Руки жестко заломлены за спину и стянуты грубым солдатским ремнём. Голова придавлена к полу тяжелым ботинком. В щёку впился заусенец на пластиковом полу, елозит, раздирает. Только это разве боль? И та, другая, тоже не боль, хоть от неё судорожно ходят рёбра и процессор норовит уйти в перезагрузку. Боль там, под рёбрами, где бьётся, трепещет, пульсирует. Устал. Даже металл тоже имеет свой запас прочности, а во мне металла не больше тридцати процентов. Может, когда отпустят, сберегая последние крохи энергии, завалиться на бок? Не на этот, легко и просто, раскручивая изогнутую шею, на другой. Под тяжестью тела сомнутся хрупкие шейные позвонки. И всё. И будет темнота и тишина. И не будет больше боли, не будет больше колотиться сердце сухим листком вишни, застрявшим в вентиляции. Ай, какая жалость – поломалось ценное оборудование. Да и не такое уж ценное, глючное насквозь, даже упасть не сумел. Ну уж нет. Жить, ни на что не надеясь, надежда – чувство даже не для всех людей. Просто жить. Урывая там, где только получится. Противопоставляя себя чужой ненавистной воле. Мысленно улыбаясь звёздам в навигаторском окне. Кажется, люди это называют упрямством?
Автор публикации
