– …понял. Вышли мне адрес смс-кой, – сказал Ригальдо и убрал телефон в карман. И самодовольно улыбнулся: он и правда договорился провести на одной из точек этот гребаный семинар по мотивации. Ему даже не надо было готовить презентацию: все материалы уже были на флэшке. Мысль о том, чтобы просто так прогулять день с попустительства шефа вызывала у него корчи. Он представил, какое лицо будет у Исли, когда он объявит о своих планах, и снова усмехнулся.
Ковыряющаяся рядом в урне бомжиха посмотрела на него с удивлением.
– Мистер, – сказала она очень вежливо, – не будете ли вы так любезны доесть свой бургер? Вы нервируете мою собаку.
Желтая собака сидела здесь же, склонив голову набок и умильно высунув язык. Ригальдо понял намек.
– На, – сказал он псине и та, счастливая, умчалась к морю, унося в пасти остатки булки. Бомжиха, ворча, поплелась следом. Возле самой воды она едва разминулась с девушкой в сигнально-яркой желтой куртке, стоявшей у нее на пути, и громко выругалась.
Девушка даже не повернула головы. Стояла себе и смотрела в сторону моря, на низкие тучи и слегка пенные волны, разбивающиеся о длинную темно-серую полосу пляжа Элкай и докатывающиеся до ее ног. Холодный морской ветер трепал ее короткие волосы, но она не поднимала капюшон.
Ригальдо не сводил с нее глаз.
Телефон в его кармане коротко пикнул – должно быть, Ларс прислал смс-ку. И доли секунды, на которую Ригальдо отвлекся, хватило, чтобы он потерял девушку из виду. Она молниеносно сорвалась с места и понеслась вдоль воды, касаясь крупной гальки легко и невесомо, словно ей совсем не мешали высокие армейские ботинки. Побежала – и врезалась в стаю бакланов, тяжело поднявшихся в воздух.
С другой стороны пляжа ей навстречу шел Исли.
Ригальдо смотрел на него, не моргая, и чувствовал, как ему не хватает дыхания, как будто у него самого были какие-то перебои в груди. Сегодня по Исли нельзя было угадать, что вчера он почти загибался, и для человека, который провел ночь черте-как, он выглядел возмутительно бодрым и свежим, привычно-успешным и недосягаемым. Как некто, кто вместо собрания директоров решил прогуляться по зимнему пляжу, ворочая палкой прибрежные камни и показывая племяннице лед, водоросли и вмерзшие среди камней раковины.
Ригальдо больше не доверял ни этой его бодрости, ни успешности.
И еще он не доверял Присцилле.
Это началось в ту самую минуту, как он впервые ее увидел. До этого все было нормально, хоть и очень сумбурно: они с Исли рано встали и еле ползали по квартире, потом чуть не переругались, когда Ригальдо попытался вылить кофе Исли в раковину. Потом они заезжали к Ригальдо, и все то время, пока он убирал за котом, нарезал ему рыбу и переодевался, Симба с воплями ходил за ним по пятам, бодал головой и путался в ногах, а Исли стоял в дверях и злорадно предрекал веселый март. Ригальдо огрызался на них обоих и очень хотел спать. Едва сев в мягкое кожаное кресло «Эскалады», он вырубился и проспал всю дорогу до мыса Элкай.
Проснулся Ригальдо так же внезапно, как и заснул. Машина была припаркована возле дешевенького мотеля, а Исли вовсю обнимался на улице со своим выводком. На Лаки была прежняя куртка, а русые волосы, не причесанные с ночи, торчали дыбом. Он неуклюже и радостно хлопал Исли по спине и тыкал в сторону местной закусочной, на которой как раз вывесили табличку «открыто». Потом Исли шагнул в сторону, и Ригальдо увидел Присциллу.
Можно сказать, что с ним приключился инсайт.
Привыкнув, что Исли говорит о племяннице как о нежно любимом ребенке, он как-то не ожидал встретить двадцатипятилетнюю женщину. Да, невысокую, да, худощавую, но с сильными и цепкими руками, высовывающимися из рукавов форменной ярко-желтой куртки дорожного рабочего, которая почему-то была надета на нее вместо пальто. Из-под длинной куртки торчал подол пансионатной сорочки и голые ноги с покрасневшими коленками. Ригальдо опустил боковое стекло и хорошо слышал, как Исли озабоченно спрашивал, как Присцилла себя чувствует. Она молча покачала головой. И тут ее темный влажный взгляд зацепился за взгляд Ригальдо. Он машинально вытер вспотевшую ладонь о бедро.
Глаза Присциллы были как две черные дыры. Каждый – как черный зрачок пистолета. Она безмолвно пялилась на Ригальдо, будто задалась целью взглядом просверлить его черепную коробку, пока он не сдался первым и не отвел взгляд. Только тогда на ее лице замаячила нежная улыбка. Ригальдо едва удержался, чтобы не выматериться. Он никогда не считал себя мнительным или эзотерически настроенным человеком, но блядь! В этой девке сидело столько чертей, что Ригальдо внезапно отлично понял Терезу.
«Хватит мерзнуть, давай ты уже сядешь в машину», – произнес тогда Исли несколько напряженно, и Ригальдо понял, что их переглядки не остались незамеченными. К его удивлению, Присцилла послушно скользнула на заднее сидение и уселась, сложив руки на коленях. Лаки принес из закусочной пакет какой-то сомнительной еды. Исли включил магнитолу, но Ригальдо не мог расслабиться – все время поглядывал в зеркало заднего вида. И не пропустил момент, когда Присцилла наклонилась вперед и понюхала его волосы. И затихла, будто бы чем-то довольная. Ни Лаки, ни Исли никак это не прокомментировали.
Когда они проезжали через коттеджный поселок, она впервые произнесла: «Я хочу к морю».
***
– Вот, я же говорил, что комбо-бургер вкусный, съешь его на раз-два, – Лаки перелез через бортик, огораживающий территорию пляжа, плюхнулся на скамейку рядом с Ригальдо и вытянул вперед ноги в кроссовках. – А ты: «Холестериновое говно»…
– Говно, – меланхолично сказал Ригальдо, умолчав, что скормил остатки собаке. – Но со скидкой.
Лаки фыркнул.
Ригальдо посмотрел, как он листает сегодняшние фото на телефоне – Лаки и огромный бургер, Лаки и Присс на фоне моря, Лаки и маленькая копия Статуи Свободы с дальнего конца пляжа, – и не удержался от вопроса:
– Можно узнать кое-что про твоих родителей?
По лицу Лаки прошла легкая тень, но он тут же улыбнулся и энергично кивнул.
– Спрашивай. У меня нету этого… посттравматического синдрома. Я просто устал, что все носятся с тем, какие мы несчастные сиротки.
– Как их убили?
– Ну, ты прямо в лоб, – Лаки восхищенно покачал головой. – Такой тактичный!
– Я же спросил разрешения, – Ригальдо вытащил сигареты.
– Да ладно, – на урну рядом с Лаки сел толстозадый баклан и принялся с энтузиазмом крушить клювом пластиковую бутылку. – Тоже мне, тайна. Их зарезали.
– Заре… – Ригальдо захлопнул рот.
– Точно, – преувеличенно бодро сказал Лаки. – И выпотрошили. Такие дела. Ты стряхиваешь пепел на пальто.
Ригальдо поморщился и отряхнул полы.
– А сколько тогда было лет Присцилле?
– Пятнадцать, – Лаки разогнал плывущий к нему дым. – А мне одиннадцать, и я был в лагере «волчат». Послушай, они с Исли идут сюда. При ней мы об этом не говорим, ок?
Ригальдо сжал фильтр сигареты зубами и молча кивнул. Мысли в голове метались броуновскими частицами.
Они с Лаки следили, как Исли и Присцилла, обнявшись, идут по берегу. Темная голова Присциллы лежала у Исли на плече. Сделав несколько шагов, они остановились. Исли что-то поднял с земли, и Ригальдо увидел, как он беззвучно смеется. Присцилла стояла рядом, раскачиваясь с пятки на носок, и смотрела на Исли, наклонив голову, как давешняя собака.
Ригальдо смотрел – и все думал, как мог Исли, умный, внимательный Исли, не видеть, не понимать, не подозревать?
– Ладно, – вдруг торопливо произнес рядом Лаки. – Пока они там заболтались, я тоже спрошу. У Исли какие-то проблемы с бизнесом?
Ригальдо удивленно обернулся.
– Насколько я знаю, нет.
Смешливое лицо Лаки было непривычно серьезным. Под взглядом Ригальдо он набычился еще больше, сердито пожевал губу.
– Я не тупой, – сказал он почти агрессивно. – И вижу, что что-то происходит. Какого черта вы с Исли тусите даже по ночам? У вас блицкриг по работе – или ты его охраняешь? И дома, и на отдыхе? Если ему что-то угрожает, я хочу знать!
Ригальдо едва не обжег губы о фильтр.
Похоже, Лаки не смотрел «Новости Молодого Сиэтла». Да и вообще никакие новости не смотрел.
– Почему бы тебе не спросить об этом у самого Исли? – сказал он, туша сигарету о край урны. – Или вы с ним снова не разговариваете?
– А я спросил, что у вас за дела, – Лаки ковырнул гальку кроссовком. – Сегодня утром. А он сказал, что не знает. И отослал меня к тебе.
Ригальдо стало и смешно, и неловко.
Вот же коварный мудак.
– Ты вчера так сурово сказал, что мне может быть стыдно за «не успел, не сделал, не сказал», что теперь я хочу все знать, – продолжал бубнить себе под нос Лаки. – Если Исли что-то грозит по его ебучей работе, я…
«Что ты, парень, – закрутилось на языке у Ригальдо, – Исли ничего не грозит, кроме его немного нездорового сердца и, возможно, твоей немного нездоровой сестры, которую в любой момент может переклинить, и тогда она…»
Исли поднял голову и глянул на них с Лаки – совсем небезмятежно. И снова нацепил на лицо самую светлую из улыбок, ласково обращаясь к Присцилле и, кажется, уговаривая ее уйти с пляжа.
«Он все насчет нее понимает, – подумал Ригальдо. – Он или знает, или догадывается».
– Какой-то ад, – сказал он вслух, и Лаки тут же взвился:
– Ты вообще слышишь, о чем я говорю?..
– Лаки, – Ригальдо повернул к нему голову. – Исли ничего не угрожает. Мы с ним общаемся не по работе. Это другое.
– Чего – другое?
– Другое, – Ригальдо выделил это слово. – Пестики, тычинки. Соображаешь?
– Да ладно, – сказал Лаки после короткой паузы. – Ты гонишь.
Ригальдо предпочел никак не комментировать, просто, прищурившись, смотрел на Лаки через плечо.
– О. – Лаки взъерошил вихры. – Ну охуеть.
Он еще немного подумал и его прорвало:
– Нет, правда? Или это такой прикол?.
.
– Я что, похож на человека, который станет прикалываться?
– Не похож, – согласился Лаки. – Блин! Спасибо, что сказал, конечно, но теперь я таким дураком себя чувствую!
– Ты сам спросил, – отбрил Ригальдо, пряча ухмылку.
– Вот именно! – сказал Лаки. – Ладно, проехали. Боюсь еще чего-нибудь узнать!