>Климентий Штрудофф<
Просыпаюсь в кресле, выспался, как два медведя. Встал, Иланка тут же на шее повисла, «Как ты», да «Расскажи, что было, что помнишь, что снилось!» А я, блин, есть хочу, как те же два медведя после спячки, причём, как сразу оба… «Ребят, — говорю, — давайте позавтракаем, а? А Василик, кстати, где?» Они мне показывают за спину. Блин. Я тормоз. Он спал, оказывается, «голова к голове» со мной, на соседнем кресле! Вернее, не спал, а спит до сих пор. Подошёл, потолкал его, по носу пощёлкал — беспробудно! «Валь, — говорю, — дай свои носки. Щщас проснётся у меня!» Вацлав посмотрел, как на эгерского шпиона. Ладно, мы добрые, пусть спит… Илана уже консервами гремит, а запах жареного кофе заполнил весь салон, ещё чуть-чуть, и виден станет. Я пошёл вносить лепту, щщас арахисовый щербет сварганю, по поводу пробуждения! Ингридиенты специально сам по рынкам в Дербенде набирал, так и знал, что достойный повод отыщется!
Завтрак знатный получился. В кои-то веки Вацлав всех развеселил: сели к столу, а он на меня посмотрел — улыбнулся, головой покивал: «О-о! Точно, доброе утро, ты ж проснулся!» Опомнился. Я уж часа два тут кручусь!
Я чего за тетрадь-то взялся. Иланка говорит: «Теперь ты пиши! Всё, что помнишь. Чтоб в «глухие телефончики» не играть, давай сам!» Ну, я-то — пожалуйста! Илана с ногами в кресло забралась, слушать. Вацлав уже лыжи намазал, бежать, лезть в мотор, едва «спасибо» пробурчал. Кабан ленивый! Я ему в спину: «Слушай, стрекозий кучер, ты вообще хоть лапшу варить умеешь?» Он застыл, подумал секунду, не оборачиваясь, бросил: «Не. Сталь, нержавейку, чугун даже – это сварю. Алюминий могу, аргоном… Лапшу — не варил.» И полез в моторный отсек.
Тут Илана подскочила, как укушенная: «Ой, я ж анализы пропустила! Больше часа!!!» Умчалась, возвращается говорит, что уже нет. Это пыльцы, то есть. Илана за завтраком рассказала вкратце. Вот же пакость, а. Самое дряное, что не увидишь опасность эту, не услышишь, не унюхаешь. Хотя, запах, наверное, есть… Только вот среагировать на него не успеешь, тебе уже весело будет на тот момент и беззаботно…
Вот Иланка рассказать просила. А мне, по сути, рассказывать-то и нечего… То утро, когда мы с ней в салоне ночевали – помню, а вот что дальше было… Сначала – как в молочном тумане. Вроде, Илана свой фирменный кофе варила, тоже… Умывались с ней ходили к ручью, она смеялась много… Я шутил, как всегда, не к месту… Хотя, может, это уже я моделирую, подсознательно. Не уверен ни в чём. А вот что потом было, после умывания и кофе — вообще не помню, напрочь. Сплошной какой-то сон, будто на курорте мы с Иланой, солнце там, пальмы, всё такое… Она красивая такая, мне все мужики завидуют… Потом… Ну, потом ещё много чего снилось, всё около этой же темы, ничего существенного. А вот кончился сон интересно. Опишу, не смотря на… В общем, лежим мы с ней на пляже, одни, песок теплющий, солнце, чайки горланят… Ну, у нас уже… Вот-вот… Кульминация, так сказать… Она мне что-то шепчет такое, я отвечаю, и вдруг понимаю, что губами-то шевелю — а звука нет, совсем. И вокруг всё постепенно так замолкает: Илана, чайки, даже ветер. И застыло всё, как если плёнку вдруг в кинотеатре остановить на половине кадра. И свет меркнет, как в том же театре после последнего звонка. И когда уже сумерки едва брезжат, вот-вот настанет полная, непроницаемая тьма, весь антураж вокруг рассыпается, словно всё это было на самом деле из стекла сделано, осколки сыплются кругом, только всё беззвучно происходит… Я Илану собой накрываю, чтоб её стёкла не задели, и чувствую, как мне в спину-то они втыкаются, раз за разом, один за другим, и всё глубже, глубже входят… И тут вдруг наваливается смертельный, адский холод. А у меня из спины кровь волнами хлещет. Я смотрю – а она, кровь эта, не красная, не тёмная вообще, а лимонно-жёлтая, даже как будто светится. И заливает всё вокруг, ни песка, ни моря, ни неба уже нет, а всюду – только эта светящаяся лимонная кровь… Дальше – как в телевизоре, когда канал резко трансляцию прерывает, а настроечную таблицу включить не успеют, полосы пошли. Просто полосы, сверху вниз, сверху вниз: жёлтая-чёрная, жёлтая-чёрная. А потом вообще всё исчезло. Словно провалился в абсолютно тёмный бездонный колодец. Проснулся — вроде как с другой стороны из него вылетел… Вот такой сон.
Иланка с него немножко офигела, сидит – не знает, что и сказать. Вацлав… Ну, Вацлав не знаю даже, слышал ли рассказ-то, от него сверху, из двигательного отсека, периодически такие божественные звуки доносились, что мы подскакивали, как горошины. Вообще такое ощущение, что он – как тот сарацин из восстановленного доисторического приключенческого кино: «Саид, ты как тут очутился?» – «Стреляли…» В смысле, когда что-то случается, когда что-то надо конкретно и по делу – он берёт и делает, хорошо, добротно, быстро. Но когда обсуждение какое, разговор, а уж, тем более, просто дружеский трёп – всё. Нет Вацлава. Испарился, оставив лёгкий аромат носкаина… Это, как если бы пассатижи к беседе приглашать или гаечный ключ – результат предсказуем. Всегда с ним так. Но пилот – ас, и механик от Богов. Зато мне – хлебом не корми, а дай потрепаться… Хотя, лучше и потрепаться, и хлеба… С колбаской бы, или с сыром… Эх. Хотя, сыр, вроде, брали. Пся крэв, чего ж так лопать-то хочется сегодня, а… Пойду, чай организую. Илана зовёт купаться, на ручей. Вот, сходим, придём – а тут чай горячий уже!
Ух, ну, вообще класс! Накупались до позеленения, сидим, чай, бутеры… Шоколад на сладкое… Лепота. У ручья посмотрели на траву эту, плакун. Чёрт, вроде, травка – как травка, безобидная, привычная до незаметности… Обыкновенная по всем статьям травка! А вот, поди ж ты! У растений в правом бочажке стрелки вылезли, цветоносы. Не раскрылись ещё, зелёные. Но Илана купаться там не стала и мне запретила, на всякий случай, мало ли… Она теперь без переносного анализатора на поверхность – ни-ни! Проверила там всё, по воде, по воздуху, сверила показания в обоих заводях – вроде, всё одинаково… А купаться в той, где травка с цветоносами, всё равно не захотела. А ещё, возвращались когда, справа, где за ручьём тайга начинается, вроде бы как тень какая-то мелькнула, низенькая такая, приземистая. Зверьё, что-ли, какое? Даже очертаний не разглядел. Тень – и всё. А Илана и этого не заметила. Говорит, может, просто показалось… Может, и показалось, конечно, мне после того сна долго ещё всякие чудеса будут мерещиться.
Сидим вот, думаем – может, сходить на экскурсию, к ульям этим? Интересно ведь! Вацлав пришёл, говорит, вы что, дескать! Надо ждать, когда Василик проснётся. И то верно, не тема – такие дела без шефа решать. Ладно, подождём.
Вечер. Илана всё это время пыталась передатчик настроить. Я говорю: «Ты, никак, карту Таллена-Брокендорфа забыла?» Она: «Нет, не забыла, но аномалии не устойчивы во времени, их границы могут меняться, могут совсем исчезнуть даже. Таллен и Брокендорф когда свою «карту немых областей» по Дару составляли? В самом начале века. С тех пор много воды утекло, а карту проверяли всего два раза, причём, второй раз откровенные дилетанты – радиоспортсмены, или что-то вроде того. Что-то могло измениться! Вот, заодно и проверим, если подтвердится область – отметим.» Логично, чёрт возьму, как говорит наш начальник. Вот она и настраивает весь вечер радио. Проверяет… Пока что данные карты полностью подтверждаются. Эфир пустой, как в эпоху трилобитов…
Вечером снова сходили к роднику, набрали воды, чтоб с утра не надо было из вертолёта выходить. Заодно бачок биотуалета наполнили. Приготовили ужин – хоть очередь вообще-то моя была, Иланка захотела поучаствовать. Ну, отлично, поучаствовать – значит, не молча готовить! Это мне важнее любой физической помощи. Пока болтали о том, о сём – всё и приготовили. Тут как раз закат. Илана захотела непременно его поснимать, ну, пошли, поскольку решили больше поодиночке на поверхность не ходить – мало ли, чьи там тени мелькают по тайге… Вацлав, выше крыши наковырявшись в моторе, уже час как сыпа давит… Я поражаюсь ему. За такое немыслимое количество времени, что он проводит в моторном отсеке, наверное, можно было второй двигатель слепить, из соплей и веток… Ну, или, как минимум, его действующую модель.
Наснимала Илана закатных пейзажей, даже на хвост вертолёта забралась, эквилибристка… Возвращаемся. Только дверь-то открываем – рраз, под ногами… Тут уж – без сомнений, оба увидели: тёмное, длинное небольшое тело стремглав метнулось через приоткрытую дверь в салон… Ну, мы и перепугались! Это было что-то. Илана парализатор выхватила (она его ещё со вчерашнего дня таскает заряженный, на поясе, и страшно гордится, что с этой штукой здесь, кроме неё, толком никто обращаться не умеет, даже Василик; она-то спец, она этим парализатором хамарского пещерного летучего зайца с сорока метров снимает, причём, точно в бедро). Вот, она с парализатором, значит; я было пистолет доставать — она шипит: «Идиот, это ж может быть вообще не известное науке животное! А ты его — в мясо…» Я говорю, лучше пусть останется для науки замороженный труп зверя, чем наши, причём, заметь, даже не замороженные и на фиг науке не нужные… Но пистолет всё же опустил, зная, что она с парализатором мне всё равно очков пятьдесят вперёд даст в случае выстрела. Заходим в вертолёт – оружие для скорости реакции обеими руками на уровне головы, «ввинчиваемся» в салон полуоборотом – ну, ни дать, ни взять, напарники-детективы из мистического сериала вечером по телеку… Смотрим, на спинке кресла, у иллюминатора кошка сидит! Обыкновенная, только очень мохнатая. Сидит, хвост с кресла свесила и лапу вылизывает, правую… У нас всё внутри развернулось, как белок после варки, я чуть не побежал сразу туда, куда мы только что воды натаскали. Ну, подумать, а! Кошка!!! В глубокой таёжной заднице, где комаров-то, и тех нет, (кстати, а почему тут, собственно, нет этих тварей?! Надо подумать…) Откуда тут – кошка, да ещё, судя по всему, не очень-то и одичавшая? Я Илане говорю, слушай, может, лучше её того, из парализатора, а? Анализы, всё такое… Кто её знает, что за кошка… А Илана так посмотрела… Я себя прям ветеринаром-маньяком почувствовал. Чёрт с ним, думаю. Говорю Илане: «Только ты, мол, всё равно погоди, не ходи к ней и возьми её на прицел, пока я одеваюсь». Сам быстренько, бочком-бочком, ближе к корме вертолёта, там шкафчик с противорадиационными скафандрами. Вытащил, залез, путаясь, застегнул, перчатки натянул и тихонько так, к кошке этой. Шлем надевать не стал — с такой «башкой» вместо нормальной головы я не то, что кошку, я тигра ручного до смерти напугал бы. Подхожу. Кошка – хоть бы что, сидит, только лапу умывать перестала. Я тихонько так руку в перчатке подношу. Ноль реакции. Близко совсем поднёс – потянулась носом, обнюхала, и головой ткнулась: гладится! Я погладил. Как замурчала, словно компрессор включился! Ещё погладил. Встала, спину выгнула, развернулась, лапами заперебирала по креслу. Ну, я её на руки взял, глажу, а сам Илане говорю: «Иди, одевайся тоже, и быстренько бери анализы у неё». А она уже скафандр застёгивает. Молодец она у меня, всё-таки. Через минуту подходит, уже с дозиметром — первым делом, конечно, уровень… А нету его! Практически, нулевой. Ну, в смысле, никакого отклонения нету. Абсолютная норма — что кошка, что наше кресло. Уже хорошо. Илана погладила её, шерсти клочок состригла, в реагент – и в анализатор. По монитору кривые разноцветные пошли, столбики цифр стали выстраиваться. А Илана мне говорит, мол, ты её гладь да постепенно переверни на спину, попытаюсь кровь взять. Я сделал, как сказано. Глажу, чешу кошку. А Илана тоже поглаживает, шерсть разбирает на лапе, выстригать некогда… Нашла вену, дальше – я глазом не успел моргнуть – игла уже там. Пока кошка расчухала, что вообще происходит, Илана уже прижала к лапе тампон с антисептиком, держи, говорит, и пошла анализы делать. Я кошку минут пятнадцать после этого гладил ещё, в конце концов она возьми да усни. Ну, положил на кресло препаратную клеёнку, и кошку на неё. Шевельнулась во сне, свернулась удобнее, и дальше дрыхнуть. Через пол-часа Илана с анализами закончила. На шерсти обнаружилась фосфатная микроплёнка, а в крови – высокий гемоглобин и эритроциты. Интересно, Илана ведь говорила, что у неё самой, и у Вацлава тоже, несколько завышен гематокрит, а это ведь, грубо говоря, почти то же самое. Не из-за этого ли отклонения Илана и Вацлав самостоятельно вышли из давешней эйфории, а нам с Василиком понадобилась наркоблокада?
Ещё интересно: у кошки не обнаружилось паразитов. Никаких. Стерильная, словно только что из элитного питомника! Каково? Это в дикой-то тайге… Ну, сюрпризы… Да откуда ж она тут вообще взялась? Что не худая – это ладно, тут всякой бегучей мелочи должно быть не впроворот… Хотя, я вот обычно мышей в лесу запросто замечаю. Тут, сколько ходили, ни одной не видел. Птичку какую-то мелкую – было, видел пару раз. Может, и птиц ловила… Тут Илана даже присвистнула от удивления. Зовёт меня, смотри, говорит. Подхожу к экрану. Там результаты биохимического анализа выведены. Присматриваюсь – что за морок? Показатели будто с ума посходили. Например, возраст кошки согласно одной группе показателей лежит в пределах 1-2-х лет, а согласно другой — она долгожительница, ей больше 15-и!!! И это – биохимия… Бред какой-то. Чувствую, мозги кипеть начинают. Слушай, говорю, Илана. Давай-ка чаю сейчас напьёмся, покрепче – и спать, голова уже соображать отказывается. Она говорит, ладно, а кошку-то куда? Не выгонять же её. Зачем, говорю, выгонять? Банку тушёнки откроем, накормим, да пусть спит себе! Открыли. Стала бы она ещё есть эту тушёнку! Понюхала – и ну закапывать её, ширк, ширк по покрытию! Вот-так да, вот-так кошка из тайги! Правда, потом на кресло запрыгнула и уснула. Мы тоже спать пошли.
Снов не было вообще. Рубильник. Выкл. — вкл. ВКЛ. Просыпаюсь, ничего понять не могу: темно, только рассеянная полоска света, где-то за ногами, слабенькая такая, ну, и аварийник бирюзовый светится. Но он светится только, не светит. Мы его на всякий случай оставляем, мало ли, хоть сориентироваться, когда проснёшься вот так, как я сейчас. Иланка спит тревожно как-то, ворочается. Валь… Ну, этому кабану ядрёну бомбу над головой повесь на ниточке – он упругость ниточки рассчитает, с силой тяжести сопоставит, выведет время, через которое ниточка не выдержит, порвётся – и всё это время спокойно продрыхнет… Пся крэв, да что же за свет-то? Смотрю – а это в гальюне свет горит, дверь закрыта, и в щели только чуть-чуть пробивается… Думаю, Вацлаву приспичило… Ладно, спать надо. А не спится, как рукой сон отвело… Тихо так, слышно, как кошка шерсть языком вылизывает… О! Вода в гальюне сработала, щщас Валь, так и не проснувшись толком, как зомбяк, в кабину прошаркает, дальше дрыхнуть! Выключатель щёлкнул, стукнула дверь… Матка боска! То ж не Валь! Шеф проснулся!