«Какие странные люди. Разве они не знают, что на оборудование, тем более прокатное, можно нагрузить гораздо больший вес, чем я сейчас несу. Несу-то я только свою кормосмесь и спальник. И не тащить самим тяжеленные рюкзаки по космодрому целый километр. Что там у них? Может, что-то ценное и опасаются доверять? Хм. Вообще ничего не понимаю. Пайки, одежда, много одежды, просто какие-то тряпичные полотнища, горелка, посуда… зачем им посуда на корабле… металл. Много металла – и смятой кучкой на дне рюкзака какие-то колечки, и длинные тонкие трубки, и длинные плоские куски… Пришли. Дотелепались. Парень бодрячком, одна девчонка тоже, а вот вторая уже ищет, куда бы упасть и отдышаться. И корабль у них тоже прокатный, дохленький. Интересно, у них что, летные дипломы есть? Да, есть, надо же… Парень пилот, девчонки навигатор и медик. Судя по запаху лекарств из рюкзака. Разбилось у нее там, что ли пара ампул? Ну, полетели. Ничего вроде так, летим, не падаем. Конечный пункт… искин, отзывайся… глушь какая-то, Марионетка. Никогда не слышал. Приказывают пойти в каюту, лечь и пристегнуться. Каюта общая, пока пустая, кто раньше встал – того и тапки, займу самое козырное место, у иллюминатора. Все равно потом прогонят, хоть на первый прыжок посмотрю».
— Ну, полетели. Оооль, не помирай, сядь посиди, очухайся. Инна, лапонька, давай первые координаты.
— Ночью дам, радость моя, лови точку.
Старенький корабль, натужно гудя двигателями, оторвался от бетона третьего космопорта Фиалки и взял курс на Марионетку. Впереди три недели отпуска. И две ролевых игры, по древней Руси и постапокалиптика.
— Йо-хо, маленькое, но гордое племя дреговичей начинает свой путь к далекой неизведанной планете, где нас будут ждать непроходимые дебри, страшные страшности и опасные опасности.
— Жорик, не вопи, лучше держи румпель, старый пират.
— Да, я пират. Но совсем еще не старый, а просто мужчина в полном расцвете сил!
Вихрь звезд червоточины за экранами мигнул и показал… фигу он показал, а не обитаемый космос.
— Жорж, это мы куда вышли, позволь тебя спросить.
— А фиг его знает, куда ты нас направила, туда и вышли.
Бортовой искин почти четверть часа задумчиво шуршал в недрах пульта и потом признался, что произошел сбой прыжка, координаты были верные, ошибки пилота тоже не было, просто где-то в электронах перемкнуло, и теперь до ближайшей гасилки почти месяц, своим ходом гашение будет идти столько же, если не больше.
— Что ж, хорошо, хоть ни в какую корону не выкинуло, — Жорик в раздумье откинулся на спинку кресла, — девочки, решаем, болтаемся тут или своим ходом тащимся к гасилке?
— А что тут решать? Тащимся, конечно, — Ольга хитро сверкнула глазами, — если уж на игрушки не попадаем, так полетаем.
«Хреновый переплет. Зависли. Трое людей и киборг в космосе целый месяц. Судя по количеству бутылок с алкоголем, которые они принесли на борт, скучно им не будет. Не сорваться, только не сорваться… пусть делают, что хотят. В открытом космосе никуда не деться, шансов нет, а так, может, и прокатит, в конце концов, двое – девушки. Хотя, женщины бывают страшнее и изобретательнее мужчин. Ну вот, начинается. Пришли и разглядывают. Имя спрашивают. Так я вам и сказал. Хорошо, буду Перун, фигня вопрос. Чтоо? Я должен был играть его статую? То есть, как играть? Как в мячик? Нет, просто стоять… А вокруг меня бы танцевали девушки в одних рубашках. Хм, неплохое было бы задание. Жалко, сорвалось. Зовут за стол. Зачем, они ведь уже пообедали. Что? Извиняются, что не позвали есть???? Типа у них еда на три недели на троих рассчитана, а у меня кормосмесь есть. Приглашают на чай с пряниками?? Охренеть! Такого не бывает. Сказать им, что ли, что в кладовке корабля НЗ есть…»
Корабль на автопилоте, люди разошлись по кают-компании. Ольга достала нитки, начала выплетать длинную разноцветную ленту, Инна подсоединила планшет к бортовому компьютеру и на большое вирт-окно вывела интерфейс какой-то программы для рисования. Жорик посмотрел на подруг, поскучал и, предвкушающее прищурясь, полез в сумку, зазвенел бутылками.
— Девчонки, подставляйте чарки, не везти же зелено вино обратно на родину?
— Наливай-наливай. И Перуна не забудь.
— О, Перуна, ясен хрен, как же без него!
— Перун, тащи сюда кружку, зацени, медовуха, это тебе не «плазма» какая-нибудь. Чувствуешь, какой букет? Прямо солнце в кружке, того гляди пчелы со всего космоса слетятся!
— Действие физиологически невозможно, насекомое рода «пчела» не может преодолевать безвоздушное пространство.
— Не бухти, это метафора. Пей давай.
«Да, это не «плазма». Этанола всего 2,5 процента. Сладко, ароматно, вкусно. Неужели обойдется? Не верю. Все только начинается».
— Инночка, душа моя, спой, светик.
Звенящий голос наполнил тесную кают-компанию. Баллада о эльфах. Тенором присоединился Жорик.
«Красиво. Хоть и неизвестно, кто такие эльфы, но красиво. А еще? Вот и еще. Что? Там же должны быть другие слова. Совсем другие. А, так тоже пойдет, смешно».
После Инны Жорик спел песню о драконе.
В замке скрытом горами от глаз
Жил когда-то один… дракон
И он улетал иногда воевать
В плену у него была одна… дама
«Первый вечер. Все спокойно. Ну, выпили по кружке, ну попели. Жорик и Инна раньше пошли в каюту. Занялись сексом. Ольга выждала ровно полчаса после их ухода и пошла вслед за ними. Позвала спать. Не верю, не верю, таких людей не бывает».
Месяц полета тянулся и тянулся. Люди откровенно скучали и веселили себя всеми возможными методами. Играли в ладушки. Ага, и с Перуном тоже, пока не поняли, что он спокойно поддерживает любую человеческую скорость хлопков и сбить его невозможно. Играли в фанты. Играли в Крокодила. Играли в Контакт, в Пустую банку, в Поломанный головизор… Только в киборга не играли, чему он, впрочем, был только рад. Да, приставали. То Жорик начнет обучать историческому фехтованию, то Ольга цветных ленточек в волосы понавяжет и майским деревом назовет, и они вокруг него хоровод водят… Ну, как хоровод… насколько места хватает. То Инна пригласит в очередном запеве поучаствовать. И вроде бы не приказ, можно отказаться, и система протестует, мол, не фиг надрываться, а ведь хочется. И за этот месяц больше сотни раз был момент, когда видно, что сорванный, бери и веди к дексистам, так нет, даже не напряглись, глазом не моргнули. Не понимают? Не видят? Или им все равно? И даже когда посреди кают-компании палатку расставили и валялись в ней — к себе позвали. А от палатки костром тянет, еле-еле, старый запах такой, не меньше года ему.
Но все когда-нибудь заканчивается, вот и этот завис закончился, на экранах уже гасилка показалась.
Троица повеселела, приободрилась, Инна рассчитала координаты обратного прыжка, отпуск у них уже закончился, даже на работу слегка припоздали. Что же делать? Обратно в прокатную контору? После всего вот этого? Пусть лучше пристрелят!
Когда гасились, киборг тихонько подошел и встал за спинами людей.
— Ребята! Я вам сказать хочу.
Люди повернулись и удивленно воззрились на самовольно заговорившего Перуна. Почти не испугались, это хорошо.
— Я сам могу думать. Самостоятельно. Я уже давно сорванный.
Жорик флегматично пожал плечами:
— Ну, у каждого есть свои недостатки, — и снова отвернулся к пульту.
Инна охнула, покраснела, прижала ладони к щекам:
— Ой, а я, дура, в трусах гуляла…
А Ольга задумчиво на киборга посмотрела:
— Слышь, Перун, а хочешь, мы тебя выкупим?
Автор публикации
