Алые языки костра тянулись к хмурому небу, и промозглый вечер становился теплее. В дрожащем свете огня грелись два путника – человек и овчарка.
Пёс пристально смотрел на пламя, не в силах оторвать заворожённого взгляда от дикого танца огня. Треугольные уши внимательно вслушивались в весёлое потрескивание поленьев и то и дело радостно подёргивались от каждого нового хруста.
Рядом с собакой на небольшом опрокинутом пне примостился человек. Он держал в руке длинную палку, один конец которой покрылся чёрной золой, и на радость своему спутнику шевелил раскрасневшиеся угли. В воздух взлетали яркие искры, и костёр разгорался с новой силой. Человеку было тепло и спокойно вблизи огня. Рядом с псом.
– Как же ты его всё-таки упустил? – спросил он, бросив в сторону друга любопытствующий взгляд.
– Ты всё про того лиса? – раздался распевный голос овчарки.
– Про того самого. Нам бы не помешала его шкурка.
– У меня и своя есть, да и ты не мёрзнешь.
– Могли бы её в деревне выгодно обменять, – вздохнул человек и продолжил ворошить жаркие угли. – Мне просто показалось, что ты его уже загнал. Он был в ловушке.
– Загнать-то загнал…
– Так что же не убил?
– Не захотел! – пёс приоткрыл зубастую пасть и обернулся к человеку; тот лишь удивлённо вскинул густые брови. – Понимаешь, Роланд, когда я уже собирался на него броситься, он так посмотрел на меня, будто говорил, мол, ты победил и волен делать всё, что пожелаешь, но я прошу у тебя пощады.
– Прям так и сказал? – засмеялся человек.
– Лисы не умеют говорить, но это не значит, что они не умеют и думать.
– Нисколько, – согласился Роланд и прекратил смеяться, но на его лице, покрытом светлой бородой, продолжала сиять широкая улыбка. – Однако с трудом верится, что он бы сделал то же самое, окажись на твоём месте.
– В том-то и дело, что он не на моём месте. Возможно, именно потому, что сделал бы так, как ты сказал. Природа давно всех расставила по своим местам. Или ты считаешь иначе?
– Я всего лишь считаю, что люди были бы очень рады его шкурке, – усмехнулся человек и бросил взгляд в сторону притихшего, сумрачного леса. Только стрекотание цикад да треск поленьев нарушали его покой.
– Какой тихий вечер, – поёжился человек.
– Вот не скажи. Только что взвизгнул заяц.
– Небось, твой лис?
– Он просто голоден… – пёс громко глотнул и уставился на человека. – Пора бы и нам подкрепиться…
Роланд прошагал к краю поляны, где в раскрытом мешке лежали несколько ощипанных утиных тушек, схватил одну из них за длинную шею и обернулся к псу.
– Хорошо, что уток ещё не начал жалеть.
– Ты только зажарь получше, – в предвкушении скорого ужина пёс радостно облизался.
Человек ответил добрым смехом, вернулся к костру, насадил утку на острую обугленную палку, положил на две рогатины и принялся вертеть её над жарким пламенем.
Длинный язык пса, которого человек называл Айзеком, вновь мелькнул на дымчатой морде. Влажный нос блестел.
В воздухе уже разносился аромат жареного мяса, стекавший жир громко шипел на углях, а утка покрывалась золотистой корочкой, когда вдалеке раздался собачий лай.
Айзек вскочил. Мощное тело овчарки напряглось, шерсть встала «дыбом». Пёс оскалился и уставился в сторону леса. Человек с тревогой проследил за его взглядом. Но не прошло и секунды, как из тёмной чащи показался мальчонка годков десяти. Взъерошенные волосы, раскрасневшееся лицо, тяжёлое дыхание, испуганный взгляд. При виде двух путешественников его глаза округлились, а изо рта вылетел сдавленный крик. Мальчик замер и растерянно завертел головой. Он отчаянно искал пути отступления, но всё было тщетно: на поляне уже появились его преследователи. Не менее двадцати собак породы грейхаунд в красных камзолах бросали короткие любопытствующие взгляды на человека и овчарку, но проходили мимо.
– Ну и достанется же тебе, недоносок. И мамке твоей за то, что за выводком своим уследить не может, – проворчал чёрный пёс с белым пятном у носа. Он приближался к хнычущему мальчику, устрашающе рычал и облизывался.
– Я б-б-больше т-т-так не б-б-буду, – расплакался вконец малыш.
– Конечно, не будешь. Больше носа своего из деревни не высунешь. Уж я-то за этим прослежу…
– Извините, достопочтенные псы! – раздалось за спинами собак. Эти слова заставили их удивлённо обернуться. Удивление тут же переросло в раздражение, когда они увидели, что к ним обращается человек.
– Я всего лишь хотел поинтересоваться, что же такого ужасного натворил этот паренёк, что дюжина сильных и ловких псов пустилась за ним в погоню, – продолжил Роланд.
– Не твоё дело, человек! Если ты с овчарками пришёл, то с ними мы и будем вести разговор, – резко ответил чёрный пёс и бросил оценивающий взгляд на Айзека, который стоял впереди своего друга. – Забыл представиться. Ричард, полковник Королевской охотничьей армии, – обратился он к овчарке: в голосе появились уважительные нотки.
– Меня зовут Айзек, а моего друга…
– Вы, должно быть, с визитом от преподобного Лютера пожаловали? – перебил его полковник. – И где же остальной отряд?
– Нас двое.
– Как же так? Неужели вы проделали такой длинный путь в одиночку?
– Ну, я же говорю, что нас двое. И друга моего зовут Роланд. А пришли мы вовсе не из земель овчарок.
– Так откуда же?
– Последний раз мы были в землях колли.
– Кайзер Вильгельм прислал вас?
– Нет же, – устало вздохнул Айзек. – Мы с моим другом просто путешествуем.
– С другом? – полковник Ричард только теперь расслышал это слово, обращённое собакой к человеку. Он повертел маленькой острой мордой, словно пытался стряхнуть с себя неприятное наваждение.
– Именно. И теперь мой друг хочет знать, за что этот юноша удостоился столь грубых речей?
– А вот это вашему другу знать не обязательно. Пусть скажет вам спасибо, что не трогаем его. Будь он один… Ох, и несдобровать ему.
– Но это всего лишь мальчик. Вряд ли он мог сделать что-то ужасное… – вновь вмешался в разговор Роланд, чем вызвал настоящий гнев у королевских охотников. Полковник яростно зарычал, за его спиной раздался лай.
– Не надо, Роланд. Я сам разберусь, – прошептал Айзек и вновь обратился к главному грейхаунду: – Так за что же вы заставили плакать этого юношу?
– Он слишком далеко ушёл от деревни.
– И это всё?
– А разве этого недостаточно? Этот мальчишка самым наглым образом нарушил один из важнейших Законов. Не может человек уходить в лес без присмотра собак. Никогда и низачто!
– Помню, помню, – равнодушно ответил Айзек. – Но этот мальчик вовсе и не без присмотра собак.
– Что?
– Он со мной!
От неожиданности у полковника отвисла нижняя челюсть. Он бросил злобный взгляд на овчарку. И теперь нервно облизывался, не в состоянии подобрать слова.
– Но этот мальчишка из нашей деревни, – наконец, выговорил он.
– Разве Закон делает человека вашей собственностью? Человек сам решает, где и с кем ему быть. Закон лишь запрещает отказываться от собачьего присмотра.
– Это возмутительно! Вы мешаете нашей службе. Ставите короля Эдварда Второго в весьма щекотливое положение. Своим вмешательством вы попросту оскорбили его честь.
– Ну, полно, полно… Мне кажется, что вы драматизируете ситуацию.
– Драматизирую? Ну, хорошо! Посмотрим, как вы заговорите, когда я доложу его величеству о вашем поступке. Вы позорите весь собачий род! – он решительно развернулся и скомандовал: – Возвращаемся!
Собаки оглядывались и скалились, пока не скрылись в лесу.
– Спасибо, Айзек! – громко выдохнул Роланд. Он потрепал друга за ухом и направился к мальчику.
– Чего же ты от собак удирал?
– Я п-п-просто гулял. Не заметил, как отошёл от деревни. Хотел вернуться, чтобы собаки не заметили. И заблудился. А п-п-потом испугался, – продолжал всхлипывать мальчик.
– Ну, ну. Не хнычь.
– Мне нужно домой. Мама будет волноваться.
– Ну, как, Айзек? Проводим парнишку?
– Почему не проводить? Тем более скоро стемнеет, – Айзек с тоской посмотрел на подгоравшую утку.
– Ладно тебе. В деревне поужинаем. Надеюсь, люди окажутся дружелюбнее собак…
Краешек солнца ещё выглядывал из-за высоких холмов, небо уже красилось в ночные тона, а в закатных отблесках сияла луна, когда трое путников вышли из леса. Их длинные тени убегали вниз по широкой тропинке к пологому холму, на склоне которого раскинулись аккуратные деревянные домишки. На вершине в лучах заходящего солнца, подобно ледяным глыбам, сверкали стены собачьего города.
В человеческой деревне зажигался тусклый свет, а на городских стенах горели факелы. Вокруг бродили псы в синих сюртуках.
– Знаешь, кого мне напомнили эти грейхаунды, – обращался Роланд к овчарке.
– Догадываюсь.
– Как будто бы вернулся обратно в земли ротвейлеров.
– В таком случае, долго мы здесь не задержимся.
Мальчишка испуганно косился на человека и собаку. Он успел пожалеть, что не остался с охотниками. Пусть те и общались с людьми без всякого уважения, но защищали от бесчисленного зверья. А разве можно положиться на одного единственного пса? Всю дорогу страх грыз детскую душу. Но, когда вдалеке появились огни родной деревни, мальчик радостно вскрикнул и принялся вглядываться в людей, которые столпились у крайнего дома. Искал свою маму. Ох и влетит же ему теперь, думал он. Но даже эти мысли не могли омрачить радости.
Сторожевые псы с презрением наблюдали за приближавшимися гостями. Один из них – коричневый грейхаунд – во все лапы бросился к стенам города.
– Побежал своему королю докладывать, – усмехнулся Роланд. – Давненько такого приёма нам не оказывали.
В это мгновение из толпы зевак вышла женщина в светлом сарафане и быстрым шагом направилась к путникам. Левой рукой она утирала слёзы, а правой поправляла растрёпанные волосы. Мальчишка не удержался и бросился ей навстречу.
– Вот и мамка. Ну, хоть доброе дело сделали, – отметил Айзек, с тревогой наблюдая, как к ним приближались сторожевые псы, а из городских ворот выходила целая собачья процессия: с факелами, под звуки горна. – Неужто мы удостоились внимания самого Эдварда?
– Не нравится мне это, да и люди, как я погляжу, не очень нам рады.
Роланд увидел, как мать схватила сына за руку и быстрым шагом пошла прочь. Даже не поблагодарила, лишь мельком глянула на гостей. И, судя по осуждающему взгляду, ждать доброго приёма не приходилось.
– Ладно, поглядим, что будет дальше. Закон на нашей стороне, – заявил Айзек.
– Знаю, знаю. И всё же эти злые морды меня немало пугают.
– Ты про людей или собак?
– Про тех и других.
Тем временем два друга уже приблизились к группе людей, которые вышли навстречу странным гостям. Встречали молча, с угрюмыми лицами.
– Здравствуйте, добрые хозяева, – с людьми предпочитал говорить Роланд. Но на этот раз его широкая улыбка не произвела должного впечатления.
– Что же вы бедную женщину заставили волноваться? – вперёд вышел верзила в клетчатой рубашке с закатанными по локоть рукавами.
– Мы всего лишь хотели помочь мальчику, – в недоумении пожал плечами Роланд.
– Так и не надо было, – раздался голос матери, которая прижимала к себе плачущего сына. – Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что мой сын один в лесу. Зачем вы отправили отряд полковника Ричарда восвояси? Ладно, свои жизни не жалко, так к чему было рисковать ребёнком?
– Нет же никакого риска. Айзек смелый, сильный пёс…
– Да пусть и смелый, и сильный, но он один. А зверья в лесу полным-полно. Ох… – и женщина вновь зарыдала.
– Всё в порядке, – успокаивал её невысокий мужичёк с редкой бородкой.
– В общем, сослужили вы нам недобрую службу, – вновь взял слово верзила. – Вот и псы теперь будут недобро на нас смотреть.
«Будто, раньше, они добро смотрели?» – усмехнулся про себя Роланд.
– Полковник так просто не оставит этот случай. Очень он честолюбив. Кстати, вон, идут уже … – и в подтверждение его слов раздался громкий лай.
– Его Величество Король Эдвард Второй! – разнеслось в вечернем воздухе. И тут же сторожевые грейхаунды принялись бегать среди людей.
– Дорогу! Дорогу! – рычали они и расталкивали собравшихся. Люди безропотно подчинялись и спешно расходились, образуя широкий коридор. Теперь они молча наблюдали за процессией короля.
Впереди бежали несколько охотников в красных сюртуках, за ними на задних лапах вышагивал и сам король – статный кремовый грейхаунд. Определить величественную особу можно было по длинному искусно вышитому золотыми узорами камзолу. Рядом с королём шёл чёрный полковник Ричард. По обеим сторонам плотными рядами ступали сторожевые псы. Они яростно внюхивались в воздух и окидывали собравшихся людей подозрительными взглядами. Наконец шедшие первыми охотники разошлись, уступая дорогу своему правителю.
Айзек встречал его, стоя на задних лапах, ибо таков был собачий обычай. Хоть овчарка его и не любил, но относился с пониманием. Ему было хорошо известно, насколько сильно разумные собаки боятся одичать. Превратиться в неразумных животных. Именно поэтому псы во всех городах носят одежду, строят каменные дома, используют слова, заимствованные у людей. Таким образом псы отгораживались от окружающей природы, чтобы доказать своё превосходство над другими тварями. Мы – разумны, значит, и жить должны иначе. Собаки в диком отчаянии балансировали между человеческим безумием и дикостью окружающей среды. И так тяжело было оставаться посередине, не перекинуться ни на чью сторону. Вот и приходилось ходить на задних лапах (пусть и во время церемоний, общественных мероприятий), хотя совершенно очевидно, что на четырёх намного удобнее.
– Приветствую славного пса в наших краях, – обратился Эдвард Второй к Айзеку. – Слава Джеку Доброму, преподобному Лютеру и другим славным овчаркам.
– Благодарю! Да гордится вами Георг Быстрый, – ответил Айзек.