Чернота казалось осязаемой, местами выпуклой, местами такой, что в нее можно было просто провалиться. А еще она была разной температуры: то ледяной, то просто холодной. И тяжелой. Он научился так классифицировать царящую вокруг него темноту лишь через месяц вынужденной слепоты. До этого было просто тридцать дней ядовитого безразличия, когда после понимания накатила волна пустоты, и равнодушно утащила за собой на самое дно депрессии, противостоять которой не смогли даже сильнейшие психотропы. Можно было бахвалиться и бравировать, пытаться вести прежнюю жизнь, но это была бы пустая оболочка, имитация. Пиву все равно, видишь его цвет или нет, а вот скорость надо видеть, чувствовать и вдыхать. Но ключевое тут видеть….
Тед перевернулся на спину, заложил руки за голову. Он нарочно запивал пригоршни лекарств пивом, хотя доктора и запретили. Маленькая месть на грани противостояния и позорной капитуляции. Не то чтобы он сломался, просто сдался. Куда вести подкоп, если вокруг одинаковый беспросветный мрак. И шансы увидеть свет в конце туннеля настолько ничтожны, что о них не стоит даже думать. После сильной надежды окончательное разочарование может стать смертельным.
Руки затекли, но он нарочно не менял позы. Больше всего на свете парню хотелось набрать кого-нибудь из своих приятелей и попросить… да, чтобы просто прокатили на байке, чтобы без защитного шлема и захлебываться потоками воздуха. Потому что за руль он вряд ли сам сможет. И даже рука тянулась к почти ненужному теперь видеофону, но каждый раз отдергивалась словно сама по себе. Аппарат обжигал как кипятком, шпарил как будто изнутри — да его бы любой покатал… но сможет ли друг так глубоко зарыть в себе эту непрошенную жалость, от малейшего проявления которой начинает тошнить? И получится ли обойтись без этого фальшивого похлопывания по плечу “чувак, да все наладится”? Не получится… потому что все чувства обострились, и он даже против воли ловил эти интонации даже там, где их, вроде бы, не было. Жалость — хуже проклятия.
Пиво закончилось. Как-то неожиданно быстро. Пришлось подниматься, на ощупь топать к холодильнику. Две недели назад он перестал беситься, когда натыкался на мебель и прочие препятствия. Синяки не самое страшное, их можно не замечать и перестать чувствовать уже на второй день. Хуже того, что каждый раз как обо что-то стукаешься или на что-то натыкаешься, в голове взрывается мысль о том, что теперь так и будет до конца жизни: столкновения и удары…. Неделю назад он более-менее освоился, научился автоматически считать шаги и пользоваться указателем — специальным прибором для ориентирования. Гаджет оказался полезным, и, наверное, зря он тянул с ним столько времени… надеялся, что сможет обойтись.
Девушка из службы досуга пришла одновременно с сообщением о доставке из галамаркета. Через три дня у него была назначена очередная комиссия, а сегодня просто хотелось расслабиться — привычно и непритязательно, без прикрас и приукрашиваний. Тупо нажраться и трахнуться. Хотя с другой стороны — кроме защитной повязки на лице и нескольких шрамов с ним как бы ничего и не случилось. Лучше бы наоборот — куча переломов и прежнее зрение. Переломы не страшно, моторику можно восстановить, ну разве что с позвоночником могли бы быть проблемы. А вот выжженные глаза….
— Привет, меня зовут Ингрид, но, если тебе нравится, я могу на этот вечер взять себе любое другое имя.
— Мне без разницы, проходи, — голос был приятный, чуть приглушенный и словно бархатный. Наверное, у девушки темные волосы и миндалевидные глаза. Тед вздохнул и попросил: — Расскажешь, как ты выглядишь?
— Конечно, — без малейшего удивления согласилась девушка, — могу и пакет забрать… он возле двери остался…
— Да… — Тед кивнул, — я забыл. Ты пиво будешь?
— Не откажусь, — девушка зашуршала пакетом. — Поставила в холодильник, вот держи.
Тед сжал в руке прохладную банку, прошел обратно к дивану. Рухнул на сидение, даже не убедившись, что правильно прикинул шаги. Раньше он бы знал, что делать, а сейчас неловкость кусалась подозрительно крепко и больно. Он услышал звук открывания банки.
— У меня пепельные волосы, зеленые глаза. Я не ношу миниюбки и топы, люблю декорированные джинсы и расписные футболки. И вообще я работник социальной службы… извини, если разочаровала и ты ждал кого-то другого.
Тед рассмеялся, со случайно прорвавшимся всхлипыванием. Да и сам смех как бы приходилось проталкивать через саднящее горло и стиснутые до рези в скулах зубы.
— Просто я оформлял заказ в службу досуга.
— Все правильно, но ты находишься на данный момент в графе “нуждается в помощи” — желтый сектор и все такие данные диспетчеры развлекательных услуг обязаны переадресовывать нам.
— Я думал, что эта штука работает анонимно…. — Тед даже не возмутился.
— Для клиентов зеленого сектора — да, информация стирается через сутки. А таким как ты отправляют психолога для предотвращения несчастных случаев. К гражданам красного сектора выезжает специальная бригада. Тихо, не стоит злиться. Просто такой подход действительно разумный. И я могу тебе помочь.
— Всегда мечтал трахнуть в твоем лице всю социальную службу со всей ее гребанной помощью, — зло выдохнул Тед, помолчал, с усилием взял себя в руки, — ладно, спасибо, что зашла. Миссия выполнена. Со мной все в порядке. Никакая помощь мне не нужна.
— Я бы так не сказала, — девушка ловким и быстрым кошачьим движением перебралась к Теду, провела рукой по руке вверх к плечу, — ты сильный… давай не будем тратить время на лишние слова… они ведь сейчас не нужны, правда?
— Да не нужно… — огорченно заметил Тед. — Да и настроение…
— Ну вот смотри… Смотри! — настойчиво повторила Ингрид. — Бери руками смотри, я психолог, а это почти то же самое, что доктор. Стесняться нечего. Или ты будешь строить из себя девственника, если бы я была, например, урологом?
Тед, против воли, заржал. Картинка, нарисовавшаяся в воображении, была слишком яркой и живой. Стыдиться снять штаны перед красивой девушкой было глупо, а то, что она еще и врач, да голубоватая униформа и умелые манипуляции — все это наоборот бы добавило остроты к происходящему. Да и вызов хотелось принять. Тед уверенно протянул руки, обнимая-ощупывая девушку. А ничего такая фигурка, ладненькая, грудь могла бы быть и побольше.
— Ну вот, — удовлетворенно протянула психолог, — ты меня увидел руками. Ты по своему опыту знаешь, как выглядят девушки и сейчас машинально стал действовать… а что тебе мешает также поступить в твоей работе? В карточке у тебя записано, что ты пилот… и, мне кажется, ты должен знать где какая кнопка на панели. Что тебе мешает попробовать?
Мысль оказалась неожиданной и сильно зацепила, как будто острые ноготки неожиданного решения царапнули, разрывая, кожу и впились в оголенные и беззащитные перед маревом темноты нервы. Действительно, он ведь может и на ощупь… попробовать на симуляторе… просто чтобы доказать самому себе, что он не беспомощный.
Тед рывком поднялся с дивана, в три быстрых шага дошел до терминала, активировал ладонью сенсор. Включил голосовой режим ввода.
Ингрид минут десять наблюдала, как парень то с отчаянием, то со злостью прорывается сквозь свою персональную темноту, бесится, срывается и снова вспыхивает надеждой. Потом встала, подошла к парню, осторожно поцеловала в висок, на границе защитной маски и обожженной лазером кожи. И тихонько вышла из квартиры, закрыв за собой дверную панель с автоматическим замком. С парнем все будет теперь в порядке — она хорошо выполнила свою работу, а на сегодня у нее еще один клиент и добираться до него два квартала.