А рано-рано утром вышел на площадь Согласия перед зданием ОСУЛа и, осмотревшись, направился к зданию напротив. Это была какая-то картинная галерея с большой надписью на фасаде. Вскарабкавшись по стоящему рядом дереву, Глеб по толстому суку прошел ближе к стене, спрыгнул на выступ и скрылся за буквами. Удобно устроившись в контуре буквы Щ, Глеб выставил наружу объектив фотоаппарата, навел зум и принялся наблюдать. Входили и выходили люди, не происходило ничего интересного, Глеб собирался уже сделать что-нибудь более продуктивное, как вдруг обиженный голосок над ухом произнес:
— Это мое место!
Глеб медленно оглянулся: рядом стояла примерно десятилетняя девочка с обиженно надутыми губками и большим красным яблоком в руке.
— Раз твое, тогда ухожу, — Глеб выключил фотоаппарат и вывернулся из горизонтальной перекладины.
— Постой, посиди со мной, мне грустно, мама ушла, а мы хотели сходить на рыбок посмотреть, — девочка села на выступ, свесив ноги на улицу, и протянула Глебу яблоко:
— Разломи, а то я не могу.
Глеб разрезал яблоко ножом пополам и протянул девочке, она вернула ему половину:
— Угощайся, оно вкусное, — тяжелый вздох опровергал слова, но яблоко действительно было сочным и сладким. В пустом желудке предательски заурчало. Девочка оживилась, встала и потянула Глеба за рукав:
— Ты голодный? Пойдем, я накормлю тебя супом.
— А тебе мама не говорила не разговаривать с незнакомыми дяденьками?
— Извини. Меня зовут Полина. А тебя? – она протянула ладошку.
— Глеб, — ответил он малышке и осторожно протянутую ладошку пожал.
— Вот, все в порядке, мы познакомились. Я стараюсь быть вежливой, но не всегда помню. Пойдем.
Она первой пролезла в открытое окно, выходящее между буквами К и О. Глеб последовал за ней. В квартире Полина превратилась в маленькую хозяйку, всучила Глебу полотенце и погнала мыть руки. Ему было интересно, чем все это закончится, поэтому он подчинился. Да и от супа отказываться не хотелось. Вымыв руки, он вернулся:
— А почему ты не в школе?
— У нас сегодня день саморазвития. Я же говорю, мы должны были на рыбок идти смотреть, а маму срочно вызвали. Но ничего, теперь есть ты, и я саморазовьюсь как правильно накрыть на стол. А ты проверяй, все ли правильно.
Полина поставила тарелки, глубокую на мелкую, положила приборы, согнула салфетки треугольником и вложила в керамическую салфетницу, положила ломтики хлеба в хлебницу, налила супа из кастрюли в тарелку и поставила в микроволновку.
— Только погреть нормально не получится – мне можно пока только микроволновкой пользоваться, мама боится, что я пожар устрою.
— Микроволны меня вполне устроят.
Полина собралась поставить полную тарелку сверху точно такой же пустой, уже стоящей на столе, но Глеб проворно убрал ее.
— Ну вот, чуть не разлила.
— Но не разлила же. Не хватает тканевой салфетки, и все в порядке.
Полина пригорюнилась:
— Я не знаю, где они лежат.
— Тогда и так пойдет, все правильно и очень прекрасно, — Глеб старался быть серьезным.
— Приятного аппетита, кушайте, пожалуйста, — церемонным тоном произнесла хозяюшка, и Глеб взял ложку. Куриная лапша была очень правильно сваренной, и тарелка быстро опустела.
— Теперь культурная программа. Не хочешь ли посмотреть мою коллекцию открыток?
— Пожалуй, можно.
Полина убрала посуду в раковину и притащила ворох открыток. Глеб понял, что пропал надолго, но после первого десятка в замке повернулся ключ.
— Мама пришла! – девочка сорвалась с места и вихрем улетела к дверям. Глеб из кухни слышал, как разговаривают мать и дочь.
— Мама, я вела себя хорошо. У меня гость.
— Гооость? Максим пришел? Опять все перевернули? – в голосе, несмотря на ожидающийся кавардак, слышалась теплота.
— Нет, Глеб, и он уже дядя.
— Вот как. А ты ела?
— Нет, Глеб съел суп.
— Таак, что я слышу? – голос стал тише. – Ты совершенно самостоятельно не стала есть суп, потому что ты его не любишь, вкормила его в бедного несчастного гостя, а теперь пытаешься свалить вину на него, потому что тебя я ругать стану, а его нет?
Молчание было ей ответом.
— Теперь иди и объясняй все своему гостю. А потом наливай чай и делись конфетами.
Насупленная Полина вбрела в кухню.
— Извини меня, пожалуйста, я предложила тебе суп потому что сама его не люблю, — умильная гримаска означала просьбу простить.
— Ничего страшного, мне очень понравилось. Но с тебя конфета. Или даже две.
Мама, стоя у косяка двери, наблюдала эту сцену.
— Вот так-то лучше. Где она Вас нашла? Светлана, — протянула она руку.
— Глеб, — он протянул свою, — Нашла меня она в букве Щ.
— А, ее любимое место. Вылезает и наблюдает, как в театре. Говорит, свежим воздухом дышит.
Глеб задал так волновавший его вопрос:
— А почему Вы так спокойно отнеслись к присутствию в доме постороннего мужчины? Вы не боитесь, что я могу Вас обидеть?
— Обидеть? – Светлана непонимающе нахмурилась.
— Ограбить. Изнасиловать. Убить.
— Простите. Вы, наверное, у нас недавно. Оттуда? – Светлана кивнула за окно, на здание ОСУЛа.
— Да. Совсем недавно, — Глеб не стал отпираться.
— Тогда Вы должны знать, что такие слова остались на Земле только в виде отвлеченных понятий. Никто не способен на такие действия, уже больше ста лет нет преступности. И Вы тоже не способны, иначе бы Вас сюда не привезли. – Я ответила на Ваш вопрос?
— Вполне. Хочу спросить еще одно: как вы относитесь к деятельности ОСУЛа?
— Нууу… Они делают нужное дело. Только жалко ребят – сами гробятся ни за понюх табаку. Давайте уже не обсуждать эту тему, мне она неприятна, давайте пить чай. И нам надо уходить, мы сегодня собрались в океанариум. Может быть, Вы хотите пойти с нами?
— Пожалуй, нет, у меня есть еще пара неотложных дел.
Автор публикации
