Северян казнить не стали, да и с ворот снимали достаточно бережно, придерживая за ноги, а не перерезали веревки. Так что руки хоть и выкрутило за день и ночь подвешивания, но это пустое — за пару дней отлежатся, а если умелый лекарь плечи хорошо вправит, то арбалетом владеть смогут. Пленников запихнули в один вездеход, который по углам и двери обмотали цепью. Впрочем, меры предосторожности были излишними: даже самому отчаянному безумцу не пришло бы в голову сбежать из середки армейского «хвоста». Борг вежливо поблагодарил стрелка за сообщение. Парни живы — это уже хорошо, а там видно будет.
Полковника Северного района проводили к вездеходу, что должен был ехать следом за вездеходом командующего южан. Вроде бы и почести оказали — как по званию положено, но стерегли похлеще татя, даже руки не развязывали, и раны ныли пуще прежнего. Борг осторожно боком опустился на доски пола, покрутился, стараясь улечься так, чтобы не бередить бок. Хорошо бы уснуть — так дорога быстрее пролетит, но сколько ни закрывал глаза — сна не было.
Вездеходы с лучину еще стояли на месте, и Борг напряженно вслушивался в происходящее снаружи, но бойцы у командующего Южным районом были вышколены отменно: ни одного лишнего звука, почти никаких громких окриков и команд, словно все и так знали что делать и четко выполняли свои обязанности. Наконец-то по цепи полетел приказ «трогай» и вездеход стал покачиваться и подскакивать на колдобинах и чавкать, переваливаясь по раскисшей земле. Борг вздохнул: лежать раненому на голых досках было тяжело и неудобно, но просить хотя бы охапку соломы не стал — ничего, потерпит.
День тянулся медленно и противно — одно дело когда едешь в открытом вездеходе или телеге, тогда можно хоть по сторонам глянуть. А тут только плотно пригнанные друг к другу доски, даже без единой щели, к которой можно было бы припасть. Да и снаружи почти никаких звуков не доносилось, как полковник ни вслушивался — только мерное поскрипывание вездеходов да хлюпающая под колесами дорога. Борг улегся на спину, попытался плотнее закутаться в телогрею — за полдня пути он изрядно замерз, то ли вездеход выстыл после теплого сарая, то ли и вправду подморозило немного. Ладно когда внутри много людей: можно прижаться друг к другу да надышать — все ж теплее будет, а вот когда в одиночку, да без соломенной подстилки и нагретых в печи камней…
После полудня объявили первый привал. Вездеходы встали полукругом, но костры не разводили — значит, сейчас короткий отдых, а там будут двигаться дальше до самой темноты. На всякий случай Борг перебрался к стенке, что напротив двери, но пленника никто не проверял — снаружи лишь подергали цепь, неприятно брякнув по доскам, да кто-то хрипло поинтересовался жив ли полковник. Борг отозвался, хотя и не хотел подавать голос, но молчать было ребячеством. Впрочем, и заглядывать к пленным на каждом привале было бессмысленно: из вездехода не сбежишь, а для прочих надобностей можно приподнять специальную обрезанную деревяшку в углу. Да и кормить вряд ли станут чаще, чем один раз: либо вечером, либо утром. Но и для кормежки не обязательно полностью отпирать дверь и снимать цепь — еду и бурдюк с водой можно просунуть и в щель.
Вторая часть дня была ничем не лучше первой: раны кровянили, вездеход мерзко раскачивался, голова кружилась от слабости, да и холод изрядно донимал. Судя по тому, как быстро они двигались, сейчас уже должны были проезжать мимо Вечей, а там и до границы районов рукой подать — два дня пути останется, если не замедлятся. Борг все же задремал, то ли замерз слишком, то ли усталость взяла свое, но проснулся резко оттого, что его толкнули в плечо.
Давешний Стрелок протягивал полковнику котелок с дымящимся варом.
— Поесть, — парень снова попробовал сунуть в руки Боргу горячую посудину.
— Будь по-твоему, — не стал спорить Борг. — А почему стоим-то? Еще до вечера долго…
В приоткрытую дверь вездехода просачивался свет, и хотя день был сумрачный, но до темноты еще было лучины две, а то и три.
— Огненные камни закончились. — Стрелок зло прищурился. — То ли по злому умыслу, то ли по незнанию, но кто-то кинул в жаршень весь запас, и теперь не на чем ехать.
Борг равнодушно пожал плечами, не обращая внимания на вспышку боли от движения, — мол, это не мои печали.
— Я варевницу заберу позже, ешь. — Стрелок выскользнул наружу и прикрыл плотно за собой дверь.
Борг заглянул в котелок — действительно варево, каким не жалко покормить пленника, и достаточно жидкое, чтобы обойтись без ложки. Но раз еда горячая, то ей можно простить и вкус, и цвет, да и все что угодно. Борг кое-как захватил рукавом котелок и осторожно надпил — хотя бы согреться немного. А огненные камни — что ж, пусть ищут где добыть или обратно гонцов шлют, чтобы привезли. В любом случае стоянка затянется надолго и вряд ли они отправятся дальше даже утром.
Но еще даже не стемнело, как возле вездехода засуетились бойцы и раздались чьи-то крики.
— Вот сволочи! — Борг придвинулся к двери, пытаясь разглядеть в малюсенькую щель, что происходит и кого заподозрили в принадлежности к огненным людям, но разобраться так и не смог.
Как добывают камни, полковник прекрасно знал: их выплавляют из крови людей Огненного племени. Но вот найти таких людей давно уже стало проблемой. Полковник Северного района в свое время как получил власть, сразу же снарядил обоз на край Федерации, чтобы мирно договориться с племенами. И на протяжении всех лет ему привозили камни — откуда племена брали столько огневиков, Борг предпочитал не спрашивать. В конце концов можно ведь и не всю кровь выливать из огненного человека — камень будет не таким сильным, но четыре седмицы от заката до восхода вездеход на трех таких камнях сможет ездить. А вот если к жару крови добавится еще и смерть, то одного камня хватит на девять седмиц. Тайну добывания огненных камней вроде бы и хранили бережно, но даже дети в районах рассказывали сказания о том, как можно сходить за шесть рек и принести целую корзину огневиков. Да и стоили такие камни немало — за туес можно было неплохое хозяйство справить, — оттого и находились желающие сходить за богатствами. Вот только никто обратно не возвращался. Но если раньше огненные люди порой сами приходили в районы, и даже не скрывали под плащами и рукавами знаки огня на плечах, то уже несколько лет как ни одного не видели.
Борг слышал, что вроде командующий Западным районом даже приказывал искать и приводить к нему тех, кто не был прямым потомком огненных людей, а любого человека, от которого огонь или жар шел. И таких запытывал до смерти, живьем поджаривая на решетке и вскрывая раны, чтобы из перегоревшей и окаменевшей крови сделались огненные камни. Неизвестно, правда, вышло у него что-либо, но обозов в пограничье западники не отправляли давно. Шенг, кажется, тоже покупал камни, но у кого — не говорил даже во время самых задушевных бесед. Впрочем, тут особое дело: на дороге из-за огневиков застряла почти целая армия, тут либо людей впрягать в вездеходы, либо искать затаившихся огненных.
Борг прислушался — крик затих, то ли несчастный сорвал горло, то ли уже ушел за грань. Вот только, если камни добыть не удалось, то жизнь, отданная огню, окажется напрасной жертвой.