Причем уходить надо было не одному, гордо хлопнув дверью, а уводить оттуда Энн. Лех знал ее уже достаточно хорошо, чтобы понять – ей плохо здесь, среди бумажек и каблучков.
Сидя на своем привычном рабочем месте, Лех стал просматривать вакансии, подыскивая такую, какая подошла бы им двоим. За картинкой двух видокамер следила система, третью, уличную, ночью уже не в первый раз разбили хулиганы, и в данный момент ее менял мастер. При этом Лех видел, что он хоть и показательно ворчит, но внутренне доволен. Даже было понятно – почему: есть работа – есть деньги, есть деньги – есть еда и развлечения.
Работы было много. Экономист, повар, старший менеджер, оператор колл-центра, кладовщик, промышленный альпинист… Вакансию промышленного альпиниста Лех придержал, покрутил ее туда-сюда и отбросил – она была для одного него, Энн с ней бы не справилась. Сторож, бариста, продавец непродовольственных товаров, дизайнер парковых ландшафтов…
Камера отразила, как в зал вошли трое мужчин.
Система подкинула тело Леха с места еще до того, как он сам обратил внимание на плотные куртки, странные по тридцатиградусной жаре и на скоординированные их движения. И уже на бегу пронеслась мысль, что они слишком близко подошли к Энн, которая принимала пакет от одной из операционисток и как раз выходила из зала.
Когда киборг в боевом режиме ворвался в оперзал, один из мужчин держал на прицеле дверь, и Лех, таким образом, оказался в зоне прямого поражения. Второй держал вибронож у горла Энн, грамотно ею прикрываясь, третий у самой кассы так же прикрывался пышнотелой дамой, уже побледневшей и закатившей глаза. На ногах она стояла благодаря жесткой хватке грабителя. Долго держать почти на весу он ее не сможет, женщина упадет, и перемена в диспозиции может повлечь за собой более активные действия налетчиков. Сейчас атаковать невозможно – люди обязательно пострадают.
— Это ограбление. Всю наличку в сумку, — голос был строг и почти равнодушен, налетчики не нервничали, имея опыт в подобных делах.
Плотные пачки банкнот начали заполнять перекинутую кассирше тару.
Энн смотрела прямо на Леха, поймала его взгляд и скосила глаза, указывая на композицию из грабителя и уже оседающей в его руках дамы. Лех напрягся, еще не понимая, что за этим последует, но готовясь к любому повороту событий. Последующего не ожидал никто: Энн мыском балетки пнула стоящий рядом офисный стул, отправляя его в полет по направлению к грабителю с дамой, одновременно выворачиваясь из-под ножа. Взгляды налетчиков метнулись к внезапно взмывшему в воздух большому и опасному предмету. Лех рванулся в атаку, едва уловив первое движение их зрачков.
Через две с половиной секунды, долгих, словно размазанных по ставшему густым и плотным потоку времени, Лех остановился, оценивая перемены в диспозиции. Двое грабителей уже трупы, третий слабо трепыхается в жестком захвате. По боку зацепило лучом, рана неопасная, кровотечение отсутствует, за два-три дня затянется. Женщина, побывавшая в заложниках жива, в обмороке, не ранена. Энн… Энн?
Энн недоуменно смотрела на руку, измазанную в крови. Струйка крови стекала у нее по шее, пятная воротник блузки. Энн тоненько всхлипнула и начала оседать на пол. От движения края раны разошлись и кровь хлынула уже плотным бордовым потоком, слишком яркая на бело-зеленом.
И ее было слишком много.
И только сейчас вокруг завизжали девушки, началось шевеление.
Лех позволил верещащей системе завершить начатое, слегка довернув голову зафиксированного бандита до хруста позвонков, выпустил подергивающееся тело и в три длинных скользящих шага преодолел расстояние разделяющее его с Энн, подхватил, не дав упасть на пол. Пальцами безжалостно разодрал края узкой раны, впился внутрь, намертво пережимая сосуд, повернул голову, чтобы не передавить артерию с другой стороны. Энн слабо улыбнулась у него в руках, адреналин пока позволял не чувствовать боли. Лех постарался ее приободрить:
— Ты будешь жить, кровь остановлена.
Энн ответила тихим шепотом:
— Буду, обязательно буду.
Кто-то уже вызвал скорую и полицию, снаружи, на разные лады завывая сиреной, подлетели флаеры, в зал вбежали люди в униформе. Двое врачей склонились над упавшей женщиной, двое попытались взять Энн у Леха из рук, но, натолкнувшись на его бешеный взгляд, отступили. Лех, не обращая внимания на направленные в его сторону бластеры полицейских, шагнул к выходу. Сам донес пострадавшую до флаера и всю дорогу сидел, прижимая девушку к себе, оберегая от толчков на виражах, сам пронес в больницу и уложил на операционный стол. Пальцы он разжал только когда хирург перехватил корнцангом перерезанную вену.
Ассистенты тут же вытолкали Леха из операционной. Он и не сопротивлялся – послушно вышел, послушно дал обработать себе бок в соседнем кабинете, послушно отмылся в одной из врачебных душевых, послушно надел голубой одноразовый халат. И сел возле операционной на корточки, прислонился к стене с намерением ждать, сколько потребуется.
Ждать пришлось недолго, хирург вскоре вышел:
— Это вы с пострадавшей?
— Да, — Лех поднялся.
— Ее жизнь вне опасности, меры по остановке кровотечения были предприняты ммм… эксцентричные, но эффективные и очень своевременные, сами знаете, при таких ранениях счет идет на секунды. Операция по венопластике прошла успешно, сейчас пострадавшая в палате интенсивной терапии. Мой вам совет: идите домой, переоденьтесь, часа через четыре приходите, раньше вас к ней все равно не пустим.
Лех кивнул, переодеться и сунуть в стирку снятую одежду было бы очень неплохо.
Чтобы добраться до дома, пришлось вызывать такси – вряд ли бы жители города и полиция спокойно отреагировали на парня в больничном халате, садящегося в вагон монорельса. Такси остановилось у самого подъезда, Лех расплатился и вышел. Сидящие на лавочке пожилые женщины с неодобрением уставились на его голые коленки, послышался негодующий шепоток. Лех вежливо, как всегда, поздоровался с соседками. Они, поджав губы, провожали его взглядами, пока одна из женщин не поняла, что вполне, как им казалось раньше, приличный молодой человек не просто так вопиюще вызывающе вырядился, а одет в больничный халат. Поняв это, она громко, в голос ахнула и запричитала, одновременно сочувствуя, вопрошая, что случилось и объясняя подружкам такой странный вид. Через секунду один голос превратился в хор, и все они спрашивали и сокрушались.
Лех наскоро объяснил ситуацию и сбежал от сбивающей с ног звуковой волны в квартиру.
В квартире без Энн было пусто. Стоя в ставшей слишком большой комнате Лех осознал, насколько ему не хватает этой немногословной, внешне резкой девушки. Но ведь врач сказал, что с ней все в порядке. Отбросив лишние мысли, Лех снял халат и выбросил в утилизатор, надел чистую одежду, испачканные джинсы положил в стиралку и запустил цикл тройной очистки, прожженную форменную рубашку тоже пришлось выбросить. Агрегат зажурчал, набирая воду, в тон ему отозвался желудок, мягко намекая, что пора бы восполнить потраченную в боевом режиме и на регенерацию энергию.
На кухне Лех достал из-под стола паек, покрутил его, понял, что в рот ему сейчас ничего не полезет, и сунул обратно. Компромиссом между отсутствием аппетита и необходимостью получения калорий стала, как говорила Энн при виде того, сколько сахара Лех кладет себе в кружку, полная сахарница кофе. Кофейный сироп занял ему предназначенное место, столбик запаса энергии шустро пополз в зеленую часть шкалы, а настроение так же шустро окончательно скатилось на отметку ноль по высоте над уровнем моря. Лех улегся на диван и попробовал уснуть, даже закрыл глаза, но через минуту вылетел на улицу, хлопнув дверью. В больницу, в больницу, пусть его пустят к Энн только через четыре часа, уже через три пятнадцать, зато он будет рядом.
Монорельс, самый быстрый, за исключением флаеров, транспорт Фелиции, в этот раз, казалось, тащился нестерпимо медленно, вызывая у Леха желание то ли подтолкнуть вагон, то ли покинуть его и побежать своим ходом. Система подсказывала Леху, что подтолкнуть он не сможет, слишком велика масса вагона, да и скорость монорельса выше, чем у киборга, бегущего по городу с его правилами дорожного движения и снующими пешеходами, но система системой, а желание ускорить передвижение никуда не девалось.
В больнице первым делом Лех подошел к терминалу, показывающему местонахождение и состояние пациентов. Энн находилась в третьем отделении реанимации, состояние обозначалось как «послеоперационный сон». Приняв уже проверенную позу у дверей палаты, Лех приготовился снова ждать.
С того момента, как врач отмерил четыре часа, прошло почти пять с половиной. Лех ждал, придремывая, запущенная регенерация торопливо залечивала ожог, отчего в боку неприятно щекотало, мимо ходили люди, в основном, персонал больницы, не обращая на клюющего носом парня внимания.
Проснулся Лех от того, что его вежливо постучали по торчащему колену. Стремительно вскинулся, готовый атаковать, но на середине движения проснулся окончательно и понял, что разбудил его врач, который оперировал Энн. Система обозначила его зеленым, как дружественный объект, поэтому и не разбудила, допустив слишком близкую дистанцию. Не осознав, что долю секунды назад он находился в смертельной опасности, врач произнес:
— Не так быстро, молодой человек, у нас больница, а не ипподром. Можете пройти к пациентке, у вас на посещение три минуты, она еще слаба.
Лех ринулся в палату, не желая тратить ни секунды из отпущенных минут. Энн, опутанная трубками и проводами, лежала на больничной койке, цветом почти не отличаясь от простыни, которой была прикрыта по плечи. Глаза ее были закрыты, шею скрывала плотная повязка. Лех осторожно, чтобы не напугать, подошел к ней, взял за руку. Энн открыла глаза, посмотрела на него и перевела взгляд в пространство. Долго, больше минуты, молчала, а потом выдавила из себя:
— Я не смогла жить с людьми.
И замолчала снова. Голос, которым были сказаны эти слова, потряс Леха, настолько был непохож на обычный. Надтреснутый, шелестящий, словно присыпанный густым слоем пыли, он был полон боли. Лех чуть сильнее сжал пальцы девушки. Она не ответила, только снова закрыла глаза и до окончания выделенных трех минут больше их не открывала.
Вошедший в палату врач выразительно постучал по запястью и указал на дверь. Лех вышел, врач, поправив датчик на запястье, последовал за ним.
— Приходите завтра, мы ее переведем в обычную палату, сможете пообщаться подольше. Приносите белье, щетку, расческу, что там девушкам надо. Сильно не усердствуйте, весь арсенал нести не надо, самое необходимое. А сегодня посетите отделение полиции, они настоятельно попросили передать, что вас там ждут с распростертыми объятиями для дачи показаний. Все, больше не задерживаю.
Врач скрылся в коридоре, Лех отправился в отделение.
Полицейские тщательнейшим образом проверили документы, особое внимание уделив печати ОЗК в паспорте, позвонили в главный офис общества, попали на Мэй и не нашли ничего лучше спросить, можно ли снять у подведомственного им киборга запись камер. Мэй возмущенно рассказала им, что разрешения нужно спрашивать у самого киборга, которому принадлежит запись, ибо в противном случае это дискриминация личности, приводящая к обесцениванию результатов адаптации, производимой…
Выслушав поток психологических терминов, полицейские вежливо попрощались и разъединили связь. Но разрешение снять запись стали спрашивать уже у Леха. Он, конечно, разрешил, препятствовать ведению следствия ему и в голову бы не пришло.
Запись налета Лех скинул на предоставленный комм. Молоденький сержант тут же его куда-то утащил, оставшиеся полицейские стали Леха расспрашивать. Доброжелательно, но как-то не придавая значения его ответам, словно все уже для себя решили. Потом, объявив, что тут все ясно, большая часть полицейских удалилась, оставшиеся занялись своими делами. Леху предложили кофе. Лех взял. Взял и домашнее печенье, высыпанное из пакета толстеньким капитаном.
Из принтера полезла синенькая бумага. Тот же самый капитан, который принес выпечку, подхватил распечатку и прочитал.
— Все сверхпрекрасно складывается. За превышение необходимой обороны с учетом всех обстоятельств типа преступных деяний потерпевших, а также ваших боевых установок, вам выносится благодарность от нашего отделения, на вас накладывается минимальный штраф, который пойдет в счет организации похорон, и вы лишаетесь права охранной деятельности. Благодарность в электронной форме уже у вас в документах, распечатать можно в любом отделении ЦДОНа*, штраф оплатить можно там же. Сами знаем, законы у нас специфичные, но мы их чтим и выполняем. Вы свободны, желаем всего хорошего, в будущем при необходимости постарайтесь не убивать всех грабителей, оставьте нам хотя бы одного.
Лех скомкано попрощался, покинул здание, пока полицейские не передумали.
Выплата штрафа съела почти все накопления на карточке, что с учетом потери работы грозило обернуться существенными проблемами.
Но это чуть позже. Только бы Энн поправилась как можно быстрее. О другом исходе Лех предпочел и не задумываться.
Дома, не в силах видеть пустую комнату, Лех заснул там же, где ужинал, в кухне, уронив голову на скрещенные на столе руки. Просто ввел себя в состояние принудительного сна. До утра.
Утром же, собрав в пакет немногочисленные предметы первой необходимости, снова отправился в больницу к Энн.
Девушка уже была в обычной палате, трубки и провода исчезли с ее тела, да и меловая бледность не грозила растворить ее лицо среди простыней. Но с ее настроением все обстояло гораздо хуже. Энн безучастно смотрела мимо Леха, не отвечала на его встревоженные вопросы, не реагировала на свет.
Лех кинулся к лечащему врачу, чья фамилия была обозначена в планшетке над изголовьем кровати. Врач объяснил, что так бывает при сильном стрессе, надо подождать день-два, и все придет в норму, организм молодой девушки сильный, медицина лекарствами поможет, для волнений повода нет. Лех ушел, совершенно не успокоенный.
В банке на месте своей бывшей работы, куда пошел забрать документы и кружку он долго выслушивал благодарности от директора.
— Вы спасли нашу репутацию как крупнейшего банка Фелиции…Благодаря вам наши вкладчики имеют гарант безопасности своих вложений… Нам бесконечно жаль, что ваша лицензия аннулирована… Возьмите отпуск, отдохните от переживаний и возвращайтесь, мы готовы предоставить вам должность, допустим, архивариуса… Люди на ней не задерживаются…
Леху было немного не до новой должности. Остаток дня, равно как и следующий, он просидел у Энн, молча держал ее за руку и ждал, когда она окончательно придет в себя.
*ЦДОН – центр документооборота населения