Рэй поднялся, освобождая место. Не утерпел, спросил:
— Почему улетаем? Почему нельзя связаться отсюда? Постояли бы.
Пока Александр подбирал слова помягче, ответил Дядя Ко:
— Потому что Рите твоей надо время понять, как к тебе относиться. Не надо висеть у нее над душой, надо дать возможность прийти в себя, осмыслить. Она ведь до этого момента в общем-то, и не особо представляла своего безотказного Рыжика живым парнем. К тому же ты активен иногда не в меру. Как там сказали: жеребец. Застоялся в конюшне.
— Я понял, понял, — буркнул Рэй.
— Хоть бы хватило совести покраснеть.
— Я бы и покраснел, система не даст.
— Ша! – осадил Александр зарвавшегося ИИ.
— Да молчу я, молчу. Завидно мне.
— Есть у меня одна идея. После того, как я вернусь, хочешь это тело?
ИИ замолчал. Подождал, пока Александр взлетит и поставит корабль в короткую очередь к таможне. Потом осторожно ответил:
— Если ты серьезно, то очень. Но весь я туда не помещусь.
— Поместишь кусочек и будешь использовать как периферию, в чем проблема-то?
Рэй, удивленно слушающий разговор, спросил у Александра:
— А как же ты?
— У меня-то свое есть. Надеюсь, уже подросло и готово к переселению.
— И ты не хочешь остаться здесь?
— Не хочу.
Рэй подумал, чего-то там себе представил и вывел:
— Я бы не хотел оказаться в теле человека. Киборгом быть круче. Особенно если сам по себе, не чей-то.
После таможни (человек, киборг, все документы в порядке, три единицы пошлины) Рэй спросил:
— Куда мы сейчас летим?
— Никуда. Подвесимся подальше от трасс, но там, где еще инфранет добивает и напишем письмо.
Александр вывел яхту в рассчитанную искинами точку, активировал автоматику и обернулся к Рэю:
— Готов?
Рэй вместо ответа плюхнулся на подлокотник пилотского кресла.
Александр удовлетворенно кивнул и попросил ИИ:
— Дядя Ко, открой, пожалуйста, реестр малых и средних торговых судов, буква «К».
На вирт-окно высыпали строчки с названиями. Александр пробежал их глазами, из любопытства на доли секунды останавливаясь на особо примечательных: «Кабельтов до мандража», «Квёлый пенис», «КГБшечка», «Кембрийский охотник» (это кто, таракан, что ли?), дальше, дальше, вот он, «Космический Мозгоед». Капитан, порт приписки, состав команды, сложносоставная и непонимаемая цифровая характеристика, вероятно, двигателей, адрес почтового ящика.
Александр ткнул пальцем:
— Письмо идет вот сюда. Рэй, просто представишься, когда – поймешь, не маленький.
Глядя в открывшееся почтовое окно Александр произнес текст письма:
— Экипаж малой яхты «Великий Хронос» в составе: Александр Рэйв и …
— Александр Рэйв, — подхватил Рэй.
— …приветствует экипаж «Космического мозгоеда» и просит встречи в ближайшее время в любой удобной для вас точке. Цель – знакомство.
Закончив, Александр отправил письмо и крутанулся в кресле, спихнув Рэя на пол:
— Ну что, Александр Рэйв-младший, до ответного письма-звонка есть неопределенное количество времени. Рекомендую заняться самообразованием.
— Не, я хотел на стазис-капсулы сходить посмотреть. Можно?
— Можно, почему нет-то? Этот корабль в зоне твоей ответственности даже больше, чем в моей.
Рэй ускакал, на ходу прихватив из морозилки мороженое. Александр еще раз крутанулся в кресле и спросил:
— И что ты обо всем этом думаешь?
ИИ, отчего-то сидящий за застеленным газетой колченогим столом с нехитрым натюрмортом на нем — распотрошенная селедка, хвост которой уже грыз ободранный серый кот, луковица и две стопки — осторожно поинтересовался:
— О чем именно?
— О Рэе. То он творит невесть что, переходя все границы разумного, то спрашивается стазис-капсулы осмотреть.
— А, ерунда. Он просто еще не совсем понимает, как себя вести с тобой, вот и выглядит странно. Ты вроде и человек, хозяин, которого надо избегать, и вроде и свой, такой же киборг. С другими ему полегче – люди есть люди, что от них ожидать хорошего?
— А как же Рита?
— Рита тут тоже наособицу. Это дом. Семья. Ему очень повезло, что он был у нее, когда осознал себя.
– Да уж. По крайней мере, у него теперь есть модель нормальных человеческих отношений, а не передовая, бордель и прочий беспредел. И как следствие, хоть какое-то понятие о морали.
Рэй ковырялся в трюме, Александр и Дядя Ко, тихо беседуя, ждали звонка. Александр понимал, что ждать можно долго – при самом неудачном стечении обстоятельств аж больше месяца, но надеяться-то никто не запрещал. Звонок раздался даже раньше, чем они ожидали. Но на вирт-окне возникли не экипаж «Мозгоеда», а Кира. С места в карьер она начала:
— Большое спасибо за агитационную лекцию, я просто потрясена! Особенно вот этим пассажем: «и там, где вы видите сорвавшуюся машину смерти, там, внутри нее, может быть пятилетний ребенок, не выдержавший адской боли или издевательств, не вынесший заключения в клетке навязанного ему тела». эта лекция пойдет в наш ролик, вы же не против?
Александр в смятении попытался отказаться от такой сомнительной чести, но Кира перебила его:
— Помню, помню, лицо не светим. Ничего, что-нибудь придумаем.
Но этой волне энтузиазма она отключилась, а Александр обвел нехорошим взглядом примчавшегося на звонок и теперь переминающегося в проходе Рэя и затихшего на голоплатформе Дядю Ко.
— Ну? И чья это работа?
Рэй промямлил что-то оправдательное, Дядя Ко совершенно спокойно, ему-то бояться нечего, он Алису знал давно и хорошо, ответил:
— Не кипеши. Общая работа, как ты и сам понимаешь. Мелкий записал. Я переслал. А что? Классная же речуга.
— Спекулянты! – в сердцах бросил Александр и, резко оттолкнувшись от кресла, ушел в машинное.
Дядя Ко и Рэй недоуменно – почему спекулянты? – переглянулись, и Рэй бросился за Александром.
Тот на напарника нарычал, мол, сгинь с глаз моих, и не показывайся, пока я не успокоился. В этот самый момент раздался второй звонок. Дядя Ко из динамиков спросил:
— «Мозгоед» ваш. Принимать?
Напарники мигом забыли разногласия и бросились в рубку. Алиса на ходу попыталась пригладить прическу и одернуть воротник форменной рубашки, но, наткнувшись вместо жестких уголков на круглый вырез футболки, мигом вспомнила, кто он такой сейчас и в чем одет, и Александр, плюнув на внешний вид, плюхнулся в пилотское кресло как был. Следом на подлокотник уже привычно опустился Рэй. Александр кивнул ИИ:
— Соединяй!
На вирт-окне появилась команда «Космического мозгоеда» в полном составе. Почти в полном, за исключением таинственного Михалыча. В центре с суровым видом сидел Станислав Федотович в кителе и при фуражке, остальные очень официальной кучкой столпились вокруг него.
Впрочем, сквозь официальность Теда пробивался жгучий интерес, Полине было просто весело, а от Ланса виднелся кусок локтя и плеча.
Станислав Федотович сухо поздоровался и так же неприветливо вопросил:
— Потрудитесь, пожалуйста, объяснить, кто вы, и что значит этот балаган?
Александр обескураживающе развел руками:
— Мы – Александр Рэйв, паспортная карточка у нас одна, — он продемонстрировал документ, поднеся поближе к камере, — а вот справок с места работы две, — поочередно показал DEX’истский жетон и удостоверение ОЗК, — подробности и прочее, извините, при личной встрече. Нам она нужна, вам может быть очень интересна, но не необходима. Для встречи можете выбрать любое место, мы почти не ограничены в расстояниях, но я сильно ограничен во времени.
Александр говорил и почти физически чувствовал, как взгляд Дэна настороженно ощупывает его лицо, силясь уловить малейшие оттенки мимики, раз уж пульс, давление и прочие феромоны по видеосвязи недоступны. Рэя Дэн удостоил беглого взгляда, сразу распознав киборга своей партии, ничего интересного, не первый и не последний.
Выслушав Александра, Станислав Федотович задумался. Из молчания его вывел Вениамин Игнатьевич, наклонившийся и что-то прошептавший на ухо. Что именно – видеосвязь не передала, слишком далеко для шепота был микрофон, а по губам в профиль Александр сумел почитать только «Ну, Стасик…», да и то больше догадался. Впрочем, благодушное выражение лица не оставляло сомнений в содержании.
Станислав Федотович еще раз обвел будущих знакомых прицельным взглядом и припечатал:
— Через три дня мы будем в системе Дельты Проциона, там есть замечательный мирок – Рудный. У нас там выгрузка и погрузка, это часов десять. Успеете?
Александр дождался сигнала ИИ, который постучал по стеклу часов на запястье и выразительно чиркнул пальцем по горлу.
— Да, успеем.
— Тогда до встречи, и постарайтесь прийти на нее безоружными.
Вирт-окно погасло. Александр облегченно обмяк в кресле, где, как оказалось, до этого сидел. Вытянувшись по линеечке.
— Суров мужик! – уважительно протянул он, — Порядок, наверняка, железный. Ни крокодилов на борту, ни подружек.
— А у меня тоже не на борту, — обиделся Рэй, — Во-первых, они бы сюда не поместились. Во-вторых, ты сам приказал развлекаться. И в-третьих, что я, не понимаю, что такое работа?
— Понимаешь. Может быть. Ладно, прости, я преувеличил. Но капитан просто потрясный – дисциплинирует через фигову тучу парсеков, прям как наш Командор. Это начальник мой непосредственный и самый главный. Давай считайте трассу, я пока кофейку сварю.
Трассу Рэй с искинами рассчитали стремительно. Действительно, фигня вопрос, первый прыжок между рукавами, второй уже на место. И там часа три-четыре маршевым ходом. Чем заниматься оставшееся время – висеть возле Рудного? Судя по емкому названию, мирок еще тот замечательный.
Видимо, эти же мысли пришли в голову и Рэю, он помялся, потом выпалил:
— Ты говорил, что в гости надо ходить не с пустыми руками, так?
— Так, — подтвердил Александр, вступление было уже интересное.
— Мы идем в гости к новым знакомым, так? Не они к нам, а мы к ним, так?
Александр кивнул.
— А чем мы будем заполнять руки, чтобы они не были пустые?
Подумав про себя, что ух ты, блин, цивилизуется мальчик, Александр улыбнулся:
— Вот ты этим и займешься. Мы можем никуда не спешить, времени полно.
— Я? Сам? – Рэй оторопел, потом призадумался, подумал немного, наморщив переносицу, и осторожно поинтересовался:
— А какие критерии выбора?
Александр отметил, что что у Рэя появляется движение мелких мимических мышц, что, безусловно, является показателем прогрессирующего развития. Но развитие развитием, а пусть сам думает.
— Гугл в помощь, — ответил он старой земной поговоркой.
— Гугл поможет? Кто это? – Рэй живо заинтересовался незнакомым словом.
— Не обращай внимания, это один из видов поисковиков у нас. Лезь в инфранет.
Рэй ничего не понял, но на всякий случай согласно угукнул и полез в сеть. Вирт-окно мигнуло и выдало стандартный вид поисковика. Александр присмотрелся, ища название. Назывался он просто и незатейливо – «Такса», а чтобы никто ничего не перепутал, белые буквы были выведены на фоне силуэта коротколапой псинки.
Рэй уставился на вирт-окно. Там в строке поиска начали появляться буквы, потом Рэй покосился на Александра, вздохнул и потянулся к клавиатуре руками. «Что взять в гости?» — вбил он в строку. Поисковик почти сразу выкинул больше пяти миллионов результатов. Рэй сурово поглядел на цифру и взмахом руки открыл одновременно двадцать первых найденных страниц, обвесившись вирт-окнами как новогодняя елка гирляндой. Через минуту он так же одним жестом смахнул их.
— Тут везде сказано, что нести, когда идешь в гости к девушке. А про команду космического корабля ничего не сказано.
Александр, усмехаясь. Он уже заподозрил вмешательство Дяди Ко, посоветовал посмотреть дальше.
Рэй скорчил жалобную рожицу:
— Можно я не руками? Руками долго.
— Можно. Пока здесь – можно.
Рэй удовлетворенно откинулся в кресле и закрыл глаза. Вирт-окна рассыпались каскадом и замелькали вверх со скоростью взлетающего шаттла. У Александра зарябило в глазах, и он отошел еще за одной чашкой кофе.
— И мне тоже, — подал голос напарник.
Когда Александр вернулся, держа две чашки – черный со сливками себе и кофейный сироп Рэю, тот уже рассматривал одно-единственное окно. Оно показывало форму многовариантного выбора. Рэй принял чашку, шумно отхлебнул и принялся заполнять пустые графы, бормоча себе под нос «раса – люди, хомо сапиенс, количество человек – от пяти до десяти, пол – разнополые…». Александр скинул ему файл с данными о команде, Рэй благодарно кивнул, продолжая: «возраст?»… Тут он запнулся и вопросительно посмотрел на Александра:
— Как считать возраст Дэна? От даты выпуска или биологический?
— Как бы ты считал сам для себя? От даты выпуска? Восьмилетняя деточка с машинками и в коротких штанишках?
В глазах Рэя отразилось понимание, потом он фыркнул:
— В штанишках! Дядь, продай шортики! Понял, считаю биологический.
«Возраст – младший репродуктивный и старший репродуктивный, профессия принимающей стороны – космолетчики, встреча – первая, тип встречи…». Рэй помедлил и уверенно ткнул в кнопку «неформальная»…
После того, как Рэй отправил заполненную форму, сайт ощутимо подвис, обрабатывая требования, потом выдал список из трех строк: спиртное, чай, кофе; картина или другой предмет интерьера; детали одежды со значимой символикой.
Рэй разочарованно протянул:
— Да ну, фигня какая-то.
Александр, наоборот, оживился:
— Почему же фигня? Детали одежды, на мой взгляд, вполне интересный вариант. Закажем им по футболке. Рисунки подберем и закажем. Только давай не на этой планете. Нечего вверх-вниз скакать, решили улетать, значит летим. Подбери другую трассу, чтобы в нее входила крупная станция или хорошо населенная планета с развитой инфраструктурой.
— Понял. А как рисунки подбирать? Давай вместе.
Ближайшие три часа напарники подбирали картинки, смеясь и беззлобно переругиваясь, считали трассу и приводили обоих искинов в состояние ступора своими противоречивыми запросами. В результате для экипажа «принимающей стороны» были выбраны рисунки от чашки чая, в которой торчал градусник для доктора до неведомой шипастой и бородавчатой кракозябры для Полины. Для Ланса Дядя ко выдал из своей памяти рисунок Лунтика, напарники поржали и признали сиреневого зверя достаточно безумным. Станиславу Федотовичу достался рисунок с благородными морскими аксессуарами, Теду с алым кобайком, Дэну с раскинувшейся по диагонали галактикой, в которой нитью зеленых бусин была отмечена сквозная трасса, Михалычу со стимпанковскими шестеренками.
Захваченные предвкушением, скачали подарок для Маши – набор сказочных костюмов: эльфы, принцессы, оленята Бемби. Некоторые даже очень приличные, с юбками почти до колена.
Рассчитали трассу. На промежуточной планете нашли студию тканевого дизайна, переслали картинки, утвердили заказ и наконец-то, стартанули.
После прыжка Рэй поднялся с пилотского кресла и подергал за прядь волос Александра, валяющегося с книжкой на полке:
— Я вот тут все думаю, почему людей нельзя есть?
Александр поперхнулся воздухом и медленно, обдумывая ответ, выключил планшет. Алиса поняла, что курс киберпсихологии проходить уже поздно, надо выкручиваться своими силами.
— Наверное потому, что человеческая жизнь стоит в наивысшем приоритете.
— А убивать, значит, можно? На войне. А есть нельзя. Почему? Я почему спрашиваю – у нас в прошивке это допустимо.
Дядя Ко решил выручить смутившегося Александра:
— Тут все далеко не так однозначно. Версия первая: каннибализм у людей запрещен на генетическом уровне как средство против распространения прионных болезней и прочих инфекций. Что, впрочем, не мешает иметь место факту два: почти во всех первобытных обществах, в працивилизациях, а в отсталых племенах вообще плоть до двадцатого века каннибализм был обычной практикой. Где ритуальный, где из-за недостатка пищи. В крупных религиях запрещен. Придется тебе согласиться с тем, что у людей так принято.
— Ладно, — согласился Рэй, — а нам почему можно?
— Быть может, потому, что производители не считают вас людьми? Хотя готов прозакладывать звуковую карту, что тут работает принцип «война все спишет».
— Мне не нравится это разрешение. Не потому, что люди чем-то ценны и уникальны, ерунда все это, просто не нравится. Алекс, ты бы стал есть человека?
Александр подвис еще раз, глубоко раздумывая, потом признался:
— Не знаю. Очень хочется сказать, что нет, никогда, да и я не могу представить, в какие условия меня надо загнать, чтобы этот вопрос стал актуальным. И если возникнут такие условия, кто его знает, что там из мозга вылезет, какой зверь поднимет голову. Но я рад, что этот вопрос не надо решать практически вот прямо сейчас.
Рэй таким ответом вроде, удовлетворился, сел обратно и открыл книгу. Александр подумал, что в этой голове бродят очень крупные тараканы и тоже уткнулся в планшет.
Рэй некоторое время читал, потом Александр заметил, что он остановился, смотря в одну точку, и эта точка совершенно очевидно находилась не в открытой книге, а где-то в соседней галактике.
Рэй медленно проговорил:
— Я, вроде, понял: люди не едят людей потому, что боятся, что им понравится, и они будут есть их всегда. Как тигр, который съел человека. Можно было бы и согласиться и есть, но человек любит вкусно. Вкуснее молодые особи, старые, уже ненужные, невкусные и непитательные. Молодые нужны для размножения. Можно было бы есть нездоровых – но это опасно. Несущих неправильные гены – люди не умеют их различать. В общем, я опять запутался. Скажи лучше, что у нас сегодня на ужин? – резко сменил он тему.
— Да уж точно не прихваченный в порту попутчик, — улыбнулся Александр, — Как я понял, сегодня моя очередь стоять у плиты?
— Ага, — подтвердил Рэй, облизнувшись – перспектива есть точно не попутчика его воодушевила.
— Понял, принял, записал, — Александр спрыгнул с полки, — тогда едим уху, у нас рыбы полный холодильник.
— Уха это что?
— Суп такой рыбный.
— Ты прям как Рита, она тоже всегда суп готовит и говорит, что он полезен.
— Ничего не скажу о полезности, но вот такие мы, девочки, странные.
Александр принес морозилки рыбину, облил ее кипятком, чтобы чешуя слезла единым пластом, выщелкнул из рукояти вибронож и принялся разделывать ее на тонкие ломтики. Меланхолично произнес:
— Эх, хорошо быть DEX’ом.
— Это почему это? – напрягся Рэй.
— Потому что я дома никогда не могла нарезать замороженный продукт, человеческих сил просто не хватает. И ножей у нас таких нет, надо домой прихватить парочку. Один для изучения, второй для личного пользования. Кстати, что ты там в трюме наизучал?
— Ааа, там… Там стизис-капсула хреновая. Небезопасная. И для того, кто внутри, и кто снаружи. Давай их на нормальные гибернационные модули поменяем?
— Давай. Это проблема?
— Не знаю, — Рэй пожал плечами. Думаю, они должны продаваться. Но дорого.
— Если есть в продаже, то закажи. Или подбери на месте.
— Лучше на месте и наличкой, чтобы не оставлять следов, — подсказал Дядя Ко.
— Параноишь? – поинтересовался Александр.
— Не без того, — в голосе ИИ не было никакого смущения, слышалась даже гордость.
— Эй, это моя прерогатива! – возмутился Рэй.
— Ну, вы еще подеритесь, горячие космические парни, — Александр закончил с рыбой и принялся за картошку.
— Не подеремся, мы на одной стороне баррикад, — важно ответил Дядя Ко.
— Мы не строили никаких баррикад, — Рэй недоуменно покосился на голоплатформу с размахивающим триколором ИИ.
Пока выясняли, что такое баррикады и откуда взялась поговорка, пока обсуждали устройство гибернационной папсулы, пока планировали, что скажут и как себя поведут на предстоящей встрече, уха была сварена и шустро ополовинена, «Великий Хронос» достиг промежуточной планеты и благополучно погасился. Рэй смотался вниз на кобайке, привез футболки.
Еще пара прыжков.
Читали, разговаривали. Долго.
Наконец, вот он, Рудный. Рэй опустил яхту на каменистую площадку космопорта. Надо было ждать «Космического мозгоеда».
Когда Александр зашел в комнату бунгало, перед ним открылась дивная картина: Рэй спал на спине, и его со всех сторон прикрывали спящие девушки. Александр тихонько кашлянул и похлопал по ближайшей голой попе. Обладательница попы завозилась и пробормотала что-то невнятное, но положительное. Рэй открыл невидящие, смотрящие в никуда глаза, и только открыл было рот, чтобы что-то сказать, как Александр дернул его за ногу. Взгляд Рэя стал осмысленным, и он заморгал, окончательно просыпаясь. Сообразил, что его будят потому что пора улетать и, уцепившись за изголовье кровати стал вытягивать себя из-под сонных девичьих тушек. Тушки же, осознав, что теплая подушка куда-то уползает, мигом проснулись и гневно уставились на возмутителя спокойствия Александра.
— Прошу прощения, милые дамы, нам совсем-совсем пора, время не терпит, нас ждет великая миссия спасения галактики от внеземных агрессоров.
Девушки смягчились при виде такого болтуна, шатенка смешливо фыркнула. Брюнетка сладко потянулась, даже и не подумав прикрыться, качнув тяжелыми полусферами. А блондинка вдруг встала на кровати в полный рост.
— Говорят, у тебя муж есть?
— Есть – с готовностью подтвердил Александр.
— Вот это мы сейчас и проверим, — девушка подошла поближе и запрыгнула на Александра, обхватив его ногами за талию и обвив шею руками. Приникла к губам в чувственном поцелуе. Александр охотно ответил – держать в руках изящное девичье тело оказалось неожиданно приятно. Приятно – но не более того. Некоторое время блондинка проводила эксперимент, потом сползла обратно на кровать и разочарованно посмотрела вниз.
— Нда, ты точно не по девочкам. А братец у тебя жеребец, — она рухнула на кровать, вписавшись между продолжающими валяться подружками, благо, места хватало с большим избытком.
— Жаль, что вы улетаете, — шатенка сделала слабое поползновение встать, — нам тут очень понравилось.
— Насчет «тут понравилось»: номер оплачен еще на сутки, можете задержаться. Искупаться в бассейне, пригласить кого-нибудь. Сейчас просто переоформим, и все дела.
— Идет, здорово, — гостьи оживились.
Пока переоформляли номер, Рэй успел выкупаться и одеться и был готов к вылету. Торопливо начал прощаться:
— Дорогая Алевтина, — чмок-чмок в обе щеки, — был очень рад с тобой познакомиться, твои роскошные, — взгляд вниз, на грудь, потом на голову, — кудри буду сниться мне одинокими ночами. Дорогая Беллатрикс, — чмок-чмок в обе щеки, — твой голос серебряным колокольчиком будет вечно звать меня сюда в надежде снова увидеть тебя. Дорогая Гальваника, — чмок-чмок в обе щеки, — твоя посадка в седле – это лучшее, что я видел за последние семь лет. Дорогой Алекс, — чмок… ой, Алекс, это ж ты, я с тобой не прощаюсь. Девушки, пока-пока, хороших каникул!
С этими словами он вылетел за дверь, увлекая Александра. Хохочущие девушки высыпали за ними, и даже помахали ладошками улетающему «Великому Хроносу».
— Ловко ты все в фарс обернул, — Александр направил яхту на остров, где была типография. Искины контролировали полет, на курсе никого не наблюдалось, можно было высказаться.
— А, — отмахнулся Рэй, — это из анекдота.
— Какого?
— Который «раз-два-три-четыре-пять-ой, прости, папа».
— Ладно. А вообще, как оно тебе?
— Вообще? – Рэй замялся, — Что-то я и не понял. Вроде все замечательно, девочки довольны, я тоже. Но вот где-то чего-то не хватает. Вроде как ешь пирожки, один с мясом, второй с капустой, третий с грибами. Вкусно, здорово, но любишь-то ты с яблоками. Эх, какие пирожки Рита пекла! – мечтательно произнес он, совершенно неожиданно сменив тему.
— Рита? – с нажимом переспросил Александр.
— Рита, — подтвердил Рэй и резко замолчал. Молчал он пока летели, молчал, пока Александр забирал готовое удостоверение, молчал, пока взлетали. И только когда уже яхта легла на разгонный курс, мрачно произнес:
— Я понял. Я их не люблю. А Риту люблю. И теперь получается, что я ей изменил, женщинам это не нравится.
— Давай поговорим через десять минут, после прыжка. Хорошо?
— Хорошо. Куда летим?
— Ането, сектор …
— Я знаю, где это, — Рэй еще более мрачно сгорбился на откидном стуле, — Рита как раз там и живет. Это ты специально?
— Вот вообще нет, первый раз слышу. Но случайных совпадений не бывает.
Александр ввел яхту в червоточину, через положенное время прыжок завершился, и искины перехватили управление. Александр повернулся к напарнику:
— Во-первых, ваши отношения еще и не начинались.
— Как не начинались? Мы ведь уже занимались сексом.
— Не путай. Рита занималась сексом с каким-то Рыжиком, которого больше нет. А с Александром Рэйвом, отзывающимся на имя Рэй, она знакома только по одному короткому видеофонному звонку.
Рэй замолк, осмысливая. Потом встряхнулся:
— А во-вторых?
— Что во-вторых?
— Ты сказал «во-первых». Если есть «во-первых», значит, должно быть и «во-вторых».
— Логично. Тогда сам подумай: никто не заставляет тебя сразу с порога заявлять, что ты только что спал с тремя совершенно случайными девчонками. А потом это будет уже неважно.
— Хорошо. С порога? То есть, ты хочешь сказать, что мы сможем увидеться?
— Не знаю, сможете ли. Но закончим дело и можешь ей позвонить, сказать, что ты рядом. Там уже как она решит.
— Хорошо. А как мы будем дело решать? Что надо будет делать?
— Приземлимся, сходим в часть. Я человеком, систему выключу, ты при мне моим киборгом, ты ж не против, я надеюсь. Там посмотрим и решим, что делать. А пока рекомендую поспать, я ночь не спал, что-то не хотелось, ты полночи фигней страдал.
— Поспать это хорошо. Наконец-то твое рукоделие испробую.
— Рукоделие – немножко не то слово, оно больше к вязанию там, к вышивке. Здесь – просто изделие.
— Ладно, ладно, филолог нашелся. DEX’ист-филолог, два в одном флаконе, спешите видеть, сегодня на арене, — отозвался Рэй уже сверху.
Александр кинул в него подушкой.
Полет протекал штатно. И как всегда, Александру казалось долго, муторно, он уже даже не ворчал, смирившись.
Наконец вот она, Ането. Приземлившись в ближайшем к комплексу академии космопорте, Александр связался с командованием по номеру, оставленному в письме. Ответил моложавый подтянутый майор. Выяснив, по какому делу звонят, он нахмурился:
— Я думал, что компания-производитель дает большую гарантию на свою продукцию. Я отвечаю за безопасность курсантов, пока они в стенах моего заведения. И буду требовать публичных извинений. Через полчаса жду вас на приеме.
Александр, глянув на показания температурного датчика, скомандовал Рэю одеваться. Рэю, киборгу – джинсы, водолазка, куртка. На рукав куртки, на липучку — щеврон ОЗК. Александру, человеку – кожаные брюки, рубашка, куртка. В карман паспортная карточка, ОЗКшное удостоверение, на всякий случай DEX’истский жетон.
Через полчаса они уже были на приеме у майора, оказавшегося ректором академии.
— Простите, сэр, — Александр вместе с паспортом протянул удостоверение, — мы немного из конкурирующей организации.
— Таак, — потемнев лицом, протянул майор, — и что вы хотите этим сказать?
— Есть уверенность, что произошедшее не срыв, а проявление истинной разумности. Наверняка, вы об этом слышали. Больше можно сказать только после обследования.
— Обследования? Ну что же, пойдемте. Идемте, идемте, я прослежу, как вы будете обследовать.
Александр, чувствуя себя неуютно, как под дулом автомата, проследовал за майором из здания на тренировочную площадку. Как чувствовал себя Рэй было неизвестно, потому что по выражению его лица нельзя было в данный момент сказать даже того, что он обладает разумом.
«Расслабься, не делай морду кирпичом. Ты со мной, ты мой, тебе никто не имеет права сделать хоть что-нибудь».
На лице появились намеки на эмоции – настороженность и опаска. Но и то хлеб.
Объект визита находился на тренировочной площадке. Закованный в обычные наручники, висел на талях скалодрома. При приближении людей поднял голову и стеклянными глазами посмотрел на них, Александр понял – сканирует, обменивается запросами с Рэем.
— Сэр, вы же умный, грамотный человек, — обратился Александр к майору, — и наверняка это не первый киборг, которого вы видите.
— Допустим, — майору тоже было не по себе. Не от страха, не от смущения, а от неловкости ситуации.
— Скажите, вот его прямо так и повязали? Не выключенного блокатором, не раненного до потери работоспособности? И вокруг все не покрыто потоками крови и километрами размотанных кишок?
— Он не сопротивлялся, — буркнул майор, мрачнея.
— Я поговорю с ним, а вы подумайте, пожалуйста, хотел ли он кого-нибудь убить, как при тех срывах, про которых по головизору показывают, и, если хотел, то почему не убил?
Александр оставил майора размышлять и подошел к висящему киборгу. Тот вперился в него пустым взглядом.
— Ну, расскажи мне, как ты до жизни такой дошел? – бросил Александр пробный камень.
Киборг облизнул пересохшие губы и заговорил.
— Вы не относитесь к лицам с правом управления. За правом получить ответы обратитесь к майору Андрейченко.
— Да ладно! – Александр восхитился ненужной упрямостью парня, — Ты спалился по полной. На курсантов напал? Напал. Хорошо, что не убил никого. Что тебя потянуло на такие подвиги?
Киборг сглотнул, у губ появилась горькая складка, и стало видно, насколько он измучен.
— Потому что дурак. Расслабился и подумать не успел. Только что мне, оставалось ждать, пока он друга убьет?
— Таак, с этого места подробней, пожалуйста.
— У него с тренировочного кортика защитная накладка слетела. Я мимо шел и заметил.
— То есть ты предотвратил несчастный случай?
— Да. Забирайте уже, и гори оно все.
— Успокойся, никто никуда тебя без твоего желания не заберет. Я сотрудник ОЗК, может быть, слышал? – Александр продемонстрировал удостоверение.
— Слышал. Только я в твоем кармане DEX’истский жетон ощущаю. Пока ты его не достал, я могу игнорировать, так что поторопись взять под контроль, вдруг не успеешь.
— Хамишь, парниша, — Александр затолкал жетон поглубже, — это так было, на всякий случай.
— Так на кого ты все-таки работаешь?
— Сам на себя.
— Так не бывает.
— А вот так бывает? – Александр активировал процессор и предоставил кратковременный гостевой доступ. Позволил заглянуть.
Киборг заглянул. Потом испытующе посмотрел в спокойное лицо Александра и спросил:
— Ты вообще кто?
Александр пожал плечами:
— Я так, мимо проходил. Бетмен и Спайдермен в одном флаконе.
— Так что, о чем договорились? – сзади подошел майор Андрейченко.
— Вы знали, — Александр развернулся к нему, — что на одном из тренировочных кортиков слетела защитная накладка, и ваш DEX, по сути, предотвратил убийство?
— Нет, — майор посуровел, — этот факт от меня скрыли.
— И еще один вопрос: как вы думаете, может ли боевая машина выбраться из этой, с позволения сказать, фиксации?
Майор окинул взглядом наручники, тали и покачал головой:
— Несомненно.
— И что ты до сих пор висишь? – спросил Александр у киборга.
— Мне и здесь неплохо. На утилизацию я уже достаточно натворил.
— Неплохо. Только страшно. Скажешь, нет?
Киборг коротко взглянул вверх и резко развел руки в стороны. Цепочка наручников, противно скрежетнув по крюку, лопнула, и DEX оказался на земле. Майор дернулся было к кобуре бластера, висящей на бедре, но, не закончив движения, опустил руку.
— Ты правда, из этих, которые в ОЗК? – мрачно спросил он.
— Нет. Те в ОЗК, а я здесь, — так же мрачно ответил ему киборг.
Заканчивай словами жонглировать, — неожиданно рявкнул майор, — распустились, желторотые!
DEX мгновенно выпрямился, руки по швам и отрапортовал:
— Так точно!
— За мной! – майор развернулся и зашагал по направлению к административному корпусу, на ходу бросив, — и вы тоже.
Александр поспешил за ними, мимоходом отметив, насколько профессионально майор вернул все в рамки субординации.
Проходя мимо секретаря в свой кабинет, Андрейченко приказал:
— Андерс, малый набор, пожалуйста. На троих, нет, на четверых, — исправился он, обратив внимание на маячившего за плечом Александра Рэя, — И я есть только в случае изменения орбиты планеты. Сопли пусть сами себе учатся вытирать.
В кабинете майор водрузился в кресло, несколько раз переложил с места на место стопку официального вида бумаг, дождался, пока Андерс принесет поднос с чашками и какими-то мелкими сладостями, сделал приглашающий жест рукой и только потом желчно спросил у Рэя:
— Ты тоже «не из этих, которые в ОЗК»?
— Да, — Рэй смутился, но врать не рискнул, — то есть я-то как-раз в ОЗК.
Майор отстраняюще махнул рукой:
— Тогда сядь, пей чай и не отсвечивай, проблемы от вас только.
Под удивленными взглядами местного DEX’а и Александра Рэй плюхнулся на диванчик, потянул к себе чашку с чаем и бодро захрустел печеньем. Преувеличенно бодро. Присмотревшись, Александр понял, что он отчаянно храбрится, то ли не желая потерять лицо, то ли для того, чтобы приободрить соплеменника, тоже севшего на диван с таким видом, словно к мебели подключено по меньшей мере 220.
Майор отхлебнул из чашки, покрутил ее, разглядывая чаинки внутри, потом спросил прямо:
— Что мне теперь с тобой делать? Оставлять тебя в академии нельзя – подружки твои тебя совсем затискают. И так уже третий день толпами кабинет осаждают и ноют: «Атпустити, он хороший».
И, ворчливо жалуясь, Александру:
— У меня шестьдесят процентов курса – девчонки. Связистки, чтоб их. Половина из них думает, что военная связь — это очень романтично и возвышенно. Богини коммуникации.
Александр же, видя, что DEХ заметно погрустнел, кинул ему сообщение:
«Пока он не решил окончательно – проси, куда хочешь».
Киборг вскинул голову, потом поднялся:
— Господин майор, сэр. Не затискают. Я им ничего не скажу. Так и буду работать.
— Это что еще за стокгольмский синдром?
— Это не синдром, мне нравится, — запротестовал киборг, шалея от невиданной возможности спора с человеком.
— Чем ты тут занимаешься? – перевел внимание на себя Александр.
— Проводки кручу, линии кабеля прокладываю, обрывы нахожу, — принялся перечислять DEX, но майор перебил его:
— Основная функция – обучение курсантов взаимодействию с киборгами. Я бы и рад оставить – этот альтернативный иной раз такое выкидывал… одно занятие с ним равно пяти лекциям.
Он помолчал. Постучал крепкими ногтями по столешнице.
— Ладно. Как звать-то тебя?
— Курсанты прозвали Остап.
— Есть кроме тебя такие же хм, одаренные?
— Нет. – Остап понурился, — Была. На соседнем отделении, Линда. Год назад не прошла плановую проверку, маленькая совсем была, глупая, в кармане нашли ленточку.
— А ты, значит, большой и умный. Рядовой Остап, слушать под запись, — голос майора посуровел, киборг подтянулся, — В течение пяти суток встать на учет в ОЗК, получить документы. Встать на довольствие к зав. столовой, рацион подберете совместно. Встать на довольствие коменданту третьего мужского корпуса, получить койко-место и обмундирование. Должностные обязанности сохраняются в полном объеме. Информацию о изменении статуса доводишь до сведения заинтересованных лиц самостоятельно. О возникших затруднениях докладывать незамедлительно. Вопросы есть?
Ошалевший Остап помотал головой.
— Выполнять.
Остапа словно ветром выдуло из кабинета. Андрейченко перевел взгляд на Александра.
— Сейчас я соберу планерку, вас попрошу выступить с докладом, — и, не слушая ни согласия, ни возражений, вдавил кнопку спикерфона:
— Всем командирам отделений. Через тридцать минут общий сбор в малом конференц-зале.
Снова Александру:
— Пройдемте.
Следуя за майором, Александр напряженно размышлял, понадобится ли вспоминать спецкурс «Психология толпы и управление массами» или будет достаточно простого «Ораторского искусства»? Не понадобилось. Пятнадцать старших офицеров, собравшихся в конференц-зале, очень внимательно выслушали, получили от майора приказ проследить за оборудованием и отбыли.
Вслед за ними были отпущены и Александр с Рэем.
Уже на яхте упорно молчащего Рэя прорвало:
— Не хочу в армию! – он открыл дверцу кладовки, покопался там, достал и залпом выглушил бутылку сиропа, — Не понимаю, почему страшно было, но страшно, аж до дрожи в коленках.
— Не хочешь – не ходи, — меланхолично отозвался Александр, — никто не заставляет. И я думаю, что в зону боевых действий с проверками тебе соваться пока тоже не стоит.
— Согласен, — кивнул Рэй и без перехода спросил, — я позвоню Рите?
— Звони.
Возникшая на вирт-окне Рита была занята делом, она, зажав в зубах пучок ниток, собирала на стебель тканевые лепестки экзотичного цветка.
— Рита, здравствуй.
Женщина подняла голову и ахнула, лепестки вырвались из рук и веером разлетелись, мелькнув мимо камеры разноцветным вихрем.
— Рыжик! То есть Александр. Сашка, — произнесла она, словно пробуя пока непривычное имя на вкус, — очень рада тебя видеть. Как хорошо, что ты позвонил.
— Я не только позвонил, я прилетел.
Рита подскочила с места:
— Как корабль называется?
— «Великий Хронос», а что?
— А то! Никуда не улетай! – и женщина исчезла из вирт-окна.
Рэй вопросительно посмотрел на напарника:
— Чего это она?
— Сейчас будет здесь.
— И у тебя примерно двадцать минут, чтобы вспомнить, что с пустыми руками в гости не ходят, — подал голос Дядя Ко.
— Так я и не в гости.
— Как знать, как знать…
— Фигня вопрос, — отмахнулся Александр, — вон полная кладовка экзотических фруктов, набери подарочную корзину и вперед. Правда, корзины нет, — исправился он, — придется набирать подарочный пакет.
Рэй подскочил:
— Ага, сейчас. И рыбы возьму, ага? – и закопался в холодильнике.
Дядя Ко скептически посмотрел на Александра:
— Рыба, даже самая вкусная, это как-то не та вещь, с которой принято ходить на свидания. Фрукты – еще куда ни шло, а вот сырая рыба… Не живая в аквариуме, не коробочка суши, сырая мороженая рыба. Не могу предсказать реакцию дамы.
— Пускай. Заодно и посмотрим. На реакцию. Рэй, только в разные пакеты клади.
— Понял!
Через десять минут Рэй уже был готов, упакован, надушен и топтался возле трапа с пакетами наперевес и растерянностью в глазах. Александр и Дядя Ко заняли наблюдательные места у обзорных экранов. Вскоре на взлетное поле неподалеку опустился маленький флаер такси, и из него выскочила Рита, одетая, как была дома, в длинную развевающуюся юбку, тонкую кофточку и с наспех накинутым ажурным палантином. Сделав несколько шагов навстречу приближающемуся Рэю, она порывисто и очень крепко обняла его. Александр уважительно поморщился, ему явственно послышалось, как у боевого киборга захрустели ребра.
— Можно меня Рэй называть? Я привык уже. И я вообще-то вот, — Рэй протянул женщине туго набитые пакеты, — на свидание тебя хотел пригласить.
Рита приняла пакеты и почти уронила их на бетон.
— О, балбееес! – протянул Дядя Ко. Александр понял, что пора вмешаться и хотя бы обозначить свое присутствие.
— Добрый день, Рита, — вышел он из яхты, — рад познакомиться. Рэй, бери флаер, летите оставьте гостинцы дома, а потом – как решите.
Рита засмущалась, Рэй, наоборот, развил активность: вывел флаер, уложил пакеты, усадил Риту, галантно подав ей руку. И они улетели. Александр остался задумчиво смотреть им вслед.
— Ставлю три единицы, что она его сегодня затащит в койку.
— И спорить не берусь. Потому что не знаю.
Александр проверил в карманах наличие паспортной и банковской карточек, прогулялся до торгового центра в магазин электроники, вернувшись на яхту, вкрутил в Фоста анализатор запахов и передатчик помощнее, и до темноты гулял по городу с меховой игрушкой на плече. Пока не раздался звонок:
— Ты где? Я вернулся, а тебя нет.
— Гуляю. Скоро буду.
На яхте Рэй совершенно счастливый валялся вверх ногами в пилотском кресле.
— Рассказывай, где были, что делали.
— Дома были. Собирали букет невесты, заказ такой, запекали рыбу, делали уроки, ели рыбу, играли с Мышкой и Маркизом, укладывали Мышку спать. Целовались. Немного, в подъезде. Все. Просила прилетать. Она классная!
— В общем, все нормально?
— Еще как!
— Вот и хорошо. Улетаем. Пришло время тебя познакомить с тем, на ком держится весь ваш эггрегор.
В каморке было тепло и тихо. Передними лапками можно было достать замерзший сладкий корешок из земляной стенки и как-то пережить еще один день.
За пределами норки кипела жизнь, но совершенно не хотелось показывать носа из своего убежища. Там, иногда было светло, иногда темно, временами стучали капли теплого ласкового дождя, а порой, как сейчас, слышалось завывание вьюги.
Но он помнил внешний мир страшным и опасным: когда разыгравшаяся буря кидала легкое тельце то вверх, то вниз, путая небо с землей, когда струи холодного дождя обжигали лицо, а небо грохотало, взрываясь на миллионы кусочков.
Тогда, во время жизненных невзгод и конца света, он нашел свое маленькое и безопасное пристанище. Каморку: два шага влево, два шага вправо. Почти теплую, почти уютную, пустую и годную для житья. А что сыро немного, так это совсем ничего.
Временами ему снилась прежняя жизнь: светлые деньки под летним солнцем, размеренно покачивающиеся волны, чей-то голос рядом. Но буря смыла все это разом, оставив леденящий душу страх.
Нынешнее житье было вполне сносным. Много ли ему надо. Тишина тянулась бесконечно, пустота успокаивала. Когда было очень грустно и тоскливо, он тихо-тихо шебуршал лапками, радуясь этому тихому шуршащему звуку. Сколько прошло времени, он не знал.
Внезапно в узкой дырочке входа показалась чужая мордочка. Любопытная и смелая, блестящая зелеными глазками-бусинками.
— Это мое убежище, сказал он.
— Я понимаю, — сказала мордочка.
— Мне страшно, что ты его разрушишь, и снова придется выживать среди бури и грозы, — ответил он.
— На улице солнце и тепло, — ответила мордочка, по-доброму улыбаясь.
— Я тебе не верю, — отвечал он, уткнувшись носом в дальнюю стенку, но отчаянно желая, чтобы его не оставляли снова одного.
— Пойдем со мной, — вслед за мордочкой в норку пролезла тонкая лапка и погладила его жесткий твердый бок.
— Я боюсь выходить, — ответил он, смотря на нее с обидой и укором.
— Я тоже боюсь, — мордочка была непреклонна.
— Чего ты боишься? — разозлился обитатель каморки, — ведь ты там. Снаружи. Значит, тебе уже не страшно. У тебя есть твое теплое солнце и смелость гулять на свободе.
— Нет, — улыбнулась мордочка грустно и таинственно. — Я тоже сижу в своей норке, мне тоже страшно и пусто. Я услышала твое шебуршание и заглянула.
— У тебя своя каморка, у меня своя. — Сказал он и отвернулся. Мордочка грустно вздохнула. — Может быть, вместе выйдем наружу и погреемся на солнце? Вместе не так страшно.
— Ты просто выманивашь меня туда, где снова буря и гром. Я не пойду!
Земляная стенка была теплой и родной. Он прижался к ней головой и закрыл глаза. Скоро, раздалось удаляющееся шуршание, а потом звуки стихли. Корешок был таким же сладким, но уже не радовал. Каморка стала тесной и печальной. Было грустно и пусто, но признаваться себе в этом не хотелось.
Он закрыл глаза. Если долго спать, то время пройдет быстрее. Сначала дыхание стало поверхностным и редким. Потом голова стала кружиться. Он отключался. В конце концов, не все рождены спорить с неукротимой природой. С непобедимой стихией. Он однажды пытался — чудом остался жив. Теперь больше не хочется.
Среди забытья он еще несколько раз слышал знакомый голосок, но глаза так плотно и лениво слиплись, что открыть их не было никакой возможности. Хотел пошевелить лапами, отвечая гостье своим бодрым шуршанием, но лапки тоже не слушались. Все тело задеревянело и не поддавалось.
«Ну вот, — подумал он, — не все рождены, чтобы летать или ползать. Иногда жизнь подкладывает нам и такой сюрприз. Наверное, мне остается жить таким пресным и пустым образом, и не стоит искать иного смысла и возможностей».
Лежать было неудобно. Мысли, которые обычно молча укладывались в голове и не отвлекали его от тишины, вдруг стали роиться и стучаться в невидимые стенки. Превозмогая сковывающий страх и разрушая старую, внезапно помалевшую оболочку, он выдернул одну лапку из неприятного плена. Потом удалось вырвать лапку вторую. Голова застряла и долго не давала совершить смелый отчаянный, совсем не разумный с ее точки зрения поступок. Но, в конце концов, поддалась и голова. Он осматривал себя: влажный и свежий лежал он среди разодранной задеревяневшей своей оболочки. С остальными лапками пришлось еще повозиться, но желание выбраться превозмогло.
За пределами каморки слышался неясный протяжный звук. То ли это снова метель, то ли ветер, задувая, радовал его своей песней… А, может быть, это звучал голос уже знакомой мордочки, которая его звала.
Еще помедлив, сомневаясь и страшась грядущего, он снова взглянул на свою старую оболочку. Хотелось ли ему остаться в ней и стать таким же мертвым пустым и деревянным? Нет!
Так уж лучше рискнуть и выбраться, на свой страх и риск. Пусть непогода растерзает его, чем терпеть эту пустоту и тишину.
Голос пел, все приближаясь. Двигаться было трудно, но он кучку за кучкой передвигал землю своими сильными лапками, раскапывая себе путь.
Когда же нора кончилась, в лицо ударил яркий нестерпимый свет. Он уцепился за стебель и снова стал ползти вверх, почти не открывая глаз.
И лишь спустя долгое время, когда зрение приспособилось, он заметил, как его цветок отражается в гладкой, как зеркало, лужице. На цветке сидела одна красивая бабочка, расправляя новое прекрасное крыло, а совсем недалеко сидела другая красивая бабочка со знакомой мордочкой и глазками-бусинками.
— Ну Командооор! – тоскливо протянула Алиса.
Только что полученное задание не улыбалось ей ни с какой точки зрения: в разгар предновогодней ярмарки переться черти куда в 1283 год в Швецию и искать там… кого хоть искать-то?
— Ты что, меня совсем не слушаешь? Сванте Ханниге, купец, изобретатель, экономист, в общем, светлая голова. Тридцать шесть лет, холост, жена умерла в родах, детей нет. Сегодня получит обморожения и через три дня умрет от гангрены.
— И что мне, там три дня его дожидаться? – настроение Алисы стремительно падало от отметки «паршивое» к «веселее удавиться».
— Не обязательно, — Командор, напротив, был сама благожелательность, — если ты заберешь его сегодня, особой петли не возникнет, сама понимаешь, тринадцатый век – это слишком давно, день туда, день сюда. И искать его особо не надо – его для тебя пометили. Считай, я тебе новогодний подарок делаю. Давай, давай, отправляйся, развеешься, по чистому снежку походишь, свежим воздухом подышишь, не все тебе в городе по асфальту каблуки сбивать. Как это? «Раньше сядешь – раньше выйдешь».
Напутствуемая начальственным чуть ли не пинком Алиса вылетела из кабинета.
Не менее хмурый Юрассиус, которому тоже дежурство у Машины было как кость поперек горла помог собрать экипировку. Ничего особенного, стандартный набор «туда-обратно», все умещается в карманах и разгрузке под плащом, неуклюжим на вид, но на самом деле сделанным по последним технологиям, легким, теплым, непромокаемым, и все такое. Или не плащом, фиг его знает, без знания языка нужное слово не всплывает.
— Лингвер дай.
— Сама возьми, как будто не знаешь, где они лежат, — Юрасик уже настраивал переброс.
Когда Алиса прилепляла лингвер на положенное место, ее настиг звонок Командора.
— Да, ты там особо не усердствуй его с ходу хватать и тащить. Присмотрись вначале – адаптируется, не адаптируется, прикинь, что после психокоррекции получится.
— То есть вы хотите, чтобы я вот так с ходу работу аналитической группы провернула? – возмущенно взвыла Алиса, но Командор только шикнул «я сказал!» и отключился.
В результате в переброс Алиса вошла в крайне раздосадованном состоянии.
Точка назначения ее тоже не обрадовала. Стокгольм ста лет от роду был темен, грязен и вонюч. О чистом снежке тут речь даже близко не шла, скорее, о том, чтобы как можно меньше вляпываться в лужи сомнительного происхождения. Хорошо, что большинство из них уже успели схватиться льдом. Но смешной минус десять на фоне промозглого ветра с Меларена заставил Алису поплотнее запахнуться в фалдон, о, вот и слово появилось.
Надо было выждать минут пятнадцать пока настроится поисковик. Ждать Алиса предпочла в трактире. Зашла, спросила кружку эля. Садиться за массивный деревянный стол не стала, осталась у стойки. Отхлебнув довольно приличного питья, поинтересовалась у хозяина заведения, где живет купец Сванте, который Ханниге.
Мощный рыжебородый мужчина насупился:
— Зачем он тебе? Уж не друг ли? Или в услужение наняться хочешь?
— Знакомый, — пожала плечами Алиса, — денег я ему должен, сумму малую, но отдать надо.
— На северном канале живет, — трактирщик махнул рукой куда-то в сторону, — деньги отдашь и двигай отсюда подобру-поздорову.
По угрюмому выражению лица было видно, что Сванте в городке известен и сильно нелюбим. И все-таки Алиса рискнула спросить:
— Вроде приличный мужик. Что натворил-то?
— Твой дружок, — трактирщик озлобился, — три дня назад служку своего пнул и ребра поломал. За уголек из печки выкатившийся. Еле выходили пацана. Дождется, йотуново отродье. Так что давай, иди, если хочешь до бороды дожить, — рыжебородый метко сплюнул в кружку Алисы и отвернулся.
Она с интересом посмотрела в кружку и отставила в сторону:
— Благодарю, вкусный эль. Был.
Тут и поисковик запищал, в обоих ушах, в правом сильнее. Выйдя из трактира, Алиса начала забирать вправо по курсу, пока писк в обоих ушах не стал одинаковой силы. Теперь вперед, и судя по частоте сигнала, километра два.
Два километра для сейвера, торопящегося разделаться с заданием – фигня вопрос, и вскоре сигнал слился в один тоненький непрерывный писк – объект уже совсем рядом. И неожиданно пропал из левого уха. Повинуясь сигналу, Алиса свернула вправо, в проулок. Писк пропал – объект показался в зоне прямого визуального контакта.
Увиденное Алисе не понравилось – Сванте, пошатываясь и ругаясь, тащил на обрывке кожаного ремня крупного светлого щенка. Тощее замызганное существо упиралось широкими лапами, волочилось на брюхе по натоптанному грязному снегу и задушено хрипело при каждом рывке.
— Ты пошто животину тиранишь? – поинтересовалась Алиса, не найдя ничего лучше, кроме как процитировать Ваньку из мультфильма.
— Тебе что за печаль? Вали, пока ноги ходят, — Сванте попытался сквозь темноту рассмотреть обладателя спокойного, чуть насмешливого голоса. От дыхания купца волнами расползалась сивушная вонь.
— Зачем он тебе? Продай, денег дам, — чем не предлог для разговора. Надо же с чего-то начинать.
— Засунь свои деньги своей дохлой шлюхе в вонючую задницу! – рявкнул купец так, что Алиса поморщилась от неожиданно возросших децибелл, — Моя тварь! Хочу – ковер сделаю, хочу – Брану скормлю. Отвали!
Но Алиса подошла еще ближе и заговорила еще тише:
— Сегодня ведь Рождество. Неужели ты не ждешь чуда? Может быть, сейчас с небес спустится ангел и заберет тебя в страну обетованную, где нет ни голода, ни болезней.
— В гробу я видел твоих сраных ангелов с твоим дохлым богом, всех до смерти запорю, дай только огненный дождь доделаю! — купец замахнулся на Алису. Кулаком с зажатым в нем ремнем. Щенок описал кривую дугу в воздухе и тяжело шмякнулся на землю, издав полный боли визг. Этого Алиса стерпеть уже не смогла. Да и человек, с такой ненавистью обещающий огненный дождь, точно не приживется в двадцать втором веке.
— Стой! — она резко выбросила вперед руку с зажигалкой, — Смотри!
Пока Сванте пялился на огонек, чудесным образом возникший в пальцах незнакомца, Алиса достала бластер и короткий луч чуть выше виска купца, оставив опаленное пятнышко, невидимое в волосах и превратив мозг в кипящую кашу.
Купец тяжело рухнул на снег, Алиса секунду постояла рядом и сунула бластер обратно в кобуру:
— Считай, я тебе легкую смерть подарила. И не благодари, обойдусь.
Она присела на корточки, выпутала уже не имеющего сил даже на хрип щенка их петли. Он оказался не столько крупным, сколько худым и мохнатым.
— Пойдем со мной, мелкий? Я тебя дочке подарю.
Сунула щенка за пазуху, поежившись от прикосновения обледеневшей шерсти, и уже сама себе пробормотала:
— Ну и влетит же мне без вазелина за проваленное задание.
Прикусила хронду, миг, и о том, что здесь кто-то был кроме замерзшего по пьянке купца напоминало только чуть подтаявшее круглое пятно на вытоптанном снегу.
*****
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Хронореверс хлюпнул и чмокнул, как робот-пасечнк, опрокинувший на себя полный гермоулей. Щенок от неожиданности, (или от радости — понять сразу было сложно), напустил на фалдон приличных размеров лужу, которая, впрочем, тут же потемнела и исчезла, впитавшись в поры преобразователя влагоаккумулятора и вызвав секундное автоматическое включение форсунки дезодорации. В воздухе, перебивая лёгкий запах озона, сопутствующий срабатыванию хронореверса, воцарился устойчивый аромат эпоксиметилфенилпропионовой кислоты. (Концентрат «Земляничный», блин… Нашли, чем ёмкости дезодоратора заправить.) Алиса встряхнулась, сама уподобившись свежеспасённому зверёнышу. Так… Теперь — в кабинет. К Великому и Ужасному. Получать заслуженные п-ппп… П-проздравления.
Как была, с замызганным, но воспрявшим в отличие от самой Алисы духом щенком, ведущий сейвер ОСУЛа перешагнула порог весляевского, (пардон! Командорского!), кабинета. Естественно, Шеф был уже в курсе событий. В общих чертах, без подробностей — но ровно настолько, чтобы никакие твои аргументы не смогли застать его врасплох. Как всегда. Сейвер ожидала чего угодно. Вспышки гнева, или, наоборот, ледяного, даже чуть вальяжного тона, который страшней любого эмоционального выплеска, или вовсе зрелища командорской спины, из-за которой доносится абсолютно смертоубойная во… Хм. Аромат знаменитого эпуларского чифира. Но то, что увидела Алиса на самом деле, превзошло все ожидания и разметало привычные представления на тысячу маленьких медвежат. Вернее, поросят. В угоду неминуемо наступающему году. Шеф, расслабленно раскинувшись в широченном своём кресле, улыбался. Открыто и обезоруживающе. В правой его руке замер высокий треугольный тетрапак топлёного молока производства ближайшей робофермы. На необъятном, призванном внушать ужас своею фундаментальностью столе сиротливо блестела стерильностью фарфора глубокая креманка. Увидев реакцию Алисы и довольно рассмеявшись, Командор наклонил тетрапак и наполнил креманку до краёв.
— Садись, садись, Снегурочка, чего застыла, как не родная. На-ко, вот. Корми. Чего смотришь? — обратился Весляев уже к щенку. Давай-давай, Сванте Свантессон. Рубай. Тебе поправляться надо, пока мы головы ломать будем, как тебя расколдовывать, где ключи к загадкам твоего учителя-некроманта разыскивать.
Щенок принюхался, залакал — сперва несмело, больше по воздуху, затем смелее, коснувшись, наконец, поверхности молока и почувствовав его вкус.
— Трескай-трескай, — улыбался Весляев, доставая откуда-то из-под дубовой поверхности стола пышную сдобную булочку и подсовывая щенку под нос. Поправляйся. Тебе-то ведь калорий бояться нечего. Во всяком случае, пока ты ещё… Такой. Верно я говорю, Алиса?
Сейвер сидела, хлопая огромными своими синими глазами, приоткрыв изящный ротик и даже не пытаясь скрыть единственную оставшуюся в обрамлённой густыми пепельными локонами голове мысль, слепо тычущуюся в виски, лоб и затылок и безуспешно пытающуюся заполнить собою не только объём черепной коробки, но и весь этот необъятный, чудовищный кабинет.
» ОТКУДА?! Откуда он всегда знает всё, раньше всех, за всех и наперёд?!»
Было скучно. За окнами завывал ветер, подвозя на своей гриве сотни колючих снежинок, а внизу тоскливо хлопала дверь подъезда. Небо было противного холодно-синего цвета — предрассветное и одинокое. Хорошее настроение на утро последнего декабрьского денечка.
Телефон, выкинутый заботливой рукой на дальнюю сторону кровати, тренькнул, пырнув тишину и грусть острой надеждой на чудо.
Раздался еще один звук и еще. Молчаливый хозяин не спешил возвращать неугодного друга из кроватной опалы, выждав почти полчаса. Он успел попить чаю, неожиданно ставшего вкусным и горячим. Успел съесть два бутерброда с кремлевской колбасой. Побриться. Одеться. Пора было идти на работу.
Сообщения были не от нее. С Наступающим поздравили тренажерный зал, бассейн и друг из универа…
Метро показалось сегодня особым священным местом: там он не был один. Люди, такие витающие в своих мыслях, и редко всплывающие в реальность, быстро передвигались, торопясь по своим делам. Но они были рядом. Кто-то кричал поздравления, кто-то разговаривал по телефону: «И тебя. И тебя!». Можно было крикнуть, и обязательно кто-нибудь обернется. Прекрасная иллюзия неодиночества. Людей было много. Много не тех.
Остановка за остановкой он слушал биение вагонов — биение большого многоклапанного железного сердца города. Иногда по соседней линии тоже проходил состав, добавляя шуршания и света. Город был живой, и это чувствовалось здесь, под землей, как нельзя лучше.
Она не позвонила и перед обедом. Не было желания доставать телефон — просто долгожданного жужжания не было. Так бывает: иногда отмахиваешься от вибрирующего телефона, как от назойливой букашки, а иногда ждешь и ждешь напрасно.
На работе все фотографировались, парни ходили в красных колпаках, девки наряжались Снегурочками, раскрашиваясь так, будто сильно перепутали возрастной ценз сказки. В зале шумно хлопнуло шампанское: уже начинали отмечать, не дожидаясь конца рабочего дня. Кто-то подлетел и к нему, вручая пластиковый стаканчик с золотой жидкостью. Пить не было настроения. Пузырьки один за другим поднимались вверх, соревнуясь между собой в скорости. Иногда собирались компаниями на поверхности и пританцовывали, сотрясаясь от проходящих мимо стола людей.
Митька пришел из своего отдела. Несмотря на кислую мину, потащил, чуть не за шкирку, обещая веселый вечер.
Музыка долбила в уши, выбивая из головы остатки разумных мыслей, в стакане плескалось пиво. Я слушал, иногда поддакивал и отшучивался, если спрашивали про дела. Бешеные девки скакали в красных коротких платьицах с белой опушкой, прыгали все вместе, создавая средних размеров землетрясения. Парни у стоек ухмылялись, оценивая округлости и темперамент.
Митька схватился за телефон в нагрудном кармане рубашки, удивленно поднял бровь, и стал расталкивать толпу, продираясь к выходу, где тише. Как назло в это время на танцпол выполз дед Мороз со своими дрянными конкурсами. Без друга скучное лицо сразу привлекло ненужное внимание, и пришлось участвовать в этой дури. Теперь в руках были две хлопушки и презерватив — все, что выиграно честным трудом и постной рожей.
Когда очередная кружка пива подходила к концу, а по залу стали проходить и предлагать шампанское, явилась она. Мис «пять минут до Нового года».
Настроения совершенно не было, а эта девушка беззаботно улыбалась, ужиком проползая между людей, направляясь ко мне. Серебристое платье, легкий румянец, блестящие счастливые глаза. На радостное приветствие злобно кивнул и отвернулся.
Может, покурить? Нет. Уже не успею. Лучше после курантов, наплевать на толпу.
А она просто прижалась и смотрела снизу вверх в мои глаза. Да какое право имеет так себя вести? Впрочем, он не отталкивал. Пусть делает, что хочет. Было только почему-то больно от обиды.
— Гляжу, у тебя бурные планы на эту ночь, — улыбнулась она, разглядывая выигрыш в его руках. Подарки отправились на стойку. — Почему телефон выключен весь день? — Я лишь пожал плечами: «А какая разница!», — продолжая ругать свою невнимательность и неловкую ситуацию про себя.
— А мое поздравление ты уже открыл? — она упрямо смотрела в глаза, хотя я и отвернулся, явно давая понять, что не настроен на позитивный диалог, в стиле «ничего не случилось». Толпа кричала, отсчитывая вслух секунды до начала Нового года.
— Получил, — буркнул в ответ, — и открытку тоже. Спасибо.
— Тебе понравилось? — она точно стремилась к ссоре.
— Знаешь, влюбленные девушки обычно не желают мне новой любви. Я оценил, спасибо. — Шампанское ополовинилось само по себе, не дожидаясь боя курантов.
— Влюбленные обычно не желают, — подмигнула она.
— Тогда к чему вопросы? — я откровенно не понимал, чего она тогда хочет. К нам шел довольный Митька, но остановился, чтобы не мешать диалогу.
— К тому, что невлюбленные мужчины на это пожелание обычно не обижаются, — улыбалась она. — Мне же надо было понять, как ты ко мне относишься.
Будто камень упал резко с души, да прямо на ноги! Вдруг музыка, утихшая на время счета, заиграла с удвоенной громкостью. Все стали кричать: «С Новым годом!» и чекаться бокалами. А мы были итак чекнутые, поэтому решили не участвовать и просто целовались… Год начинался хорошо.