Аргон
За следующим завтраком и собранием принц не появился. Когда Королю сообщили, что его сын с вчерашнего не выходил из своих покоев, и приказал принести обед к нему, старик сухо улыбнулся. Сын думал.
Кабинет принца зарос столбиками из книг, тут и там были разложены карты, а на столе, рядом с магическим шаром, лежала та самая книжка о кровном заклятии. Аргон прочитал ее еще несколько раз вдоль и поперек, пытаясь найти любые скрытые подвохи, чтобы его планы не провалились.
Ночью он так и не смог сомкнуть глаз. Возложенная на него воля отца и случайные обстоятельства, при которых он мог исполнить ее, но по-своему, вдруг открыла ему неожиданную свободу. Аргон знал – однажды ему пришлось бы взойти на трон отца так или иначе. Однако, вникать в вечную игру «добра со злом» и воевать со столицей – ему не хотелось. Это совсем другое, нежели править. Он несомненно не хотел терять все, что у него было, но жить по жестоким законам отца тоже не стал бы. А значит, после завоевания второй стороны Маадгарда все бы пошло наперекосяк. Даже если бы он смог удачно избавить мир от Энверде, то потом его мнение резко расходилось с видами отца на страну.
Но что если сделать все, абсолютно все по-своему? Принцу нужен был свой план.
Благо, инструмент для его выполнения – у него уже был.
Аргон никогда не думал о Терне как о ком-то, кто мог бы быть ему полезным. Но если вернуться к ритуалу, то чаще всего его использовали именно так – для эффективного достижения военных целей. И тот факт, что судьба связала его именно с этой девчонкой, сейчас был удивительно на руку.
Терна была чиста, как белый лист, на котором Аргон мог нарисовать все, что угодно. При этом, сила передалась ей сполна, и потенциал в девушке был огромным. Принц видел себя разумом их союза, и надеялся, что Терна сможет стать его оружием. Получше, чем проткнувший когда-то их сердца меч.
А уж если у девчонки получится – не важно, что именно! Узнать ценные сведенья, подсыпать Энверде яду, подставить и отправить на погибель, или лично снести ему голову. Если она хоть как-то приведет Аргона к победе, он впервые нагонит опережающие его ожидания отца. Он не просто не подведет его, он ошарашит, и это дало бы самому принцу время, чтобы повернуть все против отца. Вместо него, власть над Маадгардом может сразу оказаться в руках принца. Меньше крови, меньше войн, и конечно же – трон.
Все это могло бы состояться, и выглядело просто идеально, если бы не одно, но – на кону буквально была жизнь принца. Естественно, жизнь девушки тоже. Аргон уже понял, что даже обычная жизнь для любой девушки выглядит, как полоса препятствий, и не хотел себе представлять, сколько опасностей может ждать их обоих при исполнении подобного плана.
Тем более, учитывая, что в подробности замысла он не собирался ее посвящать.
Аргон долго думал над тем, как лучше всего заманить Терну в столь далекие края.
Он не планировал взваливать на нее задачу уничтожить короля второй половины страны, да и к чему такие надежды – она ведь просто девчонка? Принцу хватило бы узнать настроения народа, как выглядит власть Энверде и его отношение к подданным.
Но в то же время Аргон чувствовал, что вместе с магией в крови девушки проснулось что-то другое, пока еще смутно нащупывающееся. То, как хладнокровно она восприняла сожженного за живо разбойника, подсказывало принцу, что Терне надоело терпеть. Надоело быть самой слабой, надоело считать себя виноватой. Люди, доходящие до такой точки с запасом каких-либо душевных сил, обычно разворачиваются назад и полностью меняют свое поведение, выбирая вместо доброты – оправданную жестокость. Аргон понимал, что с большими способностями Терна получила свое право голоса. И скорее всего, хотела бы его выражать.
Он решил дать ей немного времени и тогда решить, каким способом заманить ее в это путешествие. Просто так уговорить ее на такой поход он не надеялся, не хотел применять ложь и заставлять срываться с обжитого места. Мог бы заставить – но тогда она была бы ничем не лучше обычного слуги, который бездумно подчиняется.
Вечером принц отправился в библиотеку. Он проходил по длинному коридору, по обе стороны которого висели огромные картины в золотых рамах. Почти никого из изображенных Аргон не видел в жизни, но о каждом и каждой слышал истории. Слухи бродили о царственных особах по дворцу, по улочкам города, от уст к устам, полушепотом.
Впереди был портрет короля Зердена, одного из близнецов, первого Темного короля. Он и его брат, Корас, в свое время и поделили страну. О Зердене ходило множество слухов, особенно на стороне светлой, и все из них были дурные. Ему приписывалось баловство самой черной магией, призыв духов и мертвых, магия на крови младенцев, врожденная жестокость и жажда славы. Аргон не понимал, как добродушная внешность, статная и благородная, может сочетаться с и историями, которые он слышал.
То ли дело отец принца – у него на каждой морщине был начертан список убитых им же людей. Злоба таилась в нем повсюду. Аргон заметил портрет отца на стене и поджал губы.
На холсте ему еще не было сорока, но Темный Король уже тогда слыл своей озлобленностью на все живое, а с годами становился только хуже. Примерно в это время родился сам Аргон. Он помнил, что равнодушный взгляд сопровождал его с самого первого дня.
В отличие от мужских, женские портреты на стенах были написаны воздушно и легко, без резких мазков. Здесь была Лора, супруга Зердена, и трое ее дочерей, сестры Темного Короля. Аргон много раз слышал, что с ними приключилось. Это была одна из тех страшных сказок на ночь, которые рассказывают ненавистным отпрыскам, чтобы те ночью не могли сомкнуть глаз. Принц услышал ее случайно, когда горничные делились байками о королевской семье, и потом слышал еще несколько раз.
Говорили, что девочки родились сразу после разделения страны, с разницей в два года, две из них были близняшками. После – родился отец Аргона. Однажды детей, всех вместе, отправили в маленький загородный домишко, с няньками, слугами, стражей.
Когда Корас узнал о путешествии маленьких детей, то подослал убийц – и оставил в живых только мальчика. Девочки были убиты на его глазах жестоко и кроваво.
Вероятно, сложно после этого не быть жестоким.
Аргон вздохнул, останавливаясь перед самым важным ему портретом. Он так часто проводил по позолоченным буквам рукой, когда проходил мимо, что почти стер надпись.
Норэя.
Аргон помнил ее, женщину, которая терпела и возможно, даже любила Темного Короля, и родила ему сына. Она всегда была весела и ее голос звучал в темных залах, как соловьиная песня. Аргон слышал его любом уголке – и бежал к матери, чтобы обнять ее.
Когда ее не стало, внезапно и страшно, он провел неделю, без еды и на коленях в ее усыпальнице. Тогда у него остался только отец, совсем не скорбящий по жене, и тишина каменного дворца.
С портрета золотоволосая Норэя смотрела с нежностью, и принцу казалось, что она улыбается ему. Аргон улыбался ей в ответ и прятал глаза. Ему казалось, что он вырос совсем не таким, каким хотела бы его видеть мать.
Когда он проходил в этом коридоре, то каждый раз одна и та же мысль терзала его изнутри. Он не знал ни одной живой женщины рода, и думал о том, какое проклятие методично сводила их всех в могилу.
Если бы он чуть лучше знал своего отца и свою собственную страну, если бы ему было бы интересно узнать ее историю и происхождение, то мысли бы привели его к удивительному заключению – сейчас единственной женщиной, носящей силу их древнего рода, была Терна.
Но даже сейчас принц буднично спустился по лестнице, перебирая в уме книги, которые теперь следовало бы передать его подружке.
Отыскав нужные три тома, с более серьезной магией, Аргон попытался заглянуть в мысли девушки. Он редко это делал – честно говоря, в них не было ничего интересного. Но если пытаться использовать ее в своих целях – то нужно было не терять ее из виду.
В разгар вечера Терна носилась по таверне с подносами, иногда успевая закусить хлебом. Она разливала душистое пиво, резала мясо, разламывала на порции ароматный хлеб. Работа ей нравилась, но еще больше ей нравился момент, когда ее отпускали отдыхать, с подносом оставшейся от ужина снеди. Она убегала с ним наверх, в свою маленькую комнату, которая сейчас стояла заперта.
Аргон решил перенестись сразу туда. Ждать позднего вечера ему было лень, чтобы отдать книги лично, к тому же, на вечер у него было запланировано свидание.
Маленькое пространство сразу ужаснуло его своей сжатостью и запахом. В комнатке было чисто, но того факта, что она находилась сразу над залом, где каждый день отдыхало минимум сорок пьяных мужчин, а окна комнатки – выходили на грязный рынок, это не уменьшало. Специфический городской запах сразу ударил принцу в нос, и он поморщился.
В комнате Терны так и не прибавилось никаких вещей, кроме тех, что у нее изначально были. Кровать заправлена залатанной простынкой, маленькая подушка, набитая пухом, на стуле, который заодно выполнял роль прикроватной тумбы – сумка с всем скарбом девушки. Аргон не удержался и заглянул в нее из любопытства – но там не было ничего особенно ценного.
В прочем, не просто так – и магические книги, и кошель с деньгами Терна хранила в своем тайничке за шкафом. Аргон повертел в руках новые книги для нее и сунул их под покрывало, предварительно подложив между ними маленькую записку. Оглянувшись на удручающий вид из окна, он растворился в воздухе, вернувшись к себе в замок.
Когда Терна вернулась с работы с подносом с хлебом, квасом и остатками мяса на косточке, она сразу заметила топорщащееся покрывало. Ее ждали три новые книги. Терна разложила их перед собой, чтобы рассмотреть, и нашла записку, которая буквально выпала ей на колени.
«Нам нужно встретиться. Я хочу посмотреть, чему ты научилась».