Утром Дядя Ко бодрым «утренним» голосом доложил, что на «КМ» народ проснулся и жаждет общения, и, если два рыжих обжоры готовы продрать свои глазоньки, то он, бессменный страж мира и покоя, пожалуй, раскроет им шлюз и даже может придать начального ускорения.
— Почему это мы обжоры вдруг? – сонно поинтересовался Рэй, стекая с полки.
— Потому что сколько вы вчера блинов стрескали?
— Не знаю, не считал, — Рэй поплелся умываться и сейчас голос его доносился сквозь плеск воды.
— А я считал: двенадцать! И восемь из них на твоей совести!
— Алекс, я не пойму – ему что, блинов жалко? – недоумевающий Рэй возник на пороге рубки.
— Блинов – вряд ли, — буркнул Александр, суета с утра раздражала, — ему обидно, что он не может присоединиться. И представь себе, что у тебя останется именно эта копия, без возможности обрести органическое тело.
— Ну и что! – голос ИИ был полон скорбного достоинства, — Я все равно буду знать, что где-то там, в другой реальности, мой брат, моя копия живет, дышит и чувствует!
— И точно так же выносит мозг окружающим, — Александр пружинисто поднялся, уже полностью проснувшись, — передай соседям, что мы сейчас придем.
На «Мозгоеде» уже вовсю кипела деятельность. Станислав Федотович с видом полководца стоял у раскинутой карты, Михалыч на поддерживаемой Тедом лестнице ковырялся в потолочном светильнике, Вениамин Игнатьевич что-то делал в планшете, то и дело сверяясь с от руки написанными бумажками, Ланс на кухне методично нарезал овощи и ветчину для омлета, а Полина, чья очередь и была сегодня готовить завтрак, успевала носиться всюду, то хватаясь за ножик, то заглядывая к доктору в планшет, то приподнимаясь на цыпочки, чтобы из-за широкого плеча Теда что-нибудь рассмотреть на открытых светодиодах. Четвероногие по мере сил вносили свою лепту мурлыканьем и мяуканьем. Дэн появился сзади и прошел к карте, сделав приглашающий жест:
— Мы вас ждали, чтобы по два раза не повторять. Я с вами согласен, в городе ей не спрятаться, слишком много видеокамер.
Александр с Рэем переглянулись – камеры они не учли.
— Значит, направится она на выход из города, и по возможности, подальше. Вопрос – как? Пешком вряд ли, человек, идущий пешком по трассе, привлечет слишком много внимания. Не по трассе невозможно – слишком плотная застройка. Угнать флаер или наземный транспорт – не знаю, мне кажется, что возможный риск нивелирует все преимущества. А вот попроситься в кабину к водителю по дороге – почему бы и нет? Если она односерийница, то строить щенячьи глазки тоже умеет, — Дэн локтем отпихнул пристроившегося сбоку Теда, последняя фраза предназначалась явно для него, — Другой вопрос – куда именно она поедет? Вероятность того, что в крупный город достаточно высока, но не стопроцентная.
Над картой повисло молчание. Его прервал капитан:
— Значит, мы сейчас все завтракаем, а потом попробуем прокатиться по дороге. Кто-нибудь водит наземный транспорт?
— Я, — отозвался Александр, — только ваши правила дорожного движения скачаю. Маша, милая, найди мне, пожалуйста, последнюю местную версию.
Блондинка в ультраминиформе дорожной полиции, польщенная вежливым обращением, мигом нашла нужный файл, так что за завтраком у Александра нашлось занятие, отвлекающее его внимание больше, чем поедание омлета или наблюдение за Рэем, который, будучи милостиво прощенный Котькой, скармливал ей кусочки ветчины из своей тарелки. Право подкармливать Сеню Ланс ревниво оберегал.
Правила оказались почти такими же, как и на Земле Алисы, поэтому за руль арендованного электромобиля Александр сел вполне уверенно. И также уверенно притормозил у придорожного мотеля на выезде у города.
— Удобная точка для автостопа, — пояснил он в ответ на вопросительные взгляды, — пойду осмотрюсь.
Возле небольшого комплекса строений, где находились не только мотель и кафе, но и станция техобслуживания и подзарядки, крутился человек. Мысленно Александр обозначил его функцию как «привратник», встречает клиентов и распределяет по местам. Но, поскольку, очереди из желающих восстановить силы, потраченные на выезд из города, не наблюдалось, и вряд ли когда она возникает, то времени свободного у человека много. И это точно человек – таких ушастых киборгов не делают.
Александр подошел к «привратнику» и открыл в видеофоне фотографию рыжей:
— День добрый! Скажите, пожалуйста, не видели ли вы тут поблизости вот эту девушку?
Человек, даже не глядя на фотографию, быстро ответил:
— Нет. А зачем она вам?
— Посмотрите получше, может быть, все-таки узнаете? Она моя сестра, видите, как мы похожи, и сбежала от мужа, он, знаете ли, нехорошо с ней обходился. Я, к сожалению, был в экспедиции и не знал об этом. Но сейчас мне необходимо найти ее, она, бедняжка, так страдает.
Человек заметно пригорюнился, казалось, даже уши у него поникли. Немного подумав, он сам потянулся к видеофону:
— Постойте-постойте, кажется, я узнаю ее…
— Может быть, некий сувенир поможет вспомнить? – Александр вытащил из кармана монетку в три единицы и покрутил ее между пальцами.
Глаза человека зажглись интересом, и он затараторил:
— Да, конечно! Я тут давно работаю, дел особых нету, так что я все вокруг вижу. Была она, месяца три назад, может, больше, это уж вам самим виднее, зашла, купила коробку шоколадных батончиков и пошла на трассу голосовать. Я подумал – кто ж в наше время на трассе голосует, долго стояла, чуть ли не весь день, сейчас же все больше автоматы едут, но поехала машина с живым водителем, подобрала. Вот какая машина – не видел, увидел, что девчонки нет уже.
Александр поблагодарил информатора, выдал ему монетку и вернулся к своим:
— Да, она тут была, уехала. Все на месте? Поехали.
Вел Александр неспешно, по крайней левой полосе, пассажиры крутили головами, осматривая окрестности. Однообразные дома, отсутствие растительности нагнетали не самые жизнерадостные мысли.
Вдруг, уже в непосредственной близости от мегаполиса, Дэн тронул Александра за плечо:
— Тормози.
Александр послушно свернул на обочину и остановился. Дэн вышел из электромобиля, огляделся. Открыл карту на комме, внимательно изучил топографическую съемку, повернулся к остальным:
— Не скажу с достаточной степенью вероятности, но я бы задержался здесь.
Александр подумал, что, пожалуй, с ним согласен: городок, изначально состоящий из десяти-двенадцатиэтажных домов был практически пуст, многие дома щерились выбитыми стеклами или вообще были полуразрушены. Со стороны мегаполиса наоборот, то тут, то там торчали строящиеся высотки и работали грузовые дроны.
— Да, тут должен быть бардак и неразбериха. Одни уезжают, другие приезжают, бригады строителей и других рабочих.
— Давайте. Тут поищем, хоть какая-то зацепка.
— И в Дэнькино чутье я тоже верю, это вам не логика какая-то, — Тед тоже выбрался на улицу и теперь грозно смотрел по сторонам, словно готовился отражать набеги диких гастарбайтеров.
— Я думаю, нам надо будет разделиться. Но прежде чем приступать к поискам, надо пригнать сюда флаер, — Станислав Федотович был более практичен, — может быть, нам понадобится мобильность. А не эта черепашья колымага. Александр, Ланс, пожалуйста, отгоните электромобиль обратно и вернетесь на нашем флаере, он побольше, и туда сможем поместиться все мы.
— Без проблем, — Александр вновь сел за руль, подождал, пока выгрузятся лишние пассажиры, — Только эта колымага под две сотни выдаст. Жалко, что лишь по дороге.
Ланс устроился на переднем сиденье, и Александр стартанул с места рывком, Тед с восхищением посмотрел вслед, он тоже не ожидал от наземной машинки такой резвости.
Через несколько километров Александр спросил у замершего истуканом Ланса:
— Хочешь попробовать повести до города?
Ланс подумал и осторожно кивнул. Дальше вел он, вначале приноравливаясь, потом все больше смелея. Сдав машину обратно в прокатную контору, они забрали флаер с «Мозгоеда» и через десять минут были на месте.
Оставленная без присмотра компания переместилась за уличный столик в неработающем кафе и сейчас активно обсуждала, кто с кем пойдет в паре. В результате Станислав Федотович забрал себе Дэна как «самого адекватного среди вас, и я в конце концов, к нему уже привык», Тед, перемигнувшись с Рэем, как-то незаметно отошли в сторону, сделав вид, что они так уже давно, и вообще готовы хоть на Луну пешком, Александру досталась Полина. Таким образом, в каждой двойке оказалось по «братику», для правдоподобности. Вениамин Игнатьевич, помощь которого могла потребоваться в любом месте и срочно, и неохотно разговаривающий с чужаками Ланс остались возле флаера.
Городок поделили на квадраты и начали.
Александр ходил, расспрашивал прохожих, подходил к группам рабочих, показывал голографию, но люди лишь отрицательно качали головами, никто из них, как тот человек у мотеля, не врал, они действительно ее не видели. Полине вначале пылающей энтузиазмом, вскоре наскучило ходить просто так, и она начала расспрашивать Александра, какие звери водятся в их реальности, и что у них носят на Земле. Александр как мог, рассказывал, не забывая мониторить окружающие дома на предмет активности процессора.
Следы присутствия рыжей обнаружили Станислав Федотович с Дэном уже под вечер. Все об этом узнали, когда капитан скинул на коммы и видеофоны сообщение: «Ниточка есть. Возвращайтесь к флаеру».
У флаера в присутствии всех членов поисковых групп Дэн вывел на свой комм запись, сделанную на одной из строек. Там бригадир, дергающийся и нервно оглядывающийся на процесс, идущий сзади на возводимой стене, рассказывал, что «Была такая, да, долго работала, месяца три, замкнутая, нелюдимая, но работала качественно, как киборг пахала за троих, ну и оплата шла, соответственно, что ж я, своих людей обижу? Назвала имя какое-то странное-иностранное, так мы ее Женькой звали, ничего, не обижалась. Где жила? Воон оттуда приходила, — кадр съехал, метнувшись за жестом бригадира и показал полуразрушенные дома, — мы думали местная, что ж я, место бы в вагончике не выделил? Так уже неделю нет, зарплату получила и исчезла. Думали, может, в запой ушла, так не первая зарплата, не пила никогда».
Продолжать поиски решили уже наутро, все вымотались от бесконечных разговоров с посторонними людьми, когда к каждому в доли секунды надо найти свой подход, улыбнуться, выслушать… На свои корабли возвращались в молчании.
Смыв с себя вездесущую пыль строек, которой был покрыт весь городок, Александр подождал, пока то же самое сделает Рэй, и напарники присоединились к экипажу «Мозгоеда». У входа их встречал Михалыч с требованием:
— Мжн звтр вшм рплктрм вспльзвтьс? А т с дтлм свсм бд, нвх нд.
Пришлось снова призывать на помощь Дэна, тщательно закодированную речь не брал даже процессор.
— Михалыч о репликаторе спрашивает, можно ли?
— Конечно, можно, искины тебя уже знают, пропустят с любой момент, мог бы и не спрашивать.
Механик обрадованно загудел себе в бороду, видимо, вспоминая список нужного и подсчитывая количество металлолома.
За ужином из пайков все сонно клевали носом, и после того, как со стола были убраны последние чашки, Станислав Федотович распорядился:
— Всем спать. На дежурстве Маша, справишься?
Искин в камуфляжных веревочках вскинула к плечу плазмомет:
— Конечно, дорогой! Ни одна мышь не проскочит!
— Завтра тем же составом осматриваем указанный район. Дэн, что лучше: транслировать призыв пообщаться, рассказывая, какие мы хорошие, или при обнаружении в контакт не вступать без Ланса, которого она знает?
Дэн приподнял бровь:
— Я не думаю, что к киборгу, живущему в данной местности и знающему ее как свои двадцать пальцев, можно подобраться незамеченным. Так что оповещение о наших намерениях можно считать основой если не успеха, то хотя бы возможности поговорить.
— Значит, до утра все думают, что необходимо сказать в сообщении. Алекс, Рэй, хотите занять пустую каюту?
— Не, мы у себя, там уже привычно, — отозвался Рэй.
— Тогда всем спокойной ночи, — капитан первым поднялся из-за стола и ушел к себе в каюту, прихватив по дороге сонную Котьку.
Вслед за ним расползлись и остальные.
Ночью корабли, охраняемые искинами, не беспокоили ни мыши, ни тараканы, ни дурные сновидения.
Утром погода решила показать себя во всей красе, впервые за все время пребывания на планете выкатив на небо сияющее солнце. Яркий свет приподнял настроение и иррационально заставил поверить в успех мероприятия. После короткого, но вдумчивого совещания была записана «призывная речь», которую все три рыжих «братика» будут транслировать на общей частоте для своей «сестрички».
В уже порядком надоевшем городке Ланса и доктора опять оставили у флаера и принялись прочесывать местность с шагом в триста метров – на пятиста можно засечь процессор, минус на возможное перемещение.
Дурацкая монотонная работа: подойти к дому, просканировать участок вокруг, подняться в первый подъезд, спуститься, подняться в третий, спуститься, отчитаться остальным, что дом такой-то проверен, никого нет, перейти к следующему. Пыль, затхлый воздух брошенного жилища, остатки мебели… Вначале Александр оставлял Полину внизу, чтобы не сильно утомлять девушку, но после того, как пришлось ее буквально выдергивать из слишком настойчивых объятий мужика крайне неприятного вида, стали мотаться по этажам вместе. Полина сперва горестно вздыхала, потом утешала себя, что похудеет и попа будет во!, но все равно вскоре сникла, запыхтела и стала норовить присесть после каждого этажа. Вдоволь насмотревшись на эти мучения, Александр подкинул девушку на бетонный козырек над чем-то уже неопознаваемым:
— Садись, — повернулся к ней спиной, — а то ты так страдаешь, что у меня сейчас проц остановится.
Полина хихикнула и неуклюже переползла на плечи Александру, тот придержал ее за ноги, подпрыгнул пару раз, ловя баланс и перемещая груз как ему надо, и рванул вверх по лестнице, Полина довольно запищала, хватаясь руками Александру за голову. Пришлось останавливаться и объяснять, что он, конечно, может ориентироваться и вслепую, но с открытыми глазами оно как-то лучше получится. Полина пообещала исправиться.
Так дело пошло быстрее – вверх «на лошадке», а вниз «ножками сама, ножками». Лишний груз в пятьдесят с небольшим килограмм практически не отразился на работе мощного тела, лишь слегка увеличив расход энергии. Вызов Рэя, содержащий паническое «Нашли! Она, кажется, умирает!» и координаты, настиг их на втором этаже.
Александр, подхватив Полину покрепче за талию, свернул в боковую квартиру, ни на секунду не задумавшись, выбил ногой дверь и выпрыгнул в окно. Истошный девичий визг сопроводил прыжок, вспугнул голубей и наверняка оповестил о их присутствии всех тех, кто еще об этом не знал.
— Что ты так орешь, отбила себе что-нибудь? – Александр ссадил девушку с плеч.
— Н-нет, — икнула она, плюхаясь попой в пыль, — и-испугалась.
— Некогда пугаться, побежали, — Александр подхватил ее под руку и потащил за собой.
Несколько дворов, подвал, и перед ними Рэй с Тедом, стоящие над бьющейся в судорогах рыжей девчонкой, и сзади слышен топот капитана и навигатора.
— Не подходите! Я опасна, — прохрипел надтреснутый голос и снова выламывающие тело судороги.
Алекс подхватил рыжую девчонку на руки, коротко поцеловал в губы. Секунду помедлил и повторил поцелуй, прокусив ей губу и слизнув каплю крови. Дэн понимал, что отрабатывается стандартный протокол экспресс-анализа на токсины, но его все равно резким булавочным уколом ужалила ревность. Не поняв, с чего бы ей возникнуть, ведь эти двое абсолютно чужие ему, и не его проблемы, что они делают, навигатор сделал в памяти зарубку разобраться со своими эмоциями позже, в более спокойной обстановке.
Станислав Федотович удивленно посмотрел на старшего чужака, нашел, мол, время, но Алекс уже озвучил:
— Отравляющих веществ нет, инфекции нет, истощение, критическое обезвоживание и полная каша в процессоре. Надо домой и быстро.
Развернулся и почти выбежал из подвала, бросив Теду:
— За руль, летим!
Пилот сорвался вслед, Стас за ними. Не успел, пальцы лишь скользнули по дверце стремительно взлетевшего флаера. В кабине Тед, получивший карт-бланш окриком «Гони!» выжимал из двигателя все его лошадиные силы.
— На «Хронос», и потом за остальными.
Флаер плюхнулся возле корабля, Александр с ношей на руках неуловимым движением ввинтился в услужливо распахнутый искином шлюз. Теду ничего не оставалось делать, как стартовать обратно к развалинам и готовиться получить головомойку от капитана за то, что его не взяли.
Тед и не подозревал то, о чем догадывался Станислав Федотович: не взяли его и отправили назад пилота по одной простой причине – «шестерка» могла быть действительно опасна, даже в таком состоянии, и что взбредет выкинуть сбоящей программе, никому не известно.
В рубке Александр положил неподвижную «сестрёнку» на кресло, испытывая чувство дежа-вю дернул вниз медблок, подвесил на угол полулитровый пакет с глюкозой на дистилляте и воткнул в вену иглу капельницы. Выхватил из шкафа рабочий чемоданчик и откинул крышку. Ввел код полного доступа, с секундной заминкой дождался ответа и первым делом нашарил и слил в себя, как будто выпил единым глотком, всю директорию «личное». И только потом вытащил щуп коннектора и погрузил его в затылок девчонки. Ту выгнуло спазмами пошедшего вразнос процессора, но программы уже начали стираться, оставляя после себя пустоту и молчание.
Теперь можно было и расслабиться, и настроить загрузку базовых программ, и выйти навстречу бегущим к кораблю товарищам.
— Все более или менее в порядке. Систему форматнул, новая ставится. Точнее узнаем через два часа.
Вениамин Игнатьевич запротестовал было, что нужна медицинская помощь, но замолчал от категоричного «Нет, там ничего смертельно опасного, пусть сначала проснется. Или не проснется, все зависит от того, насколько глюкнул проц».
— Надо, наверное, приглядеть, — Рэй решил позаботиться то ли о сохранности корабля, то ли о девушке.
— Не надо, искины присмотрят. У нас есть пара часов на попить чаю. Нальете? Это я нагло в гости напрашиваюсь.
— Алекс, хватит уже разводить китайские церемонии, — немного ворчливо отозвался Станислав Федотович, — с ними вон, к Роджеру. И то у него японские. Ты прекрасно знаешь, что можешь войти на корабль в любое время, когда он доступен, и ради бога, чувствуй себя как дома.
— Но не забывай, что в гостях, — хохотнул Теодор, но под строгим взглядом капитана стушевался и выдавил:
— Извини. Что-то я и, правда, не к месту.
Процент искренности в его словах был достаточно высок, чтобы поверить в его раскаяние.
За следующие два часа команды обоих кораблей, засевшие в пультогостиной, успели и попить чаю, и насидеться в гнетущей тишине, и снова заварить чай и почти его выпить, как Александр сорвался с места и, ловко избегнув столкновения с коварной колонной, выскочил за дверь. За ним, видимо, получив приказ, повторив обходной маневр, но уже с другой колонной, утек Рэй. Ланс умоляюще посмотрел на капитана, дождался разрешающего кивка и усвистал следом. Тед собрался было прихватить Дэна и присоединиться, но был остановлен строгим капитанским:
— Куда? Сиди, нужны будем – позовут, — и тихим навигаторским:
— Мы там уже не поместимся.
Градус напряжения в пультогостиной нарастал. Полина догрызала ногти, Теодор мерил шагами пол от колонны до колонны, Ланс сосредоточенно исчеркивал страницы в блокноте, Михалыч что-то тихо бурчал себе под нос типа «Н кгд кгд ж прдт в сб бдн двчк», Вениамин Игнатьевич тоскливо посматривал в сторону медотсека, волнение Станислава Федотовича выдавали пальцы правой руки, иногда нервно постукивающие по подлокотнику. И только Дэн оставался спокойным. Тому было две причины – во-первых, он понял, что там, в подвале, была вовсе никакая не ревность, а банальная зависть к существу вроде себя, которое, находясь в режиме «человек» с отключенным всем, чем можно, с такой легкостью пользуется своими кибернетическими возможностями. И во-вторых, он общался с Дядей Ко через Машу, отслеживая происходящее. Когда его датчики показали, что волнение его людей грозит перейти в ту стадию, когда оно отразится на соматике, то счел нужным успокоить:
— Там все нормально. Они просто разговаривают.
— Просто разговаривают? Не размазывают друг друга по стенкам, а разговаривают?
— Да.
На «Великом Хроносе» действительно просто разговаривали.
Первым у рыжей девчонки запустился процессор. Тут же активировалась программа самодиагностики. Потом начал постепенно просыпаться мозг. Еще в полудреме она понимала, что лежит на чем-то, гораздо более мягком, чем пол в подвале, в руке игла капельницы, в помещении нет никого органического, только два искина, и, самое главное, не сбоит процессор. Не срывается раз за разом в циклическую перезагрузку, не в силах запустить сбитую программу. Ну-ка, ну-ка, о, черт, не осталось ни боевой надстройки, ни личного архива. Только база. Полное форматирование.
Прошуршала вертикальная дверь и в помещение втекли двое. Нет, трое. Все трое киборги. Рыжая, не зная, что ожидать, спряталась за процессор и открыла стеклянные глаза. Над ней нависли два лица, как двойное отражение в зеркале ее самой. За ними маячило третье. Знакомое лицо со шрамом буквой «W». Ну, значит, прятаться бессмысленно, и она посмотрела на них уже осмысленным взглядом.
Первым нарушил молчание парень с длинной челкой, закрывающей глаза:
— Ты как?
— Вроде нормально. Пока не знаю. Вы меня починили?
— Да, мы. Только не тебя, а твой процессор. Не путай теплое с мягким. Встать сможешь?
— Наверное, да, — но парень не дал договорить:
— Хотя нет, сиди, — и поднял ложе, оказавшееся пилотским креслом, в сидячее положение.
— Я Александр. Это Рэй, а с Лансом ты уже знакома. Тебя как зовут?
— Хозяин звал меня Жаклин.
— Тебе нравится это имя? Ты хочешь оставить его себе?
— Да, нормальное имя. Мне вообще все равно.
В разговор вклинился второй рыжий, Рэй:
— А хозяин тебе нравился?
— Нет, не нравился. Но уже нравится, — Жаклин хищно улыбнулась, — мертвым.
— Может, тогда, как на стройке звали, Женькой? Уж получше…
— Да, пожалуй.
— Хорошо. Жень, прими мои данные.
Она кивнула, открываясь. Приняла пакет данных. Дата выпуска – отсутствует, серия – отсутствует, тактовая частота… емкость…
— Ты понимаешь, что я, по крайней мере, быстрее?
— Да, — это было очевидно.
— Рэй и Дэн, он на соседнем корабле, твоей линейки. Там еще есть люди. Не думаю, что если ты захочешь зачистить территорию, то это будет разумное решение.
— И даже не собиралась, — Женька фыркнула, — вы не сделали мне ничего дурного. В конце концов, как-то четверть года я прожила, не оставив после себя гору окровавленных тел.
— Вот и хорошо. И все-таки, попробуй оценить свое состояние.
— Система работает на 65%.
— А по человечески? – Александр поморщился.
— Жить можно, но все болит и жрать хочется, — перевел на «человеческий язык» Рэй.
— Ну да, в общем-то, — согласилась с ним Женька.
— Отлично, не проблема. Вставай, пойдем к соседям, и это, твой архив у меня, прими его обратно, — Александр слил из памяти чужие данные, пропустил всех вперед и, прихватив что-то из одежного шкафа, вышел вслед за ними.
Когда они вошли в пультогостиную «Космического мозгоеда», Станислав Федотович испытал мимолетное, но острое желание побиться головой о переборку: он уже привык к одному рыжему киборгу, но четыре (четыре!) — это был некоторый перебор. Конечно, ни о какую переборку биться он не стал, потому что был умным и опытным человеком, и понимал, что если проказник Случай заставляет снаряд падать раз за разом в одну воронку, то надо занять соседнюю, расслабиться и получать удовольствие. Например, пойти с Венькой коньячку, что ли, выпить…
— Это Женька, Евгения, — представил Александр девушку, — ее надо мыть, одевать, кормить, поить и расспрашивать.
Дэн молча проскользнул на кухню, он сегодня дежурил.
Полина всплеснула руками и потащила гостью в душ, на ходу что-то оживленно рассказывая. Александр едва успел всучить ей захваченную с «Хроноса» футболку.
Теодор проводил их взглядом: Женька была всего на пару сантиметров ниже своих «братиков» и имела сухопарую грацию арабской лошади. В общем, не в его вкусе, но очень даже ничего. Одеть – ну, у Полли же найдутся какие-нибудь шмотки.
Стас с Вениамином переглянулись, мол, расспросить – от нас не убудет.
Котька высказала свое драгоценное мнение гнусавым воплем из-под дивана.
И только Михалыч самоустранился от озвученного плана, пробурчал «Вс жв, вт слвн» и скрылся в машинном отделении. Новых деталей, только сегодня наделанных в репликаторе, еще оставалось очень много.
Из душа Женька вышла в футболке Александра и в Поллиных трикотажных леггинсах, на ней превратившихся в игривые бриджи. Дэн, совершенно справедливо рассудив, что после прогулки по окрестностям голодна не только их гостья, разогрел пайки на всех. Десять едоков, теснясь, расселись вокруг стола, пришлось даже принести из грузового отсека ящики на замену недостающим стульям. Котька, слегка обалдев от такого количества двуногих, втекла на колени к любимому капитану и молчала, не поднимая головы.
Женька в мгновение ока заглотила свою порцию и бросила взгляд на Дэна. Тот изобразил на лице что-то среднее между укоризной и фейспалмом и поставил перед «сестричкой» добавку. Когда сел на свое законное место, Полина пригнулась к его плечу и шепотом, тихим, но не для острого слуха киборгов, спросила:
— Дэнечка, а что тебе Женька сказала?
Она предпочла ответить сама:
— Я спросила, а не влетит ли ему, если он даст мне еще? А он ответил, что еды хватит, и вообще можно брать в любое время.
— Все правильно, — Вениамин Игнатьевич добродушно покивал, — доедай, милая, и пойдем в медотсек, я тебя осмотрю, потом вернемся, чаю попьем вместе с остальными.
Точка Отсчета
Ставка «Иможен Коалисьен»
Лайен.
Нулевая «Иможен Коалисьен» с юности отличалась дивным зрением и скверным характером. И годы не внесли корректив ни в первое, ни во второе.
— Лайен, детка, судя по твоей кислой роже — ты таки провалил задание. Простейшее и примитивнейшее задание, с которым справится любая домохозяйка. Не трудись оправдываться и уверять меня, что это не так.
Лайен, командор звена Экстрим и ответственный за сектор А-умляут попытался втянуть бритую под ноль голову в широкие плечи. Не удалось — мешала шея. Вздохнул. Выдавил с тоскливой безнадежностью:
— Но это не так…
— Тогда позволь задать тебе один вопрос. Очень простой. Всего два слова: ГДЕ ОНА?
Лайен вздохнул еще раз.
Нулевая скривила похожее на печеное яблоко лицо, продолжая сверлить подчиненного цепким немигающим взглядом. Морщинистые веки и манера держать глаза наполовину закрытыми делали ее похожей на рептилию. Но не на черепаху. Слишком цепким и острым был взгляд полуприкрытых и почти бесцветных глаз. Именно за этот взгляд ее еще в молодости прозвали Каа. Прозвище сохранилось до сих пор.
Хотя сейчас ее так называл лишь необстрелянный молодняк. У побывавших хоть раз на месте бандерлогов напрочь отбивало охоту шутить…
— И это — мой лучший работник! У тебя было три дня.
— У нее недельная фора, — трепыхнулся Лайен обреченно, забыв о только что принятом твердом решении больше не возражать. — И если вы думаете…
— Я ничего не думаю. Не обязана. Ни думать, ни бегать по околопортовым дырам, высунув от излишнего усердия язык. Для этого у меня есть такие, как вы. Вам за это платят. И неплохо платят. Так почему же, черт возьми, вы не желаете работать?!
— Мы работаем…
— К чертям собачьим такую работу! Я смотрела отчеты. Вы везде появляетесь позже! Позже всех! Везде! Даже эти синие идиотки успевают раньше вас. И не пытайся мне тут ссылаться на объективные трудности, мне это неинтересно. Мне интересно — когда и как? Адреса, пароли, явки, всякие там подружки по клубу, соседки-напарницы-любовницы, кто-то что-то знать должен! Ну?!
— Мы работаем. — Лайен почти запредельным усилием воли превратил очередной вздох в просто выдох. — Есть странный факт. Единственный взрослый родственник является доверенным лицом самой…
— Знаю. Намекаешь?
Ха! Еще бы Каа — да чего-то не знала.
Но переключение мыслей непосредственного начальства на привычные размышления об интригах Улыбчивой Кобры и ее окружения давало бандерлогам определенный шанс.
— Странное совпадение. Карантин, опять же… И наказание по максимуму. — Лайен помялся немного и наконец решился: — Очень похоже на провокацию.
— Провокация! — Каа фыркнула. — Не видел ты настоящих провокаций. Похоже ему, видите ли… Не похоже! На обычную дурость человеческую похоже, и больше ни на что. Нет, будь это все заранее подстроено — синие чулки бы ее так просто не отпустили. И не носились бы сейчас по всему обозримому пространству, словно им неотработанного топлива под хвост плеснули. Что им — развлекаловок мало? И не думаю, что карантин — это их рук дело. Это, скорее, лигисты что-то химичат, они к Стенду давно подбирались. Просьбы есть?
— Людей мало…
— Чушь. Бери столько, сколько нужно. Из любых отделов. Даю тебе форсмажорный статус. Черт возьми, бери самых лучших, но достаньте ее, пока она не достала денег на аборт! Да, и не орите по общей связи на всю галактику, как вчера… Боже, с какими идиотами приходится работать!
***
Базовая
Штаб-квартира АИ
Фрида.
— Я проверила трижды — тест действительно положительный. Просто никто не ожидал, вот и не обратили внимания. У нее были очень низкие пики, плановую стерилизацию сочли необязательной. Блокаду тоже не проводили – зачем, если колебания почти что нулевые? А эти дуры не обратили внимания.
— Хм… В таком случае у меня лишь один вопрос. Где она?
— Мы засекли ее присутствие на Хайгоне, потом она снова вернулась на Базовую. Приобретения билета не зафиксировано, да и не на что ей было бы, мы заблокировали все ее счета. На Хайгон ее явно подбросил кто-то из пилотов, выделено четверо потенциально-подозрительных, со всеми ведется работа. На Базовой она посетила «Серебрянную Чайку», искала Лиз. И снова пропала.
— Кого оставили на «Чайке»?
— Стандартную тройку под командованием Кэт. Но вряд ли она туда еще раз придет — Ник устроила ей страшный скандал.
— Скандалистку штрафануть и понизить в звании. Медперсонал тоже — в следующий раз будут внимательнее. — Фрида Лауэрс пробарабанила ногтями по столу. Нахмурилась. Теперь понятно, чего сюда притащились эти рыжие шлюхи. Ну уж нет, не обломится им тут! Что наше — то наше. Одно хорошо — не в Коалиции живем, а денег на подпольную чистку этой дуре взять неоткуда. Это немного утешает. Но, Оракул, с какими же идиотками приходится работать?!
***
Базовая
Космопорт
Стась.
— Что вы тут лепечете о поправке на равноправие? Мне не нужны секретутки и поварихи! Мне нужен здоровый мужик с крепкими яйцами, а не тонконогая фря из дамского колледжа! Сэмми! Проводи!.. Этих б…б-барышень больше не пускай! У тебя башка на плечах или… Нам механик нужен, а не…
Дальше слушать смысла не имело.
Стась беззвучно скользнула вдоль корабельной стенки в промозглую темноту, прочь от освещенного трапа. Хотелось бы, конечно, взглянуть на свою незадачливую конкурентку, но лучше не попадаться под горячую руку этого чокнутого женоненавистника.
Интересно, из какой дыры он свалился, если всерьез надеется нанять на Базовой осенью механика восьмого разряда, за гроши, да к тому же — мужчину?!..
***
Слонопитэк был желтым.
Он стоял на красно-коричневой тумбе, держал высоко поднятым хоботом полосатый мяч и улыбался. Маленький такой желтый слонопитэк на иссиня-черной фольге, смятой тонкими грязными пальцами. «Черный Цезарь», шведарский горький с фисташками, товар контрабандный, а посему — не меньше декады плитка.
Стась разжала грязную холодную ладошку и почти не удивилась, увидев нечетко проступающую сквозь кожу голубоватую татуировку. Как раз под линией жизни. Она ожидала подобного. Было в этом крысеныше что-то характерное, не до конца вытравленное базовским дном.
Коллега…
По-крайней мере, напоследок ей повезло. И с шоколадкой, и с компанией — рядом вытянулась во весь свой нехилый рост высокая худосочная девица в кожаной куртке и замшевых брючках с бахромой. Брючины задрались и белые носочки торчали из-под них нелепо и трогательно. Стась отметила это. А так же и то, что, похоже, не осталось уже ничего, способного ее расстроить. Или напугать. Или шокировать. Интересно только — это возвращение к прежнему состоянию или что-то новенькое? Забавно…
А девочка эта замшевая — вовсе не придонная шваль. Чистенькая, ухоженная, подмазанная стильно и подстриженная по моде. Золотая девочка, удравшая от богатеньких и очень правильных папочки с мамочкой вкусить запретной мятки. И нарвавшаяся на золотую пулю…
В висок.
Вряд ли она именно этого искала — ну какие у золотой девочки могут быть проблемы? Так, от скуки дурью маялась. А это наказуемо.
Между прочим, костюмчик-то ничего. Особенно для осени. И размер подходящий. Стиль, правда… Но у дареного табла спидометр не разглядывают.
Стась стащила с окостеневшего тела куртку — хорошая такая куртка, добротная. С тонким свитером пришлось повозиться, тело упорно не желало с ним расставаться. Хорошо еще, что вернулась мода на одежду на два-три размера больше, иначе вообще было бы не снять, раздевать мертвецов – та еще заморочка. Но оно того стоило, натуральный раньяк. Это вам не котэ чихнул. Мажористая девочка, асфальт ей пухом… Рубашка была шелковая, белая и холодная, словно только что выпавший снег. Вещь красивая, но не актуальная. Ну да ладно, возьмем до кучи.
Освободив начавшее уже коченеть тело от совершенно ненужной ему рубашки, Стась начала кое-что понимать. А, натянув пришедшиеся почти впору замшевые штанишки, убедилась окончательно. Хмыкнула. Н-да… Может быть, у золотых девочек действительно не бывает проблем.
А вот у золотых мальчиков, одевающихся как девочки, похоже, кое-какие имеются.
Поднимая рюкзак с формой — зачем оставлять? пригодится — Стась задела сползшую шапочку бывшей коллеги. Голова той слабо мотнулась, густые светлые волосы рассыпались по грязному асфальту. Клеймо на виске было сиреневым.
Вот оно, значит, что. Не просто коллега. Дважды.
Паскудство.
Да она же сама — совсем еще ребенок. Хотя… Времена такие. Жанка-то вон — вообще соплячка, куклы-бантики, а тоже туда же, позаботилась она. Джульетте было четырнадцать. Четырнадцать! А кто из сегодняшних ждет до четырнадцати? Разве что честитки, да и те — вынужденно, поскольку авансированы и за нарушение контракта штрафуют их не по-детски.
Каковы темпера — таковы и моресы.
Зачем-то Стась приподняла голову мертвой девочки и подложила под нее упавшую шапку. Погладила по холодному лбу, закрывая слегка приоткрытые глаза.
И дернулась, когда с легким полувздохом-полустоном бывшая дважды коллега попыталась вернуть голову в прежнее положение.
Песенка одного моего знакомого. Он сам сочинил и сам поёт
Песнь от Аквитанского
В замке скрытом горами от глаз
Жил когда-то один… дракон
И он улетал иногда воевать
В плену у него была одна… дама
А в замке другом средь дремучих трущоб
Жил рыцарь прекрасный, он был… очень храбрый
И он о драконе узнал от людей
И поскакал дать ему… по макушке
В дороге конь спотыкался ни раз
Вдруг рыцарю путь преградил… другой рыцарь
Сказал он герою: «Не вздумай мне врать,
Что есть моей дамы прекраснее… дама»
«Свидетелем будет мне звездная рать» –
Ответил герой: «Есть прекраснее… дама.
И если ты скажешь мне, что я вру,
То прямо сейчас я тебя… вызываю на поединок»
И стали друг с другом они воевать
Друг друга мечами стали… сильно бить
Наш рыцарь был немного сильней
Врагу от отвесил мечом… по забралу
И вот он к дракону пришел, наконец
Наш рыцарь устал, а коню уж… очень плохо
И слез он с коня, и начал кричать:
«Эй, слышь, дракон, отдавай-ка мне… даму»
«Эй, чудище, слышишь, давай не балуй,
А то я отрежу тебе длинный… хвост».
И вышел дракон, и начал рычать
И рыцаря стал он в забрало… сильно бить
Но крепкие латы, кусай хоть, хоть жуй
И вот отрубает злодею меч… голову
Так рыцарь его победил наконец,
Вот так вот настал для дракона… смертный час.
И вот вернулся наш рыцарь домой
Вернулся с красивой и верной… невестой
И счастья сверкал над ними венец,
пока не настал им обоим… черед умирать.
О вирусах и чарах.
Мир Земля. Алекс.
Патруль совсем близко.
Он уже слышал их голоса… Самоуверенные, громкие, вовсю обсуждающие грядущий отпуск и веселье в одном крутом местечке. А четыре минуты назад прошел еще один — те двигались тихо. Да, многовато патрулей этом районе. Аналитики Лиги недаром подозревали здесь наличие какого-то объекта высокой секретности. Так и есть. Только теперь отсюда надо выбраться — хотя бы для того, чтобы подтвердить эти подозрения. Выбраться живым…
И до вечера.
Вечером в патрулирование заступают вампиры, и от них точно не скроешься… А так еще можно попробовать. Он уже почти у края охраняемой зоны. Еще немного. Два броска. Если б не этот патруль…
Леш досадливо закусил губу. Укрытие выбирать было некогда, да и не из чего — он нырнул в единственное, что могло прикрыть от взглядов — группу массивных кактусов, едва сдержал крик, потому что кактусы не приветствовали гостей, а иглы у них были острые.
— Да ладно вам! — голос послышался совсем рядом — патруль остановился покурить. И поболтать. — Вот я могу позволить себе реально крутое веселье!
— О да, Кхаар недавно получил награду за поимку беглых. Сколько там тебе обломилось, Кхари? Тысчонка?
— Поднимай повыше! Четыре!
— Ого! Да ты и впрямь богач. Не только повеселиться можно, но и домик себе прикупить, а? На побережье!
— А угостить старых приятелей? Не жадничай, Кхаар!
— Это кого ж ты поймал за такие деньги?
— Мага одного, из бывших. Не помню, как зовут. Но брыкался, как дикий кот. Был бы с чарами — еще неизвестно, кто кого поймал бы.
Леш закрыл глаза, пережидая приступ дурноты. Очень хотелось пить, но сейчас нельзя. Воздух дрожал от жара. Кактус казался горячим. Иглы не давали глубоко вздохнуть. Если они сейчас не уйдут, то его и ловить не понадобится — сам рухнет, прямо под ноги патрулю.
— Моя мечта — поймать кого-то из этих — которые по пятьдесят штук идут. Из руководства Лиги. Тут тебе и повышение в чинах будет, и…
— Ха! А самого Сокола не хочешь? За него уже четверть миллиона дают!
— Кончай языками чесать. Вперед.
Распластавшись по шишковатому стволу массивного кактуса, Алексей Сокол невесело улыбнулся: вот за него уже и четверть миллиона дают. Много… Очень хочется найти меня, Дим?
Горячий воздух наплывал волнами, иссушал, обжигал горло…
Жарко… очень.
— Сейчас будет прохладней, — вдруг прозвучал незнакомый мягкий голос, и кактус под щекой вдруг перестал жечь кожу и разом спрятал все иглы. — Так лучше?
Что?
Растаял обжигающий песок, свернулось и пропало куда-то безжалостно-знойное небо… сухой горячий воздух налился свежестью. Стало прохладно. И темно. Спокойно…
— Вот так.
— Кто… вы?
— Может быть, ты откроешь глаза и посмотришь? Будет проще.
Ах вот что… Разумно.
Но прежде чем открыть глаза, Алекс чисто автоматически произвел проверку состояния. Лежит на спине. Не привязан, ничего не держит руки. Раздет, но чем-то прикрыт. В комнате, кроме него, всего два человека, у обоих вполне доброжелательный настрой. Легкое беспокойство, интерес, удивление. Нормальные люди, даже хорошие. И где он?
Не волнуйся…
Беззвучный голос разом вернул память. Мир Ангъя. Краснокожий мужчина, «спросивший разрешения». Странно-болезненная реакция на телепатическое вторжение. А что потом? Значит это — прокаленный жаром песок Мексики, безжалостное солнце и десятки игл — всего лишь бред? Память о прошлом, о визите на объект «Корунд», внезапно ожившая под действием телепатии…
Не на… вторжение, — с легкой запинкой отозвался собеседник, — Это иное. Но об этом потом. Если все хорошо, открывай глаза. Надо успокоить твоих друзей. Они волнуются.
Свет, хоть и неяркий, сначала заставил зажмуриться. Алекс прикрыл глаза ладонью. Тело слушалось…
Слабость есть?
Немного. Что со мной? И что с Бо… с моими друзьями?
С ними все хорошо, — один из присутствующих, тот самый краснокожий мужчина, подошел чуть ближе. — Это с тобой получилось немного неправильно. Если бы ты предупредил, что на тебе чужие нити, мы бы позаботились раньше.
Нити? Вы имеете в виду…
Ты можешь встать? Доктор, помогите. Вот так, спокойней, головокружение сейчас пройдет. Я говорю про магию, Алексей-мир-Земля.
Алекс чуть тряхнул головой. Магия? В нем? Та-ак. То есть он получил этот вирус, за которым пришел, практически сразу? Стоп-стоп… Алекс быстро прокрутил в памяти все, что знал о симптомах действия искусственного вируса: инкубационный период от двух часов до суток, температура, головокружение, боли в местах поражения, временная неподвижность. Все сходится. Все сходится, кроме…
Я не реципиент.
Теперь понятно. А сначала создалось именно такое впечатление. Ты не заражен, но темные чары на тебе были. И весьма мощные, хоть и неактивные.
Что?
Вздрогнув, Алекс быстро повернул руку запястьем вверх. Магия Лины не была темной, но если вирус посчитал ее за темную… Нет. Знак феникса никуда не делся. Золотисто-алая птица, чуть бледнее, чем у Лины (все-таки не феникс по крови, а приемыш племени, муж одной из дочерей Пламени), все так же обнимала крыльями его запястье. Значит, это уцелело… Что тогда?
Поиск. На тебя наложено мощное заклинание поиска. Весьма странное, но мы не успели разобраться — вирус его уничтожил быстрее, чем мы… Что с тобой?
Ничего. Ничего.
Просто очень ярко вспомнилось, как накладывались эти чары вызова… как Вадим объяснил, что сделал только что… а потом продемонстрировал, дернув, как щенка на привязи… показал, что никуда от него теперь не деться, никуда и никогда. И навсегда. Оказывается, не навсегда.
Просто вспомнилось.
И пришлось снова ставить барьер, пряча дикий вихрь эмоций…
Я или она?
Мир Земля.
Вадим.
Совещание предстояло самое рутинное. Главы магических родов и кланов собирались ежемесячно, как положено, хотя реально ничего не решали. Их даже не обо всем информировали. Зато это давало им иллюзию, что к ним порой прислушиваются.
И уж конечно, совещание проводилось не для того, чтоб на него влетала разозленная до потери речи Зойка.
— Вадим! Вадим… сейчас же, сейчас же… арестуй ее!
Кого именно сестрице вздумалось арестовывать на этот раз, гадать не пришлось — дрожащий от злости палец уткнулся в первый ряд, где сидело всего пять человек. Точнее, нечеловек. Горная ведьма недоуменно вскинула брови, седой демон опасливо покосился на соседей. Глава Саламандр и представитель от клана Дино спешно отодвинулись. И кто у нас в остатке? Естественно, феникс. Единственная, кто не удивился ничуть. Скорей, наоборот, за холодной невозмутимостью Лины ощущалось какое-то скрытое злорадство.
Удивляться было нечему.
В последнее время Зоя нашла себе нового врага и, как могла, доставала Вадима своими намеками и доносами. Феникс то, феникс это… То она без разрешения кого-то «выпила» (даже если и так, то туда ему и дорога, неудачнику), то ее, видите ли, замечали рядом с Яном (ну и?), то феникс оказалась не в том месте не в то время — в материалах слежки за неким Тучиным, подозреваемым в сочувствии остаткам Лиги (еще две тысячи человек, также присутствовавших на той церемониальной гулянке, Зойка почему-то в расчет не брала). С таким подходом Лине скоро вменят в вину сам факт ее существования на свете. Вадим прекрасно знал цену своей сестрице и был в курсе, как у нее обстоят дела с логикой и здравомыслием. Никак. Скорей бы она уже повзрослела, что ли. А то ее выходки иногда… раздражают.
Она была последней из их семьи, она была рядом, она никогда (не то что Леш) не посмела бы сказать что-то против него. И он любил ее как мог — тем уголком души, который «холодок» оставил нетронутым. Баловал. И прощал то, что не простил бы никому. Но сейчас Зойка определенно заслуживала щелчка по носу.
Сказал же ей, чтобы оставила в покое фениксов. Их и так мало осталось, хоть специально разводи. Посмотрим, кстати.
И про Лину говорил. Лишаться верной помощницы из-за того, что сестре попала под хвост очередная вожжа, он не собирался. Новая глава фениксов была не так умна, как ее матушка, зато в ее верности нет сомнений. Сообразительна, но без перебора — хитрости ей не хватало, прямолинейная слишком. Ее комбинации по защите клана от вымирания он тогда раскусил на раз… но злиться не стал. Пусть старается, вреда от этого нет. Даже полезно. Приятное чувство от собственной проницательности подтолкнуло написать приказ, выделяющий этих огненных девиц из общей стаи. И — кто сказал, что нет на свете благодарности? — Огнева старалась как могла, чтобы сохранить его расположение к своему мини-клану. И приблизил ее поэтому. Постель, как думает сестрица, тут ни при чем. Мало у трона истинно верных, тех, кто не стремится в первую очередь урвать что-то для себя. И от крови феникс не сатанела, как серые. Поэтому и Лешку поручил именно ей…
Лешку…
Так, и что она сейчас натворила? Почему Зойка, забыв про свои старания смотреться принцессой, сейчас примчалась, точно кошка угорелая?
Вломиться прямиком на совещание. Многовато она себе позволяет, сестренка.
Вадим подождал, пока Зоя осознает, что натворила.
Времени на это потребовалось немного — при полной тишине и всеобщем молчании девчонка отрезвела в пять секунд. И занервничала.
— Вадим…
Тишина.
В темных глазах сестрички метнулся страх. Правильно боится. Любовь любовью, а спускать такое нельзя. Лешке не сошло и тебе не спущу, принцессочка. Не наглей.
— Вадим, я… — голос девушки замер, не договорив.
Нарядный, золотисто сияющий свет в зале угрожающе потемнел. Дрогнул воздух. И резко похолодало, словно пол вдруг стал ледяным. Тихо, как тихо… ни шепотка, ни шелеста. Главы кланов замерли, как дополнительная охрана — ни движения…
Пришло то, что помогало править. Страх. Он не эмпат, но вкус страха просто кожей ощущался — много его. Много…
— Ну? — единственное слово упало камнем, пробрало колючками угрозы. Толкнуло Зою воздушной волной.
— Вадим… Это она, это она! Это не я!
— Вот так. Зойка перепугалась до того, что не смеет ни хитрить, ли улещивать. Правильно. В следующий раз будешь думать.
— Ты, — новое слово точно толкнуло ее в спину, приближая к креслу. Креслу, которое в этот миг всем видится троном. — Пришла. Я. Тебя. Слушаю.
Теперь она стояла совсем близко — такая маленькая в сравнении с ним и троном, такая слабая…
Это, кстати, полезно. Не только для нее, но и для тех, кто мог попытаться впутать бестолковую сестрицу в заговор против трона. А что? Задурить ей голову бреднями о власти проще простого.
Что-то слишком часто Зойка стала корчить из себя принцессу и наследницу…
— Ну?
— Она меня оскорбила! — девушка преодолела ступор, и слова из нее посыпались быстро-быстро, как зернышки из прогрызенного крысами мешка. Подозрения, слежка и камеры… и неожиданные подарки, испортившие ей, Зое, выход… Она говорила все быстрее, точно стараясь вырваться из-под его пронизывающего взгляда, сорваться с крючка. И эта злость, злость, пропитавшая юный голос, злость и ненависть, — Вадим… Вадим, я хотела ее разоблачить, я сказала Службе Слежения… она должна понести наказание, за… за все! Дим!
— Достаточно, — прервал Повелитель. И перевел взгляд. — Лина?
Феникс встала. Шагнула вперед… И опустилась на колено, как положено.
— Прошу простить меня, милорд. Я не сдержалась.
Темные глаза смотрели виновато… Это ему тоже в ней нравилось — виновата так виновата, не корчит из себя невесть что, не переваливает вину еще на кого-то. И глаза не бегают. Вспышка злости чуть приутихла, когда он слушал историю с камерой, подарками и надписями. Даже капелька интереса мелькнула. Надо же, нашелся кто-то, кто Зайке нос прищемил.
Давно пора…
— Итак.
Зал, чуть отмерший при цитировании подарочных надписей, снова притих.
— Итак. Мне надоели ваши склоки. Лина, ты. За оскорбление ее высочества ты на неделю отстраняешься от Дворца. Сразу после совещания — вон. Во внешнюю охрану.
— Слушаюсь, милорд.
— Ты снова ее защищаешь… — Зойка сжимала кулачки. — Ее! Вадим, неужели она дороже меня?!
Идиотка!
— Ты, — Вадим ощутил, как в его голосе скрежещут камни. — Ты… Дензил.
— Да, милорд, — темная тень шевельнулась за спиной Повелителя.
— Дим! — кажется, Зойка поняла, что перегнула палку, но Вадим разозлился всерьез.
— Дензил, ее высочество изъявила желание поработать.
— Простите, милорд?
— С завтрашнего дня ее высочество поступает под твое начало. Постарайся, чтобы она как следует ознакомилась с предназначением службы и прочувствовала трудности ее работы. Срок — неделя. Место труда на твое усмотрение.
— Вадим…
— Так у тебя будет меньше времени на глупости, Зоя. Срок — неделя.
— Но Дим!
Она посмела спорить? Зойка? Спорить с ним?!
— Брысь отсюда. И больше. Никогда. Не смей. Нарушать. Мои. Приказы.
Зойка шевельнула губами, но ничего не сказала. Сейчас она казалась совсем прежней Зайкой, прибегающей к старшим братьям за утешением и помощью. Вот-вот расплачется….
Но плакать сестра не стала. Она повернула голову и посмотрела на феникса. Нет, не посмотрела — окатила ненавистью, точно кипящей смолой. И, всхлипнув, выбежала из зала. Два шага по полу… тающий на бегу силуэт… и злой, обиженный, яростный шепот.
— Ненавижу!
Опасность?
Время — оно переменчивое… Вот возьми ковыль. Как весна — гнётся, пляшет под ветром, качается низко — а не шуршит: мягкий, молодой ещё. А осень прилетит, замашет ржавыми крыльями — закачается ковыль, прямой, ломкий, не мягче урги, и шуршит, звенит, шелестит на ветру. Вот так и время: то весенней зеленью мягко стелется, то царапает низкое небо иссохшими осенними стеблями. То скрывается под снегом, засыпает, тлеет. И кажется, что все, но потом опять — зелень, зелень в степи до края. Мягкий ковыль — для весны, сухой — для осени, для зимы — обломки да стерня. Так и время. Для всего — своё. А ещё другие есть. Ворон Хирээ есть, и волк Шоно. Хирээ пролетит — и осень закончится, зимой станет. Пролетит обратно Хирээ — растает снег, превратится в воду, намочит степь — та рассердится, скажет — лах, Хирээ, зачем намочил? А сама тем временем и проснётся. Весна пришла! Видишь? Ворон — Время. А Шоно прибежит, унесёт ребёнка в степь, а грызть не станет его: вырастет ребёнок, вернётся, хорошим охотником станет. А как состарится, пойдёт в степь на последнюю охоту — встретится опять ему Шоно, и скажет — это твой вечер, а дальше ночь станет! И загрызёт старика, потому, что это не волк прибежал к нему — это Время пришло. Видишь? И Волк — Время. И нас мимо не пройдёт, ни тебя, ни меня. Сперва Хирээ прилетал, потом однажды Шоно придёт, Круг замкнёт. А все мы — внутри, в Круге, и по одну сторону от нас всегда Хирээ, а по другую — Шоно. Вечно так было и вечно будет. Таков Уклад.
Лес почему-то не кончался. Убегая от преследования, Моргот пересек грунтовую дорогу и потом никак не мог выйти ни на нее, ни на шоссе. Больше всего он сожалел о кедах — бродить по темному лесу босиком ему не очень нравилось, он быстро сбил ноги. Еще он побаивался змей, злых в начале лета, и содрогался от мысли, что может наступить на лягушку. Он не очень боялся заблудиться в тридцати километрах от города, где леса вытоптаны толпами грибников, где дачные поселки разбросаны не больше чем в пяти километрах друг от друга, где совхозные поля и дачные огороды теснят лес со всех сторон. Где-то здесь, не очень далеко, когда-то находилась и их дача тоже, но Моргот потерял ориентацию и не знал не только в какой она стороне, но и в какой стороне город.
Нахоженная тропинка легла под ноги неожиданно, сама собой. Моргот не представлял, куда она может вывести, но обрадовался: идти стало гораздо легче.
Хмеля в голове совсем не осталось, похмелье выветрилось от свежего воздуха и бодрой ходьбы, и как только Моргот перестал думать о том, куда поставить ногу, чтобы не проколоть ее сучком, на него навалились невеселые мысли о собственном бегстве. Можно не сомневаться, Кошев представит происшедшее в самом невыгодном для Моргота свете, если выгодный свет вообще существует. Моргот плевать хотел на всех женщин вместе взятых, но почему-то именно их мнение волновало его больше всего. А уж слова о том, что он, как барышня, потерял сознание от испуга, и вовсе исцарапали ему все внутри — он старался их забыть и не мог. Очень хотелось убедить себя в том, что это неправда, но в глубине души Моргот понимал: он не мог задохнуться так быстро.
Лес вокруг тропинки редел и становился суше, а потом впереди наметился просвет — что бы там ни было, это обнадеживало. Ощущение чего-то знакомого и забытого вдруг посетило Моргота. Как будто с ним это происходило однажды, как будто он уже шел по сухой тропинке к просвету в лесной чаще. Но было это давно — наверное, в прошлой жизни… Настолько давно, что и вспомнить невозможно.
Тропинка вывела его на совхозное поле, засеянное кормовой травой, — только-только занимался рассвет. Небо, начинаясь над головой, простиралось до самого горизонта, и лишь на его краю лес отделял сумеречную землю от сумеречного неба черным зигзагом. Морготу показалось, что у него от неожиданности остановилось дыхание и сердце стукнуло сильней и глуше, упав на дно живота: пространство развернулось перед ним слишком внезапно.
Что-то космическое было в этом пейзаже — и мистически прекрасное. Моргот увидел себя со стороны (а он любил представлять себя со стороны): махонький человечек на краю огромного поля, совершенно один. Неохватность земли и неба вызывали и трепет, и восхищение.
Это с ним происходило однажды… И сердце падало и обрывалось, и дыхание замирало, и неохватное пространство разворачивалось перед глазами.
Воспоминание ускользало. Моргот постоял, а потом сел, давая отдых сбитым ногам, — небо поднялось еще выше, и кромка леса исчезла за горизонтом, соединив небо с землей. Он никак не мог понять, почему ему вдруг стало так хорошо… Настолько хорошо, что он растерялся и подумал: роль, которую он пытается сыграть, почему-то кажется ему уютной. И эта роль ему несвойственна, неинтересна. Что-то внутри отталкивает ее, а что-то притягивает к себе, приближает, хочет сделать собственным лицом.
Моргот оглянулся: высокие деревья уходили вверх, в перспективу. И они тоже что-то значили. В ускользающем воспоминании не хватало чего-то важного.
И Моргот вспомнил. Это произошло неожиданно, он не успел оттолкнуть воспоминание до того, как оно им завладело.
Он бы предпочел думать об иных мирах и прошлых жизнях, он бы с большим удовольствием представил за спиной крылья демона, пролетающего в предрассветном небе над широким полем, он бы согласился на невероятную телепатическую связь с мертвецами, населяющими это пространство. Но вместо этого…
Ему было лет пять или шесть. Отец взял его на рыбалку со своими друзьями, и это была настоящая рыбалка. Они вышли из дома затемно, с удочками, и Моргот очень хотел спать. Но тогда ему еще не приходило в голову ненавидеть отца и соперничать с ним, тогда он был счастлив, что отец взял его с собой. Отец держал его за руку.
Они вышли из леса в поле, за которым лежала река, незадолго до рассвета. Это был другой лес и другое поле…
Отец остановился и глубоко вдохнул, и Моргот сделал то же самое.
Чувство защищенности… Вот в чем была разница. Тогда он чувствовал себя защищенным. Ему не хватало руки, которая сжимает его ладонь, руки, которая его ведет и останавливает там, где надо остановиться.
— Мать сыра земля… — сказал отец, оглядываясь вокруг. — Слышал такое выражение?
Моргот слышал: он читал сказки.
— Вот она какая, — отец нагнулся, словно поклонился в пояс, и поднял щепоть влажной земли. — И такая еще.
Отец обычно был многословен, но тут не стал говорить больше ничего. Моргот запомнил пространство со всех сторон, росу под ногами, прикосновение мокрого комочка земли, который отец положил ему на ладонь, и руку отца — узкую, как у него самого сейчас, но тогда казавшуюся огромной и сильной.
Острая боль свернула Моргота узлом — он не хотел этого вспоминать. Это воспоминание перечеркивало тщательно выстроенное представление о себе и о жизни, это воспоминание срывало с него все маски, кроме одной — маски маленького мальчика, наивного и высокопарного, который доверчиво впитывает все, что мир может ему поведать, и не боится любить и смотреть на кого-то снизу вверх. Мальчика, маски которого были детской игрой, а не попыткой спрятаться.
А еще это воспоминание кричало о том, что у него никого больше нет, никого нет! И думать об этом Моргот не умел. Он давно научился не думать об этом — ему казалось, что научился. Он не хотел отдавать себе отчета даже в ненависти, которая отчасти притупила боль. Но маленький мальчик, маску которого он так хотел с себя снять, этого не знал. Этот мальчик с отчаяньем думал: он никогда больше не ощутит защищенности, он никогда и никому не доверит вести себя за руку, потому что доверять некому. И нет ни одной иллюзии, в которой это можно осуществить. Потому что смерть исключает иллюзии.
Моргот машинально стиснул в кулаке горсть земли, размял ее между пальцев и почувствовал, что плачет. Не как взрослый, а как потерявшийся маленький мальчик, которого никто не держит за руку на краю огромного поля. Слезы неожиданно принесли ему облегчение — наверное потому, что никто их не видел, — и через некоторое время к нему вернулось ощущение нереальности, мистики происходящего: он снова посмотрел на себя со стороны, и снова пространство, развернувшееся перед ним, восхитило его и привело в трепет. Это было слиянием… Он ощутил себя частью этого огромного пространства.
Всё, что меня не убило… сильно об этом
пожалеет, потому что теперь моя очередь!
— А потом ты схватила дерево, выдрала его из земли и зашвырнула соседу на чердак. Оттуда как раз спускались Роберто и Мелисс, они хотели поймать этих, которые бандиты… но их на чердаке уже не было, и они попросили Тагира помочь. Поискать.
— Ага. Надеюсь, по ним я не попала?
Алишер хихикнул:
— По ним нет. Вот по соседу да. Потолком. Он обвалился – потолок, я имею в виду. Но не волнуйся, он вполне живой, бегает, и даже уже покупателей первых нашел.
— Потолок?
— Сосед!
— Очень мне надо за него волноваться! Погоди… покупателей?
— Сказал, что ему надо срочно переехать…- Шер развел руками, но для непонимания у него был чересчур хитрющий вид. — Ну так вот. А потом ты…
И он продолжил повествование о вчерашней ночи и эпических подвигах Дарьи. Да-а…
Не везет мне здесь с подвигами. В смысле, я их творю, но потом не помню. С бандитами тогда сцепилась как? На автопилоте. С аргентумами дралась как? На автопилоте. Кстати, тогда Алишер меня тогда тоже водой обливал…
А теперь эти… мортуги. Шер говорит, этих пауков даже вампиры боятся именно потому, что их укус отключает мозги. Кусанет тебя такой паучок, даже один-единственный, – скорей беги к друзьям-приятелям, проси, чтобы связали, на цепь посадили, в ковер укутали, что угодно. А то через минуту сознание отключится – и привет. Тело двинется, куда глаза глядят, а видят они в это время мноооого чего. И живые гамбургеры, и говорящие кактусы, и массовое нашествие динозавров. Тело, естественно, в ужасе начинает отбиваться от глюков-страшилок и в этот момент способно сотворить такое, что потом до конца жизни не расхлебаешь!
Поэтому вампиры и шарахаются от мортугов, как самурай от фотоаппарата. С их силами натворить что-то нехорошее легко, а вот исправить… да проще повеситься!
Поэтому они подожгли деревья, осветив себе место работы (и заодно отрезав кусачим тварям путь к отступлению), и стали аккуратно разбираться с ползучими неприятностями…
Ну то есть они планировали аккуратно. А получилось… ну как получилось. Во-первых, я вломилась спасать жертв. Это хорошо, что я вытащила их до того, как яд мортугов не достиг смертельной дозы, во всех отношениях хорошо, начиная с обычного гуманизма и заканчивая тем, что несостоявшийся обед мортугов явно включал в себя не самых простых людей…. Но плохо то, что я не подождала Джано, не подумала о самозащите, а сходу вцепилась в этот самый обед, и в результате меня саму покусали.
А на неместных яд мортугов, оказывается, тоже действует, спасибо, крыша съехала не сразу, а у самой границы пламени.
И спасибо, что наученный горьким опытом Алишер на всякий случай приволок из бассейна ведра с водой. Вода, оказывается, мортугов неплохо притормаживает. Не отгоняет, а заставляет замереть и втянуться в панцирь, как черепашек. Поэтому нам досталось меньше, чем должно было.
Но и этого хватило для того, чтобы моя крыша встряхнулась, встала в позу «Встреча радуги» и пошла на взлет, видно, ловить эту самую радугу.
Никого не слушая и, очевидно, ничего не видя, я двинулась обратно в кольцо горящих деревьев, громко объявляя, что защитник должен защищать и сейчас самое время показать, как это делается. Джано попытался призвать своего индетро к благоразумию, объясняя, что лично он в безопасности, а мне надо…
Я его перебила. Я сказала, что сама знаю, что мне надо, и никакие парни, даже те, что очень симпатичные, даже те, кого поцеловать хочется, ничего за меня решать не будут. Я обозвала бедного вампира неполиткорректным расистом (как только выговорила) и потребовала равноправия для представителя нетрадиционных зеленых меньшинств. Пока вампиры соображали, что это значит, я добралась до горящего куста и спасла одного из этих меньшинств – сторожка…
Микеле и Джано облегченно вздохнули, подумав, что миссия по спасению закончена, и потребовали, чтобы я ушла, и ушла быстро! Тут очень опасно, и они должны выжечь мортугов, пока это возможно.
Но они рано обрадовались. Нет, я ушла, причем в ту сторону, куда просили, и даже на горящее дерево не наткнулась по дороге. Но я вернулась.
Микеле, уже нацелившийся метнуть в расползающихся мортугов очередной огненный заряд, взвыл, когда снова увидел мою пошатывающуюся фигуру. Я топала прямо к остаткам мортугов, не реагировала на окрики и кого-то уговаривала «сделать из этих уродов колбаску». Джано рванулся ко мне – уговорить уйти, и если надо, то выпихнуть силой, но я спустила на землю птицежора и пообещала, что «щас будет все путем, защита, как «орбит», всегда придет на помощь»!
— Дарья, а кто такой «орбит»?
Я вернулась в реальность. К оживленному Алишеру, молчаливо разлегшемуся у меня на животе Левчику и тихому Менялке, который под шумок уплетал опытную партию варенья из местных ягод…
— А он что?
— Кто? – не понял Шер.
— Ну птицежор! Он что сделал?
— А он мортугов собрал.
— Как?
— Ну… Ты скомандовала, он и стал собирать. Замотал в паутину, упаковал, как эти твои… сосиски. Вампирам осталось только чары сверху наложить. Так кто такой этот «орбит»? Он правда всем помогает? Ой, а как красиво ты спалила соседскую свалку…
У себя в комнате Глеб сполоснулся под душем и, вытираясь, внимательно вгляделся в свое отражение. Несколько миллиметров темно-русых волос у корней стали отблескивать то ли сединой, то ли светлым льном. Не найдя объяснения этому изменению. Глеб решил пока что не обращать на него внимания, надел рубашку, костюм, причесался и вышел. Лотты не было видно. Глеб подошел к ее комнате и постучался. Ответили:
— Иду, минутку…- почти сразу дверь открылась.
Глеб обомлел: вместо уже привычной пацанки к нему вышла элегантная леди. Лодочки на высоких фигурных каблуках, черный шелковый комбинезон со спиной, открытой почти до поясницы; по горловине пропущена узорная цепочка и между лопаток свисает медальон замысловатого плетения; светлые волосы продуманно небрежно заколоты такой же заколкой, на левом запястье широкий браслет, имитирующий вороненую сталь. Но, идя следом за ней по коридору, понял, что все-таки не леди. Ну не бывает у них, у истинных аристократок, такой небрежной легкости движений. Легкости, в которой ощущается стремительность хищного зверя. Лотта вдруг спросила:
— Ты свистеть умеешь?
Глеб от неожиданности вопроса сбился с шага.
— Да. А надо?
— Надо. Громко?
— Вполне. Показать?
— Не надо, верю. Потом пригодится. Погнали. – Они сели в аэр, Глеб пассажиром, и Лотта стартовала.
Глеб наблюдал за ее действиями, запоминая. Подъем на антигравах, вначале плавный, но с разрежением воздуха все более стремительный, выход в стратосферу, аэр ложится носом по курсу, запуск основных двигателей, сверхзвуковой барьер, языки пламени за стеклом…
— Надо выйти из термослоя, тогда можно будет уходить в гиперпространственный прыжок.
Выход на орбиту. Глеб во все глаза смотрел на планету, лежащую под ними.
— Вот уж не думал, что на самом деле увижу Землю вот так, из космоса.
— А хотел?
— Конечно. Кто в наше время не хотел? По-моему, у каждого ребенка в жизни был период, когда он мечтал стать космонавтом. Потом дети вырастали, и становились кем придется: учителями, врачами, дворниками, министрами, запойными алкоголиками…
— Капитанами ФСБ…
Глеб развеселился:
— Ну да. Особенно хорошо звучит в контексте после запойного алкоголика.
Тем временем Лотта включила гиперпространственные двигатели, настроила курс и аэр стало потихоньку сносить куда-то в сторону Африки.
— Часа через два прилетим. Расчеты гиперпространственного прыжка слишком сложны, чтобы в них принимать участие человеку, можно делать все, что угодно, но не прикасаться к управлению.
Глеб покивал: происходящее ни в коей мере не шло вразрез с его представлениями о фантастическом будущем.
— Сейчас надо иммунномодулятор ввести, чужая планета, много пыльцы, обязательно будет аллергическая реакция. Средство универсальное, но однократного действия, потом когда сам куда-нибудь соберешься, надо будет каждый раз повторять, — с этими словами Лотта достала из бардачка спрей вроде ингалятора от астмы и флакончик с каплями.
— Один пшик на вдохе и три капли под язык, — Лотта продемонстрировала способ употребления на себе. Глеб повторил. Аэрозоль оказался с мятным оттенком, а капли безвкусные.
— А почему они не страшно соленые? – попытался схохмить.
— Ну, это же не дрожалка Коса, — шутка была понята и поддержана.
— На каких принципах работает аэр в гиперпространстве?
— Что-то связанное со стационарным проколом пространства. То есть первый канал прохода делают долго и энергозатратно, а потом вот – кнопку нажал – час подождал – прилетели. Технология неземная, одной из древних рас. Глеб, ты можешь считать, что тебе крупно повезло. Один из своих сверстников оказался в реальности, о которой если и подозревал, то только по футуристическим романам. А то, что я проезжаюсь на тему капитана ФСБ – не бери в голову, мы с тобой как бы немного в одном звании.
— Ты военнообязанная? – От удивления Глеб поперхнулся на вдохе.
— Да, так повелось, что работники ОСУЛа имеют звания, подлежат призыву в критических ситуациях, могут перейти на работу в другое подразделение войск, не связанное со временем, пилотом, например, или в то же МЧС. Мы сейверы. Нам многое дано, но многое и спрашивается. В общем, чем бы ты хотел заняться во время полета?
— Я бы еще чего-нибудь узнал о твоем времени.
— Теперь уже о нашем, Глеб, ты теперь тоже принадлежишь этой реальности. Слушай.
Два часа до выхода из гиперпространства Лотта рассказывала Глебу обо всем подряд – о новых планетах, о том, зачем нужны отряды быстрого реагирования, о генетических экспериментах, о новых музыкальных жанрах, да обо всем, что ей приходило в голову. Глеб слушал вроде бы рассеянно, но Лотта не сомневалась, каждое слово запоминается им навсегда.
А потом под крыльями аэра возникла зеленовато-желтая планета.
— Что это желтое, пески?
— Нет, вода. Океаны тут вот такого цвета, цвета хлора. Так же как у нас, вода в тонком слое прозрачна, а в массе отражает желтую часть спектра, а не голубую. Чуть-чуть другое солнце, чуть-чуть другой солевой состав, вот и получается забавный казус. Но вполне нормальная вода, человек может спокойно ее пить, если не из моря, конечно, а пресную. А вот белковую пищу чаще чем раз в год и немного есть не рекомендуется – кобальта слишком много.
Ожил спикер внешней связи, прозвучала фраза на незнакомом языке. Лотта на том же языке ответила, при взгляде на Глеба вспомнила что-то, и, нашарив за креслом сумку, не глядя вытащила из нее плоскую коробочку, достала из нее один из множества небольших серых квадратиков, сняла защитную пленку и налепила Глебу в ямку под ухо. Мгновенный сильный зуд, вызвавший желание сорвать прилипший предмет, так же мгновенно утихший, и Глеб осознал, что понимает продолжающийся диалог.
— Неизвестное воздушное судно, назовитесь и огласите цель прибытия.
— Лотта Ковальски, Глеб Сиверов, Земля, цель прибытия ознакомление с планетой. Прошу посадки в туристическом секторе.
— Имеете ли на борту оружие и отравляющие вещества?
— Да.
— Назовите.
— Табельный бластер сейвера и не более двухсот пятидесяти миллилитров спиртосодержащих растворов в медицинских целях.
Минутное молчание.
— К провозу разрешено, пошлиной не облагается. Лучевое оружие рекомендуется оставить на борту. Ваша частота 14, приятного пребывания.
Лотта активировала посадочный модуль и передвинула верньер на риску 14, сам аэр перевела в положение автопилота. Заработали двигатели и немыслимая желтая вода начала потихоньку приближаться. Из-за круглого бока планеты выплыл длинный холмистый континент.
— Нам туда. Посадка автоматическая, нас аккуратно встретят, посадят, потом так же поднимут обратно. Всяких леталок слишком много, чтобы перемещаться самостоятельно. Тем более, что у меня нет никакого желания учить их правила воздушного движения.
Посадка шла в экваториальный пояс. Глеб вспомнил земные теплые океаны экватора и ему вдруг захотелось пройтись босиком по пляжу, слушая шепот волн. Сжал кулак, оставляя на ладони отпечатки ногтей, прогоняя неуместное желание, собираясь. Все-таки за последние пару месяцев слишком многое случилось.
Лотта мягко тронула его за плечо:
— Все наладится, надо только немного подождать. Считай, сегодня у тебя краткосрочный отпуск, своеобразные каникулы. И ты еще сам привезешь Ирину сюда или в любое другое место обитаемой Галактики.
Глеб улыбнулся в ответ.
— А пока рекомендую смотреть наружу, за стеклом чудесные виды.
Посмотреть, правда, было на что: аэр проплывал на высоте птичьего полета над джунглями цвета морской волны. Земной морской волны, не кертианской. Яркая бирюза зелени взрывалась сполохами цветов всяких оттенков огня: от оранжевого до малинового. Лотта включила внешние микрофоны. Кабину заполнил птичий щебет, мелодичные трели и курлыканье.
— На этой высоте так не слышно, конечно, это с усилителями. Если слишком громко, можно и потише.
Глеб согласно кивнул:
— Пожалуй, потише будет в самый раз.
Лотта прикрутила громкость и звук стал более-менее соответствовать расстоянию до деревьев.
— Сейчас садиться будем.
Аэр проплыл над полосой луга и опустился на бетон космопорта. Лотта осталась сидеть неподвижно.
— Нас встретят. Вон, видишь, уже идет таможенник.
К ним приближалась высокая фигура в синей одежде. Глеб вначале не рассмотрел прижатые к корпусу нижние руки, приняв их за сумку, но, когда таможенник подошел ближе, понял, что смотрит на него с таким же примерно выражением лица, как мальчишка 80-х, увидевший на олимпиаде негра. Попытался справиться с лицом, придав ему приличествующее случаю выражение спокойной доброжелательности. Лотта искоса за ним наблюдала:
— Не переусердствуй, это туристический сектор, тут к изумленным физиономиям привыкли, да и ты просто турист, а не посол соседней державы с дружественным визитом.
Глеб не удержался и фыркнул:
— Да уж. Мне сейчас только шортиков и фотокамеры не хватает для полного сходства.
— Фотокамеру можно взять в прокат, местные лучше будут отражать специфические цвета, а вот насчет шортиков – извини, нет, мы идем в ресторан и в театр.
Лотта вышла навстречу таможеннику, Глеб спустя мгновение присоединился, воздух чужой планеты оказался пропитан запахами тропического леса и цветов.
— Здравствуйте, Ясс Ванисс, ваш контролер. Ваши документы, пожалуйста.
Лотта протянула ему левую руку ладонью вниз. Ясс, глядя в плоский экран, висящий на шее, провел над браслетом сканером и удовлетворенно кивнул.
— Ваши, пожалуйста, — повернулся к Глебу. Ответила Лотта:
— Он мой стажер. – Снова согласный кивок.
— Ваше пребывание на Керте не ограничено, запрещены энергетический и правительственный сектора, ваш транспорт в ангаре номер три, приятного пребывания. – Ясс развернулся и пошел к ангарам, где стоял загадочный пока транспорт.
Лотта захлопнула дверь аэра и потянула Глеба вслед за таможенником. Тот открыл им ворота, транспорт оказался двухместным летающим катером с открытым верхом. Сели, и Лотта ввела на дисплее код назначения. Катер развил довольно большую скорость, сразу оставив позади космопорт и деловитого таможенника.
— Мы летим к побережью, то есть посмотрим и джунгли, и город, у нас забронирован столик в ресторане «Белые берега», у самой воды. Замечательное сочетание – желтая вода, белый песок и экзотические фрукты. Потом в развлекательной программе запланировано посещение местной оперы. Сюжет тебе будет известен, это переложение «Ромео и Джульетты», сегодня у них земной день, то есть поют земные произведения. Но в их свистящем и щебечущем исполнении – это интересно. Оформление сцены – отдельная тема, надо видеть, в двух словах просто не расскажешь.
— Ты мне лучше в двух словах скажи, почему таможенник проверил твой браслет, а на то, что у меня такого нет, не обратил внимания.
— Потому, что я сказала, что ты мой стажер.
— И что это значит?
— То, что все время пребывания тебя на этой планете я несу за тебя полную ответственность.
— И в чем она выражается?
— В том, что я не дам тебе страдать от голода, жажды, отсутствия сна и укрытия, информационного вакуума и прочих вещей. А также в том, что если ты нарушишь местный закон, то отвечать буду я. То есть если ты вдруг решишь пообщаться с президентом из запрещенного нам правительственного сектора, то меня просто расстреляют.
— Пожалуй, я не буду пытаться пообщаться с этим безусловно многоуважаемым господином. – Помолчал и решил уточнить:
— То есть, не местным жителям его вообще никак не увидеть?
— Почему же нет? Заявляй цель «Пообщаться с президентом», пара недель ожидания окна в его плотном графике и полчаса аудиенции получишь.
— Мне вся процедура допуска на планету показалась упрощенной донельзя. Ни досмотра, ни психологической проверки. Может, к ним под видом туриста пожаловал шпион соседней планеты?
— Упрощенная, потому что я предъявила документы, подтверждающие, что я сейвер. Как я уже говорила, нам многое дано и многое спрашивается. То есть само собой подразумевается, что я не буду шпионить и захватывать власть на Керте. И тебе, соответственно, не дам. Полная благонадежность.
— А подделать такой браслет нельзя?
— До сих пор не встречались такие умельцы, чтобы преодолели пять уровней защиты.
Катер, между тем, летел, почти касаясь днищем верхних ветвей исполинских бирюзовых деревьев. Влажный ароматный воздух обтекал ветровое стекло, Лотта пряталась за ним, не желая подставлять прическу ветру, Глеб же перегнулся через борт, пытаясь рассмотреть в гуще листвы что же так одуряющее пахнет. Естественно, цветовые пятна мелькали перед глазами, размываясь в полосы.
— Остановиться на пару минут?
— Если возможно, то будет отлично.
Лотта нала на кнопку паузы, катер завис над морем листвы. Уже знакомого руля в катере не было, были кнопки вверх-вниз и вправо-влево. Манипулируя ими, Лотта стала медленно опускать катер так, что тот пошел по плавной спирали вниз вокруг ствола высоченного дерева, увитого лианами. На лианах в полутьме качались гроздья молочно-белых вычурно изогнутых цветов с ладонь размером. Острый нос катера раздвинул сплетения лоз, невероятное цветочное облако нависло над пассажирами. Глеб осторожно кончиками пальцев погладил восковые лепестки, как будто прикоснулся к лицу женщины.
— Только не рви! – Предупредила Лотта. – За него штраф выпишут — мама не горюй, а цветок все равно завянет. В цветочном магазине можно будет купить нормально упакованный.
— Зачем? – Удивился Глеб.
— Как зачем? – Так же удивилась Лотта. – Ирине подаришь.
— А тот разве не завянет?
— Не успеет. И мы тоже рискуем не успеть. Летим дальше.
Подъем и снизу снова замелькала листва и цветы. Приземлились в небольшом городке с контрастной архитектурой: шесть закрученных вокруг своей оси небоскребов были окружены одноэтажными маленькими домишками, утопающими в зелени. На улицах среди аусов в большом количестве встречались другие антропоморфные расы. Глеб интенсивно крутил головой, рассматривая проходящих. Бронзовые волосы до середины роста существа, удлиненные торчащие на макушке уши и смуглая кожа в оранжевых пятнах. Что это – особенность расы, болезнь, косметика? Круглая большая голова, покрытая темно-серым пушком резко контрастирует с белокожим длинным гибким телом. Зеленоватая кожа, ноздри-щели и плоские большие уши. «Ага, это тот самый тарелкоуший гмых»…
— Глеб, не крути головой, отвалится. – Лотта усмехнулась и взяла его под локоть, легонько подталкивая в сторону здания на самом берегу с верандой, находящейся над водой. Решетчатые стенки веранды были увиты цветами, на узорном деревянном полу стояли легкие плетеные столы и стулья. Их проводили к самому дальнему столику и предложили меню. Лотта его отстранила:
— На Ваш вкус пожалуйста, для нас все будет ново и необычно.
Аус, облаченный в синие брюки и нежно-голубую рубашку на несколько секунд задумался:
— В таком случае могу посоветовать свиссов с овощным гарниром, сегодняшняя поставка чудо как хорошо; на десерт фруктовое ассорти.
— Годится, — одобрила Лотта. – И в проспекте написано, что можете дать путеводитель, очень хочется знать, что именно мы едим.
— Конечно, — вежливо кивнул официант, — Кто из вас ведет катер?
— Я, — кертианец еще раз кивнул, принимая ответ Лотты и удалился.
— А почему ты не сама выбрала, а положилась на его выбор?
— Потому что я действительно не знакома с их кулинарией и не могу сориентироваться в названиях, мне все одинаково интересно.
— А почему он спрашивал, кто ведет катер?
— Потому что тебе, скорее всего, предложат к еде какое-нибудь местное вино.
Спустя буквально пару минут вернулся аус с подносом, с которого на столик переставил прозрачные тарелки и бокалы. В качестве приборов предлагались деревянные пинцеты. Перед Лоттой поставил высокий стакан с чернично-синим напитком, перед Глебом массивную стеклянную кружку под крышкой с полудюжиной дырочек, из которых в разные стороны торчали соломинки. В центр стола торжественно выложил золотистые листы с фотографиями и текстом на неизвестном языке. Глеб подхватил парочку, на одном была фотография существа, похожего на рыбу, на другом несомненный плод растения.
— Давай прочту, лингвер не переводит написанный текст. Ага, это свиссы, глубоководная рыбка, пониженное содержание кобальта, что рекомендуется для инопланетян, в том числе, и для нас. Едят с кислым соусом из недозрелых плодов роуми. К ней прилагаются овощи. Ну, овощи как овощи, вот фото, жареные на гриле, ничего необычного. А вот напиток твой интересен. Да, как я и подозревала, легкий алкоголь, три процента, сам по себе безвкусен, вкус ему придают компоненты в соломинках. То есть можно через все по очереди пить, можно комбинировать, а можно одну выбрать и на ней остановиться.
Глеб рассмотрел фотографии овощей, странных на вид, но и на Земле полно плодов таких же странных и необычных. Вдруг до него дошло:
— Постой…Ты сказала, что лингвер не переводит написанный текст. А ты написанное прочитала. Ты знаешь их язык?
Лотта пожала плечами:
— На сегодняшний день в мою память забито больше полутысячи языков. Разумеется, всеми им одновременно я пользоваться не могу, просто не хватит ресурсов мозга. Но при необходимости могу их перегрузить в оперативную память и да, пока он мне будет нужен, я могу на нем говорить, читать. Одновременно могу оперировать шестью. При этом один мой родной, от которого уже не избавишься, ну и современная его вариация; второй русский, язык места, где я живу, то есть им я пользуюсь постоянно, я на нем говорю, я на нем думаю; третий интерлингв, общепланетный земной, им нечасто приходится пользоваться, но бывает; четвертый гэлакси, общий язык Кольца, он вообще крайне прост и, в общем-то, неразвесист, создан искусственно и составлен по очень простому принципу. Они у меня никуда из памяти не денутся, они выученные и используемые. Кроме них на еще паре десятков языков могу поздороваться и сказать несколько общеупотребительных фраз. И еще два языка можно временно загрузить.
Глеб восхитился:
— Потрясающе! Это только твоя особенность, или этому можно научиться?
— Научиться, нет ничего особенного. Однако, наша еда если не стынет, то заветривается, да и на спектакль можем опоздать.
Глеб пинцетом отщепил кусочек рыбы с тарелки. Прожевал, прислушиваясь к ощущениям. Рыба и рыба, вроде камбалы, и овощи тоже. Экзотические, но он подозревал, что на Земле найдется и не такое. Этот кусочек крахмалистый, этот сладковатый, этот сочный и терпкий. А напиток его впечатлил разнообразием своих вкусовых добавок. Все абсолютно разные, они идеально подходили к еде и можно было увлечься и не заметить как кружка бы опустела, но Глеб знал, что незнакомый алкоголь, даже самый легкий, может свалить с ног и попробовав по глотку через каждую соломинку, отставил кружку в сторону. Лотта отхлебнула из своего бокала и поморщилась, слишком кисло. Вчиталась в путеводитель и прицельно выхватила из недопитой кружки красную соломинку, придающую сладость и пряный аромат. Глотнула и довольно заулыбалась.
Фрукты же, в отличие от основного блюда, не напоминали ничего подобного даже приблизительно, выглядели и пахли все по-разному и радовали глаз разноцветьем. Белый шарик в кожистой скорлупке выглядел совсем как черепашье яйцо, но на языке лопнул свежим кисленьким соком; оранжевый шарик выскользнул из своей кожуры и развалился на три части, сладкие, как финик, облитый медом; красные, желтенькие, зеленоватые кусочки…Глеб цеплял их пинцетом и сквозь лианы поглядывал на нелепое желтое море. По мелкой зыби курсировали лодчонки с яркими парусами, где-то вдалеке в небе реял параплан. Типичная атмосфера курорта где-нибудь в Гаграх. Глеб принимал отдых как подарок судьбы, не зная, чем придется заниматься завтра. В том, что все происходящее не его личный бред, он уже уверился, в цепи событий не было ни одного логического несоответствия.
Браслет-коммуникатор Лотты тоненько тренькнул, женщина в один длинный глоток допила сок и поторопила Глеба:
— Нам пора, времени осталось ровно чтобы дойти до театра.
Глеб еще раз окинул взглядом желтую гладь и встал, отодвинул Лотте стул. Она тоже поднялась, одними пальцами оперлась на подставленный локоть и они прогулочным шагом пошли в направлении, незаметно задаваемом Лоттой.
Здание театра стояло на границе между одноэтажными и высотками. Тоже в один этаж, но высокое, почти десятиметровое, оно обладало легкими сводчатыми формами и казалось устремленным ввысь. На маленькой, выстланной цветными камешками площади перед театром стояли и прогуливались полсотни будущих зрителей, большинство из которых были земляне. Лотта вежливо поздоровалась с одним, дружески кивнула другому издалека.
— Знакомые?
— Первый – основатель крупнейшего в Кольце палеонтологического музея, второй – один из отряда быстрого реагирования, мы с ними иногда сотрудничаем.
— А обычные люди здесь есть?
— Что ты подразумеваешь под обычными людьми?
— Тетю Машу из соседнего подъезда, дядю Петю, торгующего помидорами на рынке.
Лотта продолжала мило улыбаться, хотя взгляд ее похолодел:
— То есть ты считаешь, что попасть сюда могут только по блату, за большие деньги и властные структуры?
Глеб помялся, не зная, что ответить, он уже и сам понял, что сказал немножко не подумав.
— Да, за деньги. Если ты помнишь, каждый человек Земли ежемесячно получает некоторую сумму, при том, что прожить сытым, одетым и обутым можно вообще не потратив ни одной монеты, то два раза в год можно позволить себе три дня путешествия по иным мирам. Да, властные структуры. Сам видишь, театр не очень большой, мест немного. Десять процентов, это всего пять мест, Глеб, бронируются сразу на организации, может быть, понадобится нам, может, антикоррупционерам, может, безопасникам. Да, по блату, ты послужил моим пропуском сюда, веским доводом, возможностью выкупить билет. В заявке я так и написала: «Желание ознакомить нового гражданина Земли с ярким образцом культуры иной цивилизации», при этом выставила низкий приоритет. За три часа до спектакля неиспользованная бронь снимается и билеты поступают в свободную продажу. Да, раскупаются сразу же. Да, в этот театр, уникальный по сути, попадают не все желающие, мест всего пятьдесят, а их гораздо больше, допустим, жителями α-Кассиопеи билеты уже раскуплены на десяток будущих спектаклей. А теперь, если ты думаешь, что вон та парочка – юные мафиози, а тот пенсионер – глава корпорации Нестле, то можно сдать билеты и улететь домой. Может быть, за оставшиеся десять минут до начала их кто-нибудь успеет выкупить. А если нет – у артистов будет неполный зал, это их слегка расстроит. Не думаю, что аусы будут настолько великодушны, что оставят вниманием этот факт.
Глеб примиряюще взял ее за руку:
— Не злись, я просто пытаюсь понять и привыкнуть, мне до сих пор все кажется странным и немного нереальным.
— Ладно, проехали. Пошли, нас уже зовут.
На резные ступени театра вышла ауса в длинном белом балахоне и то ли в парике, то ли крашеная в синий цвет. Воздев все четыре руки, она провозгласила начало спектакля и пригласила зрителей в зал. Присутствующие потянулись внутрь и стали рассаживаться по местам. Ряды кресел располагались высоким амфитеатром, сцена, уходящая под высоченный потолок, закрыта занавесом цвета кертианской морской воды. Места Лотты и Глеба оказались в середине высоты, с краю.
— Неплохие места попались, не самые лучшие, но пойдет, — констатировала Лотта.
Занавес торжественно разошелся в стороны, открывшаяся сцена показалась Глебу невообразимым гибридом из обычной сцены, циркового подкупольного пространства и многоэтажного дома.
Спектакль начался. Артисты щебетали и посвистывали, стремительно перемещаясь по трехмерному пространству сцены, повисая в самых неудобных, но не лишенных изящества позах. И хотя сюжет Глебу был действительно знаком, обилие аллюзий искажало текст до неузнаваемости. В спектакле речь шла о двух враждующих кланах – тех, кто хотел сохранить возможность перемещения в трехмерности и тех, кто хотел осесть на плоскости. Глеб с замиранием сердца следил, как юный Ромис виток за витком поднимался по ажурной лестнице к своей возлюбленной Джули, оступаясь, преодолевая панику, все выше и выше. После финальной сцены, где Джули отпустила плот с телом Ромиса в море и сама бросилась со скалы, Лотта подтолкнула Глеба локтем:
— Вот теперь приготовься свистеть.
— Зачем? – он недоумевал.
— Знак восхищения, — и элегантная дама сунула два пальца в рот и заливисто засвистела. Точно такой же свист прокатился по залу со всех сторон, взвился к высоченному потолку. Глеб поспешил присоединиться, когда еще удастся освистать актеров в благодарность, а не в порицание, тем более, что спектакль ему действительно понравился.
Когда они вышли из театра, уже стемнело и зажглись фонари с необычным сиреневым оттенком. Они были везде: освещали фасады зданий, гроздьями повисали на деревьях, плыли, отражаясь в воде и придавали пейзажу еще более нереальный вид. Аромат цветов изменился, стал не такой насыщенный, но более пряный и проникновенный. Лотта провела Глеба аллеей прямо к стоянке, где стоял их катер, сдернула заколку с волос, отчего те рассыпались по плечам и весело объявила:
— Занимаем места согласно купленным билетам, следующая остановка – рынок!
Рынок под открытым небом, освещенный такими же сиреневыми фонарями, жил своей непостижимой жизнью. Лотки с аккуратно выложенными фруктами, сладости, яркие цветные туники, маленькие безделушки, пряности, мерцающие картины, аквариумы с пестрыми рыбками, травяные смеси для заваривания… На маленькой площади играла флейтистка и совсем юный аус самозабвенно танцевал под тягучую мелодию. При этом Глеб не заметил рядом шляпы или другой емкости, то есть танцевал он либо просто для собственного удовольствия, либо по фиксированной оплате, например, от владельцев рынка.
С покупками Лотта церемониться не стала. Оставив катер и Глеба в нем неподалеку, коротко переговорила с продавцом фруктов и через пару минут в багажный отсек катера носильщики загрузили три большие аппетитно пахнущие коробки.
— Отвезу на базу, загружу в хранилище, — пояснила она, вернувшись. И предложила:
— Пройдемся?
— Да, конечно, — Глеб выбрался из висевшего у самой земли катера.
Они прогулялись по рядам. В отличие от шумных восточных базаров Земли, кертианские продавцы вели себя сдержанно, за рукава не хватали, не выкрикивали в ухо что-нибудь вроде «Пэрсик, сладкий пэрсик!». Глеб получал удовольствие от самой атмосферы этого места, таинственной и романтичной. Лотта прикупила набор пряностей и подвела Глеба к цветочному прилавку:
— Выбирай.
Огромные, с раскрытую ладонь цветы были поодиночке упакованы в прозрачные футляры.
— В колбе они в состоянии стазиса, могут храниться почти год. Когда колбу вскрываешь, они оживают, начинают пахнуть, но где-то в течение месяца отцветают.
Сердце у Глеба ухнуло куда-то вниз и там гулко забилось:
— То есть, ты хочешь сказать, что этот цветок может и достоять, я увижу Ирину раньше, чем через год?
Лотта пожала плечами:
— Всякое может случиться, сроки зависят только от тебя – чем раньше ты станешь сейвером, тем быстрее сможешь ее увидеть.
Глеб постоял с прикрытыми глазами, дожидаясь, пока уляжется мгновенно вспыхнувшая ярость:
— На хороший крючок вы меня подцепили, ничего не скажешь. Но можешь быть уверена сама и передать своему руководству, я приложу все усилия, чтобы это случилось как можно быстрее. Только попрошу учесть, что если меня не устроят ваши, пока еще может быть, скрытые, цели, я найду способ от вас избавиться. А пока что побуду милым и пушистым.
Лотта пожала плечами еще раз:
— Зачем искать способ? Просто напишешь заявление об отставке. ОСУЛ не масонская ложа, откуда нет выхода.
Глеб либо окончательно успокоился, либо хорошо сделал вид, и выбрал ярко-оранжевый с белыми прожилками пятилепестковый цветок, продавец покивал головой:
— Хороший выбор, на языке цветов он означает вечную любовь.
Лотта поднесла идентификационный браслет к сканеру, тот пикнул, сняв некоторую сумму и Глеб стал обладателем трехгранного футляра.
— Зарплату получишь – отдашь.
— Не вопрос.
От рынка Лотта направила катер не обратно в космопорт, а к берегу, и дальше, в океан. Остановила в добром километре от берега, куда уже не дотягивалось береговое освещение, посадила катер на совершенно неподвижную воду. Волна, разошедшаяся от дна, блеснула желтым. Глеб вопросительно посмотрел на женщину.
— Купаться, — коротко ответила она, оставив туфли на полу, перешагнула через борт на короткое крыло, отстегнула застежку на плече, отчего комбинезон мягкой кучкой упал к ее ногам, перекинула его на сиденье и нырнула. Темная вода цвета болотной зелени засияла золотом, освещая фигуру, неспешно всплывающую из глубины.
— Прыгай, Глеб, водичка просто прелесть! – Лотта смеялась, откидывая с лица мокрые волосы. При каждом ее движении море вспыхивало золотым огнем.
— Это что там так светится? – Глеб скинул рубашку и стал выпутываться из брюк. От его движений катер раскачивался и из-под его дна расходились круги света.
— Говорят, какие-то минералы. Не планктон, это точно. Светится только при полной темноте и при движении воды.
— Представляю, как здесь красиво в шторм, — произнес Глеб и тоже прыгнул в воду. Теплая вода инопланетного океана приняла его золотым фейерверком, мягко остановила его падение вглубь и подняла наверх на сладко-соленых ладонях.
— Какой интересный у воды вкус, — прокомментировал он свои ощущения.
— Да, совершенно непривычный. От катера далеко лучше не уплывать, рискуем его потом не найти, — Лотта висела в облаке света, впрочем не позволяющим рассмотреть детали фигуры, а, скорее, интригующе окутывающим, — догоняй, — и нырнула, уходя под днище катера.
С переменным успехом они играли в догонялки, пока не устали. Выбравшись на катер и одеваясь, Глеб закономерно обнаружил, что прошел почти час.
— Все, летим в космопорт, развлекательная программа окончена, — Лотта подняла катер из воды.
В космопорте Ясс принял от них катер и пожелал счастливого пути и вернуться.
На обратном пути Глеб задремал, организм, еще не пришедший в норму полностью, потребовал покоя. Лотта, чтобы не мешать ему, надела наушники и слушала какую-то музыку. Глеб, время от времени просыпаясь, видел ее профиль, освещенный светом приборной панели.
Уже на базе, окончательно проваливаясь в глубокий сон, подумал: «Что это вообще было? Свидание? Тогда почему ни одного шага к сближению и цветок для Ирины? Просто экскурсия? Что-то не похоже, слишком много всякой красоты и романтики. И купание в ночном море…Ладно, потом разберемся, что это было…»
Пришло время сказать о… неприятной теме. Нина вздохнула – людям всё и так понятно, все взрослые и с жизненным опытом, знающие традиции и законы. Но эти парни — киборги – и их морали и нравственности никто не обучал. И теперь обучать уже, скорее всего, поздно.
Пришло время запретов – для их же блага.
И она начала:
— Так… ребята, пришло время озвучить запреты. Люди это и так понимают, лишних слов не надо, а для вас двоих скажу… записывайте себе оба… я запрещаю вам… именно обоим… вступать в сексуальные отношения с любыми людьми или киборгами. Между вами… именно что… между вами… так как Кроу Irien… то сказать надо… никаких сексуальных контактов не должно быть. Это понятно?
— Да… но… хорошо.
— И сама я вас не трону… и это надо проговорить… вот же… какая проблема!
Нине было очень неловко – говорить на… такую тему в присутствии двух взрослых мужчин – но неизвестно, как бы отреагировали её парни на приказ выйти из кабинета для того, чтобы поговорить.
Попросить Степана и Драгана выйти? Тоже неизвестно, как воспримут и как отреагируют – причём и люди, и киборги.
А… как ни тяни… сказать об этом надо. Причем сейчас и вслух.
И после минутной паузы – Степан и Драган тихо сидели и не вмешивались – продолжила:
-…запишите себе, повторять не буду… без крайней необходимости. Я никогда… ни при каких обстоятельствах… нигде… не буду заниматься с вами сексом. И запрещаю… любые сексуальные контакты… с кем бы то ни было… и особенно с несовершеннолетними…
Выговорила. Хорошо, что мужчины не сунулись с комментариями.
-…это касается не только Кроу, но и тебя, Змей. Контакты… любые, даже если захочется просто поговорить… с несовершеннолетними… допустимы только в тех случаях, когда необходимо спасать… этих несовершеннолетних. Например, когда видите утопающего, то из воды вытащить и первую помощь оказать вы обязаны… вероятность пожара не столь велика, как вероятность потопа… острова всё-таки… но после этого спасённого следует доставить домой. При необходимости обогреть и накормить. И уже потом доставить домой. Или в любую другую деревню. Ну… или на турбазу. К людям. Понятно? Вопросы есть?
— Понятно. Просто Кроу… он испугался, что будет бордель, а я… что будут бои…
— Никакого борделя! А бои… только самозащита и оборона дома. И только при необходимости и под запись. Оно конечно, если в деревнях узнают, что киборг егеря Irien… кстати, Драган, не сообщай, пожалуйста, никому, что Змей киборг… для его же безопасности… чтобы его не сдали дексистам… даже случайно.
/Хорошие запреты. Никто не тронет. Нечего страшного не будет.
/И ты в это веришь? Скольких женщин ты видел в жизни? Теперь наобещала, а потом сама же прикажет… что-нибудь эдакое.
/Не бойся, я с тобой.
/У тебя нет прав управления. У неё есть.
— Хорошо, я понял… но то, что Кроу киборг, скрыть не получится. Крылья выдадут.
— Здесь у всех егерей есть киборги. У егеря Славы… то есть, у Змея… тоже киборг… — постарался успокоить всех Степан — не DEX, но помощник хороший. Так что ты хотела сказать?
— А то, что вы оба знаете, а они не знают…
Рассказывать что-то машинам! Бред! Змей разумен – Нина проверила это и убедилась. А разумен ли Кроу?
-…ребята, у здешних родноверов отношение к сексу не такое… как в городе, например. Деревенские жители признают сексуальные отношения только между супругами и только для продолжения рода. Мужское воздержание… и женское тоже… является нормой. Нормой является верность в семье. Считается, что мужчина с выбросом семени теряет энергию года жизни. А женщина получает эту энергию и расходует на вынашивание и кормление ребёнка. Терять год жизни не хочется никому. А продолжить род каждый мужчина обязан. Так что… что крайне маловероятно… что спрашивать о сексе… скорее всего будут… чисто из любопытства… не более того… но им нужен будет твой отказ, Кроу, а не согласие…
— Именно так. – подтвердил Степан — Irien’ов почти нет ни у кого, на такую диковину просто посмотреть желающие найдутся. Отказывать всем.
— Как это нет? Аня… хозяйка чайного домика… сказала, что киборгов из озера у вас постоянно вылавливают. Неужели народ только DEX’ов везет для развлечения и добития? И… как же с отчётами в DEX-компани?
— Не только. DEX’ов отдаем егерям. Mary пристраиваем в чайные домики… их уже… домиков то есть… пять штук поставлено. Отчёты… оставляем у себя.
— А Irien’ов?
— Отдаем на фермы… некоторых. Остальных после откорма и лечения продаем. Толку-то от них… никакого. А в городе их и накормят досыта, и оденут… вот… в ресторан продали пару, там официанты требовались… и в спортклуб в буфет… и…
— Зря. Но… следующих не продавай… там на карте ещё острова видела… у протоки в следующее озеро, там есть егерь? А киборг есть у егеря?
— Есть и егерь, и киборг. Предлагаешь туда Irien’ов поселить? Нам бордель не нужен!
— Почему именно бордель?
— А для чего еще нужны Irien’ы? Это же… для секса киберы!
Змей и Кроу слушали эти разговоры – при них и про них – и ничего толком не понимали.
Для чего киберы? DEX’ы для охраны, Irien’ы для развлечений, Mary для домашней работы… а для чего ещё? Но… в спортклуб… и в ресторан… живы ли ещё эти бедолаги?
— Irien’ы… я, конечно, только двух Irien’ов знаю… это Авель моей соседки и вот… Кроу. Но… Авель… умеет шить и вязать, умеет готовить, разбирается в косметике, ухаживает за кошками и комнатными растениями, может оказать медицинскую помощь… ноги больные массирует хозяйкам… ходит в магазин и на рынок… много чего может делать. И, скорее всего, и другие Irien’ы могут все это делать. И жемчуг добывать и обрабатывать смогут тоже.
— Логично. Но жемчуг пока не найден и не собран… а острова есть, и егеря там есть…
— Можно поставить модуль для жилья… небольшой для начала… и пусть хотя бы рыбу ловят или… кур разводят. Все польза. Кстати, на Старой Земле… ещё до начала двадцатого века жемчуг курами обрабатывали… скармливали курам и потом выметали из помета… уже обработанные желудочным соком.
— С чего вдруг ты про жемчуг вспомнила?
— С того… что надо Irien’а трудоустроить… здесь и чем-то его занять. А поиск жемчуга ничуть не хуже любой другой работы.
— Ну… есть у нас лососевые, лет десять назад мальков купили и в реки выпустили… но ловить их рано, в этих реках они долго растут… наверно, есть и моллюски…
— Видишь ли… натуральный жемчуг долго не живет. Лет сто пятьдесят или иногда до двухсот лет. А предметы, жемчугом украшенные, надо хранить… и желательно вечно. И… то, что скажу… пусть останется между нами… чтоб не сглазить.
— Хорошо. Уже интересно. – Степан приказал Фролу выйти и никого не впускать в кабинет – продолжай. Так секретно?
— Чисто хранительская привычка. Бдительность прежде всего. И… действительно… чтоб не сглазить. Месяца два назад Марина ездила на семинар… по сохранности элементов вышивки на тканях. Это внутримузейное дело, и об этом не писали местные СМИ. Проблема в том, что жемчуг на тканях и в украшениях умирает. Это ещё в двадцатом веке… и ещё до середины двадцать первого века… не было такой проблемой, как сейчас. Жемчуг в реках добывали… недостаточно, чтобы делать украшения массово… но для реставрации хватало. Теперь это проблема. Или заменять мёртвый жемчуг на предметах стразами… что в принципе недопустимо на подлинниках… или покупать за бешеные деньги натуральный жемчуг и работать с ним.
— Проблема серьезная. Кто в музее реставрацией занимается?
— В музее реставраторы только по керамике и живописи. Изделия с драгметаллами и с жемчугом отправляем в НИИ реставрации… на Новой Москве. Проблема солидная. Даже более чем. Так вот. Змей и Кроу могли бы исследовать берега, найти моллюсков и выращивать жемчуг направленно. А если моллюсков не окажется… еще не поздно заказать их в каком-нибудь зоопарке… где они есть… но выпускать в реки не ранее середины мая следующего года.
— И чтобы на перевозящем моллюсков транспортнике был зоолог!
— Именно так! Но… пока не получим первый готовый жемчуг, желательно никому об этом… не распространяться. Иначе… сборщиков жемчуга набежит больше, чем будет раковин с моллюсками…
— Это очень возможно… для туристов какое развлечение… наблюдать за добыванием жемчуга.
— Тогда надо у турбазы чисто показательно сбор жемчуга делать… а основную добычу вести на островах и на берегах как можно дальше от туристов. Иначе… слишком много жемчугодобытчиков появится. Ведь… жемчуг найти не так сложно, как обработать… обработка намного сложнее.
Жемчуг. Моллюски. Найти-собрать-принести-обработать-сдать… ещё нет раковин, ещё неизвестно, есть ли они в реках, ещё неведомо, где их купят и когда привезут… а уже планируют показывать туристам! Но… это шанс жить! Может… ещё нескольким киборгам продлится жизнь. Надо искать и находить… и узнать, как обрабатывать.
И надо запасать продукты. Новых киборгов кормить надо будет. Интересно, есть ли на острове коптильня?
— Тогда нужны работники…
— Списанных киборгов купить… можно будет, наверно. А пока… надо обоим программу по обработке жемчуга. Есть такая?
— Поищу. Ещё что надо?
— Змею медицинскую… чтобы при необходимости скорую помощь мог оказать. А для Кроу ветеринарную… пригодится. Но… я вроде это говорила уже.
— Хорошо.
— На что? На какие деньги киборгов покупать? – уставший за день Степан свернул разговор — Давай так. Если Кроу найдет жемчуга… ну хотя бы сто грамм, то мы… то есть заповедник… его продадим… в смысле жемчуг продадим, а не Кроу… а на вырученные деньги будем покупать киборга… или нескольких киборгов… насколько денег хватит… и модуль для его… или их… проживания. Согласна?
— Да. Но… чей это будет жемчуг? Киборг мой, а острова находятся на территории заповедника… узнай у юриста, как правильно сделать.
— Сначала Кроу пусть найдет жемчуг. Потом пойду к директору.
— А пока… вечереет, надо бы отвезти ребят на остров, пусть живут.
— До темноты еще пара часов… отвезу сам. А пока… Фрол, отвези ребят ко мне домой, Снежана уже, наверно, приготовила баню, пусть погреются полчаса. Нина, не нервничай так… успокойся уже. С ними едешь или домой отправить?
— С ними. Змей, Кроу, вставайте и пойдем.
— Вот и ладно. Я подпишу документы и приду. Фрол, отвезешь, отведёшь ребят в баню… скинь им видео, как мыться надо… сами справятся… потом и вернешься за мной.
— Хорошо.
***
Через восемь минут Фрол остановил флайер у крепкого деревянного дома с крытым крыльцом, навстречу гостям вышла невысокая полноватая женщина сорока пяти лет, жена Степана.
— Вечер добрый, Нина! Степан предупредил, что вы появитесь… втроём. Фрол, зайдешь?
— Приказано проводить в баню и сразу вернуться – отвёл Змея и Кроу в баню, показал, где и чем брать воду, скинул видео и улетел.
Снежана пригласила гостей в дом:
— Зиночка, собери нам чай, пожалуйста.
Вышедшая из комнаты Mary – та самая беушная, купленная когда-то Борисом для сына – стала быстро собирать на стол.
— Нина, пока чай пейте… Зиночка, умница, ставь чашки и для ребят, будут чай пить, когда вернутся из бани, им надо привыкать жить среди людей.
— Снежана, надо бы Кроу волосы подстричь, очень уж длинные.
— Вот чаю попьёте, и Зиночка сделает.
***
Баня внутри оказалась неожиданно большой – две лавки, деревянные шайки и ковши, бак с горячей водой и две большие фляги с холодной, мыло, мочалки… и шампунь! Настоящий шампунь!
Кроу уже и не помнил, когда в последний раз ему разрешали пользоваться шампунем! По программе он должен был мыться ежедневно – но у разных хозяек было по-разному, у Тамары он мылся холодной водой раз в три или четыре дня, и с хозяйственным мылом. А здесь! – в деревне! — оказался хвойный шампунь и горячая вода!
И можно мыться в тепле целых тридцать минут!
Кроу расправил крылья – на регенерацию крыльев направил большую часть полученной энергии – и тихо замер по команде Змея.
А Змей, пользуясь видеозаписью, осторожно помог другу вымыться и вымылся сам.
Отведённое время закончилось. Вымытые и согревшиеся парни вошли в дом.
***
В доме первым делом хозяйка приказала Кроу сесть на табурет посередине кухни, Зиночка обернула его простыней – и подстригла волосы.
Не слишком коротко, теперь Нина знала, что надо сказать Mary, до какой длины стричь – Марик подстриг Змея очень коротко.
Но и не слишком длинно – до середины шеи, вполне достаточно.
Змей послал Зиночке запрос на доступ, но получил только отчёт о состоянии и стандартный ответ. Машина. Зиночка всего лишь исправная машина.
— Приказ выполнен успешно.
— Спасибо, Зиночка, ты молодец!
/Непривычно. Так коротко меня еще не стригли!
/Отрастут. У меня длиннее волосы были.
Так непривычно было сидеть за одним столом с людьми! Змей уже был на празднике в доме Нины, а Кроу посадили за стол впервые.
Программа у него была, он умел правильно есть – как в ресторане. Но в реальности – ему впервые разрешили сидеть за одним столом с людьми, и он старался вести себя как очень правильный киборг.
— Ребята, что такие унылые? Волос жалко? – Нина внимательно посмотрела на своих киборгов. Знают ли, что с волосами срезают память о прошлой жизни? Здесь так считают… в деревнях. Но верят ли в это? Возможно. – Не переживайте так. Отрастут. Сейчас полетим на острова, и начнется у вас обоих жизнь новая… самостоятельная.
Пришедший через четверть часа Степан увидел, как Нина и три киборга за одним столом пьют какао и чай из термосов, достал свою кружку и присоединился к компании:
— Поговорил я с директором, еле отловил, пока он в Янтарный не улетел. В принципе он согласен, но нужна объяснительная по побегу и… если есть видео, то и их приложить. У нас государственное предприятие, и отчётность должна быть в порядке. По каждому побегу надо отчёт в DEX-компани отправлять. Теоретически.
Все застыли на местах – связываться с фирмой-производителем киборгов не было никакого желания ни у кого.
— А не было никакого побега! – выдал Фрол неожиданно для всех.
— То есть? Как это?
— Ну… Кроу поспешил выполнить приказ новой хозяйки… было сказано: «Иди!»… и… он побежал к лодке, покатать хозяйку… поскользнулся, упал в воду, его понесло течением, Змей отрабатывал программу возврата имущества… как правильный киборг.
— Так… уже интересно. А почему он возвращал имущество не в сторону берега, а в озеро, в сторону острова?
— У… имущества… не хватило бы энергии… если бы на берег. Остров был ближе.
Степан задумчиво оглядел киборгов, потом ответил:
— Куча нестыковок… и очень всё притянуто за уши… но… если у владелицы имущества… нет претензий… то так в отчёте и запишем… и отчёт оставим у себя, посылать не будем.
— Претензий? Никаких претензий. Могу даже оплатить купание «семёрок»… вызванных по недопониманию. Никому из нас не хочется связываться с DEX-компани. Во-первых, они не вернут киборгов после проверки. Просто объявят их опасными и оставят для исследований. Кто из знакомых сдавали киборгов… ещё ни один киборг не вернулся.
— А во-вторых?
— Заповеднику нужен егерь. Мне нужны деньги, я ведь Васю с Петей купила… под зарплату. Мне за них выплачивать надо. И чем раньше, тем лучше. А Змей сможет прокормить и себя, и Кроу… и… мне в город возить… грибы или ягоды… ну, или рыбу. Ведь… здешняя водяная крыса… насколько я знаю… только называется крысой… всеядна потому как… и потому, что грызун… но размером с хорошую кошку… и вполне съедобна, и киборгов кормить этими крысами возможно.
— Отлично. Тогда… позову бухгалтера и программиста… но… Фрол это сделает скорее… Фрол, пригласи… кто есть ещё на работе из бухгалтеров… пусть зайдут. И к программеру зайди.
— Приказ принят – и вышел.
***
Степан подал Нине стандартный бланк согласия владельца на оформления аренды на имущество, и она стала заполнять, но только на Змея.
— А второго не хочешь сдать?
— Кроу? Он Irien. И я не хочу давать никому права управления на него… без крайней необходимости. Он и так натерпелся. А Змей… Змей, пропиши себе Степана Ивановича с третьим уровнем. На всякий случай.
— Приказ принят и выполнен.
— Вот и молодец. А теперь… скинь свой серийный номер… не мне… но… и мне тоже. На планшет Степану Ивановичу… вот так.
— Договор составил, прочитай и распишись. Договор аренды стандартный, а вот уже конкретный договор на работу егерем составлять будем персонально…
— В договоре не указано имя. Почему-то.
— Имя? Укажу, если надо. Какое?
— Змей Горыныч. Не смотри так… у него татуировка на груди такая… Змей, покажи!
Змей расстегнул молнию комбинезона и спустил его почти до пояса, не вынимая рук из рукавов – стал виден зеленый дракон с тремя головами.
— Вот это… да. Змей. Но… не могу же я в документах написать «Змей Горыныч»! Для документов надо… что-то посерьёзнее. Придумай-ка другое имя. А сам Змей что скажет?
— Змей, застегнись… можно сменить имя… если хочешь.
— А надо? Тогда… — подключившись с Инфранету, Змей просмотрел список мужских имён, вспомнил последнего командира и нашел сербские имена – тогда… Воислав.
— Как? Воислав? – изумилась Нина — Воин славный! Сильное имя. Имя воина. Его просто так не дают. Его заслужить надо… Воислав! Ну надо же!.. боевой киборг выбрал себе… имя воина! – Нина даже вскочила с места.
Это было неожиданно – где это видано, чтобы киборг сам себе имя придумывал? Но с другой стороны – сама же предложила. И он выбрал. Случайно ли?
— Не кипятись. Выдохни. Вот так. Запишем Славой. Обычное нормальное имя. Для людей и в документах будет Слава. Для киборгов Змей Горыныч.
Вошла бухгалтер – женщина лет сорока – и Степан подал ей оформленный договор аренды имущества и договор на принятие арендованного имущества на работу в качестве егеря. Она просмотрела документы, спросила, согласна ли Нина сдать киборга в аренду за двести пятьдесят галактов в месяц, получила согласие, заставила Нину поставить ещё в двух местах подписи – и ушла вместе с договорами.
Нина молча проводила её взглядом и – уже успокоившись – продолжила:
— Что ж. Наверно, так будет лучше. Но… я всё равно буду звать тебя Змеем. Вот когда женишься… тогда и будешь Воислав. А пока… Змей. И… Степан, я думаю, что… деревенским не следует знать, что новый егерь киборг. Чтобы браконьеры не взяли с собой глушилку… и не убили его… ведь если его оглушат, когда он будет плыть… он утонет. Наверно. Тогда… Змею новую ИЛ-ку надо…
«Вот когда женишься!» — надо же, как сказала! Где это видано, чтобы киборг женился! Если и найдётся… девушка, которая согласится идти замуж… за киборга… то всё равно нужно разрешение хозяйки. А она… вряд ли разрешит.
Хорошее имя выбрал! – но носить его нет возможности. А жаль.
— Не каркай, бдительная наша! Но… наверно, так лучше будет. Программист будет здесь через… а вот и он… быстро как! Здрав будь! А Фрол где?
— День добрый! Фрол? Не встретил. Я по школьным делам… завтра первый учебный день, а школьный флайеробус не готов. Обещали успеть с ремонтом. А в чём дело?
— День добрый! Это школьный учитель, как раз из села Песок… Драган Благоевич Сребрич. Знакомьтесь, а это моя сестра… троюродная… матери были двоюродными… Нина… Нина Павловна Сомова.
Вошедший молодой человек – лет тридцать… ну, или тридцать три на вид, вряд ли больше, решила Нина – поздоровался так, как это принято у родноверов – за предплечье – со Степаном и Фролом. Змею и Кроу просто кивнул.
И кивнул Нине:
— Здравствуйте! Нина Павловна… Степан, а почему как раз?
— Так деревни Песоцкого сельсовета как раз напротив тех островов, которые Змей будет охранять, находятся. На левом берегу озера Белого и на берегах реки Песчанки, которая в это озеро впадает.
— Как я понял, вам нужен программист, ваш ещё не вернулся… и я… могу помочь.
— Все равно шёл мимо? Ты очень вовремя. – Степан позвонил Фролу на комм и приказал вернуться — Надо вот… этим двоим прочистить память и поставить программы по охране леса. Змей будет новым егерем вместо Николая Петровича… а это Кроу… Нина ещё думает, что он может делать, кроме присмотра за домом.
Степан пересказал Драгану то, что узнал от Нины о поездке группы в заповедник, о покупке Irien’а и о побеге.
Драган просмотрел видео на планшете и раскрыл свой ноутбук:
— Хорошо. Сначала DEX. Имя есть?
— Змей… Горыныч. У него татуировка на груди такая. И Нина решила его так назвать… коротко и ясно. Но… мы решили, что для людей он будет Слава… будет слишком много вопросов, если останется имя Змей. Не следует людям сообщать, что Змей киборг. Неизвестно, какая реакция будет… да и Нине так будет спокойнее. Для киборгов и для Нины он останется Змеем. Горынычем.
— Значит, два имени. Нормально. Змей, дай доступ.
DEX взглянул на хозяйку – она подтвердила приказ – и он превратился в правильную машину.
— Так… обновим ПО, есть программа телохранителя… оставить?
— Да, пригодится… может быть.
— Есть… армейская прога по выживанию… по самообороне… медицинская программа… урезанная… обновим… урезанный пакет по кулинарии… оставляем… так… ох, ничего себе! Irien’овский пакет…! Змей, кто ж тебя так… наградил-то?
— Информация отсутствует… — машинно начал Змей, но увидев выражение лица Нины, пояснил уже нормальным голосом – в спортклубе поставили… это называется «развлечение».
— Убирай… вот не знала-то! Змей! Тебя разве не форматировали перед последней продажей? Нет? Очень странно… давно бы убрала, если бы знала. Вообще-то я планировала завтра сводить его в офис… поудалять лишнее… но можно и сейчас… так даже лучше будет.
— Так… ставлю пакет по охране леса… и программу с протоколами по задержанию нарушителей… и список сотрудников заповедника… и список деревенских жителей, чтобы знал… и чтобы случайно кого не зашиб. Так… файл с местной флорой и фауной… список особо охраняемых видов животных и растений… список видов животных, на которых допускается охота… и… карты местности… тоже… вот, ещё программа тренировки личного состава… не активна…
— Эту оставить можно. Поставь еще местный диалект и местный календарь праздников. Пригодится. А если… что-то ещё понадобится… ещё и свои координаты. Чтобы проверять Змея время от времени. Змей, пропиши и Драгана с третьим уровнем.
— Приказ принят.
— Так… здесь почти сорок гигабайт видеозаписей… надо бы удалить половину, а то карты не поместятся. Удаляем?
Хорошо, что успел кое-что… не кое-что, а самое главное… сохранить в облаке. И книгу по копчению, которую Эка дала, тоже.
— Удаляй всё… но сначала скопируй всё мне на планшет, пожалуйста. Я посмотрю дома.
— Не вопрос. Поставил перекачиваться и обновляться. Займёт около получаса ещё.
Фрол взял оба термоса и сходил сам в столовую, ещё раз выпили чаю – а время уже приближалось к шести вечера, рабочий день закончился, но… раз начали, надо сделать всё сразу.
Драган закончил со Змеем, немного отдохнул за чаем, и продолжил:
— А теперь займемся Irien’ом. Дай доступ… как его звать?
— Кроу. Так его прежняя хозяйка звала.
— Ворон, значит. Довольно распространенное имя. Особенно как второе имя у детей и подростков. Запишите ему как второе имя, все равно многие будут звать его Вороном. Из-за крыльев… в основном.
— Хорошо. Кроу, запиши себе второе имя. Запомни и отзывайся.
— Приказ выполнен.
Вторые имена в деревнях явление довольно распространённое – Нину всегда удивляло, как местные не запутаются сами, кого когда и как звать надо. В паспорте может быть любое имя, данное и записанное при рождении, а при смене статуса – если ребёнок пошёл в школу или если парень женился — может быть дано второе или даже третье… или четвёртое имя, которое в документы не заносится и применяется только внутри семьи или общины.
Она сразу вспомнила, как в прошлом… да, в прошлом… году была выставка тряпичных кукол ручной работы… — по документам художницу звали Анна, а стоявший на открытии выставки рядом с ней муж звал её Голуба.
В деревнях это воспринимается как совершенно нормальное и естественное явление. Но в городе – как что-то непривычно необычное.
Драган замолчал, глядя в экран, пробежался по клавиатуре и сказал:
— Он у ювелира был? У него хорошая профессиональная программа по работе с серебром… серьги… ожерелья… и… такая же… и даже намного круче… программа по работе с жемчугом… убираем?
— Ни в коем случае! Если уж убирать, то секс-программы. Видеозаписи есть? Скопируй мне на всякий случай и удали у него. Кроу ювелир! Классно! Это же… просто здорово!
— То есть?
— Он может добывать и обрабатывать речной жемчуг! Найди… или напиши… пожалуйста, для него такую программу! И по поиску моллюсков и по уходу за ними. Да… и ветеринарную программу ему дай… пригодится, может быть. И… программу от Mary по ведению домашнего хозяйства и кулинарии.
— Не понял! Ладно ещё по уборке дома или готовке, и… по уходу за домашними животными тоже поставлю… пригодится… а по жемчугу-то зачем?
— В здешних реках должны быть двустворчатые моллюски. И приходит на нерест красная рыба. Не знаю, какая здесь логическая связь… но в реках, по которым мигрирует рыба… в основном лососевые рыбы… всегда есть моллюски-жемчужницы! И этот киборг… или любой другой… вполне может разыскивать на берегу моллюсков, подсаживать песчинки, наблюдать за ростом жемчуга, потом собирать и обрабатывать жемчуг. И заповеднику хорошо… жемчужницы… насколько я знаю… чистят воду. И мне хорошо – я смогу скорее выкупить в музее своих DEX’ов…
И тут обрадовавшаяся Нина резко осеклась – Кроу вскочил с места, побледнел, Змей вскочил и попытался заслонить его собой, но Irien и не пытался нападать. Наоборот – он попытался вжаться в угол между стенами и стать меньше и незаметнее.
— Ребята, в чём дело?
Ответил Змей:
— Вы продадите Кроу в бордель? Не надо… он…
— В бордель? Я еще с ума не сошла. Но… я что-то сказала такое, что навело его на такую мысль.
— Да. У него есть словарь жаргонных слов, принятый в борделях. И… сказанные Вами слова он воспринял, как… короче, что… его продадут в бордель.
— Вот оно что. Кроу, успокойся и сядь. Я никогда не продам тебя в бордель. Не так… я совсем никогда и никому тебя не продам. И… ты будешь искать… если он есть… настоящий жемчуг в настоящих раковинах настоящих моллюсков. Обрабатывать и сортировать найденные жемчужины, подготавливать их для использования в вышивке… только это. Успокоился? Молодец, садись обратно. Я и сама тебя не трону и другим не дам. Но… запиши Драгана с третьим уровнем с оговоркой – только для работы с программами и для обновления ПО.
— Приказ принят.
Кроу очень медленно вернулся на стул.
И Драган продолжил и через полчаса закончил работу.