Штурм захваченной террористами фабрики закончился неудачно. Все пошло через известное место. Во-первых, фабрика была по производству дешевого парфюмерного сырья. Вот кому эти ядрено пахнущие бочки на фиг сдались? Так нет же – захватили, засели на складе готовой продукции и требуют… вернее, требует, поскольку террорист там один, вы только подумайте, что – возврат в обращение монет, которые вышли из употребления добрых двадцать лет тому назад. Псих он, что ли? И начальство как с цепи сорвалось – вынь да положь ему этого психа на блюдечке. Хвоста ему выше накрутили
что ли? Хорошо, из заложников только бочки с концентратом. Но, когда первыми на штурм пошли два приписанных к подразделению киборга, веселье резко кончилось.
Прогремел взрыв.
Карел Склодовски, капитан антитеррористического подразделения «Гроза» Новой Чехии с отвращением разглядывал ароматизированные развалины поверх прижатого к лицу молекулярного фильтра. Магнитная застежка, пришитая к тесемке маски не иначе как трудолюбивыми шоаррцами, наполовину оторвалась, и фильтр приходилось придерживать растопыренными пальцами, что тоже не прибавляло хорошего настроения. Медэксперты по фрагментам выковыривали из мешанины железа, стекла и штукатурки тело незадачливого любителя антиквариата. Фрагменты самостоятельно сползаться в слишком маленький, предназначенный для образцов, а не для тел, мешок не желали, и сотрудникам приходилось упихивать их насильно. Выражения лиц экспертов под фильтрами видно не было, но Карел подозревал, что оно недалеко от его собственного.
Одна из «шестерок» отделалась царапинами, самостоятельно выбралась из-под затейливо скрученных листов тонкой жести и теперь, неистово воняя «тонким ароматом жасмина», вместе с медэкспертами расковыривала пропитанный отдушкой паззл обломков. Вторая же… Второй «шестерке» крупно не повезло. Взрывом ее откинуло на ощетинившуюся арматурой конструкцию. Что это изначально было – основа для новой бочки, или же клетка для парфюмера, составившего очередной «нежный пион» — Карел выяснять не собирался. Арматурина вошла киборгу сзади под лопатку и вышла под ключицей, зафиксировав в полувисячем положении как жука на булавке.
Капитан облизал от пыли тыльную сторону кисти и остервенело потер глаза, уже немилосердно чешущиеся от запаха. Судя по углам входа-выхода, шансов выжить у машины не было, стоит только извлечь стальной прут, как начнется массированное внутреннее кровотечение, остановить которое не смогут даже имплантаты. Карел приподнял за подбородок бессильно повисшую голову. И хотя после взрыва прошло почти треть суток, «шестерка» была еще жива. Склодовски еще раз внимательно осмотрел киборга: штырь пробил предсердие, скулы заострились, глаза запавшие и уже мутные, хотя узнал, синие губы чуть шевельнулись… Осмотрел, принял решение и скомандовал: «Умри».
DEX мигнул, кашлянул, выталкивая из рта багровый запекшийся сгусток и вместо стандартного «Приказ принят» на последнем выдохе прохрипел фразу, в которой самым затейливым образом озвучил свое мнение о ситуации, о террористе, о капитане и о жизни в целом.
А потом киборгу оставалось только наблюдать, как сначала отшатнувшийся Карел с завидной быстротой вник в происходящее, ухватил его за волосы на затылке, зафиксировав голову глаза в глаза, и очень внимательно глядя в эти самые глаза, сначала проорал отмену приказа, а потом, не выпуская головы, только отвернувшись, яростно требовал пилу, врача и жестянщика одновременно, перемежая крики в сторону просьбами не умирать, произнесенными зачем-то почти шепотом и почти на ухо… Так и не поняв до конца, что происходит, «шестерка» услышала приказ подбежавшего врача «режим гибернации на восемь часов» и приступила к его отработке.
Автор публикации
