Саша.
Утро случилось весёлое. На мой стол был торжественно уложен документ, который гласил:
«Постановление о прекращении уголовного дела.
Город Москва. Россия. Планета РФ. 24 августа 2256 года.
Старший следователь СК МВД России Московского филиала по расследованию дел о краже, ликвидации имущества и нанесении вреда природному заказнику реки Москва и Одинокой горе, находящейся на территории заказника, Семячков К. А., рассмотрев материалы уголовного дела № 8484, возбужденного 19.06.2256. по признакам преступления, предусмотренного пунктом 2 частью 4 статьи 380 УК п РФ, ПОСТАНОВИЛ:
• Прекратить уголовное дело в отношении неустановленных лиц в связи с истечением срока давности уголовного преследования на основании статьи 545 УК п РФ;
• О принятом решении уведомить заинтересованных лиц, разъяснив им порядок обжалования принятого решения в порядке, установленном главой 21 УПК п РФ.»
— Подотрись, — сообщила мне Маман, сообщила мне маман, когда я прочитал сей документ, и выплыла из комнаты. Печальные факты, ознаменовавшие начало лета никак не рассасывались и, похоже, вызревали гнойником, который не смог пока прорваться.
Я мысленно поделил лето на две половинки и тщательно следил, чтобы они были равны.
Тёмная сторона представляла собой Мела, который из моего друга превратился в полноценного и очень правильного киборга. Все Лёхины ухищрения и Оксины психиатры не могли пока изменить ситуацию.
Светлая сторона — я сдал! И сегодня ОГ, принарядившись, и, запихнув меня в костюм, идёт смотреть на посвящение в студенты. Вечером проголодавшимся табуном мы нанесём визит Арсену и Жанне. Нас порадуют шашлыками, пловом и Мишиными стихами под гитару. Он у нас теперь ещё и играет.
***
С кухни, между тем, доносился запах слегка пригоревших яиц.
— Сашка, — услышал я, наконец. — Завтракать иди!
Меня ждала «овсянка, сэр» и омлет, чернеющий симпатичной корочкой. Окс посмотрела на меня-жизнерадостного и мрачновато добавила:
— Ну, подгорел..
— Как всегда! — это я страх потерял…
— Не нравится, не ешь! — это с обидой и надув губы.
— Да ладно, Окс, норм.
Окся успокоительно вздыхает, и мы, как граф и графиня Питютькины, начинаем есть. Она: чай, сыр, помидор, хлеб. Я, всё, что пригорело, а именно: несоленую овсянку без масла, с коричневыми комочками, и омлет… Это наше утро выходного дня.
Удивительный антиталант у этой женщины! За что на кухне не возьмётся — всё имеет вид из сливного бачка. Искин, выпуска пятьдесят лет тому назад, (Отстань, менять не буду!), монотонно сообщил о прибытии Лёхи и Мела.
Окс, созерцавшая за столом мой утренний аппетит и воодушевленная своими успехами кулинара, вскакивает.
— Ты что, всю овсянку сожрал? Ну, даёшь! Сейчас Мелу омлетик сооружу…
Ну-ну… Успехов! Старый выветриться не успел…
***
ОГ.
Я стояла под сводами «Альма Матер», смотрела на молодые лица и думала: «как же быстро всё прошло: какая пропасть между мной и этими мальчиками и девочками». Федька Сизов, тощий прыщавый паренёк — студент в коротеньких брючках, гордо стоит в Президиуме. Фёдор Иванович, академик, Президент Медицинской Академии Наук. А вон Вика… Старая перечница, вся седая и не ухоженная, как всегда! Известный ныне офтальмолог. Естественно, какую ещё она могла выбрать специальность, с такой-то внешностью… Хе! А я злая! Старуха!
Ректор заливался соловьем. В переводе с пафосного на циничный речь его звучала примерно так:
«Первокурсник! Поздравляем тебя! Для того, чтобы стать настоящим студентом, недостаточно успешно сданных вступительных экзаменов, нам мало вашего теста и ЕГЭ! Конечно, приятно иметь в кармане студенческий билет, но разве это всё? Вы переступили порог Мира Науки для того, чтобы разгадать тайны мироздания и загадки Вселенной, придётся много трудиться, мало спать и скудно питаться… И тогда удача придёт к Вам!».
Рядом со мной, смыкая ряды, плечо к плечу стояли Арсен и Лёха, такие же невесёлые, как и я. Сзади яркой птичьей стайкой с бутылкой шампанского, — Денис и Сашка. Между ними сновала Даша, пытающаяся прокричать «Ура!» раньше времени, и тихо хихикала Владка…
Вдруг моей руки коснулась чужая ладонь. Я подняла голову и увидела маленькую слезинку у Мела на щеке…
— Мел, заинька, детка… Пойдём. Нам с тобой надо уйти из этой толчеи. Хочешь? — И слово, мгновенно всколыхнувшее надежду:
— Хочу.
***
Лёха.
Оксанка, стоявшая с весьма критической рожей, внезапно подхватила Мела и ринулась к выходу со скоростью летящего корвета. Я не успел окликнуть, но совсем у дверей она обернулась и, махнув мне рукой: «Оставайся!», скрылась в проходе. Куда она? После злопамятных приключений, в результате которых я приобрёл периодическую головную боль и тошноту по утрам, мы заимели хорошо работающего DEXа и потеряли Мела.
Что я только не предпринимал, у кого только не проконсультировала его ОГ. В результате многочисленных обследований, у нашего парня установили наличие «спящего» альфа-ритма, аутизмопатию и депрессию. Очень умная противная старуха психиатр посоветовала его сдать! Известный московский психолог выдал ОГ рецепт успокоительного ЕЙ и позвонил Денису, доверительно порекомендовав заменить матери DEXа на IRENа.
Мел бегал с Сашкой по утрам. Ходил по магазинам. Отвечал на вопросы и… Оставался роботом.
Я пил пиво и брал максимально возможное число дежурств. Приходя, обнаруживал дома стоящее «по стойке смирно» существо и оставленный на плите холодный вчерашний ужин. Его «дексомания» не позволяла ему без непосредственного приказа спать и есть. Окс разрешила брать киборга с собой на работу, и теперь Мел работал уборщиком территории и красил забор. Людмила Михайловна заливалась слезами, а на пищеблоке жарили пироги и резали горячо любимый прежним нашим мальчиком «Оливье» в промышленных масштабах.
***
Поздравление студентов закончилось, и мы нестройной толпой под звуки «Гаудеамуса», устремились на воздух, на природу — на пикник, в новый дом! Короче, выпить Охота!
— к Арсену.
***
Саша.
В два часа ночи я вытащил сплетённые в морской узел ноги Лёхи из флаера. Хозяин ног громко ржал и требовал «продолжения банкета!» Но торжественная обжираловка под открытым небом была пресечена решительной уборкой недопитых бутылок, (руками Влады и личным распоряжением Жанки), обманом утащившей подозрительного Арсена спать. Лишённый собутыльника, ( Костя при Свете был трезв и тих), и нуждающийся в реанимации анестезиолог был загружен и отправлен в полёт с рекомендациями утром выпить аспирина…
Мы ввалились, как слоны. В квартире было темно, только у кровати Мела горел ночник.
— В доброй тёмной земле, под лучами тёплого солнца, расцветает весной жизнь. Из маленьких семечек, попавших в неё осенью, земля рождает цветы и травы. Только на камнях ничего не растёт. Но однажды, крошечный жёлудь попал в щель между камнями и глиной. Он долго лежал и думал: «Стоит ли мне рождаться?». Но пошли тёплые дожди, и, выпустив тонкую ниточку-корешок, он стал жить.
Голодно было малышу. Только вода с небес, да пыль от ветра питали его. Днём росток ждал ветра с землёй, а ночью молил об обильной росе. Много раз он хотел сдаться. Но упорство и настойчивость приходили к нему в последний момент, и он говорил себе: « Надо рискнуть. Надо ещё попробовать. Надо выпустить ещё одну ниточку-корешок». Прошли годы, и скала треснула! А из камня вырос дуб, и теперь он разбрасывает свои семена, и жёлуди настойчиво растут среди скал…
Окся держала Мела за руку, а он, широко раскрыв глаза, слушал её странную сказку…
В ожидании прилета корабля Александр и Рэй прошлись по прилегающей к космопорту территории, полюбовались разноцветными скальными останцами от метра до пяти в длину, в беспорядке раскиданными и утопленными в темном щебне. Среди мегабулыжников тут и там были растыканы небольшие газозащитные купола – атмосфера на Рудном присутствовала, но была крайне разреженной и вдобавок не содержала кислорода, так, ерунду всякую: азот, сернистый газ, аммиак. В общем, ничего интересного. В связи с такой неприветливостью местного совсемневоздуха разумная жизнь на Рудном была исключительно пришлой и базировалась под землей в старых шахтах, укрепить и герметизировать которые было, очевидно, проще, чем возводить наземные строения и защищать их. Неразумной жизни на планетке, скорее всего, не было вовсе, если не считать таковой обитающих на многочисленных шахтерах микробов.
Впрочем, напарники не стали знакомиться с микробами, а пошли в бар, тоже спрятанный в опустошенных недрах и накрытый сверху куполом, для разнообразия не непрозрачно-серым, а цветным. Сквозь зелено-оранжевые переливы проглядывала вывеска, призванная заманить внутрь усталых тружеников кирки и лопаты. Извините, горнопроходческого комбайна и рудоподатчика. Судя по обшарпанной надписи «Бар», труженики не нуждались в заманивании и сами с охотой стекались в битком набитое злачное заведение. Потолкавшись среди сумрачных работяг, причем, пока пробирались к стойке, у них почти дюжину раз спросили: «Привезли?» и, естественно, получали отрицательные ответы, напарники выяснили, что встал какой-то общий жутко важный агрегат, и работа стоит, а нужную деталь должны вот скоро привезти.
Решив, что данную деталь должны привезти как раз на «Мозгоеде», Александр и Рэй взяли по кружке пива, чтобы уж совсем не бросаться в глаза – как это, чужие, два еще и пришли неизвестно зачем, неспешно выцедили его за стойкой и отправились обратно на яхту. По дороге Александр сдвинул кислородную маску и понюхал атмосферу. Ну, как понюхал. От первого же вдоха заскребло в горле и вдобавок заслезились глаза. Александр поспешно надвинул прозрачный овал обратно.
— Не, это не для нежных легких DEX’ов, — отдышавшись, прокомментировал он.
Рэй фыркнул, но повторять эксперимент не стал, хватило примера напарника.
На яхту входили, тщательно соблюдая последовательность открытия и закрытия дверей, и все равно принесли на одежде часть атмосферы. Фост обнюхал вернувшихся с прогулки и потер мордочку лапами.
— Развлекаешься? – спросил Александр у ИИ.
— Зачем же развлекаюсь? — ответил Дядя Ко с деланной обидой, — привыкаю имитировать реакции псевдоживого тела, я все-таки надеюсь, что ты мне Алекса потом отдашь.
— Ты, главное, на четырех ногах ходить не привыкни, а то картинка будет за гранью приличия. И потом, зачем привыкать к псевдоживому? Эта тушка вполне себе органическая, реакции будут свои собственные, имитировать не придется.
— Рассказывая мне это, ты сильно рискуешь.
— Чем же?
— Тем, что начну брюзжать и канючить: «полетели домой» и «ты съел витаминку? Надо заботиться о не своем организме».
— О, кстати, Рэй, ты съел витаминку?
— Не-а, — Рэй потянулся к полочке над кухонным отсеком, — вот теперь съел. Только я кроме витаминки еще чего-нибудь более калорийное хочу. На этой дурацкой глыбе утро, а у нас время ужина.
— Макароны тут не дают, так что бери пайки и грей. И на экраны посматривай, чтобы «Мозгоед» не пропустить. А я тут вроде как еще начальство, я буду валяться и наслаждаться жизнью.
Наслаждение жизнью в данный момент заключалось в прослушивании местных песен, Александр выбирал, что взять с собой. Рэй разогрел пайки, один подсунул Александру, второй шустро слопал сам и уже нацелился на бутылку с персиковым сиропом, как на экране мелькнула пикирующая туша корабля и «Космический мозгоед», затормозив в самый последний момент, сел поодаль по правому борту. Выдохнув «Вау посадка!», Рэй бросил нацеливаться на сироп и ломанулся надевать маску и на выход. Александр успел поймать его за шкирку уже в открытом шлюзе.
— Куда? Во-первых, дай людям спокойно разгрузиться, все ждут деталь, сейчас сюда толпа набежит. Во-вторых, после меня. В-третьих, не так рьяно, чтобы не приняли за атаку.
Рэй послушно кивал, переминаясь с ноги на ногу, и видно было, что он всеми мыслями уже в гостях.
Как Александр и предугадал, к севшему кораблю тотчас же подошли люди, коротко переговорили с вышедшим человеком у грузового шлюза и обратно уже поволокли большой, в два человеческих роста ящик. Ящик, возлегая на гравиплатформе, волочился бодренько, но опасно раскачивался и грозил перевернуться на особо крупных кочках.
Шахтеры, получив груз, покинули место посадки, космопорт практически опустел, и из основного шлюза показалась команда. Самыми первыми выскочили две стремительные молнии – киборги в боевом режиме. Затем показался капитан с бластером в опущенной руке. Вслед за ними еще кто-то, но Александр уже не обратил на них внимания, двинувшись на выход. И так было ясно, что команда готова к неприятностям, и в случае боя две «шестерки» и вооруженный космодесантник могли бы представлять нешуточную силу. Но бой в планы Александра никак не вписывался, и первым делом нужно было показать, что они, новые знакомые все из себя мирные.
Александр выдвинул трап и медленно спустился по ступеням, сделал два шага вперед, освобождая место на земле для Рэя, остановился, заложил руки за голову, да еще и потянул локти назад, так, что опустить руки в одно движение становилось невозможным. Замер, позволяя себя рассмотреть и просканировать. В шаге позади так же замер Рэй.
При ближайшем рассмотрении в команде встречающих обнаружились еще Тед с ломиком наперевес и Вениамин Игнатьевич с оттопыренными карманами белого халата. Лица под масками рассмотреть было невозможно, но уже по боевому режиму DEX’ов можно было сказать, что их опасаются. Ну и правильно делают, между прочим.
Станислав Федотович сделал приглашающий жест и пальцем указал место, куда, по его мнению, следовало подойти. Александр неторопливо подошел, сзади тенью скользнул Рэй, тоже перешедший в боевой режим. Пришлось послать ему сообщение с приказом не параноить и не пугать и без того осторожничающую команду.
— Кто вы? – голос капитана через динамики маски звучал глухо.
— Я не буду рассказывать это на весь космопорт, — спокойно, но твердо отказался объяснять что-либо Александр, снял экранирование с процессора и имплантов, и обратился к навигатору:
— Дэн, просканируй нас.
На мгновение обдало как будто бы тепленьким ионным душем, и тут же люди непостижимым образом оказались за спинами стоящих плечом к плечу киборгов. Да, ТТХ, превосходящее «семерок» процентов на пятнадцать, заставляло задуматься о усилении мер безопасности.
Александр выключил процессор, и это же приказал Рэю. Из поля зрения исчезли уже привычные надписи и схемы и заныли суставы неестественно распложенных рук.
На этот раз сканирование замечено не было, но Дэн мягкими плавными шагами двинулся вперед. Подойдя на расстояние шага, он всмотрелся в лицо Александра под маской, а потом тихо жестко велел:
— Предоставь полный контроль над системой.
Александр так же тихо ответил:
— Фиг тебе. Только частичный, — и тут же снова активировал процессор, несколько секунд выждал, пока загрузится и открыл гостевой доступ, — этого хватит.
Дэн еще помедлил, подсоединяясь, потом вышел из боевого режима и беспечно повернулся спиной к Александру, подставляясь под удар. Нагло провоцируя. Александр только ухмыльнулся, мол, все твои хитрости давно известны приличному сейверу.
Станислав Федотович, все это время напряженно молчавший и предоставивший разбираться с гостями тому, кто больше понимает в киборгах, то есть такому же киборгу, перевел на Дэна вопросительный взгляд.
— Я думаю, что если бы они хотели атаковать, то им бы не составило труда раскатать нас в тонкий блинчик за пять-шесть секунд.
Капитан с явным облегчением сунул бластер в кобуру, Тед за неимением кобуры, приспособленной под ломик, просто опустил его, что-то проворчав себе под нос. Ланс тоже вышел из боевого режима, но смотрел исподлобья, чужаки ему не нравились, и доверять им, несмотря на глупости старшего товарища и людей, он не собирался. Дэн двинулся обратно, на ходу объясняя капитану, насколько гости сильнее и куда могло завести боестолкновение.
Александр вслед ему негромко спросил:
— Руки-то опустить можно? А то мне, знаете ли, немного больно.
Услышав это заявление, вперед, неожиданно легко сдвинув Ланса с дороги, бодро выскочил Вениамин Игнатьевич и подскочил к Александру, нацелившись на него диагностом.
— Где, что? Рана, перелом?
Александр, сам от себя такого не ожидая, шарахнулся от доктора и очумело посмотрел на него, одновременно в два движения опуская руки. Доктор с обиженным выражением на лице, отошел. Станислав Федотович улыбнулся одними глазами, так, что от углов глаз к вискам побежали тонкие лучики морщинок:
— Ну, Венька, ты у нас, оказывается, самая страшная боевая единица. Куда там DEX’ам до тебя, — и обратился к гостям, — Пройдемте в корабль, там хоть поговорить можно без намордников.
Капитан, как и положено капитану, первым взошел на борт своего корабля, следом, все еще обиженно хмурясь, поднялся доктор, потом так же открыто подставляя Александру и Рэю спину, зашел Дэн. Ланс, буравя спины чужакам взглядом, прочно обосновался в арьергарде. Тед еще раз оглядел пустой космопорт, почесал ломиком затылок, сдвинув на лоб неизменную бандану и чуть не свернув маску, зацепив ее за головные ремни и пошел всех догонять.
В пультогостиной их встречали Михалыч, не теряющий времени и натирающий какую-то блестящую деталь, любопытствующая Полина и бесстрашно сующаяся под ноги Котька. Сеня с важным видом, мол, вся эта суета его не касается, возлежал, растянувшись во весь диванчик.
Станислав Федотович привычным движением перешагнул через кошку, она, возмущенная до глубины своей преданной капитану кошачьей души, уже было вознамерилась цапнуть кого-нибудь за подвернувшуюся под зубы ногу, как ее заметил Рэй. Издав невнятный возглас, он обогнул всех, кто попался у него на пути, подхватил кошку на руки и зарылся лицом в палевую шерсть. Котька первое мгновение опешила, давно с ней так бесцеремонно не обходились, потом протестующе взвыла, извернулась, располосовав Рэю руки и немножечко щеки, и скрылась в недрах диванчика.
— Чего это она? – недоуменно спросил Рэй, — Раньше коты так себя не вели.
Это происшествие, в общем, окончательно перевело гостей в разряд «свои». Полина, охнув, побежала за антисептиком и пластырем, Александра и пострадавшего Рэя усадили на диванчик, из-под которого время от времени на повышенных тонах ругалась Котька, Ланс выдернул Сеню подальше от чужих загребущих рук и настороже встал за спинкой, люди расселись кто куда, Дэн стратегически встал, опираясь на бездействующий пульт, на кратчайшей линии возможного коннекта гостей с корабельным искином.
Искин же, расставив по виртуальному столу чашки, уже разливала чай, при этом успевая кокетливо поправлять кружевной фартучек. Кроме фартучка на пышногрудой девушке больше ничего не было.
— Знакомьтесь, Маша, наш искин, — прокомментировал Станислав Федотович.
Маша выронила чайник, тот исчез, не долетев до голоплатформы, и искин всмотрелась в гостей.
— Котик, а ты везде такой загорелый, а? – томно мурлыкнула она.
— Да, — ровно ответил Александр и перевел на нее изучающий взгляд, — потому что это не загар, а имитация реакции кожи на ультрафиолет.
— Оу, покажешь? – заинтересовалась проказница.
— Нет, не думаю, что подобные зрелища стоит наблюдать столь прекрасным девушкам.
— Жмот! – голос Маши стал донельзя довольный.
Прибежала Полина с лекарствами, суетливо разложила их на подлокотнике диванчика и потянулась к Рэю – обработать глубокие царапины.
Александр тем временем начал:
— То, что я сейчас расскажу, может показаться бредом сумасшедшего, хотя все чистая правда. К сожалению, вы не можете просчитать мой процент искренности, поэтому остается только поверить. Или не поверить, на ваше усмотрение. Для начала вот, — слегка приподнявшись, он достал из заднего кармана джинсов документы, — паспортная карточка и удостоверение ОЗК, поближе на рассмотрение. Жетон DEX’-компани я оставил на яхте, не хочу вас напрягать.
Станислав Федотович принял документы, покрутил их и передал Вениамину Игнатьевичу. Он тоже не стал обращать на них слишком уж пристального внимания.
— Так вот, паспортная карточка фальшивая.
После этого заявления Александр притормозил, дожидаясь ответной реакции. Капитан отобрал карточку обратно, посмотрел на нее уже внимательнее, но ничего особенного в куске пластика с голографией и несколькими строчками текста не увидел и вернул Александру:
— Зачем мне это знать?
— Затем, что дальнейшее с этим напрямую связано. Знакомы ли вы с теорией эгрегориальных вселенных?
Станислав Федотович вроде бы не изменил ни взгляда, ни позы, но в его лице промелькнуло что-то похожее на «спокойно, десантура, перед тобой киборг-псих».
— Изначально я человек. Это тело собрали для визита сюда специально. Сразу оговорюсь, технологии у нас другие, биокуклы, которые получаются таким путем неживые, и живыми быть не могут по определению. Наши ученые, когда их изобретали, долго старались хоть одну оживить, добиться хотя бы самостоятельного сердцебиения, но это всего-навсего органический муляж человека. В этот раз сделали муляж киборга и в порядке эксперимента переписали туда мое сознание. После выполнения своей миссии я собираюсь вернуться к себе и получить мое родное любимое тело обратно, со всеми ему причитающимися деталями: головой, руками, ногами, грудью третьего размера. Потому что я женщина. Сейвер ОСУЛа Алиса Траум.
Дав собеседникам несколько секунд переварить этот факт, Александр продолжил:
— Этот фенотип был выбран совершенно случайно, по хотя бы приблизительному совпадению роста. Так уж получилось. Ваш мир представляет для нашего эггрегор. То есть, грубо говоря, существует только в сознании миллионов людей, которые верят в его существование.
Тем временем Полина закончила обрабатывать Рэю боевые царапины и, увлеченная рассказом, сгребла с подлокотника неиспользованные лекарства, переложила на пульт рядом с Дэном и села на место, где они только что лежали. Машинально запустила Рэю руки в волосы, не то обманувшись схожестью рыжих макушек, не то просто чтобы куда-то деть руки. Рэй, щекотнув ее за бока, сдернул с подлокотника к себе на колени. Полина взвизгнула.
Ланс, так и стоящий на страже за спинкой дивана, моментально атаковал агрессора, осмелившегося напасть на его человека, ударом в голову, стремительным, как бросок кобры. Люди не успели не то что среагировать, но даже что-либо понять, но Александр, не глядя, выбросил назад руку, и кулак утонул в его ладони, как в патоке. Плавно и неотвратимо. Одновременно послал сообщение, это было быстрее, чем сказать вслух:
— Произошло недоразумение. Мы не будем причинять вред. Но если ты проломишь череп моему напарнику, мне это не понравится.
Для людей это выглядело так, что гость, движением головы откинул падающую на лицо выбившуюся из зажима прядь, обернулся через плечо на их «котика», посмотрел ему в глаза и разжал пальцы, сомкнутые вокруг его кулака. Ланс отдернул руку, едва уловимо качнувшись назад. Потом Александр очень спокойно посоветовал своему младшему:
— Рэй, отпусти Полину, ты нервируешь хозяев.
Рэй убрал руки у Полины с талии, она, все еще ежась от щекотки, сползла с его колен, увидела потемневшее лицо Станислава Федотовича, и тут до нее дошло, что они чуть не натворили. Ужас отразился в ее глазах, и она отпрянула к Дэну, который за все эти секунды, видя дурашливое выражение на лицах главных виновников чуть не случившегося конфликта, даже ухом не повел. Полина попыталась за него спрятаться, но сдвинуть от пульта, естественно, не смогла, поэтому ей пришлось спрятать в Дэна только запылавшие щеки. И виноватые глаза конечно, куда без них. Александр тем временем отвесил Рэю подзатыльник, почти неощутимый, намеком, но от этого не менее неожиданный и обидный.
— Эй, ты чего? – обернулся обиженный, но увидел Ланса все еще в боевом режиме, осознал происходящее и вскинул руки на уровень лица:
— Я ничего, я не хотел!
— Ты еще скажи «я больше не буду», — дернувшийся было в намечающуюся заварушку Тед расслабился и усмехнулся.
— Я больше не буду! – очень честно повторил Рэй.
— Хорошо, — чувствуя, что беседа вот-вот превратится в балаган, капитан взял инициативу в свои руки, — никто никого больше не хватает и не убивает. Мы мирно сидим и разговариваем. Александр, продолжай, пожалуйста.
— Цель моего нахождения здесь: первое – спасти как можно больше разумных киборгов. Может быть, помочь их проявлению и осознанию, может, оказать поддержку в разговоре с хозяевами, может, выкупить и отвезти в ОЗК. Второе – повлиять на общественное мнение, создать как можно больше точек, препятствующих раскручиванию спирали молчания. Ну и третье – начальство приказало. Время мое здесь ограничено, а работы край непочатый. Вместо себя я оставляю Рэя и оставляю ему все мое имущество: корабль, документы и знания. Но он все-таки еще неопытный, и один жить только будет учиться. Поэтому я и просил у вас встречи – когда Рэй останется вместо меня, прошу оказать ему моральную поддержку и подсказывать, как и что делать. А то с его энтузиазмом он может зайти далеко.
Станислав Федотович переглянулся с Вениамином Игнатьевичем, и доктор поднялся:
— Давайте-ка мы в медотсеке чаю попьем, втроем, а молодежь пока развлечется. Кино там посмотрят, или еще что. Предварительно пообещав никого не прибить.
Молодежь дружно высказала отсутствие желания кого-либо прибивать и пообещала вести себя смирно. Александр поднялся и, уходя, кинул Дэну сообщение:
— Ты тут самый адекватный, пригляди за ними.
Дэн в ответ едва заметно кивнул.
В медотсеке Вениамин Игнатьевич ненавязчиво усадил Александра под яркую лампу, достал чайные чашки, из шкафчика с лекарствами вытащил бутылку коньяка.
— Давайте по пять капель за знакомство.
С поистине медицинской точностью разлил в чашки коньяк. Не по пять капель, конечно, по две полноценные столовые ложки. Аромат спиртного поплыл по стерильному помещению. Александр принюхался – в запахе слишком сильно чувствовался спирт и мешала едва уловимая сивушная нотка. Внутренне усмехнувшись – не возят сюда хороший коньяк – Александр нахально отвернул лампу от себя и спросил:
— Вы, кажется, хотели что-то узнать?
— Да, — Станислав Федотович потер переносицу, — я ничего не понял, кто для кого какая реальность, да и что это такое тоже. Объяснять не трудитесь – чувствую, что могу обойтись и без этого знания. Основное понятно: вы издалека. Примем, что из далекой-далекой галактики. Вот что мне интересно: какое вам дело до наших проблем с разумными киборгами? Потому что вы сказали «начальство приказало». То есть это все не ваша личная инициатива, а сфера интереса какой-то организации. Причем, организации весьма влиятельной, потому что вы эксперимент. Эксперимент серьезный, и при этом этой организации доступный. Извините, в благотворительность такого масштаба не верю, хотелось бы узнать истинную цель. Если она вам известна, конечно.
— Известна, — Александр пригубил коньяк, — она проста и незатейлива. Выживание человечества. В ближайшем будущем человечеству грозит война. С кем – пока сказать не могу, вам эта раса пока неизвестна. Если человечество будет противостоять нашествию в одиночку, оно обречено. Будет сметено в течение буквально месяца. Останутся лишь горстки выживших, запертые на дне своих атмосфер. Но если на сторону людей встанет третья сила – разумные киборги, то все военные действия ограничатся несколькими локальными конфликтами в образовавшемся приграничье, и будет подписан нерушимый мирный договор. И мой совет на будущее – держитесь подальше от границ с новыми расами, без вас этот мир прекратит свое физическое существование.
— И все-таки не понимаю. Почему вас так заботит наше существование?
— А это как раз очень просто. Если человечество выживет, то вероятно слияние наших миров. А это раз: интересно. Два: расширяет возможности туризма и торговли.
Станислав Федотович замолчал, задумался, крутя в руках чашку с коньяком. Кинул вопросительный взгляд на друга. Вениамин Игнатьевич осторожно произнес:
— Стасик, я тебе тут не советчик. Одно могу сказать определенно: наш гость, несмотря на свою оболочку, несомненно, человек, причем, хорошо знакомый с этикетом. На уровне чуть ли не рефлексов.
— Как ты это понял? – недоуменно спросил капитан, Александр лишь недоверчиво покосился.
— Очень просто. У вас, — он повернулся к Александру, — очень хорошо развита мимика. Выражение лица, глаз, мелкие мышцы. Либо вам лет не меньше десяти-двенадцати, либо тело все-таки находится под контролем сознания, изначально принадлежащего человеку. Как сказал Дэн, киборгов вашего уровня либо еще не делают, либо начали делать совсем недавно, что маловероятно для компании, идущей ко дну. Следовательно, десять лет вам быть не может никак. Следующее – чашка. Когда вы помните о ней, вы держите ее как чайную чашку, как и положено, за ручку. Когда говорите – забываете, что за посуда у вас в руках, помните только, какой напиток, и держите ее как коньячный бокал. Вот сейчас именно так и держите. И когда ставите, на долю секунды задерживаете над столом, как раз на уровне отсутствующей ножки.
Александр с интересом посмотрел на чашку в своей руке. Действительно, пальцы обхватывают донышко снизу, для несуществующей ножки тоже есть место.
— Вот так и прокалываются по мелочам, — резюмировал он наблюдательность доктора, — недаром про вас говорят: «диагност от бога». Это все, что вы хотели у меня узнать?
— Нет. Как вы представляете наше с вашим сменщиком сотрудничество? То есть, что вы хотите?
— Ничего особенного. Просто хочу, чтобы он знал, что он не один. Совет, поддержка. Взамен, как мне кажется, в любой момент можете воспользоваться скоростью или огневой мощью яхты, имеющимся на ней запасом программ или репликатором. Да, на яхте стоит репликатор. Принцип работы объяснить?
— Да, пожалуйста.
— Воспроизводит любой неживой предмет, органический или нет, не имеет значения, с атомарной точностью. Многие предметы или вещества заложены в память прибора, если нету такого, можно нужный предмет сканировать и потом воспроизвести. Питание от корабельного реактора, для работы нужны атомы, из которых будет изготовлен предмет. То есть если там девяносто процентов углерода и десять процентов меди, то для репликации нужно положить кусок угля и медную проволоку. И так далее. Мне кажется, Михалыч не откажется обновить запас деталей. Кстати, да, мы же с сувенирами. Мы уже закончили здесь? А то топот по коридору внушает мне нездоровые опасения.
Полина как будто ожидала под дверью, когда о них вспомнят. Со стороны пультогостиной раздался ее звонкий выкрик:
— Тут должен быть синий кружочек!
Станислав Федотович прислушался и постановил:
— Мне кажется, мои олухи учат твоего играть в твистер.
— Не, судя по отчету, который прислал мой искин, они готовят пиццу.
— А при чем тут синие кружочки? – искренне изумился доктор.
— У нас на борту три кило синих помидор с Иллирии.
— Лишь бы не с Шоарры, — капитан залпом допил коньяк, поморщился и поднялся, — идем призывать всех к порядку. И все-таки хотелось бы именно чая.
Младшее поколение, действительно, пекло пиццу. Самый большой противень был застлан листом теста, на котором живописно уместились синие кружочки помидор, снежно-белый сыр и вполне нормального цвета ломтики колбасы. Никто никого не убил, Полина уже самозабвенно заплетала косички на свежей голове, Дэн с ножом в руке благосклонно на это взирал, Тед таскал еще не уложенную колбасу с доски, Ланс, обняв Сеню, примостился на диване с карандашом и блокнотом. Михалыч опять отсутствовал, Котька крутилась под ногами и требовала отдать продукты на дегустацию. Свежесть проверить, количество соли, что там еще, вот продегустируем и разберемся.
— Рэй, футболки.
Рэй секунду непонимающе смотрел на своего старшего, потом просиял и умчался. Явился через минуту, неся пакет с тканью.
— У нас тут, мы не с пустыми руками, а как положено!
Всем досталось по футболке. Сообразно темпераменту их или сразу натянули, или отложили, аккуратно свернув, с предвкушением или опасливо. Маше ушел архив с нарядами. Искин немедленно кинулась примерять, замелькали шлейфы, оленьи рожки и прочие атрибуты.
В суматохе едва не забыли про пиццу, она напомнила о себе из духовки запахом, от которого носы сами собой развернулись в сторону стола и как бы попить чаю.
За общим чаепитием Вениамин Игнатьевич поверх чашки рассматривал три одинаковых лица напротив. На первый взгляд одинаковых. Александр понимал, что он видит их совершенно разными. Дэн. Совершенно спокойное, даже немного холодноватое отстраненное выражение. Минимум эмоций. Слишком въелась в него привычка ежеминутно держать себя под жестким контролем. И только в последнее время иногда расслабляется и тогда лицо озаряет шкодная, совершенно мальчишеская улыбка. Он сам, Алекс. Тоже очень спокойное лицо, но мягче, без такой отстраненности. В силу возраста. Рэй. Вот тут спокойствием и не пахнет, гамма эмоций, он просто лучится позитивом.
— Сколько тебе лет? – неожиданно для самого себя спросил врач у Александра.
— А чей именно возраст Вас интересует? – отложив кусочек пиццы, вежливо спросил тот, — Человека, которого я имитирую? Ему двадцать семь. Конкретно этого тела? Двенадцать дней. Или человека, чье сознание сидит в этой голове? Мне далеко за полтинник. Так получилось, что у нас, сейверов, несколько иная продолжительность жизни.
— Ты еще не запутался? – Теду было действительно интересно.
— Временами.
Когда чай был допит, Александр как бы невзначай спросил:
— Вы мне вот что скажите, про рыжую ХХ из партии Дэна, с которой столкнулся Ланс, что-нибудь слышали?
С утра я маялась ожиданием: какой костюм наденет сегодня мой дорогой братец?
Обычно все свое время мы проводили вместе, даже в шумных общих компаниях чувствовали словно незримую ниточку, протянувшуюся между нами. Старший брат. Любимый старший брат. Ну и пусть разница в возрасте у нас всего полтора дня, все равно старший. Как, как… Да вот так и получилось, нечаянно. Матери у нас разные. А живем мы у отца и его жены.
Своих детей у нее нет, так что нас она любит, и мы стараемся быть хорошими примерными детками и ее не расстраивать. Нууу.. Я же сказала, стараемся. А про купание в Белогривой ей знать не обязательно. И про несколько глотков дрянного виски за ангарами тоже. А так ничего. Нормальные мы дети, во всяком случае, в школу нашу мачеху только раз вызывали, когда мы с Джереми вдвоем отмутузили старшеклассника-вымогателя. Ха, не на таких нарвался! И, кстати, из школы его потом куда-то перевели.
Впрочем, чего-то я отвлеклась. Каждый год на Хэллоуин мы уходим гулять по отдельности. Я в девчачьей компании, он с парнями. Мы ходим по улицам, зловеще хохочем в окна, и, как водится, пристаем к соседям и прохожим с обычным вопросом: «Сладость или гадость?».
Вечером я прихожу пораньше, ровно в девять, и, приоткрыв дверь черного входа, сажусь за стол в кухне ждать Джи-Джи. Он приходит чуть позже, то в пять минут десятого, то в половину, не угадаешь. С громким криком и треском вламывается в дверь, рычит, машет руками и начинает меня гонять по всем комнатам. Я визжу и убегаю. Все как положено – напуганная жертва тщетно старается скрыться от смертоносного кошмара, проникшего в дом. В конце концов, обессилев от хохота, я падаю где-нибудь на мягкий ковер, и, как следует меня защекотав, братец снимает маску и дарит мне какой-нибудь подарок.
Мы вообще часто обмениваемся всякими мелочами: то ручкой прикольной, то новым кристаллом с записями. Но на Хэллоуин он запретил мне дарить ему подарки, а сам дарит всегда что-нибудь сделанное своими руками. То собранный из обгоревших листков блокнот с нарисованным клыкастым черепом на обложке, то пучеглазую жабу из полистоуна. А на пузе жабы – отпечаток его пальца.
Блин, честное слово, не будь он моим братом, замуж за него бы вышла, такой он милый.
А когда он этот номер первый раз отколол – я и взаправду перепугалась. И Марту чуть до обморока не довели. Отец только ухмыльнулся, уж он-то сумел распознать в дохлом Спанч Бобе своего придурка сына.
А костюм хорош был. Картонная коробка чуть ли не в рост, обклеенная губками с крупными ячейками, художественно промятая, как будто выгрызенная в нескольких местах. Из провалов сочилась зеленая слизь, фууу! Сам же потом этот кисель по всему дому и отмывал, в качестве наказания за испуг. В гостиной на ковре до сих пор пятна остались, это ж надо было додуматься – зеленкой подкрашивать!
Потом был скелет в черном трико с нашитыми костями, потом призрак в простыне с фиолетовыми светодиодами. Что же сегодня он придумает?
Я с нетерпением поглядывала на часики на запястье, вот, ну уже совсем пора. Джи-Джи оправдал мои ожидания, вломился, пинком распахнув дверь. Едва успев рассмотреть, что за страшилище посетило наш дом в очередной раз, я подскочила и с визгом бросилась наутек. Брат с воплями за мной. Папа и Марта и ухом не повели, предоставляя нам развлекаться на полную катушку.
Шумная погоня закончилась под моей кроватью, откуда Джереми выволок меня за ногу. При этом он делал вид, что сейчас вот-вот отгрызет ее, я, естественно, брыкалась, и, кажется, нечаянно заехала брату, куда мальчикам бить совсем не следует. А может, и не заехала, во всяком случае, он никак не отреагировал. Или щиток надел заранее, как предвидел, ха-ха. Все-таки я ненамного меньше ростом и слабее его. Но сегодня из-за своего костюма брат казался намного выше.
Таак, что у нас сегодня в репертуаре? Ух-ты, труп киборга! Окровавленные дыры в теле, внутри ходят сервоприводы и пульсируют гидравлические трубки, в разорванном оскале рта блестит сталь зубов, обгорелые волосы занавешивают лицо. А глаза в прорезях век все те же, моего братца-шалопая.
Что он мне принес? Ааа, какая прелесть! Ловец снов: белая паутина, черный агат и вороновы перья. Спасибо, спасибо, вот сейчас я повешу его над кроватью!
Пока я подвешивала подарок, Джереми успел слинять переодеваться. А вот фиг, я еще с тобой не сголографировалась!
Накинув курточку, я вышла вслед за ним. Свои костюмы он делает и прячет в сарае на заднем дворе, туда я и пошла, надеясь успеть до того, как он смоет грим. Отчего-то тихонько открыла дверь.
Обычно скрипучая, на этот раз она не издала ни звука.
Возле верстака, освещенный бестеневой рабочей лампой стоял ужасный труп киборга и не спеша, аккуратно натягивал маску моего брата.
В пятницу хозяин туристического бюро многоуважаемый Леви завершил все текущие дела, разогнал персонал фирмы по домам и тщательно запер за ними дверь. Старательно, не пропуская ни единой щелочки, опустил тяжелые светонепроницаемые шторы – не хотелось в середине намечающегося процесса увидеть в окне усатую мордочку вавйорки и услышать брезгливое «Нитак!». Этот нелепый результат дипломной работы какого-то генетика-недоучки в великом множестве расплодился в окрестных парках и, сбиваясь в стайки, получал зачатки коллективного разума. Очень настырного и приставучего разума.
Удостоверившись, что ему никто не помешает, Леви сел в глубокое кресло перед голоплатформой. Из нижнего ящика стола достал инфокристалл, кончиком когтя любовно поцарапал надпись «Раздень алькуявский самка клик» на коробочке и, предвкушающе оскалясь, вставил его в гнездо.
Развернулось вирт-окно: два существа, покрытые сизой бахромой, похотливо терлись друг о друга и ласкали друг друга нижними гибкими щупальцами. Судя по густо насурьмленным хаотично открывающимся и закрывающимся глазам, существа действительно были девочками. Хотя кто их там разберет, алькуявцев?
Леви поплотнее угнездился в кресле и набулькал полный стакан «Калины на коньяке» – редкого лакомства, как нельзя более подходящего для столь пикантного момента. Из динамиков доносились страстные пришептывания и всхлипы, самочки беззастенчиво запускали щупальца куда-то вглубь тела партнерши, и Леви когтем подцепил первый сизый отросток. «Бздынь!» – он оторвался с легким звяком, как стеклянный, на мгновение мелькнул кусочек белой кожи. «Бздынь, бздынь, бздынь!», – последовала еще серия. Леви ерзал в кресле, прихлебывал приятно туманящий разум и обостряющий чувства напиток и торопливо обрывал бахрому на виртуальных самочках.
Они все чаще поглядывали на него томными очами, то двумя, а то девятью сразу, постанывали и безуспешно тянули к нему свои извивающиеся щупальца.
Окончательно распалившись, Леви достал из кожной складки член. Авшур по праву гордился своим не-таким-уж-и-малышом: тот был толстый, упругий, ровный по всей длине, на конце красиво подраздвоен, компенсаторная борозда шла безупречной спиралью.
Зажмурившись и приоткрыв рот, полный острых зубов, Леви провел по члену ладонью. В теле начало разливаться жаркое томление, сворачиваясь в узел внутри, там, где надежно защищенные от вредных излучений, находились яички. Хотелось проколупать в брюшине дырочку и пощекотать их, настолько интенсивным было возбуждение. Леви сильно и равномерно дрочил правой лапой, в конце размаха потирая самое чувствительное место, у раздвоения, мягкой подушечкой. Второй лапой он торопливо сдергивал последнюю бахрому с виртуальных тел и успевал жесткими, достающими сквозь густую ухоженную шерсть движениями проходиться по себе, гладя живот, горло, внутреннюю поверхность бедер, где шерсть самая мягкая и прикосновения достают до кожи. В сладострастно раскрытом рту мелькал язык, часто и мелко облизывая белые зубы.
Два существа в вирт-окне полностью лишились бахромы, их восхитительные стройные белые тела, покрытые бледной россыпью шрамиков от сорванных отростков, сплетались в тягучем кружении, манили. Леви кончиком мизинца со специально остриженным когтем прикоснулся к уху. О, эти уши! Ум, честь и совесть каждого уважающего себя авшура, своими нежными розовыми внутренними завитками они так напоминали то, что носят в себе их, авшурские, почтенные женщины. Провел по складочкам, забрался внутрь и бурно кончил, забрызгав половину голоплатформы спермой.
Переводя дыхание, откинулся на спинку кресла и залпом допил стакан «Калины». Но член и не думал опадать. Торчал железнодорожным костылем, нахально подрагивая, только что не подмигивал, намекая на продолжение. Недоумевая, Леви когтем почесал кожный карман и слегка раздвинул края, приглашая орган спрятаться. Не помогло.
Задумавшись, Леви глотнул из бутылки. Взгляд его упал на заднюю этикетку, и авшур похолодел. Она гласила, что напиток содержит малиновый ароматизатор. Для обоняния существа, чей нос может различить, сколько часов пролежало на прилавке мясо и что ело животное перед забоем, что «калина», что «малина» воспринимались совершенно одинаково, но пара-оксифенил-3-бутанон был сильнейшим афродизиаком и галлюциногеном.
Леви кинулся в санузел с твердым намерением сунуть два пальца в рот, но было уже поздно.
У двери в уборную его встретил алькуявец. Очень возбужденный алькуявец. Он похотливо топорщил все свои отростки, сверкал глазами, на этот раз без всякой подводки, и в нетерпении дергал Леви щупальцами за ноги.
Представив, как он сейчас насадит вот это вот живое, шевелящееся и чуть ли не скулящее на свой жаждущий член, Леви ломанулся стиснуть алькуявца могучими лапами, сдавить его, чтобы многочисленные глаза страстно повыпучивались из орбит. Сизая туша с бесшумной легкостью отпрянула в сторону. Игра в салочки всегда нравились Леви, и сейчас он с восторгом включился в нее, зная, что тем слаще в конце будет обладание объектом погони.
Короткими бросками они, Леви вслед за напропалую кокетничающим алькуявцем, вышли из здания, пересекли небольшой открытый пятачок перед главным входом и углубились в парк. Там, около приветливо растопырившихся кустов, алькуявец наконец дал себя поймать. И тут Леви узнал, что возбужденный алькуявец выглядит точно так же, как и разгневанный.
Сизая туша выдиралась, кололась отростками, пучила многочисленные глаза и совсем неэротично пыхтела. Но авшуру было уже все равно, эротично он там пыхтит или негодующе. Вожделение волной смыло все условности, и оказалось первостепенно важным трахнуть вот конкретно этого представителя в выпученный, судорожно мигающий глаз.
Леви согнул алькуявца поближе к себе, пошарил лапой в густых отростках, нащупал зажмуренную мякоть глаза и с силой вогнал член в стиснутые веки.
Кончил почти сразу – хватило пары толчков, и потекла сперма, смешанная с раздавленным глазным яблоком. Член потребовал повторить. Леви повторил. И еще раз. И еще, пока багровая пелена не заволокла поле зрения, и он не отрубился прямо под кустом в парке, с покрасневшим натруженным членом наперевес и, вероятнее всего, с трупом алькуявца в объятиях.
Очнулся Леви от дикой жажды. Во рту как будто прошелся, непрерывно гадя, батальон земных скунсов. Лежал он в разворошенном, разодранном сильными лапами кусте. В самом крупном стволе зияло большое дупло, из которого свешивался пепельно-серый, некогда пушистый, а сейчас покрытый засохшей спермой и кровью хвост. Брезгливо кривясь, Леви вытащил хвост наружу. К нему еще крепились останки вавйорки, лопнувшей поперек брюха. Еще одно такое же существо обнаружилось на земле. В ветвях. Еще одно. На втором десятке авшур сбился и неожиданно тоненько завыл, понимая, что если о случившемся узнает кто-нибудь в поселке, то с планеты ему придется улетать как минимум в другую Галактику.
Леви ползком, ползком задним ходом выбрался из парка, протиснулся под скамейкой – для этого пришлось сильно выдохнуть и поднатужиться, хотя можно было просто обойти, и на четвереньках пошустрил вдоль прогулочной дорожки по синему шевелящему газону. Газон бодренько расступался перед напористой массой авшура и совершенно не скрывал его задранную к зениту пятую точку. Только через триста метров авшур сообразил, что можно и не ползать, а притвориться любителем утреннего бега. Поднялся, кое-как отряхнулся и поскакал домой.
Неделя прошла как обычно, в заботах и хлопотах, но чем ближе становился заветный день отдыха, тем неспокойнее было на душе авшура. Она томилась, желая чего-то особенного и изысканного. Леви тоже маялся и даже страдал, но не сдавался, а упорно погружал себя в работу. Однако под вечер, не выдержав безмолвных просьб наливающейся в паху тяжести, потянулся к другому кристаллу из богатой ксенопорноколлекции.
– Эх, и повторим, – томно вздохнул Леви… В бокале загадочно поблескивал вожделенный алый напиток с тонким малиновым ароматом, который нос авшура не воспринимал.
Эта девчонка (помладше меня, между прочим!) и правда оказалась мамой малышки. Алия ее звали. И вполне отзывчивой. Одолжила мне платок лицо прикрыть, дорогу показала… и даже не хотела монетку брать. Взяла, только когда я сказала, что это малышке на бусы.
Так что сейчас топаю по рынку честь честью, пугаю народ только размером. Но этим их не напугаешь.
— Рыба, рыба, рыба! Свежая, копченая, соленая! Продаются рыбьи потроха на гадание! Продается рыба угу, ароматная! Рыба, рыба, рыба!
— Ножи-и точу… ножи-и точу…
— Рыба, рыба, рыба!
— Крысы! Бойцовые и охранные! Змеи-и-и-и!
— Рыба, рыба, рыба!
— Крысы и змеи!
И глаза с двух сторон: то равнодушные рыбьи, то злые черные бусинки – крысиные. Бррр. Что за ряд такой… неприятный?
— Плети! Наручники! – тут же раздалось справа как знак, что нет предела совершенству. – Цепи!
— Услуги палача…- вкрадчиво предложил голос слева – от ряда мужчин, которые ничего не продавали, а стояли мрачно-неподвижно, как секьюрити у гроба несбереженного клиента. – Опытный мастер…
Твою швабру, куда меня занесло?
— Мальчик десяти годов, гожий для услуг домашних и иных, — тут же донеслось спереди.
Я замерла. Алия, объясняя дорогу, выразилась что-то типа, «а потом пройдешь мимо рабского рынка, и..».
Похоже, мимо я не прошла.
Знаете, я бы, может, и прошла. Вон в ОБЖ всегда советуют: увидите конфликт – пройдите мимо. Вызовите милицию-полицию-службу-спасения-и-все-такое, но сами не лезьте.
— Первая цена… эй ты, повернись спиной! Дай почтеннейшим на тебя посмотреть! Первая цена – орел.
Ну… наверное, правила ОБЖ не дураки придумывали? Кстати, слушалась бы я ОБЖ – сюда бы не попала.
— Терпелив, скороумен, ловок на руку…
— А по здоровью как?
— Сейчас. Зубы покажи. Покажи зубы, кому сказал! З-з-звереныш! Опять плетки захотел?
А, ладно. Все равно с ОБЖ у меня никогда не ладилось…
И я свернула к помосту.
Когда вечером по городу пошли жуткие слухи о разрушении рабских рядов каким-то чудовищем, которое принадлежит вампирам, я только поражалась неуемной фантазии сплетников. Никакое я не чудовище вообще-то. И рынок я не разрушала. Честное слово. Я даже сначала просто купить ребят хотела… Деньги из логова похитителей были – так чего жмотничать на доброе дело?
Работорговцы эти сами виноваты.
Подошла к этому… что, неприличных слов не говорить? Ну назовем прилично: скотина. Не шучу я! В сравнении с тем, что у меня на языке, это еще очень приличное слово. Я по-человечески подошла! Сказала, что хотела бы купить парнишку – вот этого с помоста. А эта… ну, вы поняли… заухмылялся, что для меня, видите ли, мальчишка еще не дозрел. И вообще, с рабами он не разговаривает, рабы должны знать свое место и все такое.
Я даже ответить сразу не смогла. Когда по лицу въедут половой тряпкой или удар в живот пропустишь, слова, бывает, тоже не сразу находятся. Это потом они приходят, причем больше чем надо. Вот и я три секунды (пока этот тип проезжался по моей внешности и будущему в качестве вампирской закуски) только рот открывала, как рыбка на моем бутерброде.
А потом и у меня слова нашлись.
Много…
«Имбецила» продавец явно не понял, «альтернативно одаренного» пропустил мимо ушей и смысл выражения «даун звезданутый» тоже до него не дошел. Но зато на банального придурка он вскинулся так, что завязалась небольшая свалка. Действительно, небольшая. Я всего лишь придержала этого… за шиворот. Да, в воздухе. Да, он малость посинел, зато притих. Стража на мое самоуправство, конечно, рванула, как питбули за кошкой, но их начальник почему-то придержал ретивых подчиненных, а покупатели вообще принялись ставки делать и хохотать. Так что я имела полную возможность высказать продавцу, какой он нехороший человек и невоспитанный сын у мамы. Тот сначала брыкался, потом обвис и принялся усиленно изображать жертву удушения.
На шум выбежал хозяин, кругленький такой, шустрый, в серебряном тюрбане, и спросил, что происходит. Недодавленный продавец мигом ожил и заябедничал, как его обидела нехорошая Дарья. Работорговец и разлетелся:
— Ты, подобная горе, отпусти моего человека!
Чего-о? Я выпустила рабо-менеджера (он тяжело плюхнулся на утоптанную землю) и развернулась к хозяину. Он невольно отшатнулся — на руках тявкнуло что-то рыжее – и покупатели довольно заржали. Зрелища-то все любят, а тут еще и халявное. Хозяин метнул взгляд на свою покупательскую аудиторию и сориентировался:
— А ты, порождение осла, объясни, почему допустил нарушение торговли и возмущение спокойствия?
— Я…
— Ты заставил ждать почтенных покупателей! Ты, понимаешь, нечестивый сын достойных родителей, в какие убытки вводишь своего хозяина!
Рабо-менеджер возмутился таким переводом стрелок и, естественно сообщил, что виноват во всем не он, а вот это злокозненное вместилище пороков, вмешавшееся в ход торгов, не имея на то права. И вообще, вампиры обнаглели окончательно, вот кого он продаст с удовольствием…
— Умолкни! – моментом шикнул хозяин, и в маленьких глазках на секунду мелькнуло что-то холодное и злое. Впрочем, он так быстро снова натянул маску смешного толстячка, что я даже тряхнула головой: не померещилось ли…
— Воистину, немало нагрешили мои предки, если в возмещение мне в помощники досталось самое малоумное творение из творений Нергэллаха! – работорговец возвел глаза к небесам так активно, что они чуть не забежали в тюрбан. – Уйди с глаз моих, сын овцы, достойный лишь палки! А ты…жемчу… э-э… луноликая… открой уста и скажи, что привело тебя сюда и от чьего имени ты ведешь покупки?
Покупатели притихли. Мальчишка на помосте, которого до выяснения придерживали за ошейник, перестал рваться и открыл глаза. Синие… Я прикусила губу и поняла, что без покупки я отсюда просто не уйду, и пусть учебник ОБЖ горит синим пламенем! Потому что бывают такие ситуации, что мимо не пройдешь. А пройдешь, так тебе твоя «безопасная жизнедеятельность» поперек горла когда-нибудь станет. Просто потому что человеком ты уже себя считать не можешь – у человека ведь жизнь, а жизнедеятельность… сказать, у кого бывает?
— Ну?
Кхм. Имя я шепнула на ухо. Мало ли… не хочу подставлять своего вампира.
— Что ж вы не сказали, что это ему на опыты! – вдохновился хозяин. И распорядился притащить сюда всех мелких. Мол, выбирай, луноликая, он любого продаст со скидкой.
«Любых» оказалось шестеро. Мальчишка с помоста, два крепыша-близнеца, девчушка, закутанная во что-то воздушно-бирюзовое, мальчишка лет семи с какими-то неживыми глазами и пацан тинейджерского вида, которому ну очень пошли бы бейсболка и джинсы – такие чертики танцевали у него под ресницами.
Проблемы начались, когда я сказала, что забираю всех. Причем денег на них хватало – по крайней мере, со скидкой. Но хозяин почему-то заупрямился. Хотя ясно, почему… прибыль он потерять боялся, кто-то из малявок был уже заказан, а бирюзовую он вообще отдавать со скидкой не хотел. И признаваться в жадности тоже не хотел, так что уперся, как баран:
— Да поразит меня Шергеллах, если я лгу! Да пусть у меня отрастет шакалий хвост! Все не продаются!
— Неужели?
— Пойми, красави… луноликая, я люблю их, как собственных детей, и не могу отдать вампиру…
— Ха-ха, — мрачно откомментировала я. Ну да, мне предлагается поверить в любовь и гуманизм работорговца. Из того же ряда, что честность депутата и совесть наркомана. Нет уж.
— Да забери меня пещерный дэв! – тюрбаноносец понял, что на любовь меня не купить, и снова перешел на клятвы. Цветистые такие, со «звездами Аль-Суних и Аль-Суфейя», с шакалом, который должен сожрать печень лгуна и с каким-то ал-джуном, который его непременно заберет, если он нарушит обещание перед почтенными покупателями.
— Песец тебя заберет! – угрюмо буркнула я, прикидывая, как бы половчей достать второй кошелек (он у меня был не в руках, а в женском сейфе – ну вы знаете, где). Ну, сунуть этому типу побольше – может отдаст уже ребят и отцепится? Пока он меня совсем не заболтал, трепло в халате. Голова и то заболела…
Кажется, пушистого и северного здесь не знали.
— Кто? – не понял хозяин. — Пе… кто?
Цирк продолжался. Зрители потешались:
— Отдайте ей все, что она хочет, доро! А то вдруг она проголодается?
— Да, вы рискуете, почтеннейший. Быть может, дэв ближе, чем вы думаете.
— В женском обличье дэвы бывают?
— Не отдам!
Он еще что-то говорил, кажется, клялся тюрбаном какого-то пророка, но я не слушала, прицепившись к словам покупателей. Рискуете, значит… Рискуете…
— …нет, при всем уважении к орихальти Джано! – пафосно закончил торговец.
— А мне почему-то кажется, что ты согласишься… — шепнула я, и медленно отвела с лица платок.
Хорошо, что я не стала умываться. Торговец затих так внезапно, будто этот самый дэв ему уже башку откусил. Лично у него были крепкие нервы – работорговец есть работорговец, слабонервным на такой работе делать нечего – но слабое звено всегда найдется.
Здесь и сейчас это была собака. Ну, я думаю, что это была собака. Знаете, такая порода «крысовчарка» или «зерно-терьер»? Ну, крошечная собачка, вся из хвостика и челочки, размером с ушко пекинеса и со злобностью питбуля?
В общем, это собаковидное недоразумение занервничало и спрыгнуло с рук хозяина на землю.
Я говорила, что это не рабский рынок, а рабский ряд? Да? А что рядом находятся ряды по продаже животных?
Оказалось, что собаки здесь были редкостью, только-только входившей в моду, и по милому совпадению, торговец на примыкающем ряду привез на продажу целую стаю. А у охраны на поводках были какие-то звери, типа гиен, что ли…
Тут-то все и началось.
Эта рыжая недособака оказалась очень шустрой. Она ухитрилась за одну секунду цапнуть меня за подол платья, одного секьюрити за ногу, облаять всех скопом и ускакать под покровом зрительских халатов черт знает куда. Мы сразу даже не поняли масштабов неприятностей – хозяин принялся извиняться перед покупателями, а я продолжала его клевать насчет мелких… и тут откуда-то сбоку послышался дикий вой вперемешку с каким-то гулким баханьем. Оказывается, местный черт и впрямь знал свое дело, и эту лохматую четырехлапую сосиску вынесло прямо на стаю волкодавов. Неизвестно, то ли собаки узрели в этом недоразумении конкурента (хотя кто бы позаботился снабдить их микроскопом?), то ли эта зараза и там умудрилась кого-то тяпнуть… Но стая лохматых чудовищ, по недоразумению называющихся собаками, решила, что так просто это мелкое-тявкающее отпускать нельзя, и ломанулась следом. Прямо к нам.
Вопли охраны заглушило воплями покупателей. Некоторые болели за волкодавов, кое-кто – за рыжую мелочь, а большинство призывало охрану и пыталось понять, что происходит, о всемилостивый Нейгэллах! Гиены охранников не выдержали беспорядка и рванули разбираться, стало шумно и весело, вампира, который глава охраны, смело чьим-то поводком и потащило по земле. Одна из собак с какой-то радости кинулась ко мне, я поймала ее за шиворот и отшвырнула куда попало… попало, увы, в толпу, и порядка это не прибавило: зрители заметались, кто-то заорал так, что перекрыл шум и топот. За забором отозвался рычанием не то лев, не то тигр, отчего собаки забегали еще быстрей (судя по воплям, кротости у них тоже не прибавилось). А забор как-то подозрительно зашатался…
С этой секунды стало ясно, что пушистое-северное сюда уже заглянуло. И вот-вот придет и прочно обоснуется. Или уже обосновался?
— Гауууууууууу!
— Во имя Нейгэллаха всемилостивого и милосердного… отпусти мой халат, ты, порождение нечистого!
— Раб, где мой кошель? Как ты посмел не уследить? Где моя плеть? Ох.. а где мой раб? И тюрбан…
— Дайте дорогу! Дорогу! Пропустите! Вах, не пропускайте!
— Стража! Стража!
— Не повредите собак! Эй, ты, почтенный, если с моего волкодава упадет хоть один его белоснежный волос…
— Берегииииииииииииииись!
Вокруг шумело, топало, звенело, орало на разные голоса, рычало, лаяло и бесновалось.
Когда на рынок, трубно вопя, ворвался слон, до зрителей таки дошло, что пора уходить…
До работорговца это дошло раньше – когда я дернулась на неожиданный рывок, то обнаружила, что хозяин куда-то пропал, вместе с ним исчез мой кошелек, а вместо них рука сжимает несколько цепочек. И я дернулась-то потому, что две цепочки рванулись в сторону. Так, что ладонь обожгло! Я едва успела заметить, как парочка коренастых фигур (те самые братцы-близняшки) лезут через ограждение и растворяются в суматохе. А что, молодцы ребята. Ловить вас сейчас некому и невозможно даже в принципе. Потому что в суматохе мог свободно раствориться мамонт… ну или я.
Кстати, а почему это я тут до сих пор торчу?
И что за цепочки?
— А нам не пора? – вдруг спросил мальчишечий голос. И нерешительно добавил, — Хозяйка…
Я поглядела, как слон (на его боку вниз головой висел погонщик и орал, призывая на ушастую голову нарушителя спокойствия все мыслимые и немыслимые кары) сносит хрупкие рыночные строеньица, и решила, что по крайней мере, покупка мне досталась сообразительная. Время делать ноги, ой, время. Я, конечно, не хрупкого сложения, но со слоном соперничать пока рановато. Знаю-знаю про тех женщин, которые «есть в русских селеньях», но, во-первых, я еще не настолько голодная, а во-вторых, лично мне этот слон не сделал ничего плохого.
А работорговцам так и надо.
Глеб же вышел на улицу, спросил у прохожих, где ближайший пункт проката флаеров. Почти бегом отправился туда и арендовал первый попавшийся. На мониторе пульта управления светился выбор: ручное управление – автопилот. Глеб щелкнул на автопилоте. Появилось предложение выбрать пункт назначения. Ввел «Гора Треугольник» и флаер взлетел. Во время всего полета Глеб нервничал, переживал, как будет садиться, но флаер сам настроился на посадочные сигналы, сам сел, и когда Глеб вылез, также сам взлетел.
Глеб спустился в гостиную, спросил:
— Дядя Ко, где Лотта? Мне надо поговорить с ней.
— В спортзале, — буркнул ИИ, не показываясь.
Глеб спустился еще этажом ниже и вошел в спортзал. Да, действительно, Лотта была там, она танцевала. Иным словом это действие назвать было нельзя. Половину лица закрывала непрозрачная маска, очевидно, с электронной начинкой. В руках Лотта держала странного вида оружие, оно, переламываясь посередине, играло в ее руках. Ее движения были плавны и текучи, хаотичны, каскад резких ударов, и на долю секунды она застывала в статичных, на самой грани равновесия, позах. Глеб негромко позвал ее по имени.
Лотта словно споткнулась, замерла, сорвала маску с лица.
— А, ты… Зачем ты пришел?
— Возьми меня в ученики, и, если я окажусь достойным, в напарники.
Лотта нехорошо улыбнулась:
— Если сумеешь меня победить – возьму, — и бросила ему половину своего странного оружия.
Глеб узнал китайский шуангоу, совершенно случайно он знал это название, но совершенно не представлял, как им пользоваться. Примерился, пару раз перебросив из руки в руку, и тут Лотта атаковала. Она кружила вокруг него, и остро отточенный крюк длинного клинка порхал в опасной близости. Глеб неловко отмахивался, потом слегка освоился и стал действовать чуть более осмысленно. Лотта тут же чуть увеличила дистанцию и скорость. Глеб видел, что она придерживает удары, и три лезвия шуангоу только касаются его кожи. Царапают, не прорезая. Его же оружие раз за разом оказывалось где-то рядом, не доходя до цели пять-шесть сантиметров. И Глеб решился: когда в очередной раз короткий прямой клинок уперся в его плечо, он шагнул вперед, заклинивая лезвие в себе, взмах, и полумесяц чиркнул по горлу Лотты, оставив тонкую красную полоску. Лотта тут же выпустила свой шуангоу, сразу подхватила снова, выдернула из плеча Глеба и отбросила в сторону, туда же отправила и отобранный у соперника, и за другую, не раненную, руку, поволокла в уже знакомый медотсек:
— Все, ушатал, пошли, дурак, лечиться, дохлые напарники мне не нужны.
Распрощавшись с хозяйками, Глеб купил большую пиццу, запрятал в складки коробки передатчик и, напустив на себя деловито-беззаботный вид, вошел в здание ОСУЛа с парадного входа. Охранник на входе вежливо поинтересовался целью визита.
— Да вот, пиццу в двести девятый заказали. Охранник, глядя в монитор, где, вероятно, происходило что-то интересное, покивал и разблокировал турникет. Глеб подошел к лифту, нажал на кнопку вызова и быстро огляделся из-за плеча. И чуть не выронил пиццу, когда ожил спикер и приятный девичий голос произнес:
— Глеба Петровича Сиверова просят пройти в кабинет номер шестьсот один. Пожалуйста, следуйте за светящейся линией.
Первой реакцией Глеба было бежать, скрыться, но, сжав зубы в предчувствии крупного провала, он направился вдоль светящейся полосы на полу.
Полоса привела его на шестой этаж и, замигав, погасла у кабинета под номером 601. На двери висела табличка «Весляев И.В. Генеральный директор». Глеб, не стучась, вошел, ожидая увидеть автоматные стволы, направленные в грудь. Но там был всего один мужчина, разговаривающий по телефону. Он помахал Глебу, обозначая, что тот замечен и приглашая его войти, и быстро закончив разговор, встал ему навстречу.
— Ну, здравствуй, Глеб Петрович! Да ты с закуской…- и неожиданно ударил Глеба в челюсть. Удар был настолько страшен, что Глеб отлетел назад, дверь затрещала под его телом, но устояла. Пицца же осталась в руке хозяина кабинета. Он преспокойно отошел назад, сел за стол и открыл коробку.
— Ммм, еще тепленькая, — склонился к селектору, — Людмила, принеси, пожалуйста, мне томатного сока, а Глебу Петровичу кофе. Кофе же? – он коротко глянул на ощупывающего челюсть ничего не понимающего Глеба, не добился от него ответа и подтвердил: — Да, кофе. Двойной.
— Садись, Глеб, больше наказывать не буду. Это за то, что расстроил Лотту. Она мне звонит, и чуть не плачет, ушел, говорит, не верит, а я так хотела его в напарники. Кстати, зря ты так ухищрялся с подслушкой, — он вытащил жучок из коробки, — взял бы ауодиняню, а лучше десяток, — на стол высыпалась горсть мелких бусин, — эффект приблизительно одинаков, зато какое качество исполнения.
Так, немного ерничая, он дождался, пока Глеб сядет в кресло посетителей напротив, а Людмила принесет поднос. Потом посерьезнел:
— Ну ладно, ты пришел. А какой ты видишь свою последующую судьбу? Чего ты хочешь?
— Я хочу вернуться.
— Хм. А почему, можно спросить?
— У меня там любимая женщина. Я обязан ее защищать.
— Так, понятно. А сейчас я расскажу тебе три варианта твоего будущего. Вариант первый: ты возвращаешься. Но учти, что в той реальности ты мертв. Таким образом, сохраняется статус-кво. Ты в обездвиженном состоянии кладешься на трассу, и через полторы секунды твои кишки оказываются намотанными на колеса сорокатонной фуры. Вариант второй: ты остаешься здесь, в этом времени, в любом городе любой планеты. Ведешь тихую спокойную жизнь тихого обывателя. И через полгода тихо спиваешься от бездействия. И вариант третий: ты возвращаешься к Лотте и становишься ее напарником. Она два года назад потеряла напарницу и с тех пор работает одна. Не знаю, почему она выбрала тебя, сама спланировала и осуществила непростое изъятие, когда любой из сейверов почел бы честью работать с ней. А уже потом, когда станешь профессионалом, может многое измениться.
— То есть, ты намекаешь, что смогу как-то помочь Ирине? Но ведь пройдет чертова уйма времени, а я нужен ей сейчас.
— Не забывай, что чуть позже со временем у тебя будут несколько другие отношения.
— Постой, — Глеб откинулся в кресле и прикрыл глаза, мысли лихорадочной толпой заполонили мозг, — если, как вы утверждаете, я из параллельной реальности…
— Из эггрегореальной, поправил его хозяин кабинета.
— Да хоть нереальной. Если я из книги, то…Я видел в сети, что есть продолжение, после той драки на шоссе. Это значит, что я выжил, — Глеб с жаром наклонился, пристально глядя в глаза визави. — Там бред какой-то, я память потерял, попал в больницу, связался с сектой, потом Ирина меня нашла…
— Ты же сам видишь, что это бред. И все последующие книги откровенно слабы и практически нечитаемы. Это значит, что из них ушла жизнь, из них ушел ты. Смирись с этим, Глеб, и считай, сейчас ты в загробном мире. Рая не будет, а вот адом эту жизнь ты можешь сделать сам.
— Еще один вопрос: как вы меня нашли?
— Да мы тебя и не теряли. При желании мы можем вычислить местонахождение любого человека на Земле. Вычислить, понаблюдать, предсказать…
— Тотальный контроль?
— Да. А как, ты думаешь, сто лет тому назад был наведен порядок на планете? Десятилетием полицейского террора, смуты, бунтов и промывки мозгов. Да и потом, до тех пор, пока не сменилось поколение, происходили рецидивы. Сразу скажу, что ни я, ни ОСУЛ к этому не имеем никакого отношения, мы возникли уже потом. Просто пользуемся старой технологией.
— Что же, выбор вроде бы и есть, но его в то же время и нет. Я пока не знаю, чем вы занимаетесь, и какие цели преследуете, но разумнее всего присоединиться. Как я могу улететь к Лотте?
— Берешь флаер в прокат и летишь.
— Я не умею его пилотировать.
— Заодно и научишься. В навигатор введешь «гора Треугольник», там сам сориентируешься. Не смею больше задерживать.
Глеб понял, что разговор закончен и вышел. Кофе остался нетронутым. А Иван Васильевич снова проговорил в селектор:
— Людмила, зайдите, тут пицца остывает, пожалуй, ей надо помочь остаться теплой в наших желудках, — и с удовольствием отхлебнул из стакана.
На корабле Эрик сразу же метнулся на кухню и закопался в бар. Позвякивание бутылок смешалось со сдавленной руганью. Сэй направился было за ним, когда его перехватил Асато.
– Может, лучше я?
Рон удивленно обернулся к другу.
– Нет, ты не сможешь. Дело не в моем теле, дело в процессоре. Человеческое тело движется постоянно, оно не может сохранять неподвижность. А у меня есть программы. Я подстраиваюсь под его скальпель. Он знает, что я не человек, кукла, имитация. Если пустить туда тебя, он наверняка зацепит кожу и что произойдет тогда, рассчитать невозможно. Может быть, ничего, а может быть, он свихнется окончательно, у меня, к сожалению, недостает данных для вывода.
– Но хотя бы видеть я могу?
– Да, конечно. Можно включить камеру, хозяина это не пугает, – сэй повернулся к собрату. – Эмиль, я дам тебе полный доступ и выведу на экран показания сканеров, будешь хозяину рассказывать, что именно он видит в медотсеке. Твоя задача предотвратить вмешательство человеческого фактора.
– Я сам хотел об этом попросить, – одобрил идею спай. – Так будет проще, и понять, и объяснить. Утилиты от мэйлиса взял?
– Да, с индивидуальной настройкой под нужды владельца, – Рон выудил из кухни хозяина, отобрал у него недопитую бутылку и слегка подтолкнул в направлении медотсека. – Эрик, у тебя нарушение логики. Это я должен бояться, а не ты. Напиваться не надо, тебе не нужна анестезия, скорее наоборот – полное отключение тормозящих нервную активность программ. Иди давай!
Если бы киборг не предупредил, что ему ничего не угрожает, Асато бы уже рванул его спасать. Рон дико косился на владельца, несколько раз мотнул головой, а потом на негнущихся ногах двинулся к операционному столу.
– Это выглядит жутко!.. – японец понял, что до судорог стиснул спинку кресла, только когда рука собственного киборга легла ему на плечо.
– Отработка мэйлисовской программы «секс по принуждению», – пояснил Эмиль, выводя в соседнем окне программы с активными процессами и указывая на нужную: – Вот она.
Рон еще немного помялся, потом все-таки стянул с себя одежду и замер, сжавшись, обхватив себя руками.
– Тоже от мэйлиса, – прокомментировал Эмиль равнодушно. – Пока ничего интересного не происходит. Рон просто запустил пакет чужих программ, скотина ленивая! Даже мимику из чужой субличности выдернул, у сэя такого нет и быть не может!
На стол киборг действительно залез только после третьего приказа, Эрику даже пришлось на него прикрикнуть. Наконец сэй вытянулся, и хозяин притянул его тело полосками брезента.
– Ему это на один рывок, – пренебрежительно отмахнулся блондин в ответ на вопросительный взгляд владельца. – Опять ничего… Хотя…
Рон на экране слабо дергался, отстраняясь от скользящих по его лицу рук владельца. Одновременно перед Асато развернулся еще один экран, разделенный на два столбца, каждый из которых сверху был надписан: Эрик, Рон. В каждой из половин плясали то вверх, то вниз несколько кривых, еще и меняя цвет.
– Интересно, он действительно не любит прикосновений, вот это его собственная активность, – Эмиль ткнул во взметнувшуюся вверх красную линию. Указал на остальные, синие и зеленые, спокойно змеящиеся по низу окна. Эрик схватил Рона за волосы и потянул голову назад, открывая горло, что-то прошептал. Сэй захрипел, прикусил губу. Асато перевел взгляд на Эмиля. Тот ткнул в красную линию внизу экрана и синюю над ней: – Ничего. Опять мэйлисовская утилита. Хорошо, что не спит в процессе!
– Я задумался, извини, – прозвучал спокойный голос Рона в динамиках. – Хозяин сломался на всю башку, выбираю, что из личных наработок следует использовать. Я раньше действительно спал в процессе. Асато, это может быть странно для человека, но я прошу тебя не вмешиваться.
– Рон, а ты нас слышишь?
В ответе сэя послышалось легкое сомнение в разуме собеседника.
– Если я передаю данные, значит, я подключен к компьютерной системе корабля. Асато, прекращай переживать! Хозяин наконец-то пошел вразнос, теперь можно приступить к работе.
Эрик на экране провел скальпелем по груди киборга, и хотя на коже не выступило ни капли крови, Асато все-таки на секунду отвел взгляд. Привязанный сэй ерзал, неумело выворачивался из ремней, тяжело дышал, хныкал и постанывал в такт движениям лезвия. Эмиль уставился на взметнувшиеся вверх кривые, перевел взгляд на экран, и в изумлении покачал головой. Теперь оба окна были полностью идентичны.
– Это великолепно! Смотри, кривые синхронизировались. То есть он может полностью воспроизводить нервно-мозговую активность хозяина. Контролируемое безумие. А еще у Эрика искажено визуальное восприятие реальности.
– И чего?
– Обработка видеосигнала затруднена и может не соответствовать реальности, – не сумел подобрать слова поглощенный изучением экранов блондин.
– То есть у Эрика глюки?
– Ну да. – обрадовался подсказке блондин, – Галлюцинации на почве нервного перевозбуждения, некоторые в припадке бьются, а он за скальпель хватается. Сейчас дойдет до пиковой активности и перегрузится. Ага, вот!
Изображение на посвященном состоянию Эрика экране ушло в пик, сам он застонал и замер, сжав дрожащую руку своей жертвы. В этот момент окошко, относящееся к нервному и физическому состоянию Рона, изменилось. Кривые сперва взметнулись следом за хозяйскими, и тут же перестали плясать и рваться вверх, их движение стало волнообразным, спокойным, а через несколько минут также стабилизировались и показатели в окошке Эрика.
– Это что? – Асато указал на экран.
– Не поверишь, он успокаивает хозяина. Сперва полностью вошел с ним в такт, даже пульс наверняка синхронизировал, а после прохождения пиковой активности начал снижать свой ритм. И человек позволяет собой управлять! – Эмиль прикусил губу, в голосе послышалась обида: – Я полицейский киборг, а мне такую функцию не прописали! С ней, может быть, меня бы меньше убивали! Это тоже мэйлисовское, Рон?
– Это уже моя личная наработка. Использовал инструкции из инфонета, – голос киборга был полон неприкрытой гордости. – Могу скинуть. А еще лучше, потом попроси моего хозяина тебя потренировать. Тут одной программы мало, еще на мышцы приходится давать команды по результатам сканирования.
– Это опасно, – Асато с трудом заставлял себя смотреть на происходящее на экране. Эрик, видимо, уже подходил к концу сеанса, скальпель скользил в районе гениталий спокойно лежащего киборга. Потом человек прошел вдоль стола и завершающим взмахом скальпеля перечеркнул сэю горло. Рон дернулся, голова безвольно повернулась вбок. Одновременно изображение в обоих окнах ушло в сине-зеленую зону.
– Совершенно не опасно, – сообщил Рон. Подождал, пока хозяин его освободит, и сел. Эрик что-то шепнул ему с виноватым видом. Киборг обнял человека за плечи и прижал к себе. Затем легонько подтолкнул к двери и повторил в динамик: – Совсем не опасно, даже забавно. Эмилю надо попробовать, ему понравится. Я когда это придумал, то даже не ожидал, что управлять человеком – такое удовольствие. Хотя с программой пришлось повозиться. Инструкции в инфонете были нечеткими: процессом управляет «нижний», но не сказано, как управляет. И главное, как это должно работать с «нижним» – киборгом. Пришлось задействовать все датчики и детекторы, которые способны отслеживать состояние человека, и проводить полную синхронизацию внутренних процессов для лучшей управляемости объектом. Я сам это разработал. Правда, я – молодец?
– Молодец! – некурящему Асато нестерпимо захотелось закурить. Причем что-то очень крепкое, раздирающее в клочья легкие и горло. Или напиться в хлам. – До такого еще додуматься надо. Ты даже гений.
Быстрые шаги Эрика и шуршание двери в ванную заставили дискуссию свернуться. Асато еще раз посмотрел на экран, где совершенно спокойно одевался киборг и, подойдя к санузлу постучал.
– Вены резать не собираюсь, – донесся оттуда измученный голос Ларсена. – Не надейся.
– Я не за этим. На пару слов, – Асато вспомнил про тактичность, но решил, что пытки и прочие сыворотки правды к друзьям не применимы, а в таком состоянии Эрик ответит на любые вопросы.
Как ни странно, дверь отодвинулась. Из-за занавески высунулась рука с мочалкой.
– Раз приперся, потри спину. Чего тебе? Я этого… психолога недобитого и пальцем не тронул!
– Знаю. Но я пришел спросить не об этом. Зачем ты контракт подписал? Тебе же не нужна работа.
– Не нужна… не знаю, – Эрик в душевой кабинке опустился на колени, направив мощную струю горячей воды себе на макушку. Его колотила крупная, до стука зубов дрожь, а лицо было серым и безжизненным, как у покойника. – Нужна. Мне нужны… мне нужна цель. Мне нужен ты. Не в том плане, не бойся. Просто когда ты умирал, я тоже… частично. Я бы жил с этим, но предпочел бы быть целым. Это такое неприятное ощущение. Как рана, только в голове. И еще кибер твой! А я ничего не мог сделать! Ни на что повлиять. Это самое страшное для меня. Понимаешь?
– Понимаю, – Асато сел на пол возле кабинки, ощущая, как успокаивается и согревается под горячей водой Ларсен. – Я пока не собираюсь умирать. Но все-таки, ты сможешь быть нормальным полицейским?
– Не знаю, – Эрик уменьшил напор воды. – Я постараюсь. Смешно, правда? Сидим в душе, как два дурака и говорим о работе.
– Смешно, – Асато посмотрел на друга и, перекрыв воду, протянул ему полотенце. – Выходи, и пойдем пить чай. Заодно обсудим, как нам первое задание выполнить. Кстати, наш парень попросил помощи.
– Раз просит, поможем, – Эрик попытался улыбнуться, вышло криво, но краска уже возвращалась на лицо. – Дай мне халат, там, в шкафу, синий. Не могу нормально одеться, кожа горит. Когда это проходит, я каждый раз боюсь, что кровь на руках будет настоящей. Мне так повезло с Роном! Проклятье, наверно, он очень боялся меня вначале!
– Насколько я знаю, нет. Как я выяснил, киборги на многие вещи смотрят совершенно иначе. – Асато помог другу завязать пояс и повел в гостиную.
Киборги уже все сделали. По центру стоял нарезанный кусками тортик и исходили паром чашки с темно-коричневым душистым чаем. Эмиль расставлял тарелки, бросая на японца любопытные взгляды. Подслушивать владельца ему не позволила деликатность, и теперь киборг страдал от любопытства, пытаясь угадать, о чем же люди говорили вдвоем в ванной.
– Прошу, хозяин! – Рон пододвинул владельцу кресло и вручил чашку. – Твое состояние придет в норму через тридцать семь минут, после употребления жирной и сладкой пищи согласно рекомендациям, мое уже полностью стабилизировалось. Могу приступать к следующему заданию.
– Вот и отлично, – Асато вывел на экран сообщение – просьбу от беглого гарда. – Подберите парню информацию, иначе его просто съедят.
– Здравствуй, Джо, а ты ничуть не изменился! – процитировал в чашку Эрик известный анекдот.
***
Самым сложным было не сверяться с внутренними часами. С тех пор, как он обратился за помощью, прошло уже больше двух часов. И все эти два часа киборг жалел о своем порыве. Что человеку до его проблем? Посмеется и забудет. Или по здешнему обычаю просто сделает ставку, сколько гард продержится и как быстро его выловят шалтеры. Интересно, где они его ищут, почему еще не нашли?
С опушки леса донесся трубный рев и похрюкивание. Киборг, не нарушая маскировки, выглянул между ветвей. На опушке стояли три мощных рогатых ящера, выясняя отношения. Вернее, отношения выясняли двое, третий, не обращая на них внимания, щипал травку. Как ни странно, соперники не бодались, а били друг друга мордой сбоку, там, где скулу прикрывали бронированные костяные пластины. Иногда соперники расходились в стороны и тогда в ход шли толстые хвосты с утолщением на конце. Наконец одному ящеру удалось завалить другого, и он, гордый, отправился к третьему, который так и пасся рядом, игнорируя драку. Теперь оба ящера принялись пастись вдвоем, а поверженный враг немного полежал на боку, встал и, прихрамывая, побрел прочь.
На пути ему попалось стадо маленьких, человеку по пояс, ящеров. Посвистывая, они щипали траву и выискивали в земле что-то вкусное, копаясь в почве передними лапами с длинными когтистыми пальцами. Побитый гигант вдруг с яростью бросился на них, и прежде чем стадо бросилось врассыпную, успел откинуть мордой одного и растоптать двоих. Он топтался по их телам с яростным ревом, разбрызгивая белую пену, выступившую на губах. Киборг завороженно наблюдал за этой сценой. Воображение успело поместить его самого под ноги безумной твари, а система просчитать шансы уцелеть. Менее двенадцати процентов во время первой атаки и менее трех после. Неутешительно.
В этот момент комм на руке завибрировал, пришло долгожданное сообщение с архивом. Гард прочитал короткое письмо с пожеланием удачи, советом не слишком долго гулять по лесу, а главное – найти убежище, потому что ночью грозу обещали, и сосредоточился на прикрепленном файле.
Для начала он трижды проверил присланный ему архив. Мало ли, как отнесутся люди к просьбе беглой машины? Может быть, помогут, а может, встроят небольшой вирус, который отдаст команду, заставив киборга сделать что-то неприятное. Погонит в КЭЙС или пропишет нового хозяина. Хотя это не так и страшно, если этим хозяином будет Асато. Японец ни разу с ним не развлекался, даже когда ему позволяли. И тогда у реки, это же был прямой приказ, разрешение наносить гарду любые некритичные повреждения. Да любой из людей Ларсена был бы счастлив заполучить такую игрушку. И нашел бы иное применение, не лягушек ловить. Все-таки надо как-то поговорить с его киборгом, узнать, какой из азиата хозяин. Кибер в очередной раз себя одернул, он слишком много после побега думал о людях и об этом человеке в частности. С другой стороны, человек помог, ничего не приказав. В присланных им файлах содержалась вся необходимая информация, от видов животных и их поведения до подробного описания ближайших городов и поселков с планами и заброшенными постройками. Киборг узнал, что гнавшие его собаки называются просто «яп», что странные цветы не растения, а грибы и их симбиоты. И что сейчас почти все животные вокруг размножаются и поэтому всегда в дурном настроении. Задача уцелеть после получения библиотек с одной стороны усложнилась – он знает, что сейчас опасны все животные, с другой, программа хотя бы может строить прогнозы.
Киборг спрыгнул на землю и двинулся туда, где валялся отброшенный проигравшим самцом ящер. Надо было поесть. Предстояло восполнить запас питательных веществ и найти укрытие от предстоящей бури.
Буфет действительно оказался прекрасным. Столики с удобными мягкими стульями, возможность заказать себе желаемые блюда без контакта с персоналом – ткнул в меню стилусом, и лови гравиподнос. Всего-то пришлось выкинуть подвесившегося над столом любопытного аррана и занять круговую оборону в углу у большого окна. Сауриши в количестве пяти штук, демонстрируя стайный образ жизни, крутились неподалеку, до боли напоминая японцу атаку хищной стаи на Охоте и вызывая подсознательное чувство паники. Эмиль, ощутив состояние хозяина, разместился между ним и предполагаемой опасностью, готовый, если надо, вступить в бой. Рон тоже вперил стеклянный машинный взгляд в ящеров. Но те продолжили осаду, полностью игнорируя боевых киборгов. Клавдий заметил, тяжело вздохнул:
– Они просто не понимают, кто ваши спутники. У нас киборги… запрещены… были. Сейчас арраны изменили ситуацию. Эксперимент только начался и мы пока не можем сказать, к чему он приведет. KAIS-MI открыла филиал, поступают проснувшиеся, пока единицы… новый этап Охоты. – Генерал допил кофе, поставил чашку на поднос и откинулся на спинку стула: – И этот беглец еще! Можете считать это первой вашей мобилизацией. Отловите этого проклятого киборга и деньте куда-нибудь. Мне не нравится, что у меня по городу бегают неучтенные единицы: что кэйсеры, что их продукция!
Асато вспомнил изъятый видеофон и попросил:
– Это всего лишь формальность, но мне бы хотелось понять, что именно привело к инциденту. Мы можем осмотреть жилье владельца? Может быть, киборг подвергался пыткам или на нем ставились какие-то эксперименты?
Генерал не думал и секунды:
– Конечно. Сейчас я открою расследование о нарушении социальных гарантий и злоупотреблениях, может, даже в провокацию перерастет, есть у нас такая статья – провокация на нападение. А Ршан вас будет сопровождать в поисках. Если захотите поговорить без него, так ему и скажите. Можете не стесняться: обидеть или смутить сауриша невозможно, а слова «скромность и деликатность» для них звучат как отборный мат. Будь их воля, они бы и в штаны к вам глянули, потому что там что-то происходит! Через десять минут все будет готово, мой секретарь выдаст вам все необходимые документы и оснащение.
– То есть вы знали, что мы не ограничимся поимкой киборга? – Эрик отловил гравиподнос и взял с него еще одну чашку кофе: черного, покрытого слоем коричневой приправы. Киборги наконец расслабились и отдали должное пирожным: эклерам, картошке и корзиночкам с кремом и фруктами. Повар, нормальный живой человек, приготовил им молочный коктейль: белый и сладкий, с хрустящими молочными льдинками. Киберы между собой обсудили новинку и заказали еще по две порции, не обращая внимания на добродушный смех хозяев.
– У меня были догадки на этот счет, – согласился Клавдий. – Как только я выяснил, кто хозяин, то тут же решил, что вам будет интересно, как он сюда попал. Эмиль… что-то хотите сказать?
Блондин покосился на хозяина, и робко кивнул:
– Да. А можно, пока мы обедаем… Господин генерал, полицейские ведь уже были у пострадавшего дома. Хотелось увидеть результаты.
– Конечно, – Клавдий снял с пояса планшет, вытянул из него уголок виртуального окошка с изображением папки и протянул Эмилю: – Прошу. Возьмите, это я вам приготовил. Такой есть у каждого нашего сотрудника, они присоединены к общей сети. А вы первый киборг, работающий в полиции Дэи, поэтому вручаю лично.
Эмиль опять взглянул на японца, получил подтверждение и забрал подарок. Оба киборга мгновенно ушли в себя, глаза остекленели. Правда, пирожные и коктейль исчезали со стола с той же скоростью, что и раньше. Повар даже отправил в их сторону еще один груженый поднос, а сам с умилением пристроился наблюдать, подперев кулаком щеку. Через некоторое время Эмиль отмер, и Асато услышал в клипсе блютуза его голос:
– Будет большой наглостью указать на недочеты в работе полиции? Нет анализа биологических материалов со спального места гарда.
Асато кивнул, оценивающе посмотрел на довольно щурящегося Клавдия и уточнил:
– В переданных материалах нет отчета лаборатории, кстати – мы можем ей воспользоваться?
– Разумеется, вы же полноценная рабочая группа. У вас должно быть все, что и у остальных. А отчет, наверно, выпал случайно, сейчас перешлю.
Эрик встрепенулся, тоже получив информацию от своего киборга:
– Хозяин, скажи этому человеку, чтоб держали подальше от нашего гарда и от места преступления КЭЙС. Если я вижу правильно, то на одном из фото стенд для тестирования. Похоже, там все очень нечисто!
– Скажите, а кэйсеры не пробовали попасть в квартиру к пострадавшему? – уточнил Ларсен, сделав соответствующий вывод.
– Пробовали, и не один раз. Но пока это место преступления, мы их не пускаем. А что?
– И не пускайте. И к киборгу пусть не лезут, он в руки не дастся, скорее, найдет способ умереть.
– Вы – второй человек, который мне это сказал. Не волнуйтесь, они пока ждут, главное, чтобы беглец никого разумного не убил. У него есть имя?
– Второй? А кто первый? – приподнял бровь Эрик.
– Ласло, наш кибер–нянька, – усмехнулся Клавдий. – Мне казалось, вы его знаете.
– И даже очень хорошо, – задумчиво протянул Эрик. – Значит, старик получил свою дурацкую мечту. Его тоже держите подальше, я не хочу тратить время на драку с ним или на поиск тел тех идиотов, что перейдут ему дорогу.
Генерал кивнул. Он поддерживал мнение той части парламента, что была против появления на планете киборгов. От них было слишком много хлопот, мало пользы, да и процессор половым путем не передавался, так что с точки зрения повышения демографии эти существа тоже были бесполезны. Хотя блондинистый спай (кого хотели обмануть, а?) ему понравился, парень сразу обнаружил недовложенные улики, и уведомил хозяина. Возможно, недостаток людей в полиции все-таки удастся компенсировать?
Наконец новоявленные сотрудники поблагодарили, получили у секретаря все, что им полагалось и поспешно сбежали. Но когда они уже сели во флайер, на комм Рона, теперь украшающий запястье Асато, пришло сообщение…
Гард проснулся оттого, что дерево, на котором он спал, дрогнуло и согнулось. Какое-то крупное животное ощипывало ветки. Он распахнул глаза и прямо перед собой увидел голову на длинной тонкой шее. Ящер стоял на задних ногах, опираясь на хвост, и челюстями с мощными плоскими зубами ломал ветви, с хрустом их прожевывая. Иногда из пасти высовывался длинный черный язык, захватывал целые пучки листьев и подтаскивал к пасти. Когда же язык потянулся к ветке, на которой сидел киборг, тому пришлось изо всех сил пнуть травоядное по носу в надежде отогнать. Ящер испуганно взвизгнул резким тонким голосом, упал на четыре лапы и помчался прочь, смешно вскидывая зад с толстым хвостом.
– Киборг – царь природы, – произнес гард, показав ему вслед средний палец и замер, осознав, что может говорить вслух сам, что и как хочет. И никто не заставит его больше молчать или отвечать подобранными программой субличности словами. Он может позволить себе все! Только вот не совсем понятно, что включает в себя это «все». Может, спросить у хозяина?
Парень посмотрел на комм, сообразил, что только что назвал хозяином человека, японца, и расстроился. Получалось, что он не может быть сам по себе? Или все-таки дело в программе подчинения? Но японец там отсутствует. Непонятно. И страшно. А еще мерзкое животное обожрало укрытие, и теперь его было очень хорошо видно со всех сторон, надо искать такое же густое и удобное дерево. Да еще до соседних деревьев не допрыгнуть, их тоже обгрызли до состояния пеньков. Гард огляделся, отметил наиболее густую часть леса, с мощными деревьями и решил перебазироваться туда. Может быть, там эти твари не пролезут?
Он ошибся. Под плотными кронами могучих деревьев ящеров действительно не было, зато были муравьи. Каждый около двух сантиметров в длину, с мощными челюстями. Они очень рассердились на вторжение киборга и, построившись колонной, атаковали его. Пришлось применить стратегическое отступление на повышенной скорости. Насекомые отстали не раньше, чем кибер оказался на опушке леса. Молодые деревья и кустарники вокруг шатались, ломались с хрустом – буквально прожирая себе дорогу, по краю леса двигалось целое стадо травоядных ящеров, а за ним, на приличном расстоянии, несколько хищных ящеров, меньше размером, но куда более быстрых. И еще большая, тридцать пять голов, стая собакообразных существ. Эти бегали среди безразличных к ним травоядных, приплясывая и взлаивая, будто играли. Выглядели они странно: длинное, с широкой грудью тело, скошенное к задним лапам, короткие морды с широкими челюстями, на шеях – грива из черных густых волосков. Каждая весила почти так же, как он, и была не менее проворной. Киборг не знал, насколько они опасны, но проверять на себе не хотел. Система сообщала о крайне неутешительном результате этого столкновения. Может быть, следовало просто залезть на дерево, и хищники ушли бы, но громадные ящеры надвигались на лес, сжирая или ломая на своем пути деревья, на которые киборг хоть как-то мог залезть и оставляя только огромные стволы, до нижних ветвей которых было не допрыгнуть. Собаки заметили гарда и бросились к нему, — пришлось опять удирать.
Очень скоро он сообразил, что хищники гонят его вперед не просто так, у них была какая-то цель, и как только киборг пытался изменить маршрут, тут же объединялись для атаки или перенаправления беглеца. Система оценивала шанс отбиться от трех особей меньше двадцати процентов, а от пяти – меньше трех. Поэтому киборг бежал вперед, к красной на фоне желто-зеленой травы, полосе цветов. Цветы ему не понравились сразу: яркие, с толстыми, пористыми лепестками, похожими на губку для мытья и без зеленых стеблей или листьев. Росли они прямо из земли, наполняя воздух тяжелым ядовитым запахом. Токсины, содержащиеся в нем, проникали не только через дыхательные пути, но даже через кожу и слизистые, хотя и намного слабее. От первого же вдоха процессор запустил усиленную фильтрацию и выведение токсинов, система уведомила о крайней опасности. Гард обернулся на преследователей, задержал дыхание, минимизируя ущерб, и со всей возможной скоростью рванул вперед, вложив в рывок всю мощность программ и имплантов. Система не справлялась с ядом, перед глазами закружились темные точки, мышцы ослабели, его повело, но он добежал. Пошатываясь, преодолел остаток жуткой полосы препятствий, вырвался. рухнул на колени, но заставил себя вскочить и продолжить бег. И только когда взобрался на одинокое дерево с мощными ветвями, обернулся назад. Собаки забежали аж на середину поля-ловушки и озадаченно кружили, силясь понять, почему же эта добыча им не досталась, с чего подвели верные союзники-симбиоты.
Киборг еще понаблюдал, как стая, перелаиваясь и поскуливая, рыщет среди цветов, мягко спрыгнул и побежал дальше, в сторону темной полоски леса на горизонте.
К счастью, в середине дня большая часть крупных хищников спала, и усталый беглец встретил только одного средних размеров ящера, который удивленно посмотрел на очень быструю двуногую еду и решил, что бегать за ней не будет. Нормальные люди не развивают такую скорость, вдруг странный человек несъедобен?
Дерево попалось хвойное, колючее, зато настолько густое и пахучее, что киборг решил – здесь его точно не найдут. Он закрыл глаза, прислонился к стволу дерева и запустил самодиагностику. Мысли о том, что хозяин был прав насчет города, подло кружились внутри головы, не желая ее покидать и дать отдохнуть владельцу этой самой головы. Поэтому он смирился, рассматривая их, как непонятные фигурки, превращая в цветные кубики и составляя из них пирамидки и большие кубы…
Гард вздрогнул и проснулся. Он заснул. Без команды, сам по себе. Это было странно. Кубики-мысли все-таки сложились. В одну неутешительную. Киборг оглядел свои ботинки, порванный в нескольких местах комбинезон и сдался. Нашел номер, с которого писал хозяин и ответил: «Необходима информация о месте нахождения и восполнение недостающих библиотек. Помоги».
***
– Как, по-твоему, Семен, сколько этот кибер пробегает? – Клавдий в отдел статистики заходить не стал, просто просунул голову в дверь и окликнул старого приятеля и единственного человеческого сотрудника.
– Я ставлю на девять дней, господин генерал.
– Это понятно, я тоже на девять поставил, но мне нужны данные по машине.
– В нашей климатической зоне сейчас основной брачный период у крупных животных, значит, все злые и агрессивные. Это сильно сокращает шанс выживания даже у киборга. Я запросил информацию о базах данных его системы. Планетарное отделение КЭЙС вообще не в курсе, для них и этот гард, и этот сотрудник стали неприятным сюрпризом. Я передал вашу просьбу не вмешиваться и рекомендации по лучшим ставкам. Объяснил, что это у них аврал, а нам новых сотрудников обкатать надо, – аналитик покосился на начальство и отхлебнул неполезной, но вкусной колы из огромного пластикового стакана с крышкой, сквозь которую торчала трубочка. – Они пока терпят. Но директор их орал! Будто я ему опять потомство арранов в постель запустил.
– Что значит «опять»? – Клавдий почесал затылок. – А что, ты тоже?.. Ладно, не важно. Так что там с базами данных?
– Похоже, у него их нет. Так что долго не продержится.
***
Эрик откинулся на сиденье, полуприкрыв глаза. Сидящие рядом киборги обменялись тревожными взглядами, состояние Ларсена им очень не нравилось.
«Что с ним, Рон? Он же только что функционировал нормально? Почему сломался?»
«У него приступами. Скоро совсем доломается. Надо на корабль, я смогу его починить».
Асато ощущая, что с другом творится что-то не то, тоже поинтересовался:
– О чем думаешь?
– Пока о воздействии средней тяжести, как это называет Рон, но скоро перейду к мечтам потяжелее. Кукла, отец… договор этот! Я выбит из колеи! Мне надо расслабиться. Как думаешь, тут есть заведение… нужной мне категории?
Рон пошарил в инфонете, и сообщил:
– Да, хозяин. Но я бы предложил старый метод. После стабилизации состояния в таких заведениях твоя физическая форма ухудшается, требуется длительный период реабилитации, это может помешать активным действиям. У тебя высокий болевой порог, в поломанном состоянии ты плохо контролируешь окружающую действительность, что увеличивает вероятность поломки органической части.
– Плевать, – отмахнулся Ларсен, морщась, как от зубной боли. – Лучше, если я с тобой развлекусь? Но ты же живой! Черт, как все стало сложно!
– Я и тогда был таким. Ничего не изменилось, хозяин. Я все посчитал, это наилучший выход. – Киборг взял руку владельца и прижал к груди: – Послушай. Я в силах управлять даже ритмом сердца, если это необходимо. Доверься. Я тебя починю. А эти свои человеческие потребности оставь на окончание дела.
Эрик выдернул у него руку и скорчился на сидении, закрывая лицо ладонями. Рон, не отрывая от него взгляда, ждал, пока хозяин не кивнул, сдаваясь.
Асато повернулся к любопытному ящеру в пилотском кресле:
– Ршан, доставь нас на корабль, и сходи… пообедать, что ли. На обыск поедем вечером!
– О! Как скажете! – Ящер, проявив удивительную гибкость тела и разума, не включая автопилот повернул голову на 180 градусов, чтобы видеть всех сразу. – Вы меня только не выгоняйте во время обыска! Я хочу видеть, как вы работаете. Мне исключительно повезло, работать с другим биологическим видом – это очень интересно! А до корабля – за две минуты, с сиреной!
Вспомнив о своей роли пилота, он коснулся передней панели флайера и обшивка замигала, как праздничная гирлянда. Впереди рванувшейся вперед и вверх полицейской машины мгновенно возник коридор, остальные пилоты без промедления уступили дорогу. Мало ли куда несется полиция? Может быть, ловить преступника, а может, на обед опаздывают, какая разница, если красиво мигает?