Иногда проводы бывают лучше встречи.
Ратуша. Макс.
Вельхо, раздумывавший о чем-то над своим рукавом, взгляд от этого рукава оторвал и обратил внимание на меня:
— Ты о чем?
— Ну пустовато тут на мой вкус. Ни коврика завалященького, ни статуй, ни фонтанов.
И штанов. А главное — еды или чего-то, на что ее можно купить в нужном количестве. Останется Славка драконом или обернется обратно, без еды он просто не протянет. Вот же влипли, спасибо одному вруну, черт его дери.
Терхо уставился на меня с интересом. Так, будто я бутылка с незнакомой выпивкой — и вот досада, пока нельзя пробовать!
— Ты иногда такое говоришь… — наконец ухмыльнулся он. — Прямо будто низка на тебе сразу проступает.
Еще и выделывается. Видали? Я мрачно уставился на заразу, из-за которого мы влипли круче прежнего и даже ноги унести нормально не в состоянии:
— Кто?
— Низка, — парень вздохнул, отвел глаза и принялся рукав раскатывать, пряча свои значки. — Такой знак магический. На преступивших вешают, если преступления небольшие. Или наоборот, если большие, но сам преступивший не сидит под запором, а сбежал и теперь перед ним «пять дорог да пятьдесят тропинок». Смысл в том, что знак проступает, если человек сталкивается с любой магией.
Ну-ка, ну-ка… это то, о чем я думаю?
— Как же его вешают, если человек сбежал?
— Ну, если от человека что-то осталось — скажем, любимая вещь, его обувь, если ношеная, его расческа с волосами… что-то такое, в чем его сущность отпечатана, то для хорошего вельхо не проблема сформировать низку и «толкнуть» ее в пространство — дальше она ищет преступившего сама.
Похоже, то.
— И что, быстро находит?
Новое осложнение. Что ж, еще один аргумент в пользу того, чтобы не попадаться.
— Конечно, — не утешил меня вельхо. — Она ведь не сторожа, не искатель, ей отдыхать не надо. А когда найдет, то незаметно налипает на человека, и теперь, когда он соприкоснется с любой магией — ну там, арку на воротах проходить будет, вещь вороженую тронет, мимо дома вороженого пройдет — знак загорится. И всем видно будет: беглый преступивший идет. Любой вельхо должен тут же его схватить. И не только вельхо…
— И что, спрятаться никак?
Терхо с чего-то помрачнел.
— Есть способы… — туманно высказался он. Подумал и принялся рукава закатывать обратно. — Но они трудные. Так вот, ты вообще осторожный, но иногда говоришь такое, что и низки не надо. Сейчас, например…
— Разговор не переводи? — нажал я. — Как избавиться от этой твоей низки?
— А тебе зачем?
— На всякий случай. Ну? Вперед, напарник, не жмотничай с секретами. Сам же помощь предложил. За язык тебя не тянули…
В точку. Вельхо, только что демонстрировавший мне ехидную улыбочку сорта «меньше знаешь, крепче спишь», моментально сник. Даже как-то поежился. И руки, открытые уже до локтя, растирать принялся. Словно разом почувствовал, как тут холодно и каким сквознячком тянет с приоткрытой дверцы на крышу. Кажись, я нарвался на что-то действительно секретное. И что? И ничего. Нефиг скрытничать, давай долги отрабатывать, раз рвался.
Напарник явно уловил, что от рассказа не отвертишься.
— Видишь ли, у нас об этом не принято говорить. Даже со своими это как-то… м-м-м… нехорошо обсуждать. Разве что шепотом и с оглядкой, — он понизил голос, как живая иллюстрация к собственным словам. — Но так бывает… иногда среди магов попадаются… их называют ренегаты. Им как-то удается обойти Зароки, которые принимает на себя будущий вельхо. Сеть Зароков уже несколько раз меняли из-за этого, но кто-то все равно находит лазейки, чтобы… чтобы сделать то, что запрещено. Если найти такого ренегата, то он не только низку снимет. Он может многое сотворить. Сделать и продать яд, например. Наложить знак, который не лечит, а убивает. Или… не знаю, всякое бывает. Ренегатов мало, если их обличают, то судят строже, чем обычных преступивших.
— Убивают, что ли?
— Обычно да. Раньше запирали в теле силу и судили, как всех, тогда был шанс пережить отмеренное наказание и жить как люди, то есть обычные люди. Но потом одного так наказали, а потом его сообщник смог этот запирающий знак разрушить, и ренегат вернулся. Долго ловили. Почти двадцать лет. А он как зачарованный на неуязвимость — то в одном месте появится, то в другом. Народу столько полегло…
Что-то мы куда-то совсем не в ту степь забрели. Нужна мне была, спрашивается, эта тайна? Ладно, секрет и секрет, жрать не просит, карман не тянет. Пусть его. Одно непонятно: почему эти внутрисемейные разборки правильных магов с неправильными — такая жуткая тайна? Подумаешь, тут оборотни в погонах… то есть в мантиях. И что? Такие везде есть. Даже в самой демократичной демократии (пальцем тыкать не будем, ага?). Стоит на это сейчас время тратить?
Постараемся мыслить по-деловому.
— В смысле, если на меня повесят низку, то надо будет найти этого ренегата и убедить его помочь ее придавить. Или…
Терхо резко вскинул голову, в темных глазах метнулась паника.
— Или мне не надо будет его искать?
Терхо-то у нас теперь кто? Уже ренегат или еще нет? Где бы взять справочник по вельховским заморочкам?
— Далеко — не надо, — с вымученной улыбочкой заявил Терхо.
Ага.
Ясно. Ладно, сделаем морду кирпичом и сменим тему, пока мой напарник снова не ударился в панику-истерику. Послал же бог напарничка… Да на его фоне Славка — скала. И свой к тому же, более-менее понятный. Не врет, иллюзиями не кидается, не раздумывает по часу, сдать тебя или не сдать. А тут каждый раз как ежика ищешь… наощупь, в болоте со змеями. И не знаешь, уколют тебя раньше или ужалят? Ладно, оставим пока это ренегатство в сторонке.
— Все понятно. Одно неясно: при чем тут я и этот офис?
Вельхо воспринял перемену темы с заметным облегчением.
— Ни при чем. Ты просто сказал: бедненько. Сразу видно — чужак. Видно, что не привык к традициям. Это совсем не бедное помещение, тут все наоборот. Не знаю, как с этим там, откуда вы родом, но тут безопасная земля всегда дорогая, даже в деревнях. Разве что в ничейных землях поселишься бесплатно. В смысле, там тебе еще и приплатят, за опасность. Но там еще попробуй проживи. А в городских стенах земля на вес золота. Потому и строят дома с узкой нижней частью, а расширяются они уже выше, на уровне 3-5 этажей. И комнаты довольно плотно заставлены по этой причине: пространство жилья ограничено, Вот и используют любую димерку. А здесь смотри какой зал. Здешний хозяин словно подчеркивает: здесь живут очень состоятельные люди, способные потратить столько места на помещение, куда будут приходить лишь временами.
— Дичь какая. Что, голые стены — это и есть типа здешняя красота?
— Не совсем. Наверняка здесь еще и вложения есть. Хотя дело, скорее всего, в другом…
— В чем?
Местную жизнь надо знать.
— Не знаю. Про Поднятых я вообще мало знаю. Говорили, что перед службой у нас будет курс дополнительных лекций, как раз про требования к новым принятым. Еще один из тостов в тот вечер был про то, чтобы подольше их не слышать… — парень качнул головой и невесело хмыкнул.
— Подольше получилось, — кивнул я. — Ну что, двинули потихоньку?
— Подожди! Так и пойдешь?
— Есть проблемы?
— Как тебе сказать, — мой напарничек неторопливо крутил между пальцами какую-то нитку с узелками. — Ну если не считать то, что это Дом Правления… и если забыть, что тут на каждом шагу должны быть сигналки на вызов вельхо… — еще пара узелков. И еще один… — и если не думать про самого Поднятого… то в остальном, пожалуй, нет.
Я чуть не сел где стоял. Нет, всякое, конечно, бывало… но чтоб влезать с целью грабежа в дом губернатора или мэра — до такой наглости я никогда не доходил. Мои амбиции оканчивались на супермаркетах. С другой стороны — а куда денешься. Тут, по крайней мере, пусто. Пока.
— Супер. Мне только мэрию взломать не хватало!
А Славке — на нее приземлиться. Да что ж за непруха такая? Как проклял кто…
— Зачем взламывать? Сейчас поисковым проверим, и все! Если пусто, спокойненько пойдем.
Веревочка в узелках извивается в пальцах, как живая. Перехватив мой взгляд, Терхо хитро подмигивает и прижимает ее к запястью. Очередной значок вспыхивает, янтарный свет мгновенно впитывается в нить, медленно переливается в узелках. Наконец гаснут и они.
— И?
— Сейчас-сейчас… вот, смотри, — тон у мага почти довольный.
Точно отвечая на неслышный сигнал, веревочка на его раскрытой ладони начинает шевелиться. Конец с самым крупным узелком поднимается, как головка готовой броситься кобры.
— Эй-эй…
— Это не эй, а поисковые чары. Они умнички, они нам сейчас ближние комнаты проверят… — ласково воркует ненормальный вельхо, наглаживая свои «чары». На вид змейка-змейкой, да еще узловатая, будто питончик, наглотавшийся мини-кроликов. — Мы так еще в первые годы обучения баловались, сладости искали.
Я вспоминаю про пугалки для девчонок, что творили малявки-вельхо, смотрю на ожившую веревочку (крохотные глазки-точки «чар» смотрят на меня так, словно надеются дыру проткнуть) и тихо радуюсь, что я не маг. Пожалуй, в нашем детдоме было не так уж плохо…
«Кобра» наконец срывается с его ладони и, напоследок обварив меня взглядом, поднимается под потолок. Пара секунд — и она выплывает из зала. Ни хрена себе разведчик.
— Видишь, как полезно с магом ходить?
— Нет слов.
Полезно, спору нет. Самое то. Если не рехнешься.
— А Поднятые — это типа местная знать?
— Нет, знать — Возвышенные. Им достоинство по роду может передаться, правда, ненадолго, срок наследственного Возвышения два поколения вроде. А дальше достоинство снова надо зарабатывать на службе. А Поднятые — это кто его выслужил. Или служит сейчас, понимаешь?
— Чего непонятного…
Про это и Эркки когда-то рассказывал, и Славка прояснял. Обшество здешнее устроено, как и везде почти, по типу пирамиды. Только на вершину пирамиды (или поближе) можно взобраться не деньгами и не потому, что титул по наследству перепал, а службой. Вроде наших чиновников, по крайней мере, я так понял. НО! Если Поднятый (то есть основательно продвинувшийся на этой самой службе) что-то сотворил очень правильное, то мог получить звание Возвышенного, то есть стать вроде как дворянином стать, с привилегиями.
Такое наследственное достоинство было не навсегда: дети Возвышенного еще имели право так называться, а вот внуки уже нет, им все предстояло зарабатывать по-новой. Поэтому особо такие потомки не ленились и не наглели по типу золотой молодежи. Даже это самое второе поколение. Всем было ясно, что папино крылышко — до поры до времени, а достоинство надо зарабатывать самим.
Интересно, а местный Поднятый — он какой?
Это был самый дикий мой поход на дело за… да за всю мою жизнь. Снаружи в стены мрачно долбился шум растревоженной толпы, а тут было темно, тихо и пусто, и змейка поисковых чар кружила над головой, как дополнительный светильник. От ее неровного света виднее не становилось — наоборот, то пропадающие, то вдруг резко вырастающие тени сбивали зрение и заставляли видеть ямы и ступеньки там, где их отроду не было.
Еще меня зверски бесили «вложения».
Помните, вельхо сказал, что в по-настоящему богатых домах предпочитают обходиться минимумом мебели и украшений? А в случае праздника или когда выпадает необходимость кому-то пустить пыль в глаза, то зовут магов, и те превращают комнату во что пожелается хозяину. Оказывается, самый писк, если такие чары крепятся на комнату заранее, как иконки на рабочем столе компьютера. Кликнешь — и развернутся. Видимо, местный Поднятый или кто он там, был чуть ли не фанатиком этих самых вложений. Потому что напихать их в коридоре мог только полный придурок… или этот самый фанатик.
Когда от простого прикосновения к двери та вдруг моментально выросла раза в три, обвесилась цветными колокольчиками и приветливо засветилась, я чуть не обратился с перепугу. А Терхо прыжком назад с места преодолел метра полтора и выставил руки, переливающиеся этими значками, как новогодняя гирлянда. К бою приготовился, ага.
Потом по стенкам весело поползли какие-то веточки и ленточки, и вельхо облегченно выматерился. А я, соответственно, успокоился. Так как смысл не-матерных слов сводился как раз к тому, что нечего эти такие и сякие вложения пихать в… словом, куда попало. Нашли, мол, место для похвальбы, **** Поднятые, чтоб их подняло еще выше… и оттуда уронило на скорости.
Секунд тридцать я послушал. Потом надоело.
— Кончай шуметь. Чего разоряешься, сам же говорил, что они тут есть, чары твои.
— Но не такие же!
— А что не так?
— Праздник, чтоб его… — вдруг тоскливо проговорил вельхо, озирая заросшие веточками стены, пушистый ковер на полу, игриво перемигивающиеся звездочки. — Я и забыл… Праздник же вот-вот. В такие дни все дома украшают по полной. Теперь тут что угодно может быть. Включая драконов.
— Еще не хватало. И что, все такое? В смысле, глючное?
Терхо призадумался.
— Ну… еда может быть настоящая.
— А как понять? Все трогать, что ли?
— Э-э…
По физиономии Терхо утвердительный ответ читался ясней, чем буквы М и Ж на стенке. Только буквы не выглядели такими несчастными.
Это сколько всего перетрогать придется?
Площадь города. Пало.
Последнего драконолова искали целеустремленно и шумно. Шумно, так как разумность объекта представлялась сомнительной, а значит, методика его поимки не особенно отличалась от способов отлова животных: шуметь, пугать, выгонять из укрытия, а там уже и ловить. Настороженные вельхо напряженно озирались по сторонам, подвешивая на знаках всевозможные ловушки. Судя по тому, во что превратились остальные (оживленно машущие конечностями в бесплодных попытках объясниться), ненайденный пока охотник мог представлять собой что угодно, любой возможной формы, расцветки и размера. А если оно летающее, то искать его вообще можно до явления разумных драконов. То есть до бесконечности.
Пало мрачно подсчитывал потерянное время — внизу вельхо явно были нужнее, чем здесь, тем более, людей запертых в своих комнатах, только начинали освобождать и никто не знал, какая помощь нужна им. Но оставить здесь одних местных вельхо было невозможно — те хоть и были преисполнены энтузиазма, но дисциплины у них пока не никакой. Как лечить пострадавших и что с ними вообще стряслось, никто не понимал (а понять очень хотелось), поэтому юноши постоянно отвлекались от процесса собственно поисков и переходили к спорам о причинах такого превращения и вероятности превращения обратного…
С первого и второго этажей постоянно приходили новости о количестве найденных в гостильных комнатах людей и состоянии их здоровья. Новости закономерно напоминали бред, хотя увы, таковым не являлись:
— В номере 7 полно бабочек. Что хозяева? Ничего, сидят, любуются. Нам бабочки не нужны? Редкий вид, «солнечная капля», парочку обещают подарить бесплатно.
— Номер три не отзывается. Он вроде как пустой по записям, но там что-то такое шуршит и царапается… нет, не проверяли… а вы защиту от змеиссов не покажете? На всякий случай.
— А у нас на втором дверь перекосило так, что не откроешь. А изнутри грозят, что если мы, поганые скелеты, посмеем сунуть свои поганые кости в их комнату, то нам и саваны больше никогда не понадобятся — он, хозяин Михоль, теперь умеет столами кидаться, и мало нам не покажется, поганым… дальше говорить? Какой номер? А там нет номера…
На этом фоне сообщение, что жильцы четвертого этажа видят на крыше соседнего дома дракона, сначала не показалось Пало достойной особого внимания…
Ратуша. Макс.
Празднично украшенное деревце, чем-то смахивающее на ивушку, но с мягкими пушистыми листками. Драконья стая (каждый дракон — сантиметров десять), выпархивающая из-за угла. Связка блестящих копченых колбасок и толстые крупные бублики такая же обманка, как и все остальное. Коридор, две комнаты, почему-то незапертые, кабинет какой-то шишки… Все открыто, все украшено. И все бесполезно.
Думаю, то, что получилось дальше, произошло именно из-за этих праздничных «вложений». То есть из нашей привычки тупо трогать все попадавшееся на глаза, чтобы убедиться — не настоящее.
Под очередным прикосновением — вязка каких-то плодов, похожих на чеснок, но рыжий, цвета лука — руку будто обожгло холодом. Ладонь кольнуло так, будто туда запустила хоботок пчела, причем жало у нее было со встроенным сверлом. Я вскрикнул и отдернул руку.
— Макс, что?
Все «вложения» на стене: чеснок, сухие бугристые стебли, дикий бантик из зеленой ленточки — быстро таяло, словно растворяясь в воздухе. Оставляя очередную деревянную панель в рост человека пустой.
Потом что-то сухо щелкнуло, и панель откинулась назад, открывая темный проход…
Первое, что я почувствовал — тепло.
И замер, удивленный. В этом ненормальном мире мне всегда было холодно, я постоянно мерз от любого ветерка и, если б это было можно, путешествовал бы только в обнимку с печкой. Даже когда влез в драконью шкуру. Мерзнуть перестал, но и тепла особого не чувствовал, просто привык, что ли…
А эта каморка встретила меня волной теплого душистого воздуха. Запах, чем-то очень знакомый, мягко коснулся лица, и почему-то очень захотелось закрыть глаза. Закрыть, про все забыть, вдохнуть, почувствовать…
Здесь очень спокойно, совсем спокойно, так, как не было очень давно, очень — с вечеров у дедушкиной лампы, когда мы вместе читали «Остров сокровищ», с тех зимних утренников, где мама играла Снегурочку, а я маленького снеговичка, и мы были вместе целыми днями, и она никуда не спешила, а была веселая и еще не болела… я очень долго не вспоминал ее такой, я совсем ее не вспоминал… мама…
Спокойно и совсем не больно от проснувшейся памяти, совсем.
Не больно.
Так легко дышится…
— …ты… — откуда-то издалека доносится голос чародея. — …ма… ойти…
Я слышу и не слышу. Я вижу другое. Мамино лицо. Ее улыбка — так, которая только для меня — светлая и немножко виноватая. Всякие самоделки в подарок, вместо фирменных игрушек — то, что я когда-то так любил, то, что потом злило, заставляло завидовать. Мол, у всех одноклассников все понтовое, как из рекламы, один я такой неудачник.
Придурок.
Как же я не видел тогда — меня любили. Любили как умели, но по-настоящему. Кому-то в мире было дело до меня, именно до меня, а не до того, что на мне надето и серии моего ай-пада…
Я не могу сейчас даже злиться на себя за ту прошлую тупость — злости нет. Нет холода, нет досады на Славку и недоделанного мага с его дурацкими метаниями, нет страха. Ясно, спокойно и удивительно легко на душе.
Вот бы так и осталось.
— …неж… э.. ть!
Нормальное зрение вернулось. Точнее, в него вплыло лицо Терхо. А похудел за то время, которое с нами мотается. И на физиономии больше нет того выражения «камикадзе общается с презренными захватчиками, к каковым даже военные хитрости применять недостойно». Совсем другой взгляд, и дело вовсе не в фингале под левым глазом, просто глаза эти по-другому смотрят. И он явно далек от моего спокойствия. Чуть ли не прыгает рядом. И что его так растревожило, интересно?
— Эй! Макс, ты что? Что с тобой, Огненный?
А что со мной? Со мной все хорошо. Кажется…
— Ничего. Что ты сказал?
— Я говорю, что тут все пропахло снежниками. Это неспроста.
Снежники…
Серебристые цветы, растущие прямо на снегу. У того горного поселка. Точно! То-то мне запах знакомым показался! Снежники…мне еще тогда не хотелось с ним расставаться, я так и нес один с собой. Здесь пахнет именно ими! Только… сильнее.
И неудивительно — вот же они, целая оранжерея вдоль стен. Два ряда ящичков кольцом опоясывают комнату, в одной бодро щетинится зелеными листиками рассада, в другом светится, переливается серебром, живым ручьем мерцают они, снежники.
— Почему неспроста? — какой чужой и далекий у меня голос. Как нестерпимо хочется подойти, коснуться… Мне почему-то кажется, что эти лепестки будут теплыми… мягкими… и я помню, как они словно ластятся к пальцам…
Что-то в этом было. Снежники и драконоверы. И то, что в горах эти странные цветы были высажены буквально у каждого жилья. Драконоверы — и цветы, от которых яснеет в голове.
И приходит в себя замордованная девчонка. И мы со Славкой тогда первый раз поговорили нормально, без дури.
Там, в подвале.
Я по-новому всмотрелся в цветущие снежники. Интересные цветы. Может, потому их и сажают у домов? Они проясняют сознание? Или обеспечивают релакс? Только драконам — или людям тоже? Спросить бы у того, кто их посадил, жаль времени нет. Интересно, он обидится, если я прихвачу парочку? Для… ну хотя бы для экспериментов. А может, и не только.
Я тряхнул головой.
Собственная мысль неожиданно показалась дурацкой. Неуместной, как… как клешни у бабочки. В этом странном ощущении спокойной ясности как-то некрасиво выглядит моя собствнная жадность. И почему у меня на все хорошее моментально включаются хватательные рефлексы? И не хомяк вроде…
А кто? — хмыкнул кто-то внутри (видимо, проясненное или нет, мое сознание оставалось тем же ежиком и за неимением других готово было колоть само себя) — Он и есть. Чуть что увидел — сразу цапнуть. А потом либо пригрести себе, либо продать с выгодой. Ты осмотрись, осмотрись вокруг — вдруг еще чего полезного отыщешь?
Цыц ты!
— Сектанты с ними носятся, — не подозревающий о моих внутренних проблемах Терхо честно держал обещание информировать приблудных драконов по всем вопросам. — Драконоверы. Неужели мы натолкнулись на еще одно их логово? И где, в городской ратуше. Любопытно-интересно, кто ж у нас подался в сектанты. Неужели кто-то из правящей верхушки?
Нет, на людей, похоже, снежники так не действуют. Или наоборот, действуют не так. Смотри ты, радостный какой.
— А тебе с ними тоже бороться положено? Как с драконами?
Терхо притормозил. Восторг охотника, обнаружившего дичь, поутих. На круглом лице медленно проступило выражение «мыслю, прошу не мешать».
— Э-э… не совсем. Ими вообще не Нойта-вельхо занимается, а королевские искари.
Этого только не хватало.
— Вот они пусть и ищут. Лучше посмотри, нет ли здесь штанов.
— Да где тут искать? — прошипел Терхо. — Все ж на виду!
— Да хоть на потолке!
Под бурчанье мага (тот послушно занялся поисками, но высказывал явное сомнение в существовании искомого предмета в этом тайнике) я наконец смог осмотреться.
Да, штаны здесь и правда найдутся вряд ли — предполагаемое логово драконоверов было наполнено другими вещами…
Комната-тайник была невелика — метра три в длину и ширину. И напоминала она… пожалуй что и правда, святилище. Три стены — справа, слева, впереди — украшены фигурами драконов. Не одинаковых, разных. Справа — темно-алый силуэт в окружении золотых капель. И он не сидит, не валяется поверженным — неизвестный художник нарисовал дракона в полете. Крылья распахнуты, голова на красивой длинной шее приподнята, словно дракон готовится к набору высоты. А перед ним горит в пять цветов радуга, и отсветы играют на алой чешуе.
Впереди, прямо перед нами, замер в полете второй дракон, золотисто-зеленый, такой счастливый и радостный, будто окружающая его рамка из зеленых листьев — самое прекрасное на свете зрелище.
Третий, справа, был попроще. Он купался в снегу и знакомых серебристых цветах. Снег был нарисованный, дракон с его серебристой, точной выточенной, фигурой — тоже. Бело-серебряная цветочная кайма у подножия фрески смотрелась как продолжение рисунка. Красиво. И странно. Значит, здешняя секта молится драконам. Жаль, жреца (или кто у них тут?) не нашлось. Как бы он отнесся к появлению «богов»? Поделился бы штанами или пристроил на алтарь?
Дурак и мысль дурацкая. Да что со мной? Почему опять хочется вскинуть иголки и зашипеть? Все ведь хорошо. Почти…
Потому и шипишь. Отвык ты, Макс, от «хорошо», вот и ждешь подлянки, правильно тебе когда-то Славка пытался мозги на место проветрить, не вышло. Поэтому он — дракон и человек, а ты… в лучшем случае драконохомяк. Ну и ладно. Ищи свои штаны и потом не рычи, что мир паршивый. Не только от мира все зависит…
— Сектанты, значит? — голос опять прозвучал глухо.
— Вроде того, — Терхо все-таки нашел, где покопаться — единственная стена без рисунков, так, что с дверью, была, оказывается, завешана занавесочками, и за каждой занавеской таилась ниша. — Живут общинами, обычно вблизи гор, цветочки растят, ритуалы свои странные проводят. Их раньше гоняли за такое, потом поняли, что они все равно не действуют, и перестали.
— Ритуалы?
— Ну обряды какие-то, чтоб драконы… — вельхо вдруг замолк, покосился на меня и договорил заметно изменившимся голосом, — чтобы драконы заговорили…
А они возьми и заговори. И в город заявись. И как себя сейчас чувствуют верующие? Жаль, не узнаю.
— Интересно…
И странно. Я почему-то не могу отвести глаз от серебристого дракона. Глаза и чешуя отзываются на свет вельховского огонька переливчатым мерцанием, и оттого кажется, что дракон живой. Блестит изогнутое крыло, замершее в снежном облаке, нежно искрится корона, припорошенная снежинками, и кажется, что сейчас крылья дрогнут и разойдутся в стороны, окончательно погрузив тело в снег, как в теплую воду. И глаза закроются. От удовольствия. Ему нравится купаться в снегу!
Красный — в радуге, золотистый в цветах и травах, этот — в снегу и цветах. Что-то это значит или так просто нарисовано? Что-то это должно значить.
Как это сделано? Обычные деревянные панели, без тайничков вроде бы (я проверил). Потрогал «тело» — теплое, но не по-живому. Это не рисунок, а что-то вроде аппликации, но такая тонкая работа… и правда как живой. Но из чего? На серебро похоже, настоящее.
Дорогое, интересно? — снова шепнул внутри не то «хомяк», не то подкалывающий его «ежик».
Я его проигнорировал.
Нет, трогать это не стоит. За нами и так гоняются, еще не хватало, чтобы к гонкам присоединились эти… сектанты. Хватит и магов с драконоловами. И вообще, нам отсюда не пора? А то загостились. Только… жаль уходить. Из тепла снова в холод, из покоя — в вечный забег непонятно куда.
— С ума сойти! Нет, ты посмотри! — вновь обретший дар речи вельхо трогает зеркало в толстой гладкой раме, почему-то висящее за серебристой занавеской. — Я про такое только читал.
— Чего это? — я сосредоточенно срывал снежники. Три себе. Три Славке. Еще несколько — на всякий случай.
— С ума сойти! Нет, ты посмотри! — вновь обретший дар речи вельхо трогает почему-то висящее за серебристой занавеской зеркало в необычной раме – сверху рама полукруглая и гладкая, а внизу – прямоугольная, да еще с выступом, похожим на наши клавиатуры… даже что-то вроде кнопок имеется. — Я про такое только читал.
— Чего это? — я сосредоточенно срывал снежники. Три себе. Три Славке. Еще несколько — на всякий случай.
— Это для дальних разговоров. У вас же бывает так, чтобы человек далеко, а поговорить с ним надо?
— А… бывает.
Да, до мобильников тут дозреют нескоро.
— Ну так вот. Представляешь, у нас, чтоб поговорить с кем-то в другом городе, надо по специальному образцу вычертить знак, потом замкнуть его специальным амулетом, да еще формулу специальную вычертить, чтобы попасть к нужному магу, а не к другому. Много времени уходит. И даже при этом можно только голос услышать, а тут собеседника не только услышишь, но и увидишь. По крайней мере, так говорят.
— Ну и сделали бы такие же.
— Да не делают их сейчас почему-то.
— Это потому что для дальвида нужна частица драконьей магии, — послышался из-за наших спин новый голос. — А договориться с драконами в наши времена не так просто… Правда, остай Терхо Этку?
Черт!
Я быстро обернулся. Навеянное цветами спокойствие неохотно потеснилось, уступая место привычной настороженности.
Оп-па. Это тот самый, который полный. Он, говорят, тоже подкрадывается незаметно.
Новоприбывший сектант выглядел на первый взгляд не слишком пугающе: мужчина под тридцатник или около того, чуть повыше меня, в темной короткой шубе. И без оружия вроде бы. Но мое «чутье на грозу» моментально встрепенулось и опасливо посоветовало не связываться. Еще с детдомовских времен у меня сама собой выработалась этакая раскладка типов по шкале опасности. Типы обычно делились на лохов, типчиков, крысок, волчар и тигров. Этот был из тигров. Хищный, сильный, умеренно опасный. Просто так не набросится, но сунешься — пожалеешь. А мы сунулись.
Прямо в логово.
Жреца заказывали? Получите, и в следующий раз поосторожней с желаниями.
Если доживете.
Пауза затягивалась. Прищуренные глаза перебегали с меня на Терхо и обратно. И наконец остановились на мне.
— Неожиданно.
Голос у него тоже был слегка похож на тигриный — хрипловатый такой, точно он простуженный или кричал недавно. А смотрит как, смотрит. Таких взглядов на мою долю еще не перепадало. Будто тигр… нет, не на обед. А на очень-очень долгожданный обед, который даже хочется потрогать лапой — вдруг исчезнет? Очень к месту вспомнилось, что превратиться и улететь у меня сейчас не выйдет, а за оружие разве что ремень сойдет…
— Дракон и вельхо вместе. Зрелище, невиданное с момента… — голос замолк и зазвучал глуше. — Очень давно. Нет-нет, остай Терхо Этку, не стоит делать опрометчивых поступков!
Вельхо, успевший поднять руку к своим знакам, замер. «Сектант» не дал ему прийти в себя:
— Или вы хотите встретиться с Рукой Нойта-вельхо? Они знают, что вы здесь? И что в компании дракона?
Ох ты ж. Влет определил, кто я. А считается, что про человечий облик драконов никто не знает. А этот, значит, в курсе.
Терхо подобрался:
— А они знают, что правитель города — драконовер?
КТО?! Это мы что, на местного мэра нарвались? Ну Макс, что тут скажешь. Как начало тебе везти, так с тех пор никак не закончит.
Мэр пугаться не собирался. Прищурился:
— Собираетесь проинформировать? Только вот место выбрали для этого странное. И спутника… он, кстати, не хочет что-нибудь сказать?
И опять этот взгляд, блин, я даже не знаю. Будто он уфолог, а я летающая тарелочка. Или тот самый тигр.
— А что говорить? Обсудим перспективы превращения Вашего города в мировую столицу туризма?
Сначала до «господина Поднятого» дошло только то, что предполагаемый дракон заговорил — не знаю, зачем ему это надо было (сектантов я никогда не понимал и вряд ли пойму когда вообще), но лицо драконовера просто-таки осветилось изнутри. Пару секунд он был в настоящем счастье. Жрец заполучил свою мечту! Ну а потом до него дошло, что именно я сказал. Когда я добавил:
— И наш процент за это.
Ага, я иногда туплю. Но не зря же все в курсе второе счастье, которое наглость? Ну а чего нам тут было терять?
…Аромат снежников плыл по этой странной «молельной», кружил голову, от фигур драконов на стенах веяло теплом, и хотелось никуда не идти, хотелось как можно дольше сохранить это тепло и спокойствие… но необычный «верующий» мне этого не позволил.
— Ты пришел в очень странном обществе, Крылатый, — задумчиво проговорил он, переводя взгляд с меня на вельхо и, кажется, напрочь пропустив мимо ушей всю мою дурость про столицу и проценты. — Теперь не прежние времена, маги и драконы больше не идут рядом по доброй воле. Тебе нужна моя помощь, чтобы освободиться?
Он говорил вполне спокойно, даже с улыбкой, как киношный «хороший учитель», мягко так… и я оцепенел, когда мягкий, буднично-доброжелательный вопрос закончился. И оказалось, что на Терхо смотрит стрела.
— Не шевелись, Терхо Этку. Это неправильный арбалет… как раз на магов. Многозарядный. Даже если ты успеешь достать меня, даже если собьешь первую стрелу, от остальных не увернешься. Отведи руки в сторону… плавно. Отведи!
Интонация была такая, что я чуть не присоединился к магу. Ни фига себе здесь верующие!
Спокойствие как отрезало. Я замер рядом с перепуганным вельхо, который медленно-медленно разводил руки с растопыренными подрагивающими пальцами.
Мысли метались всполошенными сусликами. Да что ж нам не везет-то так! Мало было магов и драконоловов! Оссссвободитель, мммать! Надо как-то разруливать ситуацию. Миротворец из меня — от буквы «х», и это вовсе не слово «хороший»… но других-то все равно нет. А стрелы в арбалете есть. И кто его знает, этого верующего, что именно он считает «освобождением» Крылатых? И кто в курсе, как у него с нормативами по стрельбе? Мне лишние дырки в шкуре ни к чему. Да и Терхо жалко. Придется вписываться.
Я кашлянул, привлекая внимание:
— Послушайте, господин… э-э… Поднятый…
— Проводник законности берет в руки запретное оружие? — поганец Терхо тут же похоронил мои старания на корню. Ну на фига нарываться на линии огня?! Никогда не мог понять.
Драконий «освободитель» дернул бровью:
— Законности? Забавно, что мне это говорит маг.
— Не вам судить!
Да твою ж! Терхо, заткнись! Нашел время. Я попытался продолжить миротворческую деятельность:
— А давайте мы просто успокоимся? И поговорим…
Неправильный верующий с противомагическим арбалетом прищурился:
— Прикажешь что-то дракону — стреляю.
Че-го?! Это он кому? И… по кому?! Да ну ее нафиг, такую помощь! Освободитель хренов!
— ****ц!
Арбалет дрогнул.
В мою сторону…
Твою ж…
— Да не приказывает он мне! И ничем не держит! Успокойтесь вы! Слышите?! Просто успокойтесь! — черт, как его переключить… ага! — Слушайте, вы же хотите помочь? Нам очень нужна помощь…
Мне показалось, что прошло довольно много времени, хотя вельхо потом говорил, что не больше трех секунд. Но рука с арбалетом опустилась.
— Вам нужно быстро исчезнуть отсюда, Крылатый, — выслушав сбивчивый рассказ, странный сектант не стал возносить нам молитвы, жечь ладан или приносить жертвы. Хотя нет, некоторые жертвы принес, причем очень нужные.
Сначала, правда, хмыкнул, заслышав просьбу (ну а вы представьте, что в Храме Христа-Спасителя к священнику слетел ангел и попросил о жертвоприношении небесному воину штанов — а то, мол, под хитоном ноги мерзнут!). Но возражать не стал — они тут вообще практичные, сектанты. Вон хоть арбалет вспомнить…
Легкое касание к стене, щель, очередная замаскированная дверка — и за ней комнатка-кладовка (аллилуйя!), забитая самыми что ни на есть правильными дарами. Может, местным богам бы не пошло, но нам сгодилось — лучше и не надо.
Моя внутренняя жаба, временно оглушенная снежниками, воспряла духом, на радостях крепко обнялась с внутренним же хомяком и мысленно приготовилась наложить лапы на все, что видит. Хватало на что. На все восемь лап хватило бы…
Алтарь — если это был он — выглядел крайне оригинально. Кладовочка метров на пять-шесть была буквально забита в местном стиле. Стенки в два-три слоя увешаны одеждой, причем богато отделанная шуба запросто соседствовала с крестьянской рубахой, а женская утепленная юбка висела рядышком с мужским жилетом, даже и не думая ссориться. Платки, пояса, шарфы, шапки… Желанные штаны я узрел сходу, причем шмоток хватило бы не только на Славку, а еще и на меня, и на Терхо, и на Янку нашлось бы. Вместе с со всеми приятелями с Штушей в нагрузку. На полу, теснясь вдоль стенок, точно также — вперемешку — стояла обувь. Тоже разного размера и качества.
Было и несколько местных постелей (матрасов, набитых травами). Аккуратно скатанные, они оккупировали правый угол; рядом, на маленьком столике аккуратной стопкой лежали четыре свернутых одеяла. Кажись, кладовка время от времени служила и ночлежкой. А заодно чем-то вроде библиотеки или архива, потому как книги тут тоже были.
Ну а потолок, видно за компанию, радовал глаз не голыми досками, а какими-то непонятными мешками из плотной на вид серой ткани. Мешки смахивали на паучьи коконы, только размером с хорошую подушку и свисали с балок как-то не по-хорошему.
А нефиг было «Чужие» все подряд смотреть. Тогда бы не казалось, что коконы вот-вот зашевелятся, и полезут оттуда страшилы с лапками и зубками.
Впрочем, там вряд ли сидят драконоловы, а это главное.
Какие драконоловы? Хабар хватай! Хватай хабар! — дружным дуэтом заорали жаба с хомяком.
Я их проигнорировал.
— Странноватый наборчик для жертвоприношения.
— А это они не для вас, — угрюмо бросил Терхо. Ему тут было явно неуютно, и даже на книги смотрел, как пенсионерка на ценник с белужьей икрой. — Это они для себя приготовили, так, господин Поднятый?
— Для тех, кто попадет в беду, — коротко ответил мэр-сектант. — Всякое случается.
— Ага, случается! В прошлом году, помнится, сторожа три дня гонялась за какими-то драконоверами, прибывшими чуть ли не из столицы. Даже нас припрягли на воротах стоять. Знало б наше начальство, что объекты преследования прячутся в городской ратуше!
— Полагаю, они не узнают? И об этом случае тоже, — драконовер потянулся к свисающим с потолка «коконам» и снял ближайший, вкусно пахнувший копченой колбаской. — Выбирай, что нужно вам, Крылатый. Я пока отберу для вас еду.
— Будь осторожен, Крылатый. Сейчас вельхо не до тебя… не до вас, — с усмешкой поправляется он, глядя на мрачного Терхо, — но это ненадолго. После сегодняшнего охота начнется с утроенной силой. Вас никогда не оставят в покое. Поверь. Маги не оставят. Они слишком зависят от вас и вашей магии. Твой спутник немало мог бы рассказать об этом…
— Неправда! — взвился «спутник».
— …будь он повыше рангом. От рядовых магов, как и от молоди, все скрывается. Только вряд ли они смогут это скрывать теперь, после сегодняшних событий. Хотя все может быть.
— Вы шутите? Замолчать появление нескольких тысяч латентов сразу? — вельхо поперхнулся колбасой. — Это немыслимо!
— Это сложно. Но возможно. После… после Дня гнева…драконы замолчали. Мы до сих пор не знаем, почему, — драконовер смотрел так, словно ждал, что я сейчас все объясню.
Я промолчал. Драконовер без улыбки запихнул в мешок аккуратно упакованный сверток лепешек.
— Понятно… Ну что же. Я могу только надеяться, что однажды вы сочтете меня достойным ваших тайн.
О чем я… ах да, о «замолчать». Тогда драконы молчали, а маги говорили, и говорили много: что теперь тирания свергнута, что всем будет хорошо без чешуйчатых тварей. Верили им? Или делали вид, что верят? Не знаю. Но лучше не стало. То и дело что-то рушилось, потому что у магов больше не хватало магии удержать созданное. Дамбы у города-порта Альесила. Солнечные башни… Белые дороги — траспортная сеть, соединявшая материки и дававшая доступ в любую точку мира. Люди гибли, и не во всем получалось обвинять драконов. Часть вельхо откололась и заявляла о необходимости переговоров с драконами. Потом вдруг случилось «нападение кровавых тварей» прямо на совет Нойта-вельхо, очень странное нападение — во всяком случае, погибли именно те, кто стоял за переговоры. И стало совсем плохо. По записям, это были безумные дни не только для драконов. Что-то творилось и с людьми. Нападения, грабежи, беспричинные убийства, пожары, которые никто не гасил. В пожарах обвиняли друг друга, обвиняли драконов… и вспыхивали новые пожары. Безумные дни, которые Нойта-вельхо сейчас превозносит как торжество освобождения…
И большинство верит.
Так что все возможно. Будьте осторожны.
Двадцать минут спустя мы выметнулись на крышу. Терхо еще потряхивало, и он то и дело оглядывался назад, я на ходу дожевывал мясо.
Плечи оттягивал довольно увесистый мешок, в котором лежали деньги, пара каких-то книжек, кое-какая еда, немного одежды и лично его светлости господина Поднятого верхние и нижние штаны. Повезло нам с этим верующим. На сытый желудок соображалось легче, и честно говоря, я считал, что основные проблемы позади.
Но когда все шло так, как я хотел?
Мы мы вырулили из-за угла, крышу как раз грохнуло каким-то магическим знаком. А рядом с крышей в воздухе завис дракон. Нет. Два дракона…
— Макс! Сюда, быстро!!!
Площадь. Пало.
— Что такое творится? — очередной сгусток «мялки» полыхнул в воздухе, но на этот раз «кровавая тварь» даже не испугалась — дернула хвостом, пролетая мимо и тут же, красиво перевернувшись в воздухе, повернула обратно… Ветер, поднятый огромными крыльями, щедро осыпал пригнувшихся вельхо колючим снегом.
— Не знаю! Сейчас, погоди… вот!
Огненная вспышка — ответная любезность кровавой твари — снова чуть-чуть не дошла до крыши, издевательски точно долбанув по уже изрядно покореженному флюгеру.
— Да что он творит, тварь?!
— Пало, может, все же ударить чем-то? Одного мы сможем сбить, даже если…
— И тогда второй спалит тут все подчистую! Этого хочешь?
Нельзя, нельзя бить по драконам всерьез! По кровавым тварям, уничтожающим все живое, по хищникам, пожирающим людей – можно и нужно. Но живое существо, способное принимать облик человека, обладающее речью, а стало быть, способное мыслить – это уже не тварь.
А ведь когда-то они наделяли магией… если верить бешеным выкрикам Бира Майки… и собственным глазам, потому что инициация трех тысяч горожан никак не могла быть самопроизвольной. Не бывает внезапно возникших среди города магических источников! А вот драконы, залетевшие сюда по каким-то своим причинам – бывают. Вот они. Они есть, и они, видимо, наделили… кого пришлось. А раньше… было иначе?
Раньше магию не давали злым.
Не понравился я им, не такой, мол, злой… нельзя таким давать много… скотина драконья!
Перекошенное яростью лицо старейшего само собой всплыло перед мысленным взором.
Знаешь, сколько я драконов сбил?! Восемнадцать! Лично я – восемнадцать! И это только в Дни Безумия… А скольких потом распотрошил…
Если это правда – а ведь правда, потому что в бешенстве люди, как правило, отбрасывают притворство и не выбирают слов — то Пало уже не был уверен, кто именно здесь кровавая тварь.
Дни Безумия, ха! Всех накормили выдумкой, и все ее кушают третий век подряд…
Пало не был уверен, что хочет узнать, что имел в виду старейший, от седой истории двухвековой давности веяло жутью. Но узнает.
А пока не стоит уподобляться старому мерзавцу.
Если Крылатые не убивают, Пало не допустит, чтобы убили их.
Сначала, когда на соседней крыше обнаружили дракона, он даже усмехнулся однообразию человеческой фантазии. Когда очевидец уточнил показания, увеличив количество драконов до двух, северянин подивился, насколько хорошего мнения горожане о своих крышах.
А потом кто-то слабонервный по этой соседней крыше пальнул из брошенного драконоловами снаряжения. Попасть не попал, к счастью (разрывец с тройным зарядом не для жилых зданий, тут крепостная стена не каждая устоит!), но веселье разом кончилось. Драконы взлетели с крыши одновременно, как стайные птицы, и закружили рядом, словно высматривая добычу.
Перехватить руку Пилле Рубина Пало успел в последний момент — младший товарищ уже держал пальцы на знаке «Дихон», который мог пробить дыру в монолитной скале.
— Не смей!
— Почему?
Подходящий аргумент нашелся быстро:
— А люди на площади! Если дракон упадет…
Договаривать не пришлось — и воображение, и способности к быстрому счету у молодого вельхо были развиты на должном уровне. Пилле Рубин отдернул руку, точно обжегшись. Отчаянный взгляд метнулся вниз, туда, где в недоумении замерла огромная толпа (по счастью, люди не понимали, что повторное явление драконов — не очередная иллюзия, поэтому не метались и не давили друг друга). Потом — на дракона, попытавшегося спуститься обратно на крышу…
— А как тогда?
Решение пришло само.
— Сначала отпугнуть его! От города! А там решим.
Пилле обеими руками взъерошил волосы — и рванул оба рукава, оставляя обе руки открытыми. Мгновенно вскипел и растаял пар, побежал по коже золотистый узор Знаков, готовых к немедленной активации.
— Отпугнуть, говоришь? Сейчас отпугнем!
Некоторые Знаки Пилле и Гэрвина Пало знал, о предназначении еще кое-каких догадывался… и если бы у него было время, от души вознес бы хвалу богине, отведшей его от судьбы Наставника «личинок». Вряд ли тогда его путь был бы столь успешен (честно говоря, он вряд ли бы пережил уже первые «отпечатки» первых воспитанников).
«Мялка» летела за «сосулькой», «мушиная сеть» сменялась «бешеным листом», вслед неслось еще нечто и вовсе неопознаваемое… зато эффектное и трескуче-безобидное, и Пало поставил себе целью обязательно познакомиться с новшествами в области пугалок. Позже. Когда будет время!
Сейчас времени не хватало катастрофически — драконы кружили рядом, то и дело пыхая огнем. Блики факелов зло плясали на серебристой чешуе, «короны» переливались мелкими бегучими огоньками…
Вельхо обливались потом — на морозе! — феерически быстро сменяя один Знак другим, сам Пало вперемешку с пугалками запускал в воздух «огнистые спирали» и «цветные дымы», вызывая у столпившихся внизу людей восторженные вопли…
Проклятые твари отпугиваться не желали.
Ситуация быстро и неотвратимо перерастала в очередной бред: драконы не нападали и не улетали, их нельзя было убивать и нежелательно было даже ранить (попадание драконьей крови на людей было целебным, но это если она растворена в пропорции три капли на флакон, а если в таком, первозданном, концентрированном виде… да избавь, боги!). И через несколько минут Пало готов был поклясться, что драконы это понимают. Понимают, что их не убьют, поэтому кружат над толпой, понимают, что вельхо вынуждены сдерживаться…
И сами не бьют всерьез. Только идиот не понял бы, что с такого расстояния не промажет даже слепой дракон. По флюгеру-то долбают с меткостью прямо-таки сверхъестественной…
Тогда чего они хотят?
— Ты гляди, гляди…
— Сейчас снов блескучку запустят!
— Не-не, счас банты огненные будут. Во… Во, видишь!
— А драконов когда развеют?
— Да погодь ты, только началось ведь. Ох, молодцы вельхо, такое представление затеять.
— Вельхо! Вель-хо! Вель-хо!!!
Восторженный рев, кажется, может разбудить и мертвого. И седовласая дама, лежащая в плетеном кресле, легонько морщится, чуть громче вздыхает… а потом открывает глаза — огромные, светлые, точно налитые сном. Но взгляд быстро делается острым, прицельным — женщина приподнимается на локте, кого-то ища.
Долго искать не пришлось — худенькая фигурка, сидящая рядом, крепко вцепляется в ее ладонь.
— Бабушка Ира! Бабушка Ира… ты проснулась? Ты… ты как? Что-то болит?
Женщина качает головой и делает быстрый жест, призывая наклониться поближе.
— Что ты говоришь? А, позвать Штушу? Вот он…
Крыша. Макс.
Это Славка? Когда он успел вызвать иллюзию? И… что творится вообще?
— А ну на крыло, живо! — рявкает мой тихий сосед так, что про иллюзию я продолжаю думать, уже сидя на его спине и даже не очень помню, как у меня это вышло. Рядом хлопает ресницами Терхо — с тем же ошалелым видом.
— Слава, мы тебе книжки приволокли!
— Ах, еще и книжки! — шипит мой сосед быстро набирая высоту — так, что уши закладывает, а огни на площали и крыше сливаются в неясные полосы… – Штаны, еда, да еще и книжки! Вы где застряли, сталкеры чертовы?
— Познакомились тут кое с кем! — кричу я, перекрывая свист ветра.
Город стремительно уплывал из вида, огни мелькали все дальше и дальше. Всего день мы были здесь, успели встретить своих и снова расстаться. Прощай, город Тахко. И будь уверен: мы скоро вернемся.
Рядом с обманчивой легкостью плыло второе драконье тело с мерцающей короной.
— А откуда иллюзия? — вякает вельхо. — Мы же ее развеяли…
Я чувствую, как Славкина шкура вздрагивает под моими ладонями.
— Это не…
— Доберемся до нашей стоянки, — хрипло изрекает «иллюзия», — я тебе все разъясню… человек.
Улетели.
Так странно начавшийся предпраздничный день перетек в вечер, а потом в глубокую ночь, потом на холодных улицах нехотя занялся рассвет… но этого все равно почти никто не заметил. И вельхо, и не такая уж многочисленная сторожа, и подозреваемый в сектантстве Правитель города Миусс Райккен Ирро вместе со своими помощниками, и «старшие», выделившиеся из толпы с бойкого языка Ерины Архиповны – все сбивались с ног.
Проверка Ограды на «пострадавшую» от выплеска магии территорию. Перепись, хоть приблизительная, горожан, нежданно угодивших в латенты. Хлопоты с их предполагаемым жильем, кормежкой, извещением родственников и общим обустройством. Лечение по-настоящему пострадавших – хвала Пяти, было их немного, и смертный случай всего один, если не считать подорвавшихся на собственном разрывце Ловчих. Коллега Бира Майки. С ним все усилия оказались напрасны. Никакая магия не держалась в его пережженной сфере, все целительные Знаки растворялись почти мгновенно, и вскоре после перелома ночи старик умер не приходя в сознание.
Пало встретил его смерть со смешанными чувствами, и неизвестно, чего там больше было – облегчения или досады. Конечно, больше от Бира Майки ничего не узнаешь. Но Пало не мог больше воспринимать старика как коллегу и старшего товарища – только как ушху, смертельно опасную змею-хамелеона с восточного берега. И если смерть вообще может быть благом, то в данном случае это была именно такая смерть. Тайны Бира Майки ушли вместе с ним, зато и угроза отодвинулась – в Нойта-вельхо не слишком любили излишне информированных магов, как и чересчур своевольных, впрочем.
Да… Нойта-вельхо.
Северянин с силой потер гудящие виски.
Ох, Пятеро богов! Да кто же принес сюда этих Крылатых!
Драконы улетели.
Проблемы, связанные с их нежданным налетом, уходить не спешили. А сколько их еще впереди!
И самая главная проблема – Нойта-вельхо. Как подействует на Вышний Круг весть о таком прибавлении – страшно представить. Нужно очень, очень хорошо подумать, что сообщать.
Где так его набор для связи? Северянин потащил из личной укладки кисть и три небьющихся горшочка с красками. Итак, начнем.
Белый круг, замыкающий будущий канал связи от посторонних воздействий. Раз. И белое же скрестье по центру – призыв. Теперь синие ограничители, задающие основные параметры. Адресат. Направление двустороннее. Примерное время. Страховка от обрыва. Последнее самое сложное, ибо конфигурация у этого ограничителя мало того что неправильная, она к тому же должна быть зеркально неправильной и сегментированной – самому Пало этот знак напоминал перекрученные крылья стрекозы. Ну да ничего не поделаешь. Ну-ка… чуть дрогнувшая рука тем не менее выписала левое «крыло» четко и верно, опыт есть опыт.
Пало оторвался от черчения Знака. Сколько раз говорили уже о необходимости стационарного устройства связи! Ведь сколько времени теряется каждый раз на это вырисовывание линий. И ведь несложно это — хоть на коврике каком-нибудь Знак вычертить и носить его потом с собой, замыкая личным кодом. Так нет, Нойта-вельхо неизменно против, поскольку секретность должна быть превыше личного удобства. Дело, собственно, не в удобстве, а скорее, в скорости соединения – порой ни помощь вовремя не вызвать, ни об опасности сообщить.
Впрочем, сейчас это даже кстати. Заодно можно и подумать, что именно сообщать.
Про что же сказать?
Нельзя говорить про драконовера-градоправителя. Северянин снов поморщился, отзываясь на проснувшуюся печать. Так это или нет, точно неизвестно, и его задание – не отлов драконоверов! Прикажут их выслеживать – сообщит! Непременно.
Затихло.
Про точное количество латентов… хотя какие тут латенты! Практически готовые дикие маги! В общем, про их точное количество тоже лучше промолчать – оно ведь еще точно и не установлено? Мало ли кто прячется по чердакам, подвалам и прочим местам? Про силу… а силу-то точно и не замеряли! Значит, тоже излишняя для Нойта-вельхо информация. Про драконов говорить безусловно, про их разумность не надо – он-то с ними лично не разговаривал, откуда ему это знать? Догадки сообщать его не просили.
А главное – напомнить про то, что город закрыт, следовательно пока никому сюда хода нет, даже Вышнему Кругу.
Хотя тут одного напоминания мало. Пало поставил в центре белого перекрестья алую кляксу, сиречь Знак вызова, и принялся чертить еще два белых круга.
Нойта-вельхо не порадуется тому, что им перекрыли ход. Но если сообщить об этом каждой группировке внутри круга, то большая часть их энергии уйдет не на попытки нарушить внутренний закон и все-таки пролезть в Тахко, а на то, чтобы не дать нарушить этот закон «дорогом коллегам» из другой группы.
Ну что, активируем?
Северянин шнурками приподнял рукав рубахи и не глядя тронул нужный Знак. Энергия, все еще слегка буйная после нежданного уплотнения Сферы, рванулась вперед и впиталась в Знак вызова. Тот дрогнул, шевельнулся… и протаял внутрь себя, открыв клубящийся синеватый туман…
— Нойта-вельхо. Говорите.
Автор публикации
