.
– Ты, главное, передом осторожнее, а от хвоста я увернусь, – заявила та. – Я до сих пор не могу забыть, как ты голову этому среднему откусила! Нет, я понимаю, он был опасен, напал. Но вот так одним движением! Это было по-настоящему страшно, а я рядом стояла!
– Прости, я не думала, что на тебя это произведет такое впечатление. Тем более что он тебя чуть не загрыз! Так как, С-маур, ты доверишь нам своего подопечного?
– Сейчас покажу, где живу, и забирайте! – решил арран. – Алекс, донесешь?
– Конечно! – молодая сауриша прижалась к земле, и С-маур переполз ей на спину. Алекс оценила впавшего в окончательный столбняк восторженного мэйлиса и пояснила: – Ты тоже залезай. Мы пойдем быстро, тебе придется бежать!
Чучело только пискнул, когда Алекс поднялась, проверила, как там седоки и обе сауриши побежали размашистой стремительной рысью, вытянув тела параллельно земле и прижав передние лапы к груди. Взяв разгон, обе выскочили на местный аналог мостовой, обходя припаркованные флайеры. Они были не единственными. Большинство крупных ящеров, желая пробежаться, использовали эту дорогу нижним ярусом, под летящим транспортом. Несмотря на то, что оглядываться мэйлис практически не успевал, он ничуть не жалел, полностью отдавшись необычайному чувству скорости, дующему в лицо ветру, и ощущению слитной работы мышц под бронированной, жесткой кожей огромного ящера. И когда краткая пробежка закончилась у подворотни, не стал соскальзывать со спины Алекс, наоборот, прижался плотнее, так что и в подъезд торжественно заехал верхом.