Соседка обнаружилась на кухне – с отсутствующим видом она «догоняла» чересчур увертливую чашку. Андрей хотел было рассмеяться, но припомнил свои недавние мучения, и воздержался. Тем более, что притихший звон в висках потихоньку наращивал обороты. Андрей поднял валявшийся на табурете бокал, пододвинул его под кран с фильтрационной системой, коснулся датчика. Вода плюхнула с таким энтузиазмом, что обрызгала все вокруг. Слив лишнюю жидкость, Андрей протянул бокал девушке, а затем и вовсе вложил в мелко трясущиеся пальцы.
— Держи!
— Еще! – Лисса осушила бокал в три глотка и требовательно брякнула его на стойку. После третьей порции живительной влаги девушка открыла глаза: — К-кх-ха!..
— С тебя ответная услуга: принесешь мне одежду? — Андрей окинул девушку септическим взглядом: помятое лицо серо-зеленого цвета, вздыбленные и сбившиеся набок волосы, болтающаяся на бедрах нижняя часть комбинезона и разукрашенная винно-ликерными пятнами майка, — заодно и сама переоденешься?
— Нет, — Лисса хотела только отрицательно покачать головой, но шатнулась в сторону всем телом. Для вящей устойчивости обнялась с кухонным шкафом, и попробовала жестами объяснить свой отказ. Не преуспела и скороговоркой выдохнула: — Этвышмыхсил!
Андрей понял (самому еще ох как хреново!) и покладисто предложил проводить соседку в душ. Расшифровав неразборчивое «спс-с» как согласие, Андрей не только отвел Лиссу в душевую, но и закинул в кабинку. Понаблюдав, как девушка страдает под теплым дождиком, вежливо помог – врубил ледяную воду. Лисса громко завизжала и выскочила из кабинки как ошпаренная. Пришлось ловить, запихивать обратно и самому затискиваться следом – иначе удержать ее под отрезвляющем душем не получалось. Силой девушка похвастаться не могла, зато сопротивлялась отчаянно: словно ее не купают, а самого ценного лишают. Она расцарапала парню все, до чего смогла дотянуться. А руки и плечи еще и искусала. Когда же Андрею удалось скрутить строптивицу, и подставить под оздоравливающие струи, Лисса принялась пинаться и лягаться.
— Да отпусти ты меня наконец! Хватит замачивать! Я уже и так вся замерзла!
Оценив бодрость выкриков и четкость произношения, Андрей разжал руки. Под душем они провели всего пару минут, но ему казалось, что схватка в душевой длилась часа три. Из кабинки они вылазили одновременно, боком пропихиваясь между створками. Постояли на залитом водой полу, померзли, одинаково раздраженные и раздосадованные произошедшим, помолчали. Затем синхронно принялись пофыркивать и похрюкивать, но с трудом сдерживаемый смех все вырвался.
— Знаешь, — отсмеявшись, Лисса с внимательным интересом прошлась взглядом по крепкой, в меру и в нужных местах мускулистой фигуре Андрея, – у меня вряд ли найдется что-то тебе подходящее.
— Знаешь, — в тон девушке ответил Андрей, — я не привередлив.
За неимением полотенец сушиться пришлось по очереди в душевой кабинке – режим «воздушная ванна» с выставленной на максимум температурой помог не только высохнуть, но и согреться. Затягивать принятие «ванны» Андрей не стал – за панелью зябла Лисса, пропустившая парня (по праву гостя!) вперед. Девушка, не теряя времени, избавилась от мокрой одежды, кинув ее поверх лежащей на полу кучи. И когда Андрей вышел, торопливо юркнула внутрь – под горячий душ. Прикинув, сколько девушка может полоскаться, Андрей решил не ждать и отправился на кухню варить кофе. Он успел поколдовать с кофеваркой и даже сделать пару глотком крепкого и переслащенного напитка, когда Лисса нарисовалась на пороге. В костюме Евы, видно, из солидарности с Андреем.
— Пошли что ли, одеваться, — девушка блаженно зажмурилась, принюхавшись к кофейному аромату. Андрей указал ей на вторую кружку.
Вещей у Лиссы было не много, но, пока перебирали гардероб, кофе варили дважды. Андрей был на голову выше, и гораздо шире в плечах, да и весил килограмм на двадцать больше. Неудивительно, что на него не налезли ни старые Лиссины штаны, ни даже растянутый свитер. В принципе, можно было бы завернуться в одеяло и перебежать как есть – делов-то на пять минут. Но четыре градуса тепла отбивали охоту к таким подвигам. Да и самочувствие еще было такое, что быстро не побегаешь.
— Ладно, рассказывай, где у тебя что лежит, — вздохнула Лисса. Ей тоже не хотелось выбираться из дома, но на стирку и сушку одежды уйдет часа два. Да и чем сшивать эти лохмотья? Девушка натянула куртку и даже накинула капюшон. Андрей церемонно завернулся в плед, хотя обнаженность его ни капли не смущала. Наоборот, зашкаливающий идиотизм ситуации удивительным образом поднимал настроение.
Андрей быстро объяснил, снял блокировку дверей и отключил охранную систему дома (планшет, правда, искали долго, а наткнулись случайно – он вызывающе торчал из чайника, благо пустого). Андрей поглядел в окно – Лисса перебежала двор, коснулась мобильной секции забора. Своего тела парень не стеснялся, хотя так откровенно демонстрировать свои достоинства девушкам ему еще не доводилось…
…Дабы не повторить судьбу своих родителей — он дал себе слово избегать любых отношений с противоположным полом. Впрочем, и не с кем ему было выстраивать эти самые «отношения»: после «учреждения» он вел очень замкнутый образ жизни, изводя себя работой и хозяйскими делами. А общался он только со своим контролером, представителем «Новаторов» и Юлием Морским. Сосед, правда, несколько раз предлагал повзрослевшему пареньку отправиться в «развлекательное» турне и даже собирался проспонсировать «подарочную» поезду (хотя и знал, что зарабатывает мальчишка побольше его), но Андрей всегда отказывался. Рассказы и намеки Юлия, периодически ездившего «раскрепоститься» на специальный «курорт» (частный пансионат на юге Федерации с кусачими ценами, куда приезжали мужчины и женщины ради случайного знакомства и сексуального развлечения), стойко игнорировал.
Андрей боялся, он осознавал свой страх, и не лицемерил перед собой.
«Врать ты можешь кому угодно, кроме себя,» — эта фраза Юлия основательно въелась в мозг вместе с расквашенной в кровь физиономией. Тогда ему было семнадцать, и лицо зарвавшемуся пареньку отрихтовали контролеры. Впрочем, по другим частям тела они прошлись тоже весьма основательно. Били сильно, но со знанием дела – ничего не отбили и не поломали. А синяки и кровоподтеки за пару месяцев совсем прошли. Все наработки по дисинтезированным капсулам, делающим мужчину навсегда бесплодным, перекочевали в собственность научно социальной инспекции, где их собирались проверить, опробовать, протестировать. Андрей Ветров получил официальный запрет на разработку этой темы и неофициально по морде, дабы впредь не нарушал графика работ и не лез, куда не просят.
— Мне-то можешь не врать, — горячился Юлий, меняя ледяные компрессы на свежие, и пригоршнями размазывая по спине и бокам Андрея заживляющий гель. – Какого ляда ты это устроил?
— Я хотел, чтобы право на деторождение перестало быть инструментом давления. Чтобы любой человек мог для себя решить … — путано начал объяснять Андрей. Он полулежал, привалившись к спинке мягкого углового дивана. Коротко поверхностно дышал, сделать нормальный вдох мешала гудящая боль в отшибленных ребрах.
Юлий плюнул и развернулся, собираясь уйти.
— Подожди… — Андрей напряг все силы, чтобы выкрикнуть это слово, и дальше говорил едва слышно: — Я не хочу, чтобы появлялись лишние дети! Не хочу, чтобы они попадали в учреждение! Не хочу, чтобы… чтобы были дети у меня! Они ведь даже детьми считаться не будут – а так материал для исследования! Материал!! Расходный материал!!!
Парень снова сорвался в жестокую истерику. Он бился в немыслимых конвульсиях, рвался, кричал, всхлипывал. И Юлий снова его держал, уговаривал, успокаивал. Но одно дело удерживать, чтобы не покалечился, мальчишку, и совсем другое крепкого спортивного юношу, который выше на голову и на порядок сильнее. Несмотря на все усилия Морского, Андрей несколько раз крепко приложился затылком об пол, но даже этого не почувствовал. А перехватывать руки и одновременно страховать затылок Юлий не мог.