Слышу и трубы, и ржание ко́ней,
Глухо стези под копытами стонут.
Тонут
В сизых туманах стальные шеломы,
Звонко бряцают кольчатые брони,
Птичьи стада по степям пробуждая.
А.Н. Островский. Снегурочка
К этому сну давно стоило привыкнуть, он снился Савельеву в двухсотый, в трехсотый раз. Белая «газель», выезжающая за ворота. И он сам — сидит внутри, но видит ее и снаружи. Одновременно. Ворота еще не закрыты, когда ослепительная белая вспышка подбрасывает машину в воздух и разрывает на куски. Ошметки пламени валятся на землю вместе с клочьями тел, и только после этого до ушей долетает грохот взрыва, как будто Савельев не сидит в шаге от эпицентра, а смотрит на него с ближайшей зеленой высотки. Аллах акбар. Они всегда кричат «Аллах акбар», если им удается кого-то убить.
Он проснулся как всегда мокрый от пота, дрожащий, свернувшийся клубком — кусок плоти, который чудом не разорвали пополам. Жар огня сменился ознобом, Савельев хотел натянуть на голову одеяло, но девица, лежавшая рядом с ним, застонала и оказала сопротивление.
Зачем он приехал сюда? Зачем ему сдалась эта бабенка? Пустоголовая вертихвостка, ничем, кроме размера бюстгальтера и отца-генерала, не блещущая? Просто она вела себя так, как будто Савельев для нее — никто, и его, как всегда, это задело. Стоило прижать ее один раз за дверью, как она растаяла, повисла у него на шее, и он решил воспользоваться дешевым трофеем. В общем, ради такого сомнительного приключения не стоило тащиться в это забытое богом Весино, даже на генеральскую дачу.
После ранения и демобилизации Савельев как будто с цепи сорвался — женщины стали его главным хобби. Будто инстинкт самосохранения выродился в желание во что бы то ни стало оплодотворить все, что шевелится.
Он знал, что неотразим. И если женщине было мало его широкой груди и высокого роста, то две-три героических байки о службе офицера спецназа ГРУ, как правило, кидали к его ногам любую. А немного выпив, Савельев часто впадал в меланхоличное настроение и мог заливаться соловьем часа два подряд. Пил он тоже часто и помногу. Потому что пьяные рассказы для падких на «горячее» девок и реальные воспоминания — две большие разницы. И жить с этими реальными воспоминаниями ему приходилось в одиночестве. Вереница мертвецов, которых ему пришлось хоронить и оплакивать, всегда ждала, когда он останется один, чтобы снова спрашивать его, почему он остался жив.
Он не должен был выжить. Это невероятное везение, аномалия, случайность. Смерть охотилась за ним долго, она давно пометила его своим незримым знаком, но Савельеву каждый раз удавалось ее обмануть. Он гордился этим и вместе с тем не мог себе этого простить. И когда она поставила ему ловушку, из которой не было выхода, он все равно выскользнул из ее костлявых лап. Чудом. Никакой личной заслуги Савельев в этом не находил, но смерти снова пришлось признать свое поражение.
Озноб бил его все сильней, когда он понял, что это не холод, а страх. Первобытный страх смерти, к которому он когда-то успел привыкнуть и который теперь благополучно успел забыть. И старуха с косой склонилась к его уху и шепнула по секрету: ты умрешь третьего октября.
Слова ее были чистейшей правдой. Никаких чудес на этот раз не будет. Она цепко впилась в него длинными пальцами, и выскользнуть ему не удастся.
Савельев сел на постели и скрипнул зубами. Девица, посапывавшая под боком, взбесила его настолько, что он сгреб ее в охапку и несколько раз тряхнул.
— Ты! Ты слышишь меня? Ну?
— Что такое, Сереженька?
— Я знаю, когда я умру, — выплюнул он ей в лицо и отбросил на подушку.
Аллах акбар.
Ее звали Катей, Савельев вспомнил об этом утром случайно. До десяти утра он метался, как лев по клетке, а она плакала и умоляла его пойти к какому-то местному шарлатану. Он послушался ее только потому, что не знал, как быть дальше. Да он вообще потерял контроль над собой, он был в панике!
Ему удалось избавиться от своей навязчивой спутницы на входе в Дом отдыха «Юнона»: он поговорил с охраной с глазу на глаз, и ребята ее не пустили.
Бревенчатый домик местного шарлатана не произвел на него впечатления, а надпись над входом и вовсе рассмешила. Мстислав Волох! Потомственный маг! Савельев распахнул дверь, пригнулся и широко шагнул внутрь. И тут же навстречу ему откинулась черная бархатная занавеска — на пороге темной комнаты стоял лысый целитель и испытующе осматривал посетителя. За время работы в ресторане охранником Савельев научился оценивать содержимое кошелька по одежде: маг был одет просто, но дорого — в черный кашемировый свитер, твидовые брюки со стрелками и безупречные спортивные туфли.
— Здравствуйте, — кивнул Волох с достоинством, — я ждал вас. Проходите.
Савельев немного растерялся — он ожидал немного другого приема. И кабинет мага тоже его озадачил: он предполагал что-нибудь вроде свеч, полумрака, курительниц с благовониями, но все оказалось проще и прозаичней — на тяжелом дубовом столе стояла обычная настольная лампа дневного света. Сбоку из темноты выглядывал книжный шкаф, и судя по корешкам, книги целитель собирал долго и тщательно — чтобы приобрести такую коллекцию разом, надо иметь состояние.
Волох указал на стул с высокой спинкой и предложил присесть.
— Я вижу, сколько времени вам отпущено, — начал он, не дожидаясь, пока Савельев расскажет ему о причине своего прихода, — и не стану вас обманывать: у меня не так много шансов спасти вашу жизнь.
От его ровного, спокойного голоса Савельев неожиданно расслабился и перестал паниковать. И внутренняя дрожь, изводившая его полночи и все утро, отступила. Не так много шансов? Да если есть хотя бы один шанс, он его использует, в этом можно не сомневаться!
— Что я должен сделать? — немедленно спросил он.
— Я честно обрисую вам ситуацию, предложу стратегию действия, а вы сами разработаете тактические пути решения. Я надеюсь, вы верите, что в этом мире существуют вещи, недоступные нашему пониманию?
Савельев машинально кивнул, хотя ни во что подобное не верил.
— Итак, вы случайно узнали дату своей смерти и поверили в нее. Разве это можно объяснить с материалистической точки зрения?
Савельев покачал головой.
— Это как приговор, который точно в срок будет приведен в исполнение. Судьба. Рок, — продолжил маг. — А я специалист по вопросам обмана судьбы. Смерть обмануть труднее всего, она ждет обещанного и внимательно следит за своими жертвами. Но от нее можно откупиться.
— Сколько? — коротко спросил Савельев.
Волох скривился:
— Ни ее, ни меня, не интересуют грязные бумажки. Вы вправе не поверить мне, до поры до времени, конечно. Но что-то мне подсказывает, что вы здравомыслящий человек и найдете способ проверить или опровергнуть мои слова. В природе существует субстанция, называемая в просторечии перелет-травой. В обмен на нее смерть вас отпустит. Если вы принесете мне этот цветок, я смогу выступить посредником между вами и ею.
Савельев скептически пожал плечами:
— Это как-то… кажется мне сомнительным… И где ищут этот цветок?
— Его не надо искать, его надо изловить. Двое ваших товарищей по несчастью его уже нашли, но поймать не могут. Я укажу вам место, где сегодня после заката вы встретите их и перелет-траву. Если хотите, можете к ним присоединиться, если нет — будете действовать в одиночку. Тот из вас, кто принесет цветок мне, останется в живых. Могу сразу сказать, что это не так просто, цветок — хитрый и осторожный. Один промах с вашей стороны — и вы никогда больше его не увидите.
Волох рассказывал ему о свойствах перелет-травы еще с полчаса, снабдил ультрафиолетовой лампой загадочной формы, сеткой из серебряных нитей, а на вопрос, сколько он за это хочет, усмехнулся и покачал головой:
— Я не возьму денег. Если вы принесете мне цветок, мы поговорим об этом четвертого октября. Ну, а если нет… И не беспокойтесь, я не алчен — больше, чем вы сможете дать, не попрошу.
Савельев вышел на улицу озадаченным. Этот странный человек за несколько минут сумел внушить ему уважение, а это редко кому удавалось. Уважение и доверие. Здравый смысл говорил ему, что поиски мифической перелет-травы — глупое занятие, сказки для маленьких детей. Но маг не производил впечатления фантазера и сказочника — это однозначно был деловой и серьезный мужчина. И Савельев, преодолевая скепсис, решил воспользоваться его предложением. Ну, хотя бы попробовать.
Он сбежал от Кати через дыру в заборе, незамеченным вернулся к своей машине и поехал домой — ему требовалось хорошенько собраться. Колдун советовал в первую ночь присмотреться и лишь со второй предпринимать попытки поймать цветок. Савельев решил присмотреться не только к цветку, но и к своим соперникам, до поры до времени не показываясь им на глаза. Кто знает, что это за люди и чего от них следует ожидать. Волох честно предупредил, что у мужчины есть шансы поймать перелет-траву, но кто сказал, что именно поймавший принесет ее магу?
Савельев до последней минуты сомневался в том, не дурит ли ему Волох голову. До той минуты, пока не посмотрел на цветок. Он не был похож ни на что, виденное им когда-то в жизни. Наверное, так выглядит настоящее волшебство. Да, этой штукой наверняка можно откупиться даже от смерти. Он в один миг безоговорочно согласился с магом, цветок словно околдовал его, заставил поверить в невозможное. А может, он только и ждал повода в это невозможное поверить? Савельев предпочитал действия размышлениям, но никогда не кидался вперед очертя голову, стараясь взвесить все за и против, просчитать каждый шаг, чтобы потом одним ударом достичь цели. Увидев цветок, он отбросил остальные способы спасения жизни, чтобы сосредоточиться на одном. Стратегическая задача понятна, осталось разработать тактику, а в этом ему не было равных.
Соперники заставили его рассмеяться. Он разглядел их еще до заката, когда они сидели на автобусной остановке. Азарт, с которым он ожидал этой встречи, сразу угас. Это несерьезно. Ему хотелось победы в равной борьбе, а вместо этого судьба подсунула ему сорокалетнего хромого интеллигента с девицей неопределенного возраста и не в его вкусе — ростом маловата, грудь плоская, да еще и одета в спортивном стиле. Блондинка, конечно, поэтому наверняка круглая дура. Но на безрыбье, что называется, и рак рыба, для романтического путешествия сойдет и такая.
Савельеву не составило никакого труда идти за ними следом. Они топали, как слоны, говорили громко и, конечно, не могли его заметить — что-что, а бесшумно передвигаться он умел. Для них серьезным препятствием оказался горелый торфяник, Савельеву даже стало их жалко — он никак не мог поверить, что у человека могут вызывать трудности подобные переходы. Нет, никакие они ему не соперники, он расправится с ними легко и непринужденно. И какие у интеллигента могут быть шансы поймать перелет-траву? Разве только высокие душевные качества.
На открытом пространстве торфяника ему приходилось держаться подальше, зато в густом лесу Савельев смог приблизиться к ним почти вплотную, чтобы послушать, о чем они говорят. Их разговоры его и рассмешили, и озадачили. Неужели перед ним взрослые люди? Это же какой-то детский сад! К тому же они вовсе не собирались ловить цветок, они просто следовали за ним и чего-то ждали. Савельев не стал торопиться с выводами, он еще не понял, в чем состоит сложность поимки цветка. Неужели только в том, что он летит впереди на трехметровой высоте?
На рассвете, в редком лесу, он чуть не попался интеллигенту на глаза, но успел спрятаться. Этот лопух прошел в двух шагах от Савельева и его не заметил. Если бы он собирался мужика убрать, то сделал бы это без труда, тихо и незаметно. И никакой топор бы тому не помог.
Савельев мог не есть и не спать несколько суток, даже при заметной физической нагрузке, но прекрасно знал, что каждую свободную минуту надо использовать для отдыха. Неизвестно, какие испытания предстоят впереди. Девка наткнулась на него неожиданно, он задремал и не сразу услышал ее шаги. Он мог бы уйти, обмануть их обоих, но, немного подумав, решил, что не стоит тратить силы на то, чтобы пробираться за ними тайком. За ночь он не получил практически никакой информации о цветке — пора было расспросить их обоих поподробней. Складывалось впечатление, будто они что-то знали, верней, что-то знал интеллигент. Но с подругой своей соображениями особо не делился — не иначе, собирался обойти ее на повороте.
Савельев сам вышел им навстречу и представился.
— Я ваш товарищ по несчастью. За вами меня послал Волох.
Интеллигент смерил его взглядом и пожал плечами — он явно не обрадовался попутчику. Ну еще бы, невооруженным глазом было видно, кому теперь достанутся и девка, и цветок.
— Сережа, вы, наверное, со вчерашнего дня не ели? — заботливо поинтересовалась его спутница. — Пойдемте, у нас есть каша с мясом, и чай мы сейчас погреем.
Савельев не возражал. Вблизи она оказалась интересней, чем издалека, — кареглазая блондинка, редкое сочетание. Несомненно, он ей понравился, она разглядывала его с нескрываемым любопытством. Он сразу взял быка за рога и предложил перейти на «ты». Эта Маринка не производила впечатления недотроги, но была не из тех, кто вешается на шею в первый день знакомства. Что ж, это еще веселей — брать неприступные крепости Савельеву нравилось гораздо больше, чем избавляться от навязчивых липучек.
— Мы уже притерлись друг к другу немножко, — весело сообщила она по дороге, — надеюсь, ты впишешься в наш маленький коллектив.
Савельев кивнул и многозначительно посмотрел на интеллигента. Тот, вместо того чтобы скромно опустить глаза, глянул на него с вызовом. Собирается потягаться? Вот эта мокрая курица? Савельев ухмыльнулся. Ну-ну.
Он начал с того, что показал им обоим, как надо складывать костры, — переложил дрова аккуратной «звездой».
— На таких дровах неудобно готовить — слишком много мусора и искр. Надо брать сухие лиственные породы, они горят бездымно и дают много тепла.
Интеллигент кивнул, пряча улыбку, Маринка же посмотрела на него удивленно:
— Может, пойдешь и найдешь здесь сухие лиственные породы? Если ты так хорошо разбираешься в кострах, будешь костровым, не возражаешь?
Она сказала это мягко и с улыбкой, но Савельева это задело: он привык к тому, что девки смотрят ему в рот, а не назначают на должности. Едкая особа. Ничего, и не таких обламывали.
Однако ей пришлось согласиться, что готовить на его костре «звездой» гораздо удобней. Подгорелой пересоленной каши с отвратительной магазинной тушенкой едва бы хватило на двоих.
— Игорь, — Маринка подсела к своему спутнику, — можно я съем шоколадку? Каши немного осталось…
— Конечно, — он улыбнулся и полез в рюкзак.
Разумеется, в шоколаде они тоже ничего не понимали. Савельев презрительно глянул на молочную плитку, хмыкнул и ничего не сказал.
— «Мишка на Севере»! — обрадовалась Маринка. — Мой самый любимый, между прочим. Ты угадал, Медвежье Ухо.
Детский сад! Савельев покачал головой: медвежье ухо. Это кличка, что ли?
И, разумеется, пока она ела шоколадку, кашу над костром мешал интеллигент. Наверняка он ее сам и варил — девушка, похоже, плотно сидела у него на шее.
— А что, мисок нет у вас? — поинтересовался Савельев как можно более нейтрально — ему совсем не хотелось прослыть брюзгой.
— Есть, — ответил Игорь, — только зачем их пачкать?
— А помыть некому? — шепотом спросил Савельев и показал глазами на Маринку.
Интеллигент вскинул глаза, качнул головой, ничего не ответил и предложил:
— Мы утром поели хорошо. Так что много мне не оставляй, ешь, сколько хочешь.
Савельев усмехнулся, взялся за ложку и попробовал отвратительное варево — работа в ресторане его избаловала.
— Чего горелая-то такая? — не удержался он. — И пересоленная…
Маринка глянула на него исподлобья.
— Не нравится — не ешь, — на этот раз интеллигент посмотрел на него со злостью и, пожалуй, в этот момент стал похож на воспитателя из того же самого детского сада.
Да, ну и компания. Слова не скажи — все ранимые, с тонкой душевной организацией.
— Да ладно. Спасибо. Я никого не хотел обидеть… — улыбнулся Савельев. Он умел улыбаться. В конце концов, он и вправду был не прочь поесть горячего.
— Костровым тебя уже назначили, — примирительно ответил Игорь и подмигнул, — могут назначить и кашеваром.
Сам он хавал кашу с видимым удовольствием, и Савельев пожалел, что съел больше двух третей — он ведь и вправду поверил, что есть интеллигент не хочет.
— Может быть, вы мне расскажете про перелет-траву? — рискнул спросить он напрямую, когда Маринка разлила чай в кружки.
— Это сволочная тварь, которая тащит нас за собой, куда ей вздумается, — немедленно ответила она.
— А почему вы не пробуете ее изловить?
— Пробовали. Она не подпускает к себе близко, — она пожала плечами.
— А сеткой ловили?
— С сеткой ты к ней вообще не подойдешь.
— Все гораздо сложней, — вступил в разговор Игорь, — это не просто мыслящая субстанция, в этом в принципе нет никаких сомнений. Она — чувствующая. Иногда мне кажется, что она читает наши мысли. Она ведь не просто так нас куда-то ведет. Она что-то хочет нам сказать. Между прочим, она сразу показала нам твою машину.
— Да, только мы подозревали совсем другое… — начала Маринка, но Игорь вдруг показал ей пальцем на заклеенную пластырем ладонь, и она осеклась.
Так. Значит, что-то они все-таки скрывают. Ничего, придет время, и это можно будет выяснить.
— Я бы посоветовал тебе оставить сетку где-нибудь подальше, — продолжил Игорь как ни в чем не бывало, — она не сдвинется с места, если у кого-то из нас с собой будет эта штука.
— Да? Я бы сделал из ее поведения совсем другие выводы. Она боится сетки, значит, сеткой ее можно поймать.
— Я думаю, если ты хоть раз попробуешь это сделать, ты больше никогда ее не увидишь. Я бы поостерегся. Ее… надо приручить, что ли. Я не могу этого объяснить, — он смешался.
— Ну и толку от ее приручения? Даже если она подлетит к тебе достаточно близко, ты все равно не сможешь ее удержать. Надо подумать, как взять сетку с собой, но так, чтобы она этого не заметила. Вы три ночи ходили за ней, подумайте!
— Я сказал Волоху и скажу тебе: я не буду брать с собой сетку и не буду придумывать способов, как ее спрятать, — Игорь сжал зубы и слегка выставил подбородок вперед.
— Напрасно, — Савельев поморщился.
— Послушай, Сережа, — вставила Маринка, — Игорь прав. Если кто-то из нас и может поймать перелет-траву, то только он. Он ее чувствует, понимаешь? А она чувствует его. У них телепатическая связь.
Савельев поморщился: ну что за ерунду она городит!
— Если у них телепатическая связь, пусть скажет, как спрятать от нее сетку.
— Не скажу, — Игорь покачал головой.
Савельеву захотелось поднять его за грудки и слегка встряхнуть — что за идиотское упрямство! Ведь действительно знает, подлец! Ссориться не стоило, но, может, его слегка пугнуть? Нет, они ранимые, сразу полезут в бутылку… А до заката осталось не больше часа.
— Я все равно возьму ее с собой. Мы просто будем торчать на этой полянке, пока не надоест. И посмотрим, кто кого переупрямит.
Игорь взглянул на него, сложив брови домиком:
— Ты не боишься сделать что-нибудь необратимое?
— Я ничего не боюсь. Я знаю, что ее надо изловить. Если она хитрая — надо ее перехитрить. Только и всего.
— Ты перехитришь самого себя. Я не буду играть в игры «кто кого переупрямит». Спрятать сетку можно в «волшебном сосуде», в ультрафиолетовой лампе. И все время держать ее зажженной. Между прочим, это очевидно, ты мог бы догадаться и сам.
Последнее замечание больно царапнуло по самолюбию. Ничего, интеллигент, мы еще посмотрим на тебя в дороге!
— Ну, у меня же нет с ней телепатической связи, — выдавил улыбку Савельев, — куда уж нам догадываться до тонких материй!
Автор публикации
