Свое детство Андрей считал счастливым хотя бы потому, что оно у него было. Его не третировали обязательными программами для воспитания детей, ему не забивали голову пропагандистской чушью, ему не калечили психику технологиями достаточной обособленности от семьи. Наоборот, родители были рядом, любящие и всегда готовые разделить с ним и личное время, и персональные дела, и хорошее настроение. Мальчик охотно учился: у отца прикладному технограмированию, вместе с мамой проходил программы фонологической социализации. А дед (Ветров с трудом выбил должность контролера эксперимента и потому смог наведываться к затворникам очень часто и по легальному поводу) по личной инициативе стал натаскивать внука по рукопашному бою и курсу военного выживания. Ребенку было вполне комфортно и весело, несмотря на то, что большую часть времени ему приходилось прятаться в тайниках – когда родителям надо было записать видеорассылку, провести тренинг или сдать отчет. И вот во время такого самостоятельного времяпровождения Андрей и занялся ковырянием программок. Интуиция, прирожденный талант, гениальные способности, обычная смекалка – а, может, и все сразу, привели к тому, что успехи пятилетнего Андрея превзошли достижения его отца. Тоже весьма толкового специалиста. Случайно обнаружив наработки сына в собственном планшетнике и не сразу разобравшись в сложных многоуровневых алгоритмах и построения, Ксандр с полчаса пытался совладать с отвисшей челюстью (а ведь он-то давал планшетник ребенку, чтобы тот поиграл, порисовал или поглядел анимационные комиксы), а затем предложил Андрею работать в паре. Вскоре Ксандр стал брать государственные заказы повышенной сложности – и выполнял их Андрей, от начала до конца.
Ветров, узнав об успехах внука, где-то добыл тесты по развитию и в очередной приезд полностью протестировал мальчика. Результаты расшифровывали втроем – а потом долго укрепляли расшатавшуюся нервную систему забористым коктейлем из успокоительных капсул. По умственному развитию Андрей в шестнадцать раз превосходил показатели «усредненной единицы измерения человеческого разума», и в восемь раз – опубликованные результаты обследования самого умного ученого-технолога.
…Кто их тогда сдал Ветров-младший не смог узнать до сих пор, хотя и очень старался. И самое обидно было то, что Георг правдами и неправдами, подкупом и даже небольшой фальсификацией добился для ребят права на воспитание ребенка. Следовало продержаться жалких три месяца, необходимых на подписание бумаг и оформление официального разрешения. А там оставалось подменить Андрея на похожего мальчика из «лишних», тем более, что тому все равно оставалось жить немного – после вирусной изоляции у мальчика оказался парализован спинной мозг.
Обжитую и такую родную базу пришлось покидать в сумасшедшей спешке, каким-то чудом они даже смогли вырваться из полиса и связаться с Георгом. Дед, поняв, что легально спасти ребят не получится, просто присоединился к беглецам. Надеясь, что своим присутствием сможет сохранить сыну, невестке, а при самом паршивом раскладе хотя бы внуку жизнь.
Их брали десять профессиональных военных в автономном модуле шестого полиса. Чуть позже к ним присоединились двенадцать корректоров и четыре исполнителя. То, что сотворили спецы с его родными, Андрей видел и переживал многократно – раз наяву и тысячи раз в ночных кошмарах, во время которых он дергался и кричал как одержимый. Мальчику повезло в третий раз, растерзанный и окровавленный Георг, умирая, успел крикнуть, чтобы ребенка протестировали. Ксандру и Кристиане так легко отделаться не удалось, после тяжелого и продолжительного лечения их передали в лабораторию взысканий.
Полгода Андрей Ветров провел в центре экстремальной реабилитации – главный исполнитель решил проверить слова полковника, прежде чем пустить ребенка в расход. Но состояние крайнего шока, в котором пребывал мальчик, помешало провести тесты. Андрей молчал, уставившись вперед мертвым взглядом, никак не реагируя на терапевтические ухищрения. Эта канитель, по прогнозам лечащего врача, могла продлиться и несколько недель, и несколько лет. А поскольку любым инвалидам не место на перенаселенной планете, дабы не тратить впустую бесценные ресурсы, то приказ об умерщвлении уже был подписан. Не дали ему ход лишь потому, что кому-то из кураторов дела пришло в голову устроить ребенку очную ставку с его родителями – «может, новый шок станет стимулом для выхода из прежнего или вид этих преступников приведет пацана в чувство».
Ксандру и Кристиане, пятидесяти не было даже на двоих, но внешне каждый из них выглядел хуже стодвадцатилетних стариков. Изможденные лица, с глубокими бороздами морщин, абсолютно седые головы, костлявые скрюченные пальцы, бесцветные пустые глаза. Самостоятельно передвигаться они не могли – на встречу с сыном их привезли в автоматических креслах операционного использования.
Ни папу, ни маму Андрей не узнал, а когда полуживой мужчина назвал его «сынишкой» – испугался, бросился на пол, стал кататься и биться головой. Наблюдателям пришлось приложить немало сил, чтобы удержать в креслах рвущихся к мальчику доходяг, а также чтобы зафиксировать ребенка и вколоть ему блистер с успокоительным. На следующий день встреча повторилась с тем же результатом. Ксандр просил и умолял исполнителя, чтобы тот позволил им хоть пару минут поговорить с мальчиком без посторонних, без видеофиксации и без подслушивающих устройств. И гарантировал, что в этом случае будет положительный эффект. На пятый день разрешение каким-то чудом было получено.
— И смотрите, — перед глазами измученных экспериментами и испытаниями ребят замаячил планшет с приказом, — если этот говнюк не пойдет на контакт сегодня, завтра он сдохнет.
Об этом предупреждении Кристиана сразу же сообщила сыну. Встреча была в сквере при лабораторном комплексе – контролеры рассудили, что проще отвезти мальчишку к родителям, чем снова заказывать грузовой спецкар для нетранспортабельных калек.
— Андрей, если ты меня слышишь… — каждое слово Ксандр выдавливал через силу, пытаясь наладить зрительный контакт с сыном, — сделай только одно простое дело. Постарайся выжить. Сделай все для того, чтобы выжить. Стань полезным. Иначе получится, что и твой дед, и мы погибнем зря. И все эти семь лет были зря. И все остальное было зря. Ты ведь умный мальчик, ты сам со всем разберешься. Ты сумеешь…
Больше им не дали ни секунды. В том, что эти замученные старики его родители, Андрей не сомневался. Ксандр в своем прощании сказал именно те слова, которыми раньше всегда подбадривал сына. Подошли лаборанты забрать свой материал, к мальчику подтянулись контролеры. И даже когда семью уводили и увозили в разные стороны, Андрей словно продолжал мысленно слышать маму и папу: «Держись, Андрюша! Мы тебя любим больше жизни!». Вечером Андрей знаками показал, что готов пройти тестирование. А на утро его определили на усиленное перевоспитание, дабы сын преступников осознал оказанную ему милость, преисполнился благодарностью и впоследствии принес социуму пользу.
В четвертый раз Андрею повезло в спецучреждении – каждому воспитаннику полагался примитивный браслет. Функционал планшетника был настолько ограниченным, что даже рассылка с режимом дня открывалась через раз. Но даже на таком допотопном оборудовании Ветров сумел подключиться к серверной базе, и очень осторожно склепать простенькую, но надежную, контрольную программку для бдения за страничками, которые посещают несовершеннолетние дети. Программка подло маскировалась под мультяшную напоминалку, и не поддавалась ни взлому, ни переустановке. Детям и подросткам штучка пришлась бы по вкусу – она легко баловала их свежими приколами, обоями и анимашными заставками, которые сама бы находила в инфосети и фильтровала. Со своей разработкой Андрей пошел к воспитателю, но заработал лишь очередную болезненную порку. Вторую он огреб от старшего контролера – за навязчивость. Третий раз мальчика высекли по приказу руководителя приюта, от кабинета которого его два раза прогонял помощник обычной оплеухой.
Андрей разозлился так сильно, что в открытую, без всякой маскировки, взломал систему спецучреждения и грохнул центральный архив. Ему было совершенно наплевать, как с ним поступят контролеры, да пусть хоть шкуру потом спустят. Главное, успеть побеседовать с кем-нибудь из дознавательной группы и показать свою программку. Но не вышло – убитый архив списали на неполадки в системе, и в течение трех месяцев восстанавливали вручную, вбивая данные с личных карточек обитателей приюта и оцифрованных отчетов. Тогда юный технограмист через кодированный доступ руководителя приюта вышел на организацию, занимающуюся инновационными продуктами, и заполнил заявку на патент, вбив в анкету свои личные данные. Видно, что менеджеры компании на работе не халтурили. Послание Ветрова изучили внимательнейшим образом, оценили степень новизны и эффективности в практическом использовании, и отправили запрос-подтверждение автору. Ответ, естественно пришел в виртуальный кабинет руководителя.