Ох, как же я его любила!
Я любила все в нем: его руки с длинными музыкальными пальцами, его завораживающий взгляд светло-голубых глаз, его чуть хрипловатый бархатный голос…
Я была ему почти безразлична. Хотя хочется верить, что «почти», а не «совсем». И даже несмотря на это, я любила каждого таракана, которыми была полна его шальная голова.
Но больше всего я, пожалуй, любила моменты, когда он накрывал меня всеми своими ста девяносто двумя сантиметрами и его длинные волосы скользили по моей обнаженной груди…
Мы были разные: он — волк — резкий, точный, сильный, и из-за силы своей предельно осторожный. Я — мурлыкала под ним, как большая кошка, играя, терлась щекой о его грудь и, прикусывая, пробовала на вкус его упругую кожу…
Я долго уговаривала его увезти мня в горы и подарить нам обоим пару дней полного блаженства. И — уговорила. Ясным летним утром, обещавшим палящий солнечный день, он заехал за мной, как обычно, ни на минуту не озаботясь предупредить хотя бы за полчаса. И, пока я спешно собиралась, перебудил всех соседей яростным ревом мотора.
Как же я была счастлива, когда, прильнув к его спине, захлебывалась встречным ветром и восторгом, а он, как крылатый демон, увозил меня навстречу пылающему рассвету.
Целый день и целую ночь я была опьянена свежим горным воздухом, счастьем и… Ну, в общем, и…
И мне не мешали даже шорохи в густом подлеске вокруг поляны.
На следующий день мы спустились в долину, вдоволь накупались в речушке, теплой, как парное молоко; купили в поселке продуктов и вернулись на облюбованную поляну. Я сготовила обед и очень веселилась, кормя этим обедом его с ложечки. Потом растянулась на траве и не заметила, как уснула. Когда я проснулась, разбуженная его шагами, вечерело. Он, взъерошенный, с квадратными глазами, ввалился на поляну и затормошил меня:
— Собирайся, уезжаем! Рядом зверь ходит, я следы видел.
Я начала суматошно собираться, но любопытство взяло верх, я попросила его показать мне следы.
Он провел меня густыми зарослями и там, где подлесок чуть разрежался, на сырой земле я увидела пару следов с две растопыренные ладони размером. Да не с мои, а с его, большие мужские ладони. Я, обомлев, повела глазами в направлении следов и на дереве, на высоте человеческого роста, увидела глубокие царапины. Раны на древесной коре. Шагнув вперед, я прикоснулась к глубоко вспоротому стволу и сняла клочок шерсти. Черной, но с десятком ярких рыжих волосинок. Не в силах вымолвить ни слова, я повернулась к нему и трясущейся рукой протянула шерсть
Он понял мгновенно и ахнул:
— Ё! Тигр! Откуда? Поехали скорее!
Мы бегом вернулись к поляне и остановились в ужасе: от того места, где десятью минутами раньше стоял его мотоцикл, тянулась глубоко пропаханная полоса земли и заканчивалась у оврага. Он, не веря своим глазам, осторожно подошел к краю. Высота была небольшая, но отремонтировать мотоцикл можно было только в хорошей мастерской.
Я заплакала, а он жестко скомандовал:
— Уходим. Немедленно.
Мы начали быстро спускаться с горы. Стремительно темнело. Сначала мы шли узкой тропой, по какой поднимались сюда, а потом он решил сократить путь и свернул прямо по склону.
Мы спускались в густеющей темноте. И вдруг подлесок рывком раздвинуло крупное тело и он резко толкнул меня так, что я кубарем покатилась вниз.
Навсегда у меня в ушах останется мощный рык и глухой удар. Мне кажется, что я различила треск ломающихся костей. Только не знаю чьих. Боль в ноге была настолько резкой, что пришла я в себя только от начавшегося дождя.
Каюсь, я не нашла в себе смелости посмотреть, что случилось с ним. Всхлипывая, я поднялась и, припадая на треснувшую ногу, кинулась прочь.
Боль в ноге становилась все сильнее, так что через полчаса я уже прыгала, цепляясь за мокрые вырывающиеся из рук ветви, падала и поднималась, мокрая и грязная. Колючая ветка хлестнула и унесла с шеи золотую цепочку, оборвался висевший на запястье фотоаппарат, при каком-то из падений выскочил из кармана телефон.
В кювет при дороге я скатилась, не помня себя от страха. Долго выкарабкивалась из кювета. Незаметно начало светать, и на дорогу я выбралась как раз перед фарами тяжелого лесовоза.
В общем, нога моя за месяц зажила. Его не нашли. Впрочем, тигра тоже. Да и откуда взяться тигру в предгорьях Кавказских гор?
С тех пор прошло много-много лет.
Но я до сих пор боюсь смотреться в зеркало по вечерам, когда из сумрачной глубины на меня неподвижно глядят вертикальные кошачьи зрачки.
19.06.2005
Автор публикации
