Когда сосед вернулся, Лисса с тем же безразличным видом сидела на выдвижном табурете у стола-стойки. Андрей ввел трехзначный код (указанный курьером при доставке) на пробке, открыл бутылку, пристроил ее на столешницу. Достал из ящика пластиковую коробку с бокалами, наполнил их доверху тягучим, одуряюще пахнущим шоколадом, ликером.
— Ты хорошо ориентируешься в доме, — равнодушно заметила Лисса.
— Мы с Юлием… — Андрей запнулся: говорить о приятеле в прошедшем времени было тяжело и непривычно, — были… не только хорошими соседями, но и отличными друзьями. Он мне помог… помогал очень много. Бывало я даже по пару дней жил у него…
— Жил у дяди? – безжизненно переспросила Лисса. — Ты же говорил, что свой дом получил?
— Ну да, — Андрей пожал плечами. – Только я тогда еще пацаном был. Да и родителей недавно потерял. Одному все пережить сложно было.
Лисса покачала головой: то ли соглашаясь с Андреем, то ли в такт собственным мыслям. Покрутила бокал за ножку.
— А для тебя он кем был? – Андрей дважды удивился: своему внезапно охрипшему голосу и безграмотности вопроса.
— Сложно сказать, — Лисса еще больше ссутулилась, — я думала, что Юлий просто родственник по крови. А на деле оказалось, что он фактически спас мне жизнь. И знаешь… он мне даже больше, чем друг.
— Понимаю, — Ветров медленно кивнул. – В старину был такой обычай: по ушедшему готовили поминки. И выпивали, не чокаясь. А еще желали царствия небесного.
— Ты для этого бутылку принес? – догадалась Лисса. – Давай тогда и мы так сделаем. Слушай, достань еще один бокал. Вроде как для Юлия. Как будто он с нами сидит.
Андрей поставил третий наполненный бокал на стойку, выдвинул для себя табурет, присел. Лисса, не глядя, взяла ближайший бокал, поднесла к губам, но пить не стала, пару минут посидела, думая о чем-то своем. Андрей тоже молчал – с алкоголем его познакомил Юлий. На прошлый новый год сосед наготовил бутербродов с разными начинками, обозвав их пирожками, выставил на стол декоративную фляжку. «Давай, парень, за все хорошее! Пусть его в нашей жизни будет побольше!» Во фляжке оказалось сладкое арбузное вино. Они тогда выпили по пару глотков, а потом сидели всю ночь, разговаривали, периодически заваривая новую порцию кофе. Юлий, перед тем как сесть в таксокар, пообещал, что непременно приедет к Ветрову на новый год. Вот Андрей и заказывал контрабандный ликер, заплатил за него бешеные деньги (треть своих трудовых), — хотел удивить Юлия…
— Где бы ты ни был… пусть тебе там будет хорошо и спокойно, — сердечно произнес Андрей и пригубил ликер.
Лисса, словно дождавшись команды, сделала несколько больших глотков. Ощущения были новыми и неприятными – язык и небо словно обожгло жидким огнем, дыхание перехватило, из глаз самовольно потекли слезы. Девушка раскашлялась, едва не разбрызгав остаток ликера.
— Ну и гадость, — произнесла Лисса уже более оживленным голосом, после того как отплевалась, откашлялась, отдышалась и влила в себя, и частично на себя, почти литр нефильтрованной воды.
— Так его надо пить по чуть-чуть. А ты опрокинула, как стакан сока, — несмотря на трагизм ситуации, губы Андрея кривились в едва сдерживаемой улыбке.
— Предупредить раньше можно было? – зло спросила Лисса.
— Я думал, что ты знаешь, — растерялся Андрей.
— Откуда? – девушка так и полыхала возмущением.
Политическая программа всеобщей социализации, проводимая сто шестьдесят семь лет назад, была крайне жестокой и внедрялась с повышенной педантичностью. Сначала бешеным налогом обложили уклоняющихся от работы граждан. Тех, кто решил оспорить или саботировать нововведение, за пару месяцев собрали и транспортировали на окраинные земли. Дозволив взять с собой не больше восьми килограмм вещей и еды. Переселенцам даже выдали допотопный сельскохозяйственный инвентарь и выставили по периметру их территории трехкилометровый заградительный кордон. С однозначным приказом «пристрелить на месте всякого, кто высунется».
По слухам первую, слишком суровую, зиму пережили только шестнадцать процентов жителей. Но территория (в народе ее прозвали «Землей обреченных», а потом переименовали в «Последнее пристанище») долго не пустовала – туда же вскоре переправили всех инвалидов и стоящих на психодиагностическом учете. Диагнозы и способность к самообслуживанию значения не имели – граждане нового общества должны быть здоровы и полноценны. Все люди, независимо от возраста, в обязательном порядке стали проходить медосмотры, во время которых их также проверяли на алкоголь, наркотики и СПИД. Если анализы оказывались положительными, то наркоманов и венерических больных сразу же из комнаты ожидания результатов передавали специальной команде контролеров, которые доставляли их на сборные пункты. Те, у кого в крови находилась хоть капля алкоголя, на первый раз получали строгое предупреждение, их данные помещались в профиль постоянного контроля – а второе попадание оборачивалось переездом в «пристанище».
Потом вышел запрет на алкоголь и психотропы. По Федерации прокатилась волна показательных казней и экзекуций над нелегальными распространителями и нарушителями общественного порядка. Правосудие стало мгновенным и беспощадным. Тюрьмы очистились – особо злокозненных преступников передали в недавно созданную «Лабораторию физического, механического, психологического и технологического воздействия» (лабораторию взысканий). Остальные получили новую прописку в «пристанище».
Госбюджет основательно пополнился: бесконечные финансовые потоки на социальную медицину и содержание заключенных прекратились. Повсеместно ввели обязательное медицинское и профессиональное страхование. Основательно пересмотрели и перетряхнули образовательную систему – тратить средства и время на трех-пятилетнее обучение показалось нерентабельным. Поэтому в обиход стали активно внедрять электронные курсы и программы, и итоговое профтестирование. Действительно, незачем заполнять аудитории десятками учеников или студентов, тратиться на ремонты помещений и содержать армию педагогов, — если любой желающий может получить образование, самостоятельно прорабатывая в удобное время электронные уроки. Самых талантливых преподавателей отобрали в бригаду разработчиков новых курсов, а прочим предложили переквалифицироваться в кого угодно.
Отменили пенсии и пособия – если ты за всю свою жизнь так и не сподобился собрать нужную для проживания сумму на личностной карте, значит, был фиговым работником, кормить и содержать которого нет нужды. Не на что жить – иди работай, получай законные трудовые. Не можешь работать – обратись к родственникам, авось кто по доброте душевной согласится проспонсировать твое никчемное существование. Нет желающих «выкидывать деньги на ветер» – добро пожаловать на регулярный автобус, конечной точкой маршрута которого является «пристанище».
Люди пытались бунтовать – но даже массовые восстания подавлялись с поразительной жестокостью. И количество недовольных уменьшалось в геометрической прогрессии. На смену частновладельческому жилому фонду пришли федеративные жилые модули и стандартизированные жилые боксы – дабы граждане могли селиться рядом с рабочим местом и не тратили бесценное время своей жизни на дорогу. Поменял работу – получай в свое временное распоряжение типовой модуль по новому адресу. Поначалу проще было дистанционщикам – но вскоре упорядоченность коснулась и их. Всех, кто мог работать удаленно, стали заселять в «Хуторы» — так называемые сборные общежития. Транспортная сетка разгрузилась, города превратились в полисы с типовой планировкой (с необходимыми службами и мегамаркетами в шаговой доступности) и миниполисы (с центрообразующими предприятиями).