Есть такая штука – последний рубеж. Это – когда отступать больше некуда.
Бывают и такие рубежи, когда отступать есть куда, но нельзя.
Перед нами лежала обширная долина, а мы двигались в самое стратегически неудобное место. Чтобы не допустить слияния изрядно потрепанного ополчения повстанцев со свежими силами лорда Михала. А лучше – занять такую позицию, чтобы дорезать уже изрядно общипанных фермеров. Чтобы нечему было сливаться, и возня с ранеными и убитыми отняла бы у второй группы повстанцев время.
Выиграть это сражение мы не могли, устали. Преимущество имели только в быстроте передвижения. Оставалось растягивать схватку. Я надеялся, что время работает на нас.
Вообще, это вышло смешно. Повстанцы спешили на сближение со своими, а выкатились прямо на нас. На готовое, так сказать, пристрелянное место.
Они надеялись, видно, что затея с «мороком» удалась, и мы мирно спим сейчас где-то в горах. А может, по нашему бывшему лагерю уже бегают люди с длинными ножиками.
Да, нам-то было смешно, а вот фермеры почему-то не обрадовались. Забегали, окапываться начали. Узнали, что ли? Ну эпитэ а матэ, какие глазастые. Примелькались мы тут…
– Разведчики, капитан, – прошептал над ухом дежурный.
– Зови сюда, – обернулся я.
Ждать не пришлось. Оба, черные от копоти, стояли почти у меня за спиной. Молодцы, тихо подошли.
– Что там? – спросил я, уже догадываясь, какой получу ответ.
– Лорд Михал на подходе. Четверть часа, не больше. Двигаются очень быстро. Растянулись. Но головные части мы вот-вот увидим.
Неужели не успеваем?
Попасть между двух огней мне совсем не улыбалось. Но и отходить – куда? Отступить к Дагале – значит просто пропустить фермеров на выход. Дальше в горло? Там – выжженная нами же земля. Не то что шлюпку – бойца не спрячешь. Если фермеры пройдут между холмами за которым мы укрылись – то путь из долины свободен. Все.
Можно занять оборону с другой стороны горла, но там равнина. Достанется и Бриште, и, возможно, соседней Лльёле.
Я надеялся до прихода лорда Михала распугать первую половину фермеров, развернуться и занять чуть более выгодную позицию, где мы сможем какое-то время обороняться. Сейчас обороняться было почти невозможно – слева одни фермеры, справа скоро нагрянут другие. Пути вперед или назад есть, но это – бегство.
И все-таки нужно отходить, пока ловушка не захлопнулась. Однако я медлил.
– Что будем делать, капитан?
Это Гарман. Больше у меня и спросить теперь некому. Келли, Рос, Влана – все по разным причинам сейчас не рядом (раненых мы спрятали в горах).
Я наблюдал за фермерами. Те оживились. У них тоже были разведчики. Поначалу они на нашу стрельбу отвечали вяло, окапываясь и прячась за силовыми щитами. А теперь обрадовались и начали потихоньку обходить нас, чтобы зажать в холмах.
– Дерен где?
– Здесь, капитан.
– Готовьтесь отводить шлюпки назад, через горло. К Бриште. Не вздумайте подниматься. Брюхом к земле. В воздухе они вас теплыми возьмут. У лорда Михала есть полиспектральные лазеры.
Дерен кивнул.
– Нужно решить, кто останется и будет прикрывать отход. Шлюпок мы потеряли много, и взять всех они все равно не в состоянии. Поиграем тут в прятки, пока фермеры не поймут, что шлюпки ушли. Сколько вам надо, Дерен?
– Если по одному, между вон теми холмами, брюхом, то интервал будет секунд шестьдесят. Сорок минут, капитан.
Голова у Дерена холодная. Сорок, значит, сорок.
– Я остаюсь. Кто со мной?
– Ка…
– Гарман, заткнись, ты в другом месте нужен. Остаешься за меня, ищешь место где встать, чтобы не дать им пройти на Бриште. Керби, какого Хэда?
– Из моих – семьдесят разведчики. Надо же вам будет потом как-то выбираться?
– Хорошо. Но вы – не командуете. Оставьте кого-то вместо себя.
Бойцы зашевелились. Информация быстро передавалась от одной группы к другой.
Дерен отошел к пилотам. Ему задача была ясна.
Со мной по моим расчетам должно было остаться человек двести. Придется выбирать мне.
Подошел Дейс.
– Капитан, мы потеряли две шлюпки, мы остаемся. И «штрафники» с нами. Они сказали – они вам верят.
Ну и молодняк у меня растет. Охренеть. Это было даже больше, чем нужно. Несколько десятков самых не обстрелянных я завернул, объяснив им, что опыта у них маловато.
Я видел, что бойцы именно верят, что мы остаемся не умирать, а как-то вывернемся. Штрафники, наверное, надеются, что эта история спишет с них судимость. Молодняк тянет на подвиги… Что я делаю, Беспамятные боги?
Первая шлюпка пошла, и нам нужно было изображать активность. Мы сняли со шлюпок несколько светочастотных установок и изображали. Фермеры тоже изображали, облизываясь и поджидая товарищей.
Седьмая шлюпка, двенадцатая…
Я до сих пор так и не понял, на что, собственно, надеюсь. Уверенность, что мы выберемся, была железобетонная и нелепая. Если верить разведчикам, до подхода ополчения лорда Михала оставались минуты. По логике, нужно разворачивать снятые со шлюпок установки и быть готовыми открыть огонь. Но я медлил.
Двадцать четвертая…
– Надо хотя бы одну переориентировать, – услышал я шепот лежащего рядом бойца.
– Капитан знает, что делает, – ответили ему за меня.
Боги, если бы я знал!
Чувство надвигающейся опасности гнуло мою голову к земле, и я прижал к губам браслет. Помехи-то какие. А если меня уже и на двадцать метров не слышно?
– Окапывайтесь, ребята! Зарывайтесь в землю! Передавайте по цепочке!
Зачем я это делаю?
Но я привстал, чтобы проверить, услышали ли приказ.
Почти над головой вспух огненный шар. Тако дернул меня к земле. Малые импульсные разряды беспорядочно метались между холмами, по небу пробегали сполохи светочастотных лазеров. Пока – только с одной стороны, слева от нас. Но вот и справа посветлела кромка неба.
– Всем лежать! Вжаться в землю!
Но услышали меня не многие. Я приподнялся.
– Стрелять бросай, идиот! В землю! Прижаться к земле!
Небо задрожало. Я замер, глядя на взрезающий его мутное тело черный веер. Первый раз видел это так близко.
Но тут что-то толкнуло меня в спину, и больше я уже не видел ничего. Только секунду спустя понял, что сверху лежит Тако: он сбил меня и придавил к земле. Но стоило мне осознать это, как по лицу потекло что-то теплое.
– Тако, – прошептал я. – Тако?
Он не отвечал. Я начал выбираться из-под него. Дело пошло на удивление легко. Грантс словно бы сам сползал с меня на землю… Я приподнялся. Он… По частям, что ли?
Тело грантса лежало на траве аккуратными, почти не кровоточащими полосами. Только по моему лицу ползли какие-то случайные капли. Тако…
Я оглянулся. Небо развлекалось. Какой фейерверк.
Те из бойцов, кто не сумел как следует закопаться в землю, лежали такими же кровавыми кучами. В красноватом свете взбесившегося неба это было очень хорошо видно.
Однако и у повстанцев происходило что-то неладное. Наши давние враги суетились в явном замешательстве, новые не спешили равнять нас с землей. Похоже, у них между собой открылись недовыясненные вопросы.
– Ребята, отходим потихоньку, – прошептал я.
Браслет даже не мигнул. Ближняя связь тоже сдохла. Пришлось поднимать бойцов, что называется, своим примером, а кого-то и за шиворот.
– Отходим, ребята, – шептал я.
Фермеры, того и гляди, могли прекратить свои разборки и переключиться на нас. Шлюпки ушли. Нам теперь тоже можно отойти, если успеем.
Что же происходит??
Отходили мы по выжженной земле. Если бы фермеры бросились нас догонять, у них получилось бы.
Но они не бросились.
Я не понимал, почему ополчение лорда Михала открыло огонь поверх наших голов. Нас зацепило символически. Неужели Абио смог натворить столько дел в одиночку?
Тем не менее, мы уходили, и погони не наблюдалось, хоть и были мы – как на ладони.