— Не понимаю, я что, удостоилась звания почётного подопытного кролика, только меня забыли об этом уведомить? Ну, так сделайте милость, уведомите! Не забудьте фанфары, шёлковую «дорожку» и звание «Мисс О.С.У.Л.». Вне кастинга. В качестве моральной компенсации.
Шеф, Великий и Могучий, барабанил пальцами бравурный Марш Кротов. Внимательно дослушав раскрасневшуюся от негодования сотрудницу, («Чёрт возьми, а как ей идёт, а!»), господин Кисляев, ой, пардон, пардон – Командор, изменил позу и задел кончиками пальцев сенсор на глянцевой поверхности стола. Послышался мелодичный музыкальный перезвон, и Командор жестом фокусника достал откуда-то из чёрных самшитовых недр своего кабинетного монстра маленький стакан тонкого коричневого стекла в вычурном серебряном подстаканнике. В стакане был знаменитый крепчайший чай, рецепт которого Шеф в какие-то совершенно лохматые времена своего буйного студенчества привёз с психологической практики в каторжных колониях особого режима на иридиевых рудниках скованной адскими морозами и вечными льдами планетки Эпулари. «Чёртов эпатажник, позёр!» — подумала Алиса, пока переводила дыхание, и собиралась было продолжить монолог, но спокойный, ровный, даже немного вкрадчивый голос Командора, казалось, лишил её одновременно дара речи, воздуха, а заодно и права вообще открывать рот.
— Дорогая, я бы не стал Вас просить, ибо вам так несказанно идёт этот праведный румянец – но, увы! Мы на службе, рабочие интересы – превыше всего, а посему – сделайте милость, успокойтесь. Поберегите нервы, они не регенерируют даже у самого лучшего и самого очаровательного инспектора О.С.У.Л. Тем более, Вы ведь знаете, что всё равно потратите их напрасно и не измените абсолютно ничего.
Алиса вскинулась, приоткрыла карминовые губы, набрала в лёгкие воздуха… И выдохнула его обратно. Серая стальная плита его взгляда, ледяного, как полярная шапка той самой Эпулари, которой было обязано своим происхождением дьявольское пурпурное зелье в стакане Шефа, навалилась на Алису, превратив её из гордой красавицы – Инспектора по особо щепетильным делам – в маленькую беззащитную девочку-простушку, мысленное пространство которой едва начинало распространяться дальше продажи коз и собирания полузнакомых трав на лесных полянах. Нет, ну, вот как он умел такое, а? Как можно всю решительность, весь внутренний напор, под которым с первой атаки капитулировали короли, философы, мастера Дзен – погасить в один миг, в зародыше, одним-единственным взглядом, каким могут смотреть только бесчувственные камни, отсчитывающие столетия, словно секунды?
— Ну, вот, чудненько. Итак, повторю задание. Редко это делаю, заметьте. И ещё реже даю кому-то задания устно. Это означает – запомнить. Дословно, до интонации, ибо может оказаться важным даже это…
На следующее утро Алиса, как обычно, прошла комплекс упражнений, потратила двадцать минут на душ, пятнадцать – на завтрак, и ровно в девять-тридцать была в «обезьяннике». Предстартовая гостиная была мягко освещена утренним солнцем и предоставлена в полное распоряжение Алисы на ближайшие полтора часа… Это она так думала. Но, как и большинство помыслов Шефа, планы относительно этого задания оказались непредсказуемы. В кожаном кресле возле торцевого окна сидел Ольгерд. Про себя Алиса, конечно, звала его Олегом. В лицо – никогда. Ольгерд весьма трепетно относился к своему имени, родовому дереву и прочей условной чепухе, и страшно обижался, когда кто-то допускал малейшие искажения в обращении к нему. Ольгерд был уже в комбезе, оружие и биоэнергетический зонд пристёгнуты к поясу.
— Привет, Ольгерд, — бросила Алиса и пошла экипироваться и получать маршрутную карту. Когда открыла дверь в коридор, к удивлению своему обнаружила там Командора. Он стоял, облокотившись на подоконник. В левой руке был неизменный подстаканник со стаканом эпуларского чая. Откуда он их берёт – из стен, что-ли, вытаскивает своим убойным взглядом? Шеф поднял руку в приветствии – и одновременно в призыве не задавать лишних вопросов.
— Идёмте, Алиса. – Без дополнительных пояснений, (впрочем, как и всегда!), Великий и Могучий скрылся за дверью инструктажной. Алиса зашла следом, закрыла за собой дверь. – Садитесь. Шеф кивнул на кресло возле журнального столика.
— Будь я даже вполовину столь же высокородна, как Ваше… — начала Алиса едкую фразочку, вычитанную в каком-то приключенческо-историческом романе.
— Молчать! Сесть, я сказал. Шутки кончились, спецагент Траум. Итак, задание Вам известно. Сейчас Вы получите маршрутные указания. А затем я ознакомлю Вас с новейшим экспериментальным прибором, созданным на основе изобретений того, кто является целью вашего поиска.
Через несколько минут, понадобившихся для усвоения информации из мнемографа, Алиса держала в руках чёрный полированный предмет, больше всего похожий на маленький кабачок, выточенный из обсидиана.
— Хронореверс. Прибор экспериментальный и далёк от совершенства, но он способен удерживать в памяти последнюю точку вашего пребывания в пространстве-времени и вернуть Вас туда. Действие прибора однократно, достичь большего пока не удалось. Очень надеюсь, что в скором времени улучшить его нам поможет сам Изобретатель. Чтоб задействовать прибор, достаточно неподвижно встать в любой точке концентрации временного поля, отличной от нулевой – то есть, фактически, в любой точке пространства-времени, из которого Вы хотите уйти на предыдущую «пересадочную станцию», и крепко сжать прибор в руке. Дальше всё произойдёт автоматически. Говорю сразу: в состоянии ли он будет вытащить, скажем, двоих – понятия не имею, прибор никто не проверял в деле, Вы – первая. Гордитесь. Ваш сопровождающий Наблюдатель – Ольгерд. Как всегда, он не станет ни во что вмешиваться, но будет обозначать точки отсчёта и обеспечивать надёжную связь с ними, таким образом страхуя Ваше возвращение. Всё. Теперь – в путь. И да поможет вам Время.
Та-аак… Теперь и во времени будут эти вечные назойливые сопровождающие наблюдатели. Очаровательно! Алиса молча просверлила Командора взглядом, вложила хронореверс в подсумок, висящий на левой стороне пояса, повернулась «кругом» и вышла, стараясь держать осанку, как минимум, королевы.
В «обезьяннике» пахло озоном и стояло низкое ровное гудение – разогревались двигатели аэроциклов и блоки питания хронотранса. «Трамвая», как звали его не многие посвящённые. Аэроциклы уже стояли в цапфах стартовой камеры. Алиса кивнула Ольгерду, кивок в ответ, напарники забрались в сёдла машин, пристегнули «упряжки», вставили маршрутизаторы в слоты панелей управления и одновременно перевели ключи в положение «Старт». Гудение переросло в гул, заполнивший всё слуховое пространство, и окружающая действительность потонула в малахитовых разводах Межвременья.
Алиса мысленно «просматривала» маршрут, пытаясь угадать, пройдёт ли всё гладко на этот раз, или, как обычно, где-нибудь будет поджидать очередная зад… Очередное непредвиденное стечение обстоятельств. Прямого вектора в пространство-время, где живёт алхимик, маг, поэт и учёный в одном флаконе – Лебош Лютенвальд – проложить не удалось. Однажды мир этого Пакета посещать уже доводилось, и с построением вектора была та же петрушка. Две «пересадки», одна – в отдалённой нейтральной области «лестницы Шаданакар», далее – приграничный мир уже искомого пакета, и только потом – точка прибытия. Рискованно. Ну, а когда у нас увеселительные-то прогулки были… Больше всего её смущал «Шаданакар». Войти-то туда никогда ещё проблемы не составляло, а вот вместо целенаправленного выхода выскочить через «слепую зону» — ничего не стОило. И тогда если на что-то и останется надеяться, так это на новоиспечённую диковинку, хвалёный «хронореверс»…
На удивление, Шаданакар проскочили на одном дыхании, словно с горки на санках. Нужный проход сосредоточился в континууме тютелька-в-тютельку, секунда в секунду. Аэроциклы рванули на форсаже, неделимым тандемом. В расщелину вошли крайне удачно, но тут машина Ольгерда покачнулась, задела стабилизатором пузырчатую гелеобразную псевдоматерию стенки и развернулась наискосок, теперь уже бороздя обе стены – одну носом, другую кормой, оставляя на субстрате первородного Безвременья рваные хлопьеобразные следы, тут же затягивающиеся бурой плесенью Хаоса. Алиса до боли сжала рукоятки управления, стараясь не запаниковать, не рвануть машину в сторону, не начать торможение. Сзади послышался электрический треск. Субпространство континуума озарила ослепительная вспышка. Экран заднего визора, адаптировавшись к свечению, сравнимому с сиянием сварочной дуги, показал обозначившийся неверный, струящийся контур «слепого» портала. Алиса вжалась в сиденье аэроцикла и замерла, направив всё – усилие, мысли, желания – лишь на одно: удержать направление, не сместить рукоятку ни на миллиметр. Долей секунды для включения фиксирующего штурманского бота уже не было, отпусти рукоятку – и ты межвременной Робинзон… Сзади раздался высокий металлический визг, свет портала на мгновение померк: потерявший управление аэроцикл Ольгерда неуклюже, боком, продолжая коверкать и взбалтывать «кисель» стены, входил в «слепой» портал… Глухой утробный хлопок – и всё кончилось. Свет погас мгновенно, как и появился. От контура портала, поглотившего машину напарника, не осталось и следа. «Вот тебе и Наблюдатель…», с запоздалым страхом и неожиданной грустью подумала Алиса. Тут перед носом её машины обозначилась точка, стремительно разросшаяся в чёрный квадрат, украшаемый росчерками алых, лимонных и голубых молний, послышался характерный чавкающий звук, подобный звуку открытия вакуумной камеры… Слава Хроносу, выход! На секундомер Алиса посмотрела, только когда передняя часть машины уже погрузилась в густую ночную тьму портала. Прибор показывал опережение графика хода на тринадцать миллисекунд, и с каждым мгновением значение увеличивалось. Согласно расчётному графику, в момент прибытия на последней «пересадочной станции» должен быть разгар дня.
Едва Алиса миновала «мембрану», ночь вокруг взорвалась воем, свистом, выстрелами, разрывами, криками, и бог весть, чем ещё, что сознание просто уже не успевало «переварить». В точке выхода кипело сражение, похожее на боевую массовку из второсортной бюджетной киноленты. Действующих лиц Алиса различить не смогла – всё кружилось, куда-то неслось, мелькало кляксами броских, аляповатых пятен неестественной чистоты и яркости. На долю мгновения пространство озарила огневая вспышка, двойной алый луч прорезал воздух наискосок, Алиса скорее рефлекторно, нежели сознательно, успела отдёрнуть руку – левая рукоятка управления превратилась в маленький факел… Система безопасности сбила огонь, но от рукоятки осталась бесформенная, оплавленная культя… Вверху и справа, метрах в тридцати, мелькнула крылатая белая фигура, Алиса с запозданием поняла, что это была женщина, закутанная в белое, с двумя серповидными крыльями по бокам… Вокруг женщины закружился плотный, заметный невооружённым глазом вихрь, внутри которого плясали короткие синие молнии разрядов… Алиса машинально вдавила кнопку экстренного перехода в следующую Точку, но индикатор пискнул и мигнул красным – недозаряд, нужно ещё какое-то время… А его не было: из вихря, всё ускоряющегося вокруг «белой леди» и сделавшего её почти неразличимой, ударила длинная, ветвистая молния с явными признаками тремора, и, распадаясь на отдельные, тонкие, мелко дрожащие стрелы-лучи, понеслась к аэроциклу. Алиса выхватила «обжору», сразу потеплевшего от прикосновения, и направила тупую воронку раструба на молнию. «Обжора» чавкнул, легонько дёрнулся, панель засветилась белым, плавно «перекрасилась» в голубой, затем – в жёлтый… Великий Космос, да откуда ж тут столько энергии-то! Боковым зрением девушка увидела другую фигуру, тоже женскую, эффектно обтянутую вырвиглазно-зелёным комбинезоном с такой же жёлтой вставкой посередине… «Из спортзалов не вылазит, стерва, когда не играет в сверхзвуковой истребитель!» — оценила Алиса подчёркнутые комбинезоном безупречные формы… Женщина, крича что-то неразборчивое, бросилась наперерез «шаманке» со смерчем и молниями, но в этот миг впереди, окутанное удушливыми серо-чёрными облаками, поднялось нечто, напоминающее кошмарное видение из детской страшилки: не то робот, не то голем, вытесанный из камня и украшенный металлическими элементами… Синий и белый цвета безвкусно, но устрашающе сочетались на его то ли одежде, то ли броне с чем-то ещё, с чем – Алиса разобрать уже не смогла, ибо голем пафосно поднял суставчатую, толстую, как объевшаяся анаконда, руку, которая метнула в направлении аэроцикла белёсо светящийся, извивающийся бич. В душный ночной воздух громоздко посыпались валуны низкого, рокочущего смеха. Мозг Алисы находился на грани отключения – настолько неправдоподобно, картиночно, мультяшно выглядело всё происходящее. Как при замедленной съёмке, Алиса увидела мерзкое, агоническое движение бича-щупальца слева, у самого борта машины. Тут сзади беззвучно ударили две широкие малиновые ленты – «Лазер», — успела подумать Алиса. Впереди, над скрытым клубящимся дымом корпусом голема, выметнулась плазменная вспышка, смех захлебнулся, бич рухнул куда-то вниз. Навалилась удушливая волна отвратительного, тяжёлого запаха. Голем ударил в ответ лазеру чем-то, проассоциировать что Алиса уже не успела: сознание косо скатилось в спасительную тишину обморока. Она уже не видела, как индикатор на панели перекрасился в зелёный, и как подбитый, дымящий, как труба крематория, аэроцикл, сжигая в реакторе последние крупицы распадающегося плутония, вошёл в мерцающий ореол открывшейся щели.
Автор публикации
