А наутро Лотта, уже привычно собранная, снова потащила Глеба в аэр.
— Давай практиковаться. Пока что чуть повыше, не у самой земли. Заодно закончим экскурсию по окрестностям.
Глеб рулил туда, куда указывала ему куратор. Первой остановкой был ручей, начинающийся из-под ледника. В полусотне метров от истока, там, где вода падала крошечным водопадом, была примощена конструкция, похожая на окантовку люка канализации, только тонкая, сделанная из серебристого металла. Рядом стояла пластиковая штуковина с ручкой наверху, от нее к кольцу вел провод.
— Устройство забора воды, ежемесячная профилактика, — Лотта отщелкнула крышку штуковины, на что-то там посмотрела и закрыла вновь, проверила контакты провода, не отошла ли изоляция, — уровень заряда батареи нормальный, все в порядке. Если хочешь, можем задержаться, минут через пять заработает.
Конечно же, Глеб хотел. Действительно, через несколько минут под крышкой раздалось жужжание, окружность превратилась в диск, заполненный зеленоватым еле заметным свечением, и вода, до этого свободно протекающая в отверстие, стала исчезать. Глеб с уважением к гению мысли покачал головой.
— Все нормально работает. Полетели дальше.
Дальше они увидели тренировочное плато – плоский участок ниже по реке. Там было не так пронзительно холодно, как на высоте базы. Лотта направила Глеба вдоль течения и показала ему обрывистый край скалы метрах в десяти над водой. Река здесь уже набирала силу и бурлила, заполняя трещины в породе.
— Вот отсюда знакомые тебе парни с Уровней прыгают в реку. Прыгают и плывут по течению, там водопад и в чаше торчит камень, за него можно зацепиться и вылезти. Один прыгает, второй внизу ждет во флаере. Развлекаются они таким образом.
Глеб зябко повел плечами:
— Это ж какая здесь температура воды?
— Около четырех градусов. Ничего себе так развлечение.
Потом Лотта попросила высадить ее на базе, а самому погонять аэр по намеченному маршруту от сплафорикса. Этим Глеб и занимался вплоть до самого обеда. А за столом был задумчив, напряженно водя зубцами вилки по столешнице.
— Как результаты? – развеяла его молчание Лотта.
— Никак. Плохо. Четыре минуты и ни секундой меньше.
— Да, это много.
— А как вы справлялись?
— Я ее телекинезом подтаскивала, сам понимаешь, это гораздо быстрее, но в нашем случае невозможно.
— Да. – Долгое молчание. – Сколько ты весишь?
Лотта назвала цифру.
— Настрой гравибраслет на этот вес, есть у меня одна идея, сейчас попробую, — Глеб быстро заглотал остававшуюся на тарелке еду и, пока Лотта приносила и настраивала гравибраслет, смотался в медотсек, чего-то там сделав. Потом стремительно исчез. Через некоторое время возвращался еще, что-то искал в мастерских, пытал дядю Ко, возился в медотсеке, и уже к вечеру позвал Лотту:
— Пошли, покатаю. Без тебя никак, вес весом, надо еще и форму учесть.
В ангаре посадил ее на аэроцикл и отвез к Разорванному сердцу.
— Давай моделировать ситуацию. То есть ты ложишься и засекаешь время. Дальше твоя задача не брыкаться, что бы ни происходило.
— Попробую. Хотя аэроцикл – маловероятно, что можно уложиться в нужное время.
Глеб усмехнулся:
— Вот и проверим. На натурном эксперименте. Слезай.
Лотта покинула леталку, растянулась на скале в непосредственной близости от пока спящего куста, включила секундомер в браслете и скомандовала:
— Начали!
И только пискнула в подхвативших ее руках.
Одним резким движением Глеб перебросил ее через плечо и Лотта почувствовала, как ее ноги посередине бедра плотно обхватил и защелкнулся страховочный ремень. Но он уже не имел значения, потому что главным было движение. Движение стремительное, с ускорением на пределе возможности аппарата, падение по плавной дуге, несколько длинных томительных секунд почти полной невесомости, аэроцикл дергается, как подхваченный канатом, ложится на бок, закладывает вираж, отчего центробежная сила до перехваченного вздоха вдавливает Лотту в жесткое плечо Глеба. Дальше Лотта только усилием воли заставила себя остаться в неподвижности и не начать вырываться, потому что Глеб не снижая скорости спрыгнул с аэроцикла и тот, отброшенный толчком, нырком ушел куда-то в сторону. Лотта с полной уверенностью в том, что их сейчас размажет по стене базы, даже не успела закрыть глаза; да впрочем, из положения носом вниз и видно было немного; как той частью тела, что была впереди, спружинила о что-то упругое, их отбросило и под углом внесло в открытое окно. Глеб сложным кувырком через плечо погасил скорость, отчего Лотта, влекомая силой инерции, с его плеча шмякнулась на стол медикона, и Глеб, с размаху упершись ладонями в стол по бокам от нее, навис, пытаясь выровнять дыхание. Щелкнул, расстегиваясь, ремень страховки. Лотта поднесла браслет-коммуникатор с секундомером к глазам. Эмоций было так много, что они теснились внутри, толкались, не давая ни одной вырваться наружу.
— Минута семнадцать. – Лотта спустила ноги с края стола и села. – Глеб, что это было?
— Скоростной спуск, как заказывали, — Глеб же, наоборот, улыбался, как мальчишка, которому удалось удивить старшего товарища.
— Как? Как это было все осуществлено? – Лотта приходила в себя и именно удивление начало пробиваться в ее голосе.
— Ну, траекторию полета рассчитал Дядя Ко, я к расчету непричастен, мое дело только гнать со всей дури. На повороте у базы входим в поле действия энергетического буксировочного троса, настроенного на слабое растяжение. Он натягивается, один конец закреплен на повороте, второй на аэроцикле сзади, аэроцикл разворачивает, при достижении нужного угла поворота срабатывает отключение. Перед окном натянут энергощит, тоже настроенный мягко, как сеть в ущелье, где катались, он пружинит и отбрасывает на середину медотсека. Очень удачно, что его окно выходит наружу. Как я понимаю, оно и было задумано как экстренный вход-выход? – Дождавшись согласного кивка, продолжил:
— Остается самое сложное – не поломать руки-ноги при посадке, поскольку центр тяжести непривычно смещен. У меня правильно получилось с третьего раза, так что прости, шкафчик с лекарствами придется заменить, — он подбородком указал куда-то за спину Лотты. Та обернулась и увидела этот самый шкафчик, вернее то, что от него осталось – металлический остов и кучку его бывшего содержимого, небрежно запихнутого на нижнюю, небьющуюся полку.
— Шкафчик – сущая ерунда, а вот минута семнадцать меня полностью устраивает. В общем, способ найден, остается подождать цветения. Еще осталось три-пять дней, пока можно заниматься чем захочется. Вот чем тебе захочется заняться, к примеру, завтра?
Глеб на некоторое время призадумался:
— Я понял, что у меня пробел во владении длинномерным оружием. Научишь?
— Я тоже не такой уж прям мастер, но основные приемы покажу, не вопрос. Нас все-таки не только рапирам обучали, но и всякой экзотике, чтобы знали, с какой стороны за нее при случае хвататься.
— Превосходно, экзотика – это как раз то, чего мне так недоставало, — Глеб иронизировал, он уже второй день не отваживался спросить – как воспринимать вчерашнее путешествие. А ведь раньше, в своем времени, все было гораздо проще – женщина существовала либо как источник информации, либо как сексуальный объект, либо как совершенно бесполезное, не несущее смысловой нагрузки существо. Исключение составляла лишь Ирина. Лотта же вначале воспринималась как старший друг, а вчера Глеб увидел в ней красивую, вызывающую желание, умеющую себя подать женщину. При этом поведение ее не изменилось ни на йоту, она была так же дружелюбна и проста. Глеб не понимал происходящее, но собственная реакция ему не нравилась, она противоречила его убеждениям.
— Но все завтра, на сегодня ужинать и отдыхать, твой организм пока лучше чрезмерно не нагружать.
— Как скажешь босс.
Автор публикации
