Исли копался в машине, не спешил ни отъезжать, ни вылезать. Да что он, издевается, что ли?..
– Проблемы со зрением? – хмуро спросил Ригальдо, когда дверь «Эскалады» все-таки распахнулась. – Не видишь желтые разграничители?
Исли на секунду замер, прежде чем опустить ногу на бетон, а потом тряхнул головой, будто стряхивая заодно и слова Ригальдо.
– Куда-то торопишься? – ровно сказал он. – Или у тебя проблемы со слухом? Тебе не сообщили, чтобы ты меня подождал?
– В четыре, – с вызовом выплюнул Ригальдо и спрятал руки в карманах, потому что ладони вдруг стали влажными. – А сейчас уже шестой час!
– Да хоть седьмой, – парировал Исли. – Я тебя не отпускал. Или ты у нас теперь можешь являться и уходить, когда захочешь, как Рубель Блэкмэн?
Тут Исли выбрался из машины, и у Ригальдо перехватило горло от возмущения. В тусклом искусственном свете парковки на щеке Исли розовел отпечаток бледной помады. Красивая рожа босса была небритой и какой-то помятой. Веки набрякли, как у человека, который мало спал. Во всем остальном Исли выглядел безупречно, от чистых ботинок до дорогого галстука. Должно быть, развлекался в приятном обществе, пока Ригальдо его ждал, изнемогая от нездорового любопытства всех, кто заглядывал к Люсиэле.
– Я явился к тому времени, которое ты мне назначил, – сквозь зубы сказал Ригальдо, давя в себе желание заорать. – Я оставил свое рабочее место, к недовольству непосредственного начальства. Буду рад, если в следующий раз ты согласуешь с ним свои пожелания. А теперь все, чего я смиренно жду, это когда ты отгонишь машину. Будь добр, дай мне выехать.
Исли вдруг потер лицо раскрытой ладонью, и Ригальдо подумал, что он действительно хочет спать. Будто в самом деле провел ночь паршиво. Или наоборот, очень хорошо?..
– Вот что, – сказал Исли, глядя ему за спину. Ригальдо услышал смех, писк сигнализаций и приближающиеся голоса. Обещанный приток офисного люда на стоянку. Он еще успел подумать, что уел Исли своим спокойствием, как тот добавил: – Садись в «Эскаладу».
– Вот еще! – Ригальдо ощерился. – У меня есть свои дела!
Он не понял, как так получилось, что Исли вдруг оказался рядом и мягко прижал его к корпусу машины. У Ригальдо потемнело в глазах от унижения, слепящей ярости и одновременно – от необъяснимого восхищения. Вот же мудак! Он набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, как ныряльщик, чтобы не втягивать знакомый запах, но все равно чувствовал, как одеколон Исли щекочет ему нос.
– Быстро садись, или я тебя затолкаю, – с непередаваемым выражением сказал Исли. – Мне все равно, что об этом станут говорить в офисе.
Ригальдо дернул плечом, высвобождаясь. На глазах двух охранников и своих бывших коллег из центрального офиса он, чеканя шаг, обошел капот и, усевшись слева от Исли, шарахнул дверью так, что «Эскалада» закачалась на амортизаторах.
Исли завелся, сдал назад и рванул вперед. Шины взвизгнули. У охранника на выезде сделалось совершенно охуевшее лицо. Он еле успел поднять шлагбаум.
***
В городе было серо и сумрачно, несмотря на яркие вывески, с неба валил мокрый липучий снег, который тут же превращался в жидкую грязь на земле и летел от машин во все стороны. Когда Исли повернул на центральную улицу, они чуть не встряли в гигантскую пробку, предупреждающе сияющую красными огнями «габаритов», как одна раздраженная красная река.
– Прекрасно! – с сарказмом сказал Ригальдо, и Исли едва успел вывернуть руль, чудом развернувшись и втиснув «Эскаладу» в проулок между двумя бизнес-центрами. Они едва не угодили под «красный» на пересечении улиц, а потом, снова заложив немыслимый вираж, выехали по «карману» мимо обрешетченной территории на задах какого-то частного клуба, напугав роющихся в мусоре бомжей. Ригальдо сидел на пассажирском сидении, прислушиваясь, как кресло поскрипывает под его задом, и гнал от себя мысль, что вот также яростно вел эту тачку после благотворительного бала – в ночь, когда они с Исли трахались в машине, как подростки. Больше такой херни с ними не приключится.
Словно отвечая его мыслям, Исли снова куда-то повернул и пристроился к тротуару. Мимо шла длинная вереница усталых людей, над головами гудел монорельс. Китайские забегаловки отбрасывали на лужи красные отсветы, и тележки с горячей снедью, исходящие паром, теснились между столбов, оклеенных старыми афишами. Кучка замерзших подростков подпирала собой двери клуба. Ригальдо сразу же отстегнул ремень и рванул ручку «Эскалады». Его будто подстегивало изнутри. По лицу Исли было видно, что ему тоже не усидеть на месте.
Когда Исли вылез на улицу, Ригальдо уже орал на него, как не в себе.
– …знаешь, я ведь либеральный начальник, – длинный палец Исли уперся ему в грудь. – Но, сука, не настолько же. Я ведь могу и санкции применить.
– Ох, блядь, да хоть увольняй, – на одном дыхании выдал Ригальдо и, уже договаривая, понял, что не лукавит. В каком-то смысле это его освободило бы. Он стряхнул руку Исли, вскинул подбородок и с вызовом глянул сквозь челку, а чтобы это не выглядело пустым бахвальством, попытался разъяснить свою мысль: – Не очень-то мне хотелось тухнуть в ебучем филиале. Захочу – сам уволюсь. Не надо мне угрожать!
У Исли раздулись ноздри.
– Ну так иди, – процедил он. – Иди, увольняйся. Я знаю, что ты давно все решил.
– Ну и пойду, – пьянея от собственной наглости, рявкнул Ригальдо. – Только сперва, сука, ты скажешь, зачем понадобился этот фарс с проектом!
Ему в лицо летел снег, и Ригальдо зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Исли с нечитаемым выражением лица прикуривает сигарету.
– Проект охуенный, – сухо сказал Исли. – И это не обман. Но я теперь, хоть убей, не понимаю, как тебе верить, если ты то сливаешь CRM конкурентам, то увольняешься!..
Ригальдо моргнул слипшимися ресницами. Улица тонула в серой сетке снежного дождя.
– Как – сливаешь? – тупо спросил он. – В каком смысле – «сливаешь»?..
Исли сильно затянулся, втягивая щеки.
– О, ты не знаешь?.. Пойди спроси у айтишников. Тебя хакнули, дурачок. Вот интересно, – он снова затянулся, затушил сигарету о край урны. – Почему меня должно волновать восстановление твоего честного имени в компании, а тебе впадлу меня один час подождать!..
Ригальдо ощутил, как щеки заливает жаром. Пиздец какой. К такому повороту он не был готов.
– А почему я узнаю об этом последним?
В пальцах у Исли появилась следующая сигарета. Он молча мял ее, не поднося к губам.
– А потому, что ты не отвечаешь на звонки.
– Ты первый перестал со мной разговаривать, – ощетинился Ригальдо.
Исли сощурил глаза.
– Да уж, – сказал он почти спокойно. – Так вышло, что последний раз я услышал от тебя больше, чем смог переварить.
«Вот оно, – вспыхнув еще больше, подумал Ригальдо. – Начинается».
Наверное, ему следовало спросить про работу, перевести разговор в более продуктивное русло, узнать про хак, программистов и про подставу, но Исли смотрел так внимательно, что Ригальдо не выдержал:
– И что, ты доебался до тех моих слов? Правда, что ли? Ты соображаешь, что мне тогда было плохо?
У Исли дрогнули губы. А потом он задрал бровь и спросил:
– Тебя послушать, так мне всегда хорошо. Так, что ли?
Проезжавшая мимо машина окатила их фонтаном грязных брызг.
– Господи, – простонал Ригальдо, стряхнув с пальто серые капли. Он чувствовал, что его несет, несет со страшной силой, но ничего поделать с этим уже не мог. – Видишь, я говорил, что от отношений только геморрой!
И, видимо, у Исли наконец сдали нервы. Он шагнул к Ригальдо и ухватил его за рукав:
– Да, только геморрой у тебя в башке, а не в жопе, полная голова непонятно какой херни!..
Он стоял близко, неприлично близко, Ригальдо видел его потускневшие, усталые глаза, и, внезапно испугавшись, что Исли может сделать что-нибудь запрещенное, он шагнул назад, налетел спиной на «Эскаладу» и рявкнул:
– Тебе хорошо говорить, когда все есть: налаженный бизнес, счет в банке, красивая жизнь, вокруг полно желающих упасть к твоим ногам. Тебе тупо не понять, чем я живу и что чувствую.
У Исли стало очень злое лицо. Он сдул мокрые волосы:
– Ну извини, блядь, что я имею все, что у меня есть. Я понимаю, что твоему эго было бы легче, если бы я торговал на углу хотдогами. Знал бы, что ты такой дуб, ни за что бы к тебе не полез!
Ригальдо испытал почти непреодолимое желание толкнуть его в грудь обеими руками, намотать на кулак волосы и стукнуть о капот. Он огляделся по сторонам и увидел, что туса подростков у клуба пялится на них с явным восторгом. Решив не давать говнюкам повод для кайфа, он сделал выдох и вдох. И сказал, делая паузы после каждого слова:
– Я хочу увольнение прямо завтра. Прямо день в день. А мой проект можешь оставить себе как бонус.
Исли, глядящий на него расширенными глазами, молчал целых пять секунд. А потом развернулся на каблуках и рванул дверцу. Где-то что-то пищало. Ригальдо сообразил, что это у Исли разоряется телефон.
– На, – Исли вытащил с заднего места черный кожаный кейс и, придерживая его на весу согнутым коленом, раскрыл и начал копаться. – Забирай.
Синяя папка ударила Ригальдо по груди. Он машинально поймал ее и прикрыл глаза. Вот и все.
Телефон Исли звонил, не переставая. Ригальдо слышал, как он, ругнувшись, сбросил звонок, но телефон почти сразу заиграл.
– Забирай и убирайся, – донесся до него голос Исли. Ригальдо смотрел, как он возится с кейсом под снегопадом – то ли что-то сломалось в замке, то ли просто тряслись руки. Его телефон опять зазвонил.
– Да! – Исли от души рявкнул в трубку. – Нет! Это было вчера! Нет! Что?..
И в полном оцепенении, стоя под секущим его снегом, Ригальдо увидел, как Исли упускает свой кейс. И все содержимое: договора, какие-то бланки, папки, блестящая паркеровская ручка, жевательная резинка, очки – о господи, он не знал, что Исли может носить очки, – портмоне и наушники, ворох визиток – валится прямо в серое снежное месиво под ногами.
– Когда? – отрывисто сказал Исли и, будто не видя, сделал шаг в сторону от мокнущих документов. – Это точно? А почему вы говорите мне только сейчас?!
Он слушал несколько секунд в полном молчании. А потом глухо застонал и уткнулся лицом в сгиб локтя, положив руки на машину, не выпуская монотонно бубнящего телефона, зажатого между ухом и плечом.
Надо было идти. Все это его не касалось. Ригальдо медленно развернулся на сто восемьдесят градусов и увидел бородатого фрика, пялящегося на кучу документов в луже.
– Чего уставился? – рявкнул Ригальдо. – Глаза лопнут!
Он сунул синюю папку под мышку и сел на корточки. И принялся сгребать покрасневшими от снега руками бумажки в кейс, опасаясь поднять взгляд на Исли, чтобы не увидеть насмешку на его лице.
«Это не потому, что я ссыкло, – сказал он себе мысленно. – Просто так сделала бы Маргарет».
– Нет, это вы не понимаете, – сказал Исли над ним совершенно пустым голосом. – И лучше бы вам найти ее, пока я еду к вам.
Он все-таки не удержался и поднял взгляд.
Лицо Исли напоминало маску.
– Присцилла пропала из клиники, – сказал он очень тихо. – Это большая беда.
– Твоя племянница? – зачем-то спросил Ригальдо. – Сестра Лаки?
И тут же себя обругал: ну тебе-то какая разница? Пожелай шефу удачи и возвращайся пешком в деловой центр города. Надо забрать на стоянке «Форд Фокус» и тащиться домой сквозь пробки и слякоть. И начать новый виток жизни – с котом, онанизмом и интенсивными поисками новой работы.
Вместо того, чтобы так и поступить, он дособирал разлетевшиеся по снегу бумажки и выпрямился, протягивая Исли кейс. И сам его едва не уронил: Исли выглядел совершенно подавленным. Он стоял, положа руки на крышу «Эскалады», и в самой его позе, в том, как опустилась его голова и грузно поднялись плечи, была какая-то обреченная тяжесть. На глазах у Ригальдо он закурил не то третью, не то четвертую подряд сигарету, закусил фильтр зубами и с закрытыми глазами принялся слушать гудки в телефонной трубке.
– Лаки, перезвони мне, – велел он автоответчику и принялся набирать какой-то другой номер. Там было занято. Исли чертыхнулся.
– Дебилы, – сказал он в перерывах между затяжками и гудками. – Лентяи. Спросили меня, когда вернется Присцилла. По моей просьбе Лаки забирал ее вчера на совет. Вот только я отвез ее назад тем же вечером. Я видел, как она вошла в их чертово здание. А они… они ее там так и не встретили! Она могла уйти в любой момент!
– Так позвони ей, – предложил Ригальдо. Исли взглянул на него, как на идиота:
– У нее нет телефона. У нее нет даже карманов. Да боже мой, в их униформе даже трусов не предусмотрено!
– В какой еще униформе? – вытаращился Ригальдо. – Ты вроде говорил, она живет в пансионе! Это типа как хостел для фриков или приют для «молодых мам»?..
– Это психушка, – перебил его Исли. – Мягкого типа. Такой особый реабилитационный центр.
– А это законно? – брякнул Ригальдо. – Ну, что ты привозишь и отвозишь ее туда?
Исли стремительно обернулся к нему:
– Конечно! Ты как Лаки, везде видишь только плохое. Там нет решеток на окнах и санитаров с электрошокерами. Присцилла находится там добровольно.
– Тогда почему столько шума из-за того, что она куда-то ушла?
– Да потому, – глаза у Исли были тоскливые, – что она себя не контролирует. И может попасть на улице в какую угодно беду.
Он бросил на асфальт недокуренную сигарету, сел в машину и повернул ключ зажигания. Ригальдо так и стоял, держа в руках черный кейс. У него были крайне обрывочные представления о Присцилле Фёрст. Девушка с тонкой душевной организацией. Акционер компании, живущий на дивиденды. Сирота. Жертва чудовищной бойни.
Он быстро обошел морду «Эскалады», открыл пассажирскую дверь и просунул внутрь руку с кейсом.
– Держи, ты забыл, – Исли не отреагировал, пристегивая ремень безопасности. Ригальдо поколебался и все же заговорил: – Может, тогда надо в полицию…
– Нет, – сказал Исли.
Кто-то просигналил сзади, потому что Ригальдо так и стоял со стороны проезжей части, открыв пассажирскую дверь.
– У них там есть службы поиска пропавших…
Исли смотрел на него, не моргая. Ригальдо смешался.
– Ну, или можно поехать, поискать ее там у них…
Исли молчал, положив руки на руль. А потом сказал:
– Выйди из машины.
И Ригальдо понял, что влез в салон почти наполовину. Он вспыхнул и хотел выбраться, но замешкался. И, чертыхнувшись, плюхнулся на сидение, подобрав ноги.
– Я только хотел сказать, что…
– Нет, – перебил его Исли. – Не надо. Я не хочу это с тобой обсуждать. Ты тогда очень правильно сказал: есть только мои дети. А все остальное – это несерьезно. Это ведь только секс в жопу, не так ли? Ты выразился верно, как никогда.
Свет от встречных фар выхватил его лицо сквозь лобовое стекло, осветил белым пятном и быстро метнулся дальше. В этих пятнах света белые волосы Исли смотрелись, как неряшливая пакля.
– Уходи, – повторил Исли, так же настойчиво, как раньше уговаривал сесть в машину. – Иди… куда ты там шел. Завтра оформим расчет.
Ригальдо сидел, будто примерзнув к креслу. Еще ни разу не было, чтоб Исли смотрел и говорил… так.
У него были холодные чужие глаза, а на лице ни тени улыбки. В голосе Исли звучало какое-то брезгливо-насмешливое удивление, точно он никак не мог вспомнить, кто Ригальдо такой – и что он здесь забыл.
Ригальдо никогда не видел его таким. Усталым, равнодушным, разочарованным – и в жизни и в нем самом.
Он сжал пальцы на ручке черного кейса и выставил его перед собой, как щит. И успел подумать что, кажется, выронил свою ебучую папку там, на улице – в руках у него ее не оказалось. А потом Исли шарахнул кулаком по рулю, вызвав недовольный протяжный гудок «Эскалады», заглушил мотор и заговорил.
– Я тебя обманул тогда, на банкете. Мы с Терезой расстались не потому, что слишком самодостаточные. Это из-за Присциллы. Тогда она еще проводила много времени со мной. Присцилла… хорошая девочка, очень послушная. Любит животных, музыку и рисование. Но на нее очень сильно повлияло то, что она видела. Как убивали ее родителей. Помолвка закончилась, когда Присцилла напала на Терезу с ножом.
– Сильно? – только и смог выдавить Ригальдо.
– А?..
– Сильно она ее ранила?..
– Не очень. Несколько неглубоких царапин – предплечья, шея… и косметический дефект вот здесь, – Исли дотронулся до своего лба. – Я хотел оплатить его устранение, но Тереза не позволила. Сказала, что это будет служить ей напоминанием и предупреждением. У нее до сих пор маленький шрамик на лбу.
– О господи, – пробормотал Ригальдо. – Господи!
– Я, – продолжил Исли после небольшой паузы, – полностью облажался в глазах Терезы. Повел себя, как хуйло, а не жених. Я попросил ее не заявлять в полицию. Она согласилась, она всегда меня понимала. Но отношения, – он сухо хмыкнул, – отношения, естественно, сошли на нет.
– И ты пиздел про «разошлись, потому что не хватало искры»!
– Да я вообще мудак, – согласился Исли. – Тереза тоже так говорит.
– О боже, – повторил вслух Ригальдо, пытаясь собрать очумело скачущие мысли. – Но она же… Твоя девочка просто опасна! А ты не думал, что она… может так же напасть на тебя или на Лаки?
– Не может, – устало сказал Исли. – Мы ее семья. А Тереза… она сложная. И иногда очень несдержана на язык. Присцилла из-за нее часто плакала.
Ригальдо проглотил вертящееся на языке «ебтвоюмать». Отчаянно хотелось орать.
– Почему ты мне не сказал? – пробормотал он. – Почему ты мне ничего не сказал?!
Исли косо посмотрел на него и отвернулся.
«Потому что, – сам себе ответил Ригальдо, – ты и без всех его проблем постоянно посылал его на хуй».
Снова зазвонил телефон, и Исли тут же взял трубку. Выслушал, что ему лепетал абонент, и сухо сказал: «Ясно. Жаль».
– Не нашли, – пробормотал он и снова завел машину. – Надо ехать искать. И Лаки, как назло, не перезванивает.
– Он тоже в курсе того, что она…
– Да нихуя он не в курсе, – вдруг резко сказал Исли. – Он слишком ее любит. Меня окружают исключительно любящие и милые люди. И я среди них всех один злой серый волк.
Он вдруг сунул руку под пиджак и поскреб левую сторону груди, сильно морщась.
Ригальдо лихорадочно соображал, что же делать.
– Ладно, – нетерпеливо сказал Исли. – Где тебя высадить?
Да ебись оно в рот, подумал Ригальдо, демонстративно пристегиваясь ремнем безопасности. Как же я теперь тебя такого оставлю?..
Щелчок ремня совпал с зеленым светом на перекрестке.