Под окном послышались шаги и голоса. Илья выключил звук телевизора, подошел поближе и прислушался. Работяги обсуждали, с какой стороны подъезжать бульдозеру и откуда начинать снос! Он посмотрел на бульдозер: да, машина была что надо. Вся избушка могла бы поместиться в его отвал. Ну, не совсем, конечно… Да и весил он наверняка больше, чем маленький домик. Груда металла в три метра высотой. А они еще думают, не сорвут ли отвал, если поедут со стороны крыльца… Не сорвут. Бревенчатые стены кажутся надежными, а на самом деле в избушке не больше двадцати кубов дерева. Столько же, сколько в бульдозере железа. И нет у нее ни мотора, ни отвала.
Илья оттолкнулся руками от подоконника и прошел по столовой от умывальника до холодильника и обратно.
— Ну что ты мечешься, как лев по клетке? — сочувственно спросил Мишка. — Подумай, что можно сделать!
Илья глянул на него свирепо. Ничего сделать нельзя. Ничего. Остается уповать на случай, на помощь Долины, в конце концов. Ведь пришла же гроза, когда избушку подожгли. Но всерьез рассчитывать на чудо было бы самонадеянно. И, помнится, как-то водяной говорил, что Долина бессильна против машин. Может быть, земля и в состоянии проглотить человека, но, чтобы остановить бульдозер, нужно настоящее землетрясение. Да и зачем тогда избушке хозяин, если Долина сама может защитить ее от любой опасности?
Сережка насупленно молчал, уткнувшись глазами в стол. Наверное, боялся сказать что-нибудь не то.
Илья еще раз глянул в окно: рабочие совещались, указывая друг другу руками на крышу избушки и измеряя пальцами толщину бревен. Он опять пошатался по столовой из угла в угол, поймал Мишкин сострадательный взгляд и вышел на крыльцо, хлопнув дверью.
Очень хотелось сказать рабочим что-нибудь грубое, чтобы они убрались прочь, но Илья сдержался: они ничего не решают. Не сделают они — заплатят другим, менее принципиальным. Но от того, что их руки касаются отшлифованных бревен избушки, было неприятно, как будто чужой мужчина лапает его жену.
Никогда бы он не стал унижаться и просить кого-то о пощаде, даже если бы речь шла о его жизни, но сейчас его жизнь не стоила ничего по сравнению с тем, что могло случиться. Илья вспомнил змею-русалку и кота, кивавших ему на прощание в подвале Вероникиного дома. «Надеюсь, она не проснется», — сказал кот.
Зачем Илья с таким упорством спасал ее жизнь? Почему не слушал, что ему говорит леший? Потому что для них она никто, они не качали ее на руках, не целовали на подстилке из опилок, не вытаскивали из воды, слабую и испуганную. А ведь он мог позволить ее убить, стоило только подождать несколько минут, не слишком сильно рваться из объятий змеиного хвоста.
Нет, он и сейчас не позволил бы убить ее.
Легкий хмель, белая лилия, тесный круг на траве…
Илья сбежал с крыльца и направился к зеленой машинке. Вероника все так же сидела на водительском месте с книгой на коленях. Он зашел с правой стороны и постучал в поднятое стекло:
— Открой.
Она пожала плечами и щелкнула кнопкой, блокирующей двери. Илья сел рядом с ней на пассажирское сиденье и откинулся назад, подбирая слова для начала разговора.
— Ну и чего тебе надо? — с легкой улыбкой спросила она.
— Я прошу тебя, не делай этого.
— Вот как? Ты просишь? Не может быть! — она тихо рассмеялась.
Илья стиснул кулаки: он сдержится. Он знал, Вероника не упустит случая унизить его, но он это переживет. Пусть говорит, что хочет.
— Да, я прошу. Когда ты просила меня, я, по крайней мере, имел терпение выслушать твою просьбу.
— Ну? Я слушаю, — сладко сказала Вероника и сложила руки на коленях, повернувшись к нему вполоборота.
— Не делай этого. Этого нельзя делать.
— Да? Это почему еще?
— Я тебе говорил. Ты… все сломаешь. Ты запрешь их внизу.
— Их — это отвратительную нечисть, которая не давала мне покоя с тех пор, как я приехала сюда? Которая стремится убить меня и моих детей?
— Они… Они оставили тебя в живых, они пожалели тебя. Я пообещал им, что ты уедешь, и они пожалели тебя. Так поступать нельзя, это нечестно. Это… против правил.
— Но это же ты пообещал им, правда? Ты, а не я.
Илья кивнул.
— Так что никаких правил я не нарушала, не нужно обвинять меня в нечестности. А то, что ты ошибся во мне, — дело только твоей личной глупости.
— Спасибо, — Илья пожал плечами.
— Не за что. Что-нибудь еще?
— Я прошу тебя, не делай этого, — прошептал он, понимая бесполезность своей просьбы.
— Да? А почему я должна выполнять твою просьбу?
Илья кашлянул и тихо сказал:
— Я два раза спасал тебе жизнь. И я тебя прошу: не делай этого.
— Я не просила тебя спасать мою жизнь. Это, опять же, твоя личная инициатива, я тебе за это ничего не должна.
— Что ж, и за это тоже спасибо, — Илья снова кашлянул.
— А ты думал, я буду руки тебе целовать? — поморщилась она. — В конце концов, ты поступал, как положено мужчине. Ничего выдающегося в этом нет. Тебе это ничего не стоило.
Илья пожал плечами.
— В первый раз — нет. А во второй… Я пообещал, понимаешь?
— И ради того, чтобы ты сохранил лицо, я должна рискнуть жизнью детей или убраться отсюда восвояси? Так, что ли?
Илья опустил голову:
— Это место тебе не принадлежит. Ты этого не понимаешь и не хочешь понимать. Что бы ты сейчас ни сделала, здесь все равно никто жить не будет. Только вместо живой Долины тут будет мертвое болото.
— Это всего лишь твои слова.
Он пожал плечами:
— Ты можешь мне не верить…
— А я и не собираюсь тебе верить, — фыркнула Вероника. — Мне наплевать, что будет здесь через много лет, наплевать. Я живу сейчас, сегодня. И мне сегодня некуда идти. Сегодня, а не завтра и не через год.
— Я разберу твой дом и перевезу, куда ты захочешь. Да хоть на тот берег реки… Какая тебе разница, тот берег или этот?
— А остальные участки ты тоже перевезешь? Ты знаешь, какие деньги сюда вложены?
— Деньги. Значит, все-таки деньги…
— Да. Деньги. Это тебе они не нужны, потому что ты ненормальный. А нормальные люди без денег жить не могут. Это будущее моих детей, это их нормальная жизнь, нормальная, понимаешь? Мои дети не будут жить в скотских условиях, в которых живешь ты.
Пусть. Пусть говорит все, что хочет. Пусть железные кружки и ванильные сухарики называются скотскими условиями.
— Послушай… Я… я прошу тебя. Не надо разрушать избушку. Это не для того, чтобы я мог сохранить лицо. Для меня это гораздо больше, чем просто обещание.
— Да? А что на мою просьбу ответил ты? Что?
— И что я ответил?
— Ты дал мне совет — уехать отсюда. Вот и я могу дать тебе совет: иди и собирай вещи. Все. Это бесполезный разговор, ты ничего не добьешься.
— Ты готова убить меня? Из-за денег, которые вложены в эти участки? — спросил он, натянуто улыбаясь.
— Я надеюсь, до этого не дойдет. Но, знаешь, если мой муж не вернет этих денег, его убьют без зазрения совести. И никому не придет в голову рефлексировать на эту тему. Так что иди и собирай вещи.
Илья прикрыл глаза и помолчал, собираясь с мыслями. Даже если он встанет перед ней на колени, она не поменяет своего решения. Это бессмысленно. Он напрасно унижался.
— Тебе действительно придется меня убить, — сказал он, открывая дверцу, — можешь порефлексировать на эту тему, пока еще есть время.
— Можешь не сомневаться в том, что я это сделаю, — улыбнулась она.
Илья хлопнул дверцей, надеясь ее сломать. Вероника недовольно покачала головой и покрутила пальцем у виска.
Он направился к избушке, но по дороге его окликнул бригадир:
— Эй, вещи будем выносить? У вас пятнадцать минут осталось. Мы и помочь можем, если попро́сите.
Илья послал его далеко и неприлично.
— Ну, как хочешь, — хмыкнул бригадир, нисколько не обидевшись.
Илья подумал секунду и повернулся к нему лицом:
— Послушайте. Подойдите сюда, я хочу с вами поговорить.
— Бесполезно, — бригадир цыкнул зубом, — все просьбы — к моему начальству. Даже слушать не буду.
Он демонстративно повернулся спиной к Илье. Очень хотелось пнуть его ногой, но Илья не стал этого делать.
Ну что, Веронику он попросил, осталось попросить лейтенанта. Ничего, с него не убудет, от этого не умирают. Илья сел на ступеньки крыльца и еще раз набрал номер местного отделения.
— Милиция, — снова ответил ему тот же голос.
— Это Максимов, — сухо сказал Илья.
— Опять? Что-то вы к нам зачастили, — лейтенант захохотал.
— Послушайте, я милицию имею право вызвать?
— Вызывайте.
— Ко мне в дом ломятся вооруженные бандиты, угрожают убить меня и моего сына. Вы можете мне помочь?
— Сейчас все машины на выезде, когда кто-нибудь освободится, мы обязательно приедем. Постарайтесь продержаться до нашего появления, — лейтенант снова захохотал.
— Спасибо, я постараюсь, — прошипел Илья, нажал отбой и со злости чуть не зашвырнул мобильник куда-нибудь подальше. Но вовремя спохватился. Почему бы не просмотреть записную книжку? Должен же быть кто-нибудь, кто сможет ему помочь?
Он методично пролистал список, но не нашел ничего подходящего и пошел по списку во второй раз. Кольцов? Кольцов ничего не может. Если бы предупредить его заранее, он нашел бы какие-нибудь связи. А так — бесполезная трата времени.
И тут глаза его зацепились за имя «Танька». Может, рискнуть? Опять же, он ничего не теряет. Если ему откажут, ничего страшного не произойдет.
Он набрал номер и дождался ответа, собираясь с мыслями. Но Танька ответила почти сразу и весело:
— Привет, дядя! Рада, что ты позвонил. Как поживаешь?
— Тань, у меня неприятности.
— Что-то серьезное?
Илья задумался.
— Да, наверное. Тут хотят снести мой дом, понимаешь…
— Как это снести?
— Бульдозером.
— Ни фига себе! Погоди-ка, я сейчас дам Рудика!
Она зажала микрофон пальцами — видимо, что-то объясняла, — а потом Илья услышал голос Рудольфа:
— Ал-ло!
— Здравствуйте, — робко начал Илья.
— Мы уже на «ты» договорились, — перебил Рудольф, — давай, быстро рассказывай, что произошло. Это Залесский?
— Это жена Залесского.
— Никакой разницы. Много их там?
— Пять человек. С бульдозером.
— Вооружены?
— Нет.
— Мы сейчас выезжаем. Но мне надо время, людей подогнать, собраться… Раньше чем через полтора-два часа не успеем.
— Спасибо, — выдохнул Илья, — я… я не ожидал.
— Да ладно. Родственникам надо помогать.
— Я… — Илья хотел сказать, что никакой он Таньке не родственник, но Рудольф снова его перебил:
— Да что я, не понял, что ли? Какая разница? Я видел дома, которые ты делаешь. Продержишься до нашего приезда?
— Я постараюсь.
Рудольф отсоединился.
Илья с радостным недоумением посмотрел на телефон. Бывает же… Ну что ж, два часа — это лучше, чем совсем никакой надежды. Теперь надо потянуть время.
— Алло, — крикнул он бригадиру, — милиция едет. Просит без них не начинать.
Бригадир пожал плечами и, похоже, не очень-то Илье поверил, потому как глянул на часы и постучал по стеклу пальцем. Эх, надо было сразу пройтись по записной книжке, а он только напрасно терял время, уговаривая Веронику.
Илья вернулся в избушку и сообщил новость Мишке с Сережкой.
— Что делать будем? — спросил Мишка.
Илья пожал плечами:
— Если не выходить отсюда — вынесут.
— А запереться?
— Дверь сломают. Три удара ломом, — хмыкнул Илья. — Давайте так: Сережка выйдет на улицу…
— Почему это? — возмутился ребенок.
— Потому что я так сказал, — отрезал Илья, — ты, Миш, запрешься здесь, а я у двери встану с пилой. Не знаю, как два часа, а сколько-нибудь продержимся.
— Я тоже могу пилу взять, — предложил Мишка.
— На себя посмотри, пьянь синяя… — хохотнул Илья, — тебе пилу в руках и пяти минут не удержать. Если дверь сломают, тогда пилу и возьмешь.
— А что? Нормальный план.
— А я? — спросил Сережка.
— А ты будешь стоять в стороне и смотреть.
— Это нечестно, — мальчишка надулся.
— Послушай, парень, — Илья сердито втянул в себя воздух, — мы тут не в игрушки играем, понимаешь? Я не знаю, на что эти люди способны. Дядя Миша — взрослый человек, он сам за себя отвечает. А за тебя отвечаю я. И рисковать тобой не собираюсь. Поэтому ты будешь стоять в стороне и смотреть, ты понял?
— Да? Стоять и смотреть, как тебя убивают?
— Даже если меня будут убивать, не смей подходить близко к избушке, ты понял?
— Я-то понял… — Сережка хлюпнул носом, — только…
— Никаких «только». Я должен сохранить избушку, — Илья взял Сережку за локти, — но если вместо избушки мне придется защищать тебя, то у меня ничего не выйдет, ты понимаешь?
— Да, — кивнул Сережка.
— И если кто-нибудь из них попытается подойти к тебе ближе, чем на десять шагов, — убегай. Сможешь? Ты же быстро бегаешь.
— А… почему?
— Потому что если ты окажешься у них в руках, я выполню любое их приказание, пойми. Даже если они просто захотят меня напугать и не станут причинять тебе вреда, я испугаюсь. Понимаешь?
Сережка кивнул, и глаза его наполнились слезами:
— Ты… пап, ты так сильно любишь меня?
— Конечно, — Илья усмехнулся и прижал Сережку к груди.
— Я тоже…
— Иди, сынок. Я очень тебя прошу, не подходи, что бы ни случилось, ладно?
— Ладно, — Сережка хлюпнул носом.
— Ты обещаешь?
— Обещаю.
Илья открыл дверь, осмотрелся и выпустил Сережку на улицу.
— Эй, время вышло. Выходите! — крикнул ему бригадир, увидев, что дверь открылась.
— А если мы не выйдем, вы снесете избушку вместе с нами? — хмыкнул Илья.
— Да мы вас вынесем! Давай, не дури! Выходи, сказал.
— Да пошел ты…
Илья захлопнул дверь и задвинул засов.
— Что, пора? — спросил Мишка.
Илья кивнул, заглянул в бытовку и подхватил пилу.
— Я встану под окном. Если они «Штиля́» мне сломают, выкидывай «Хускварну», только быстро.
Мишка кивнул: пил у них водилось в достатке.
На улице взревел мотор бульдозера. Илья вышел за дверь и дернул ручку «Штиля» — пила утробно зарокотала. Ну что? Пусть выносят, если смогут.
— Выходите, я сказал! Вас там двое было! — бригадиру пришлось перекрикивать бульдозер.
— Двое, двое! — криво ухмыльнулся Илья.
— Серьезно говорю — вынесем!
— Выноси! — Илья нажал на курок, пила взревела и забилась в руках.
— Да вы что, с ума сошли? Вали оттуда, придурок! И дружка своего вытаскивай!
— Щас!
Бригадир махнул рукой, и мотор бульдозера через полминуты смолк. Зато сразу стало слышно, как ревет «Штиль», когда Илья нажимает на курок.
— Ты нарываешься, парень! Нас пятеро, мы тебя и с пилой завалим!
— Попробуй, — ответил Илья и сделал два шага к окну. Если они начнут ломать дверь, он услышит и успеет подойти.
— Ребята! — бригадир махнул рукой. — Этого чокнутого надо убрать оттуда.
Двое подошли сразу — они стояли неподалеку и готовились помогать бульдозеру. Из трейлера выскочил водитель.
— Паша, блин! Особое приглашение нужно? — бригадир кивнул бульдозеристу.
Илья увидел, как из машины вышла Вероника и направилась в их сторону красивой походкой фотомодели. Бульдозерист выпрыгнул из кабины, недовольно пожимая плечами. Энтузиазма на лицах работяг не было.
— Давай, Стас, ты первый, — подтолкнул один из них бригадира в спину.
Илья хмыкнул и несколько раз нажал на курок. Бригадир обернулся и заорал на бульдозериста:
— Ну и что ты сюда идешь? У тебя что, в кабине нет ничего? Монтировку возьми!
Бульдозерист пожал плечами и вернулся назад — он никуда не торопился.
— Чё вы как рыбы дохлые ползаете? До ночи тут возиться хотите? — плюнул бригадир.
— Стас, не ори, успеем, — посоветовал его товарищ и, прищурив глаза, посмотрел на Илью. Нехороший был взгляд. Этот напролом не полезет, этот придумает что-нибудь похитрей.
Мишка распахнул окно и поставил «Хускварну» на подоконник, довольно улыбаясь. Илья кивнул ему — все же приятно чувствовать, что ты не один. Он осмотрелся по сторонам и увидел Сережку, выглядывающего из-за дерева неподалеку.
Вероника остановилась, не дойдя до Ильи десятка шагов. Брови ее нахмурились — ей не нравилось поведение рабочих, видимо, она ждала от них большей прыти.
— Что вы с ним церемонитесь? — процедила она.
— А чё мне делать? — Стас развел руками. — Попробуй, возьми его!
— А я вас предупреждала, что он будет сопротивляться.
— Про бензопилу вы ничего не сказали, — парировал бригадир.
— Могли бы сами предположить, — Вероника презрительно пожала плечами. — Откуда мне знать про ваши инструменты.
— А это, мадам, не наши инструменты. Наш инструмент вон стоит, — Стас ткнул пальцем в бульдозер.
— И что, вашим инструментом с бензопилой не справиться? — усмехнулась Вероника.
Бригадир опешил:
— Да вы что, дамочка? С ума сошли? Живого человека давить бульдозером я не буду, увольте. Это, знаете ли, других денег стоит.
— Ну так уберите его оттуда! — Вероника топнула ногой.
— Попробуем, что делать, — Стас пожал плечами. — Паша, давай монтировку, что ли…
— Нет уж! — фыркнул Паша. — Ты с монтировкой пойдешь, а я с голыми руками?
— Вы занимаетесь ерундой, — Вероника сжала губы, — он вам ничего не сделает. Я его знаю, он не посмеет.
Илья усмехнулся. Что ж, она хорошо его изучила. Только на этот раз он будет защищаться до последнего.
— Подходите, — он скроил кривую улыбку, — попробуем.
Вероника смерила его взглядом:
— Что, и меня распилишь?
Илья пожал плечами и нажал на курок, позволяя ей насладиться видом вращающейся ревущей цепи.
— Давай проверим? — спросил он с ухмылкой.
— И не подумаю, — она дернула плечом, — это ваши мужские проблемы, так что разбирайтесь без меня.
Водитель трейлера притащил разводной ключ, еще одну монтировку и пару гаечных ключей.
— А где домкрат? — спросил Илья.
На это товарищ бригадира нагнулся, поднял камушек и метко метнул его Илье в лицо. Илья пригнулся, и камень ударился в стену избушки.
— У меня такое ощущение, что я попала в детский сад! — крикнула Вероника. — Что вы стоите? Давайте быстрей! Ну?
Работяги переглянулись — долго это продолжаться не могло, они и сами это понимали. Илья для острастки понажимал на курок.
— Давайте! Все вместе! — крикнул бригадир. — Вперед, ребята!