Небо слегка посерело. Самый сонный предутренний час. Лотта растолкала клюющую носом Варю, отряхнула ее от пыли, отхлопала ладонью свою одежду, вывела художницу на перекресток, прокралась во двор, где стоял мотоцикл. Ему везло – его никто не заметил и не тронул. Выкатила его к перекрестку, села, усадила Варю, убедилась, что та крепко держится и стартовала ракетой. Варя только взвизгнула.
Вихрем промчавшись по пустым еще улицам, Лотта подкатила к круглосуточному рынку. У щебечущих вьетнамцев купила теплую куртку, брючки, сапоги, свитер, белье, Варя только успевала ошарашено хлопать глазами. Сунула ей в руки пачку влажных салфеток и затолкала в щель между гаражами:
— Переодевайся.
Варя стала неловко стягивать с себя обноски.
— Быстрее, я сильно тороплюсь, — эггрегор начинал угрожающе расплываться, а еще надо было отвезти художницу на вокзал.
Торопливость Лотты передалась Варе, та быстро-быстро переоделась, Лотта подхватывала снимаемые шмотки и запихивала в пакет.
Когда Варя уже усаживалась на Дэвида, Лотту осенило:
— Стой! Паспорт твой где?
— В кармане. В старом… — художница ощутимо побледнела. Оттертая салфетками, в неярком свете зарождающегося утра она имела вид девочки-эльфа, бесплотного эфемерного существа.
Пришлось возвращаться, вытаскивать пакет из урны и потрошить, добывая документ.
Вот и Казанский вокзал.
Быстро куплен билет на Тюменский поезд, но до него еще три часа.
— Все, теперь ты сама. Мне надо быть в другом месте. Справишься?
— Справлюсь. Спасибо. Я все верну, как тебя найти?
— Проехали. Только нарисуй свой глобус, обязательно. На вот еще на дорогу – в руки Варе легли несколько купюр, и Лотта, не оглядываясь, поспешила на улицу.
И погнала обратно.
Почти на самой границе устойчивости мимо дома Ирины проходила ветка железной дороги, по которой ходили электрички. Лотта заправила в садящийся телефон новую сим-карту, присела возле полотна рядом с бетонным столбиком, чтобы не затянуло под состав, дождалась, пока покажется зеленая змея и набрала Иринин номер.
— Да, да! Слушаю! – не человек, а сгусток нервов. Эггрегор медленно стал сползаться обратно.
Лотта ничего не говорила, только тяжело, шумно дышала в трубку. Электричка приближалась, нарастал стук колес.
— Это кто? Ответьте! Это ты, Глеб? Глеееб!! – перекрывая звук приближающегося состава, закричала Ирина.
В момент, когда тупоносая туша электрички с грохотом налетела, поднимая вокруг себя весь придорожный мусор, Лотта сильно хлопнула по микрофону ладонью и выключила телефон. Сразу выдрала и выкинула сим-карту. Сердце колотилось, руки тряслись, как будто она сама только что услышала в трубке непонятно что, но что-то непоправимое.
«Вдох-выдох, вдоох-выыдох. Тише, как говорил один очень умный зверь, спокойствие, только спокойствие. Или не зверь. Я не Ирина, от моих нервов эггрегор не зависит. Точно, не зверь, Карлсон. То бишь сын Карла. Интересно, это у него врожденная мутация, механизм или биоимплант? Какую я чушь несу?» — выплеск адреналина прошел, навалилась усталость, организм потребовал немедленно положить его куда-нибудь в теплое место и оставить там часиков на двадцать. Пришлось подопнуть его смесью из бутылки, отвезти к метро и накормить сырной лепешкой.
Отогревая пальцы о горячий пластиковый стаканчик с чаем, Лотта смотрела на экран следящего устройства. Ирина вышла из дома и направилась прямо к Лотте.
«Она же садится на этой станции!» — дернулась было Лотта уехать, но не стала суетиться и привлекать лишнее внимание, просто отвернулась к серому бетонному забору, закурила. Естественно, если Ирина и увидела неприметную фигуру, то не обратила на нее внимания. Лотта хорошо представляла, в каком внутреннем раздрае находится сейчас ее подопечная.
Снова улицы вокруг бюро «Артемида», снова неторопливое кружение. Лотта прошлась пешком, прокатилась на мотоцикле, смоталась на заправку, залила полный бак… Пока следящее устройство в кармане не пискнуло, оповещая, что объект вышел из зафиксированной точки пространства.
«Куда это она? Метро. А дальше? В тоннеле сигнал же не проходит. Ага, на север!» — тронула Дэвида с места Лотта.
Ирина вышла на поверхность в Сокольниках, углубилась в парк. Лотта за ней не последовала, припарковалась возле какого-то полуразваленного строения, то ли подсобного помещения, то ли старого видеотеатра.
Ирина бродила по дорожкам парка долго, Лотта ждала ее, как хищный зверь терпеливо ждет жертву в засаде, расстояние позволяло не сдвигаться с места. Погрелась на весеннем солнышке, понаблюдала, как снуют мелкие бескрылые насекомые на коре дерева, достала из-под сиденья защиту, застегнула ее ремнями на себе, прикрыла все это дело косухой, посетовала, что нижняя куртка длиннее и высовывается, отстегнула замотанный в ветошь шлем с багажника, протерла его… В общем, занимала себя как могла. Мимо ходили немногочисленные прохожие, не обращая на нее особого внимания Ну тусит себе мотоциклист возле своего агрегата, и тусит себе. Мало ли чудаков на свете.
Небо заволокло тучами, начал накрапывать мелкий дождик. Ирина покинула парк и начала быстро удаляться. Слишком быстро. Лотта надвинула на голову шлем и кинулась вслед за ней в объезд парка. И попала в пробку.
Плотный поток двигался из центра по проспекту Мира.. В массе машин преобладали раздолбанные «Жигули» и «Москвичи», старенькие иномарки, изредка встречались автомобили новые, попавшие сюда случайно. Все это стадо короткими перебежками двигалось в сторону МКАДа, газовало, заливая асфальт чадными выхлопами, ревело клаксонами и заполняло все щели, не давая втиснуть даже мотоцикл. Выезд на тротуар был закрыт отбойником. Вот небольшой просвет, часть секции отбойника отломана. Лотта вырулила туда, подпрыгнув на бордюре и чесанув бедром о ствол растущего клена, пропетляла по дворам на улицу пересечения. Выезд был закрыт стеклянной витриной маленького магазинчика с дамским бельем, по бокам от витрины протягивались железные поручни, оставляя узкий проход. Конечно, можно было спешиться, провести мотоцикл в тесном пространстве, но Лотта, сжав зубы, бросила Дэвида в стекло. Стекло лопнуло водопадом осколков; раскидав стойки с вещами и разворотив заднюю стенку из гипсокартона, Лотта вырвалась на простор, рассеивая предметы дамского туалета. Ей было не до сожалений о разрушенном магазине. Все равно меньше, чем через полсуток эта реальность исчезнет, и все вместе с ней. Она не боялась милиции – неповоротливую махину так просто не сдвинуть. Помешать ей мог бы только патруль ДПС, но документы в порядке, а что скорость превышена, так покажите байкера, который ездит 60 километров в час. Пара купюр послужит отличным антирадаром. Если остановят. Если успеют остановить.
Левой рукой на ходу Лотта достала следящее устройство, экран сообщил, что Ирина находится в полутора километрах. Нормально, теперь пристроиться в хвост и следовать. Только бы не свернула, а то ищи ее потом. В какой машине – неизвестно, да и не важно пока что. Вряд ли в сверхскоростной, а остальное – пустяки.
«Куда же она едет по Ярославке? Не знаю куда, но дальше Сергиева Посада я ее не пущу. Хотя нет, надо бы, чтоб свернула, будет меньше машин – будет легче вычислить».
В ровном плотном потоке машин они двигались на северо-восток. Сразу за МКАДом поток начал редеть, рассасываясь по дачам и полянам.
«Суббота же, вот все и покатили. Ддачники!» — фыркнула Лотта себе под нос. На пару минут притормозила, открыла в смартфоне карту. Просмотрела, но выбор Ириной места назначения так и не поняла. Просто продолжала следовать за ней – на ровной дороге в потоке аварию устраивать как-то несподручно. Проехали развилку на Сергиев Посад, забрав вправо. «Что там у нас впереди? Переславль-Залесский? И что мы там забыли?» — Лотта слегка злилась на себя, неспособную предсказать, куда едет преследуемая. Дождь начал потихоньку усиливаться, капли поползли по шлему за воротник. Следящее устройство пришлось спрятать, настроив его на предполагаемый маршрут, чтобы при отклонении с маршрута дало сигнал. Не успела застегнуть косуху, как раздался писк – точка на экране ушла вправо. Снова карта. «Что там у нас? Птицевод, от него развилка. Влево вряд ли, это снова на федералку, вправо. Лоза, Зеленая Роща, Здравница… Зеленая Роща, там горнолыжка, не сейчас, не то состояние, Здравница! Пансионат, природа. Прекрасный поворот, вот тут я ее и поверну. Лишь бы поняла правильно и пешком в эту Здравницу не пошла. Она может».
Прибавила газу и пошла на обгон всех машин, свернувших в ту же сторону, попутно рассматривая их пассажиров. В белой «Ауди» мелькнул знакомый профиль. Порадовалась, что именно «Ауди», при всей хрупкости корпуса, который при любых столкновениях сминался в гармошку, салон с пассажирами оставался в целости.
Обогнала, доехала до поворота. Он, почти восьмидесятиградусный, совершенно скрывал проезжую часть за деревьями. Развернулась. Проверила, плотно ли затянута защита и хорошо ли лежит на затылке ее верхняя часть. Пригнулась к рулю, пряча треккер от дождя под собой. Красная точка на экране приближалась. Три километра. Два километра. Организм, неожиданно принявший наклонное положение корпуса за сигнал себе любимому, обрадовался и оповестил о том, что с ним плохо обходятся резкой слабостью, головокружением и темнотой в глазах. Шарить по карманам в поисках тоника было уже некогда – меньше чем через минуту машина с Ириной войдет в поворот. Под шлемом Лотта цапнула себя за нижнюю губу. Организм, не ожидающий подлости, взвыл и ответил таким выплеском адреналина, что зазвенело в ушах. Впереди уже слышался шум мотора приближающегося автомобиля.
Лотта спрятала свой девайс, еще пригодится, стронулась с места, мысленно обращаясь к мотоциклу: «Ну, милый, давай, не подведи». Пять секунд – и скорость уже под сотку. Вывернула из поворота как раз перед носом нужной машины. Доля секунды – и двести с лишним килограмм отечественного железа вломились в капот «Ауди», а три слоя японского углепластика в лобовое стекло. Качественный триплекс не брызнул осколками, тяжело провис. Визг тормозов, машину занесло, Лотта едва не скатилась под колеса, удержалась, уцепившись за дворники. Когда машина остановилась полностью, подобралась, крутнулась на капоте, встала на одно колено. Ударом кулака в кожаной митенке выбила остатки стекла со стороны водителя, ухватила его за ворот, подтащила к себе и прошипела в лицо: «Козел!», в это время пристально наблюдая за лицом Ирины. Страх, почти паника, обреченность. Левую руку прижимает к себе. Травма? Черт с ней, вылечим. То, что надо. «Возвращайся домой, девочка, а я за тобой. Все будет хорошо». Спрыгнула с капота, с усилием, упираясь в мокрый асфальт, подняла мотоцикл: «Ронять его – это плохая идея», развернула мордой в сторону Здравницы и уехала, выдав на прощанье неприличный жест.
Автор публикации
