Терна
Нужно ли говорить о том, что с того момента, как Терна открыла глаза, весь мир повернулся против нее. То ли дело было в ожидании побега, и она стала излишне подозрительной, то ли так совпало. С утра ей не хватило похлебки, потом Овод навалил на нее дел, видимо, напоследок, а потом Лилу пришлось из ноги вынимать огромную занозу.
Уже к обеду девушке хотелось взвыть, а думать о деталях побега было некогда. Она держала в голове картинку с рыбьим глазом, постоянно перематывая в памяти момент, когда Аргон рисовал ее. После некоторых усилий ей посчастливилось разжиться угольком, чтобы потом нарисовать знак. Как именно работает нужное заклинание, она так и не знала, но догадывалась, что как-то отвлекающе.
День тянулся бесконечно. Вечером ее еще раз вызвал к себе Овод, и говорил полчаса без остановки о том, как ей следует не делать, чтобы не опозорить своего хозяина. Покупатель обещал приехать рано с утра, не желая светиться на дорогах и в городе, поэтому Терне полагалось встать затемно и пойти умываться-причесываться туда же, где ее готовили к торжественному облачению на церемонию в Фатрахоне. Терна кивала головой, запоминала, особенно – в скользь мелькавшие планы Овода на ночь и на вечер.
После отбоя девушка наконец смогла остаться наедине с своим питомцем. Она оглянулась вокруг себя, рассматривая коморку, в которой буквально выросла. Битый камень, рассохшееся дерево, ворохи соломы, немного текущая крыша…
Как это, засыпать где-то еще?
Как это, решать, когда есть, когда спать, куда идти сегодня, во сколько ложится спать?
Как это вообще, жить где-то там, за пределами чужой воли?
Терна совсем не знала ответов. Она пыталась понять, что чувствует – но неожиданно нащупала у себя внутри пустоту. Как большой мыльный пузырь. Где-то за ним бились волнение, паника, страх, но этот пузырь заполнил в ней все закоулки мыслей, не давай расползаться волнению. Девушка не чувствовала себя безопасно или уверенно, почти не верила в успех предприятия и хотела бы закрыть глаза и открыть, когда все закончится.
Покой внутри нее был ненастоящий и чужой. Может быть, так повлиял на нее стресс – хотя помнится, на сцене с Аргоном она задыхалась и начинала терять зрение от волнения, а сейчас ничего из этого не было. Возможно, это начудил принц и наслал на нее какое-нибудь заклятие, которое снизило ее ощущения в себе, ведь так проще было увидеть и услышать окружающее. В любом случае, Терна просто ждала сигнала принца как приказа, который могла сразу начать исполнять.
Лилос хотел уже улечься спать, но девушка села напротив и стала расчесывать его челку. Зверь сразу понял, что она от него что-то хочет.
— Привет, дружок. – Терна почесала коптарха за ухом – Рано засыпать. Сегодня нам нужно сделать еще много дел.
Она замолчала и прислушалась, не ходит ли кто снаружи? Непривычно было произносить что-то, что не принадлежало для чужих ушей. Девушка зашептала.
— Тебе нравиться жить здесь, Лил? С пастбищем, конюшней, тренировками и овсом? – девушка подкинула вверх несколько соломинок. Странно, наверное, было ожидать ответ от животного, но только не в этом случае – Лил тихо фыркнул и затряс ушами, словно в них попала вода. – Хочешь, убежим? Далеко-далеко. Может быть, встретим твоих сородичей, диких коптархов. Может, других зверей. Будем есть яблоки с деревьев, купаться в речке?
Терна описала свободу так, как она пришла к ней в голову. Честно говоря, она не знала, что ее ждет и как можно было добиться самого удачного завершения их истории. Их побег должен был стать шагом в никуда, где может быть лучше, а может быть хуже. Но только после этого шага туман рассеется и до первого поворота, возможно, Терне откроется возможности дальнейшего пути.
Лилос слушал ее на редкость внимательно для животного. В этом была их сила – то ли коптарх отличался умом от своих сородичей, а тем более, от обычных лошадей, то ли им не оставалось ничего в этом мире, кроме как понимать друг друга. Он следил за руками девушки, неуверенно играющими с соломинкой и громко дышал. Когда Терна посмотрела на него с вопросом, он подался вперед и ткнул ее лбом в лоб, ободряюще, совсем слабо, и всхрапнул. На его языке это означало что-то вроде «Отличная идея, подруга, я готов!». В подтверждение он даже взмахнул хвостом.
Девушка разулыбалась и взъерошила другу холку.
— Нам нужно убежать сегодня, и как можно незаметнее. Главное, не разбудить Овода. Честно говоря, я не знаю, получится у нас, или нет, и даже не знаю, что мы будем делать потом. – девушка грустно улыбнулась – Я вынуждена доверять человеку, которого совсем не знаю, и причин доверять которому слишком много и мало одновременно. Но пока отдыхай – нам нужно дождаться ночи.
Она устроилась у бока зверя. Лилос не стал расслабляться и оперся о стену, немного завалившись, видно было, что хозяйку он понял и занял позицию низкого старта на любые затеи. Терна же немного прикрыла глаза, потому что делать в ее коморке, собственно, было больше нечего, кроме как дремать в ожидании темноты.
Аргон
Принцу весь день не сиделось спокойно. С утра кусок не лез в горло, и ему пришлось сослаться на головную боль – хотя это не было откровенной ложью.
Принц пытался отвлечься прогулкой, но вместо неспешного шага, присущего члену королевской семьи, начинал нарезать нервные круги. Даже слуги шарахались от его пылающего взгляда.
Чтение тоже оказалось не лучшей затеей, буквы разбегались, сливались в кучу, водили хоровод и вообще вели себя, как клоун на пиру. Бесполезно и раздражающе. Аргон хотел улечься спать, но из-за того, что Терне не удалось поесть утром, и в сущности, она так пробегала до самого ужина, у него сильно сосало желудок.
Где-то посреди всего этого господского кошмара ворочалась совесть. Все его проблемы должно быть жалкие по сравнению с проблемами девушки, которая в это время работает и убирает конюшни. И в то же время, большего мучения, чем сегодня, Аргон для себя не помнил.
Он первый раз в жизни чувствовал надвигающуюся панику, захлестывающую его с головой. Хорошо, что ему хватило умения выстроить между ним и Терной мысленную стену и заглушить связь, чтобы не передать ей собственное волнение. Своего ей наверняка хватало. Принц же не мог думать ни о чем, чтобы перед глазами не мелькали какие-нибудь страшные, выдуманные картины. Он видел, как девушку хватают охранники, как Овод добьёт ее своим стальным хлыстом, и возможно вообще заживо сдерет кожу, и может быть, в сравнении с этим – сексуальное рабство вполне сносно.
От страха принц припер в свою комнату, в которой собирался пережить сегодняшний побег Терны, все что мог. Принес магический шар и несколько томов заклинаний, принес несколько зелий из алхимической лаборатории в башне отца (он сам не понял, как проник туда), принес кучу лекарственных мазей чтобы лечиться прямо в процессе.
Паника граничила в принце с желанием поступить, как человек со властью – отдать приказ, послать армию, нарубить голов. Все что угодно, лишь бы не отдавать этот вечер и свою жизнь в руки пастушки. Кнуты были пряниками по сравнению с тем, что сегодня ей нужно было убежать от своей жизни через заборы фермы.
Вечер приближался. Принц отдал приказ, чтобы в его комнату не входили, и понятливые слуги переглянулись между собой и стоило Аргону отойти, начали отгадывать, кому из служанок нынче повезло. Мужчина принял ванну, просто чтобы расслабиться и прийти в себя, сидя в почти кипящей воде, оделся так, словно был готов схватить меч, коня, и пойти войной на ферму Терны, и сел ждать.
Солнце катилось медленно, как жирная лепешка, поблескивая из-за облаков. Горы уже чернели, и Аргон не отводил взгляда от маленькой едва заметной долины между двумя хребтами. Там, рядом с раскинувшимся на реке Фатрахоном, были поля, а за ними – та самая ферма. Если бы Аргон был приучен знать Богов, то, наверное, не выдержал бы и помолился.
Где-то там, Терна тоже проснулась и сидела, глядя на небо в единственном окошке ее закутка. Она знала, на сколько тонов небу предстоит еще стать темнее, и считала мгновения и минуты. Лилос подбадривал ее, облизывая ей то одно ухо, то другое, и даже немного пожевал волосы. Картинка рыбьего глаза крутилась у девушки перед глазами, а в памяти она перебрала все плоские поверхности на ферме, где можно нарисовать знак и применить заклинание. Она уже знала свой примерный маршрут, по которому можно было бы провести такого крупного беглеца, как коптарха.
Нужно было не разбудить только самих животных, что было трудно. Те могли перебудить своих пастухов, а следом обязательно затрепыхалась бы стража. Хуже всего – это место на приемном дворе. Там был особняк Овода, и хотя он редко оставался в нем, и предпочитал уезжать в город, завтрашняя встреча обязала его быть здесь утром, поэтому он остался. Овод спал чутко, не так, как пастухи, но уши его хорошо слышали убегающую наживу. Давным-давно один из мальчишек уже пытался сбежать, да прихватил с собой еще мешок овса чтобы толкнуть на рынке хотя бы за монету. Овод сам нашел его и забил до смерти – далеко ему уйти не пришлось.
Терна старалась не думать о том, что будет, если.
Не было никакого если.
Где-то далеко, там, где солнце вставало по утрам, в огромном замке сидел человек, который ждал ее побега еще больше.
Аргон выдохнул, когда небо почернело, как его собственный плащ. Все слуги давно крепко спали, король – дремал и наверняка храпел на пол северного крыла, как обычно. Ни в одном окне замка не светилось даже огарка, только внизу бегали, как светлячки, фонари стражи.
Принц смахнул, как пыль, стену в собственном сознании и протер шар.
Терна заплела хвост потуже, поцеловала Лилоса в лоб.
Пора.
Автор публикации
