Бумс! – дверь кабины Машины Времени приложила Лотту по лбу.
В оперзале никого, только Юрассиус дремлет в кресле.
— Юр! Где Ирина?! – пошатнулась от предчувствия беды.
Подскочил, подхватил под локоть:
— Ты где была? Ирина твоя пришла через десять минут после твоего ухода, а тебя не было четырнадцать часов! Нигде не было, понимаешь? Эггрегор схлопнулся, а ты не вернулась!
— Ничего себе! – Лотта потерла рукой лоб. – Ничего не понимаю. Сними с меня мнемограмму, пусть ее потом ребята из отдела рассмотрят.
— Садись – подвинул стул под мнемограф.
Пока настраивал прибор, спросила:
— Как Ирина, в норме?
— А то! Встретили, валерьянкой напоили, объяснили, проводили, из обморока вывели, телефон для связи оставили. Все как надо. А ты стерва.
— Почему это?
— А потому что не сказала женщине, что ее дочь жива. Она ее увидела и в обморок хлопнулась.
— Не хотела до перехода, планировала уже здесь.
— Тогда ладно, не стерва, уговорила. Теперь молчим…- минута…- Все, можно вставать, — снял с головы провода мнемографа.
— С ней еще кот был. Белый.
— Не было кота.
— Как не было? Жалко, если не прошел. Такое животное милое!
— Кошка была. Розовая.
— Розовая?? Ладно, кошка, но розовая?
— Ага. Кис-кис!
Из коробки, стоящей в углу, подняла голову кошка нежно-рыжего цвета. Да, действительно, розовая. В темноте могла и за белую показаться.
— Моя теперь, не отдам!
— Ну пусть твоя, если понравилась. Мне кажется, она не против.
— Куда теперь, домой, или новенькую навестишь?
— Сейчас на пару минут смотаюсь туда же, только в реал, потом на базу. Подожди меня.
— Ага. На чем?
— На автономной. Какие заряжены?
— Вторая на сто процентов, девятая на шестьдесят три.
— Выгони девятую, я недалеко и ненадолго.
Движение рукой над пультом и кивок в сторону, где стояли автономные Машины:
— Сделано.
Лотта на минуту заглянула в костюмерную и скатила с подножки девятую Машину, настроила переход…
И приземлилась в прошлом 4 апреля 2003 года в четыре часа пополуночи в маленьком дворике на Сивцевом Вражке.
Осторожно ступая, подошла к трубе теплоцентрали. Под ней скрутилась человеческая фигура. Посветила неярким фонариком.
— Эй! – позвала.
Поднялась лохматая голова.
— Варя?
Кивок.
— Художница?
Еще кивок.
— Из Кышмы?
— Из Пышмы.
— Да плевать. Домой хочешь?
— Еще как!
— А что больше всего хочешь нарисовать?
— Зачем тебе? Посмеяться?
— Да я и так знаю. Глобус.
— Изнутри. Откуда знаешь? Я никому не говорила!
— Оттуда! – протянула руку – Поехали!
Художница вылезла из-под трубы. Лотта усадила ее на заднее сиденье машины, накинула сверху на тряпье средневековый бархатный плащ.
— Сейчас ты закроешь глаза, а откроешь уже дома.
— Все понятно! – Варя заулыбалась, — я заболела, у меня жар, я брежу, и все мне это снится. Тогда я ни за что глаза закрывать не буду.
— Да и не закрывай. Только не визжи мне в ухо.
— Не буду.
Действительно, не визжала. Все три минуты перелета – смещения по координатной сетке – неотрывно и восторженно смотрела по сторонам, и уже возле своего дома в маленьком сибирском городке, сойдя с Машины, заметила:
— Эх, здорово! Вот бы на самом деле так!
— Так это на самом деле, — и сильно, до синяка, ущипнула за руку, — ты не спишь, не бредишь в жару. Просто тебе досталось чудо.
Варя поверила как-то сразу, ошеломленная, но вполне дающая себе отчет, что происходит, она стояла, потирая руку.
— Чудо случается далеко не с каждым. С тобой случилось. И теперь тебе всю жизнь нести в себе отсвет этой ночи. Дарить всем, кто встретится на твоем пути, по кусочку чуда, которое навсегда останется с тобой. Это очень тяжелая работа. Но ты справишься, я верю.
— Ага! Я справлюсь!
— А теперь иди домой, тебе будут рады.
— Бегу, спасибо, я все сделаю, как сказали, спасибо!- скинула плащ.
— Да стой ты! Плащ твой, и все, что кармане, тоже твое.
В костюмерной карман плаща заполнила внушительная пачка денег.
— Ага, спасибо! – подхватила плащ и умчалась.
Художница, взрослый ребенок, верящий в чудеса.
В своем времени Лотта поставила на место Машину, поблагодарила Юрассиуса за дежурство. Тот сказал, что ему обещали по двойному тарифу накинуть, так что он тем более не в обиде.
Взяла со стоянки ОСУЛовский аэр, взлетела на автопилоте. Поняла, что отрубается и перешла на ручное управление, отключив ограничение по скорости, потому что если в аэре заснет, то проспит там по крайней мере, сутки. Все лучше долететь до места и заснуть нормально.
Сорок минут полета. Скоростное приземление. Глеб, что-то спрашивающий. Не сейчас. Избавиться от куртки и ботинок. Зараза, какое все грязное! О, молоко, горячее! Классно, за это спасибо, как раз кстати пришлось. Все, спать, не будите до весны…
Автор публикации
