Самое увлекательное путешествие начинается
со слов: я знаю короткую дорогу.
Ежик-в-тумане.
— Повтори, как вас зовут… — устало повторила, в десятый раз поддергивая на плече тело девчонки. Мальчишки покорно топали за мной, даже безмолвная тень с неживыми глазами, а девчонки, видать, везде одинаковые. Чуть что – и готовы хоть в обморок, хоть куда, лишь бы самим не идти..
— Я – Алишер, — отчитался синеглазка. – Маленький – это Тагир, по крайней мере, хозяин так звал. Этот, что у тебя на плече висит – Сани, он и правда того, потом посмотришь. А вот тот рад.
— Чему – рад? – утомленно переспросила я, в двадцатый раз проклиная про себя местные закоулки. План здешнего базара явно придумывал псих, свихнутый на лабиринтах. Мы блуждали тут уже минут тридцать, а конца-краю странствиям видно не было, улочки-переулки заводили то к общественному бассейну для мужчин (мужчины попрыгали в воду массово, а я вылетела как ошпаренная), то обратно к рабскому ряду, где все еще слышались треск, ругань и поминание предков некой ушастой твари… то – о ужас! – к местной помойке за мясными рядами…
Еще немного – и я возьму пример со слона. То есть просто пойду разносить все, что преграждает мне путь к дому.
— Хорошо, этого зовут Сани… Стоп. Этого?! Это ведь девочка!
Мои «покупки» переглянулись, старательно избегая глядеть мне в лицо. Ну, я их понимаю, в общем-то. По дороге глянула в подходящую лужу – мамочка ж моя мама. Пока я дрыхла, дралась и путешествовала, нанесенная моим вампиром краска растеклась, смазалась и перемешалась таким причудливы образом, что глянь я на себя без моральной подготовки, непременно стала б заикой.
Линии от глаз растеклись, размазавшись в крупные черно-синие кляксы (то ли филин, то ли лемур наоборот). Белая полоска на носу превратилась в кляксу, а красные и зеленые линии на щеках (привет, плодородие!), смешавшись, составили неповторимый по стилю и экспрессии узор типа «Чингачгук упился огненной водой, закусил грибочками , покурив, решил выйти на тропу войны» (ну или выползти). Про лоб я молчу, там вид вообще неописуемый, по крайней мере, печатно…
Словом, почему мои покупки такие тихие. Но я долго буду ждать ответа?
Груз на плече ожил в самый подходящий момент:
— Ай, нашалла…эта дочь пустынного дэва еще и слепая. Я – юноша!
Сдернув с плеча бирюзовое великолепие, я уставилась на него в оба накрашенных глаза. Хм… волосы надушены и кое-где даже заплетены в тоненькие косички. Ногти сверкают полировкой. Но личико, хоть и тонкое, хоть и крашеное… как же я не заметила раньше: крашено-то в мужские цвета, хоть и слабо выраженные!
Мальчик, ага. Только с моей везучестью нарваться на такое.
— Убедилась?
— Угу. А кто тут рад?
И чему, одори ёби?
— Рад – это я, — четвертый паренек для наглядности ткнул себя в грудь. – Имя, имя… я-имя.
Ага, это его так зовут, что ли?
Я представила лицо Джано, когда я приволоку ему на порог этот передвижной интернат. Бедный ботаник еще не знает, что его ждет. А главное, что ждет его лабораторию… Каким местом я вообще думала, когда лезла их покупать?
А что, надо было бросить?
Ладно, чего уж… Как-нибудь разберемся.
— Дарья, — вдруг сказал голос за моей спиной. Знакомый голос…И я стремительно развернулась к фигуре в серой мантии.
— Джано!
Я заулыбалась, сама не знаю чему, но вампир живо обломал мне эту радость.
— Мне следовало знать, что выпускать тебя в город небезопасно… — вздохнул он.
Кхм…
— Ну это… А как ты нас нашел?
— Шел на грохот, — любезно пояснил мой вампир. – Кстати, нас – это кого? Не откажи в любезности, Дари, объясни, с кем ты…
Он вдруг замер, глядя куда-то мне за спину:
— Ты?
— Мир твоему дому… орихальти Джано, – вздохнул Алишер.
Что? А ну-ка, ну-ка… Они знакомы, что ли? Я вампиреныша на рынке купила? Хотя они вроде не продаются. Или продаются… Что-то там этот рабоменеджер говорил…
Точно знакомы. Удивление на лице моего вампира просвечивало даже сквозь краску.
— Что ты здесь делаешь?!
Мальчишка полыхнул, как пролитая самбука:
— Прощения прошу у орихальти Джано за то, что недостойный Алишер не оказался там, где ждал меня увидеть златоглазый. Недостойному только хотелось бы знать: где именно я сейчас должен был оказаться?
О-о… Похоже, я купила ту еще гадючку. У вампира даже слов не нашлось поначалу. Стоит и молчит, как сторожок у клумбы. Даже не мигает. Остальные «покупки» уставились на разговорившегося Алишера, как я на – бегучую икру. То есть в полной непонятке и с изрядной опаской. Естественно. Если уж даже мне после посещения рабских рядов с их кандалами-плетками такое поведение казалось странным…
— Шер? – наконец очнулся Джано.
— Гаид, орихальти Джано, — уточнил мальчишка, с вызовом задирая голову. Рабский узор на худой шее смотрелся, как обвившая горло змея. — Мое новое имя – Гаид. Простачок. Хотя о чем это я. Златоглазому не к чести помнить имя каждого раба. Как и свои обещания… не так ли?
Ох ничего себе… Это что ему Джано такого обещал? Кажется, я уже догадываюсь…
— Алишер! –голос вампира громыхнул… и смолк на полуслове, потому что мальчишка – точно прутик сломали — быстро и привычно опустился на колени. Прямо в грязь возле лужи. Руки у груди, голова вниз, так что лица не видно. И мне снова стало не по себе, как там, на рынке, когда я случайно поймала взгляд парнишки. Потому что именно с такими глазами обычно не живут. С такими выходят на улицу и цепляются к хулиганской компании. Или идут на красный свет на оживленной трассе. Или просто стоят на крыше высотки и смотрят, сколько до земли…
Кажется, Джано тоже проняло.
— Алишер… я не понимаю!
— Недостойный просит прощения за наглость, — бесцветно проговорил парнишка, глядя в землю. И замолк.
— Шер…
Ни звука в ответ.
Вампир потерянно окинул взглядом застывшую фигурку и почему-то уставился на меня.
— Ты где его взяла?
— На помосте, — отчиталась я. – Ну, на рабском рынке.
— Ты хочешь сказать, на бывшем рабском рынке? – уточнил он, но как-то без яда, чисто по привычке, — А заодно на живном и птичьем…
— Ну да, — в конце концов, ему лучше знать. — Где сейчас слон бегает.
— Два слона, — рассеянно отозвался вампир. – Но как он?.. Хотя позже.
Согласна. Не на улице же такое выяснять. И не в таком виде.
— А это…
— Позже! Сейчас — домой.
— Дарья, иди быстрее!
Я поморщилась. Когда Джано включает своего «Старшего», то его вампирское «я-высшее-существо-и-так-далее-и-все-такое» прямо до маковки захлестывает. Хоть из дому беги. Слава богу, у него это не так часто срабатывает, в основном, когда надо отпинаться от любимых коллег или построить меня (ха! пытаться построить!) но если уж срабатывает… туши свет. Тогда тихий ботаник, симпатичный заморыш и кандидат в мои младшие братики превращается в высокомерного типа с носом выше крыши. Голос такой, что Арктика от зависти перегреется, в ней-то столько льда не наберешь, лицо будто из комнаты восковых фигур, а уж глаза… вот уж действительно – «златоглазый». Брррр.
Вот и сейчас. Ну кто ему опять хвост накрутил? Идем по дороге, никого не трогаем, тихие и даже не сильно помятые, всем на заглядение.
Ой, мамочка…
Действительно всем!
Наш доблестный анти-работорговый отряд топал по узенькой улочке в аккурат посередке, потому что слева и справа откуда-то взялось довольно много народу. Нет, не только вампиры, хотя среди цветных тюрбанов и ярких платков время от времени мелькали темные капюшоны. Но людей было больше, и они смотрели… ох, как они смотрели…
Под этими взглядами у меня прямо волосы зашевелились. И маска размазанная заполыхала. И драная накидка. Ой-ой… Вот это позорище. Первый день в обнимку с шваброй отдыхает! Пусть тогда весь офис сбежался на меня любоваться, но подобных комментариев не было! Слабая фантазия у офисных – додуматься до такого:
— Нейгэллах всемилостивейший, вы только посмотрите на это!
— На этот раз Джано превзошел самого себя.
— Отчего же? Помните того лохматого слона, которого каким-то образом вытащил из ледяной горы и оживил?
— Да простит меня коллега Милетти, но по моему скромному мнению, слон куда более предсказуем… а это воистину несравненно.
— Узрейте порождение дэва людоедского, о правоверные! Узрейте и оплачьте участь несчастных, коих пожрало чудище непотребное! – это влез бритый «возноситель славы божьей», что-то вроде местного монаха. Они вообще забавные, и я не раз хихикала над тем, как они по-дурацки выглядят с наполовину крашеным лицом. Возносители Нейгэллаха красили правую половину, монахи Шергеллаха – левую. Или наоборот? Не помню…
— О правоверные, поведайте же мне, что происходит? Я потерял очки и ничего не вижу… Доблестный вампир поймал нарушителей спокойствия?
Серая спина перед глазами дрогнула. «Доблестный вампир» чуть не споткнулся и слегка ускорил шаги.
— Возрадуйтесь, о жители города! – живенько сориентировался «возноситель славы», — Возрадуйтесь чудесному спасению и пожертвуйте на храм, дабы закрепить благосклонность бога, направившего руку вампира…
— Папоцька, а вон то – мальчик или девоцька?
— Молодежь окончательно впала в грех бесстыдства! – ввинтился в обсуждение дрожащий от злобы голос, — Днем водить такое по улицам…
— Бесстыдство? Какое бесстыдство? – оживился старикан. — Да где же мои очки? Поведайте мне, о правоверные, что происходит?
— Эй, Джано, слышал? Бесстыдство и распущенность! Вот узнают аргентумы, чем ты занимаешься…
— Причем в людских кварталах!
— И пожертвуйте на храм во искупление лицезрения неподобающего… — не отставал верующий.
— Папоцька, а ты умеесь так менять цвет? Смотли, какой вампил класненький…
— Правоверные, а где же бесстыдство? – разочарованно вопросил старик. – Я вижу только, как вампир почти бежит…
Мы и правда уже практически бежали – ну, насколько я, конечно, могу бегать… Джано нырнул в какой-то переулок, мальчишки следом, я за ними, стараясь не особо дышать – в переулке отчаянно несло кошками, паленой шерстью и еще непонятно чем, но жутко противным. А за спиной затихали голоса:
— Бежит!
— Во имя всемилостивого!
— От кого?
— Спасайтесь!
— И пожертвуйте на храм…
— Даррррррья!
Прямо не Джано, а тигр какой-то. Да нет, куда там тигру – так мое имя даже льву не прорычать. Что с людьми злость делает! Невысокий и не особо крепкий вампир сейчас почему-то наводил на мысли про ураганы, цунами и бомбоубежища.
— Че? – отозвалась я, автоматически упихивая мальчишек за спину. Нет, я не думаю, что Джано их покусает или еще чего, говорю же – автоматически. Злой он, как… как…
— Ты что творришь?!
..как вампир! Лицо горит, из глаз вот-вот искры посыплются, а в пальцах появляются-пропадают флаконы с его порошками-микстурами. Вот уж некстати сейчас эта его привычка таскать с собой «оружие»… Как швыранет сейчас чем-нибудь, так потом отколдовывать будет нечего.
— А че? – буркнула я чисто для проформы. Я бы на его месте тоже ругалась, чего уж… Улицу хоть вспомнить, позорище же. Интересно, а рынок Джано видел или только…
— Ах, че… — вампир вдруг перестал рычать и переключился на шипение, будто в нем проснулась анаконда. – Значит, че…
И понеслось.
В следующие секунд сорок я узнала о себе много нового и интересного. Причем настолько-о… Не повышая голоса, не поминая ни внешности, ни веса, ни разу не скатившись на открытый мат, Джано ухитрился размазать меня по забору и камням двора так, что уши горели. Мне припомнили оживших сторожков, сбежавшую икру и проломы в стенах, и голову, пропавшую из хладницы (хотя тут я как раз была совершенно ни при чем!), и порчу ценного ковра-мышеловки… А еще обвинили в безмозглости, влипании в каждую встречную лужу и стремлении собрать на свою точку все возможные и невозможные ядовитые шипы. Он, мол, еще посмотрит по карте – где в последнее время случались стихийные бедствия и глобальные неприятности – тогда можно будет проследить мой путь по здешним землям и отправить меня домой. Если то несчастное племя, которое породило меня на свет, еще существует!
— Ты же ходячая катастрофа!
— А ты и ее продай, — тихо посоветовал чей-то голос. Из-за спины…
— Что? – на этот раз наши с вампиром голоса прозвучали на редкость согласованно. Не знаю, что удивило Джано, но мне лично такое предложение показалось слишком… оригинальным (это если еще мат опустить). Продать? Меня?! Ну, Алишер…
Эй-эй, когда это он успел встать рядом?
— Я говорю, ты и ее продай, — странно-спокойно проговорил мальчик-раб, аккуратно становясь между вампиром и мной. Будто заслоняя. — Не первый раз от врага откупаться, так ведь, хозяин Джано? Если она и правда такая катастрофа, то будет двойная выгода: и цену возьмешь, и врагу придет полная дэвья задница… Удобно, правда?
У вампира даже губы побелели. Несколько секунд он смотрел на мальчишку в упор – молча, удивленно, растерянно – будто Алишер его только что ударил. Потом черные глаза погасли, и вампир отвернулся.
— Устрой их в пустой комнате у кухни, — глухо проговорил он, — Познакомь со сторожками. Покорми, помой… Отвечаешь…
И он ушел! Просто ушел, бросив меня с этими четырьмя. Представляете?
Поздно вечером я пробралась на кухню… нет, не затем, за чем вы подумали. Странно, но есть не особо и хотелось. Аппетит то ли трусливо смылся, не выдержав общения с четырьмя подростками, то ли вообще пал смертью храбрых. Наследниками павшего остались шум в ушах, растрепанные нервы и стойкая головная боль, которая не снималась ни массажем, ни аутотренингом.
Интересно, если женщинам, мечтающим похудеть, в качестве рецепта посоветовать завести четырех детей, заведут или предпочтут остаться толстыми?
Не знаю, не знаю. Лично мне подарочек достался тот еще. Парень с повадками суицидника, тихий младшеклассник, который чуть что, замирает статуей, чудо не пойми-какой-ориентации и дикареныш, который в здешних порядках понимает не больше моего. Ничего наборчик?
Голова у меня заболела еще на пункте «помыться». И дело было не в причудах местной сантехники…
У одного на спине какие-то странные следы, будто иголкой укололи… раз этак сто, примерно, у второго вдоль позвоночника полоска шерсти, третий наотрез отказывается раздеваться в присутствии женщины, четвертый пытается набедренную повязку намотать на голову и шею. И пока я распутывалась с первыми проблемами, остальные посыпались градом. Куда-то пропадает мочалка, кто-то нечаянно разливает мыло, и передвигаться приходится осторожно, по шажочку. Откуда-то возникает Левчик, душераздирающе мявчит и удирает, как от пантеры, а малыш Тагир пропадает и находится под лавкой весь в слезах. Под ноги в неподходящий момент попадается мыло, и бассейн расплескивается по всей бане…
А потом настает пора кормления, и опять все по новой.
Алишер отказывается есть, чудо требует розовую воду для омовения рук, малыш Тагир куда-то пропадает и обнаруживается под кроватью, тинейджер Рад битых полчаса нюхает полосатую свечку и восхищается неясно чем…
А я вспоминаю про яйца, в которых змеи… и про хладницу… и про яды…и ох как же становится не по себе в тот момент, вы бы знали!
Словом, понятно, почему, отмыв и накормив этот передвижной интернат, я крепко заперла дверь?
А почему пробралась на кухню, понятно?
Нет?
Ну… видите ли, у моего вампира есть спирт. Он травки настаивает для микстур. А у меня был очень тяжелый день… два дня. Вот, вы все поняли.
Я как раз смешала коктейль из спирта, сока и пары симпатичных ягодок, когда дверь открылась. В отличие от меня, вампир умеет ходить бесшумно.
Вот только он, кажется, тоже не ожидал меня тут застать. Замер, прищурился…
— А… ты…- проговорил он отстраненно. – В темноте сидишь…
А ты по темноте бродишь… Где, интересно? Лабораторию на сегодня бросил – колбы небось, тебе прогулы записали.
Джано присел за стол. Повертел в руках чашку с ягодами. Помолчал…
— Как твои… приобретения?
— Нормально, спят они.
— Все?
— Да все, все. Даже этот… Сани. Вот уж чудо…
— Ясно. Смотри, чтоб твои покупки не добрались до лаборатории.
А они мои? Я-то сама не своя пока. Уточнить бы…
— Формально они мои, — прочитал мысли вампир. – На деле – поглядим. Рассказывай о своих неприятностях.
— Неприятностях?
Черные глаза блеснули усталой усмешкой:
— Когда вчера ты не явилась портить мне жизнь, я подумал именно про неприятности. А что, твое отсутствие имело другие причины?
«Портить жизнь» я пропустила мимо ушей. Толку сейчас на него обижаться?
— Да нет. Понимаешь, такое дело…
Новость о похищении его подарочка Джано не обрадовала и, кажется, не удивила. Сказать он ничего не сказал, только кивнул, словно знал заранее. И надолго замолк, о чем-то задумавшись.
Нехороший у него был вид, то ли больной, то ли какой-то ли умученный до состояния «хиро». Или… да нет, вряд ли бы его успели куда-то выдернуть и вернуть так быстро. Значит, все еще впереди.
— Будут разборки?
— Будут, наверное. Посмотрим… Вообще-то уже должны были ломиться и требовать. Может, не нашли еще…
— Или у самого работорговца рыльце в пушку.
Но ботаник на пушок не отвлекся. Его любопытство сегодня явно делось туда же, куда и мой аппетит. Неслабо его придавил этот Алишер.
— Слышь, хозяин, а этот мальчишка тебе кто?
Наверное, один из слонов на рынке сегодня таки помер. Потому что вампир ответил на мой вопрос.
— Подарок. Бывший.
Ага-ага… Ну, это-то я и так поняла. Но почему вампиру-мужчине подарили мальчика, существо, не подходящее ни по возрасту, ни по полу? И как получилось, что подарок оказался у работорговцев? Вряд ли Джано мог продать свой Дар… даже если допустить, что мой тихий ботаник – сволочь, торгующая детьми. Непохоже. Странно все это.
Особенно тот разговор между предполагаемым хозяином и его «недостойным» рабом.
— И?
— И ничего. Ты… кстати, а что ты пьешь?
И пока я думала, что соврать, вампир протянул руку и опрокинул стакан, будто свой.
— Стой!
Я опоздала. Пять секунд вампир сидел статуей, с раскрытым ртом и распахнутыми глазами, из которых градом текли слезы. А потом у него вырвалось придушенное, непередаваемое:
— Ыррррррргххххххххххххх…
Ой, может коктейль надо было разбавить?
-..и говорит: «Гони кошелек, малявка, а то башку расшибу!».
— Ма… малявка? Он страдал… слепотой?
— Нет, просто в подворотне темно было.
Вампир расхохотался. Весело и по-настоящему, как мальчишка, впервые увидевший, как любимый папа попал молотком по пальцу и исполняет пляски народа мумба-юмба. Так, вампирам больше не наливать.
Говорят, вампиры не пьянеют. Может, оно и так. Но от этого спирта захмелел бы даже чемпион мира по выпивке. Я вон только глоточек сделала – так до сих пор в ушах звенит. А бедняге Джано досталось по полной. Он даже болтать начал! Это как надо было опьянеть! Нет, не в смысле разговаривать, а всякие секреты выбалтывать. Ну, какие трудности встречаются при превращении меди в золото, мне по фигу, и где он берет драконью кровь, тоже параллельно. Но про посвящение вампиров, например, было страшно интересно. И про их прежнюю родину. Раньше народ вампиров жил в своей стране, Талии. И неплохо жил. Они даже летать умели… не поняла как, что-то типа дирижаблей придумали, что ли. Все соседи завидовали. А потом дозавидовались. Грохнул вулкан. Я так понимаю, конкретный был вулкан – что не сгорело, то пеплом засыпало. Кто не погиб, тот сбежал…Талии пришел конец, и понадобилось искать новый дом. И оказалось, что чужая зависть может и убивать.
Спасшиеся пытались держаться вместе и найти себе свободную землю, чтобы жить там и восстановить, что можно. Но им не дали. Волшебство – такая вещь, которую хочется всем. Люди сначала приглашали в гости, потом настаивали. Потом пришли… Уцелевших вампиров долго делили между собой «по справедливости», не особо спрашивая согласия «спасаемых». Разрушали семьи, растаскивая родичей по разным городам-государствам. Использовали в бесконечных междоусобных войнах.
Прошло больше трех сотен лет, прежде чем вампирам удалось создать что-то вроде организации и худо-бедно выработать соглашение, по которому «златоглазым» даруется неприкосновенность на любых землях «Девятицарствия». И уже лет двести они держатся в авторитете…
— Ты что за… замолчала? Что дальше было?
Кто бы мне сказал месяц назад, что я буду рассказывать эту историю нетрезвому вампиру… А, почему бы нет. Ночь, тихое местечко, мягкий свет, коктейль, симпатичный парень, который меня слушает. Уютно так… У меня такого и дома не было.
— А дальше он зажег фона… огонек и меня увидел. И почему-то решил, что на четвереньках бегать быстрее.
— И как?
— Да нет, я его все равно догнала. И пнула слегонца…
Если совсем честно, но не слегка. Пнула я тогда от души, до гипса и «скорой помощи», которую мне же и вызывать пришлось. Но Джано, судя по всему, уровень моей кровожадности не смущал. Скорей, наоборот.
— Так с ними и надо! Пусть не… не… не лезут, вот! А то деньги отнимают! Это… зелья воруют! – Джано обвел глазами стол в поисках «зелья» и на всякий случай придвинул поближе бутыль со спиртом. – Подставляют…
— Слушай, я не…
— Друзей похищают! – список претензий к неведомым «им» удлинялся на глазах. – В рабство… того…
— Продают? – с опаской подсказала я. Алкогольная веселость и расслабленность покинули вампира, на глазах заменяясь злой решимостью накостылять всем доступным обидчикам. И недоступным тоже. Знаю я такое состояние. Оно называется «море по колено, горы по плечо, а все враги по кулаку» и обычно гарантирует крупные неприятности.
— Продают! Вот именно! – вдохновился Джано. – Продают… Ну ничего, я им тоже…
— Эй-эй…
Куда там! «Златоглазый» (глаза вампира светились, как фары) лишь на миг притормозил:
— Сиди здесь! Я скоро! – и снова заметался по комнате, как странная хищная птица, стремительная, легкая, беззвучная. Подскочил к полке, сцапал сразу десятка полтора всяких «зарядов» и щедро сыпанул их по карманам. Рассовал какие-то порошки… А потом рванул к дверям. Я только и успела, что кусочек мантии ухватить. Так он у меня в руках и остался…
— Ты куда?!
Дверь хлопнула, рванувшие на шум сторожки имели счастье полюбоваться, как мимо них пронесся, пошатываясь и позванивая многочисленными флаконами, нетрезвый хозяин.
— Джано!
Без ответа. Уже из-за калитки донеслось восхищенное:
— Пнуть слегонца! Как здорово сказано…
И вампир исчез…
Автор публикации
