NC-17
Текст содержит сцена сексуального и насильственного характера и может нанести психологическую травму морально неподготовленному читателю.
На крышке громадной золотой табакерки танцевал дьяволенок. Глумливая рожица его выражала абсолютный восторг. Полы зеленого с серебряной искоркой пиджачка подпрыгивали и хлестали танцора по поджарым бедрам. Дьяволенок отплясывал, накалывая сгустившийся воздух на короткие позолоченные рожки. Они тускло поблескивали, их след сливался в замкнутую линию. Чудные кольца табачного дыма на фоне…
Мысль затрепыхалась в сети. Попалась на уловку неловкого ловчего…
…на фоне массивного с изогнутыми подлокотниками дивана? Непонятный диван вынырнул из прошлого. Важное связующее звено или же… Нет, точно важное, жизненно необходимое…
Но музыка набросилась, завертела и утащила. Притаилось в ней еще что-то и открывалось не сразу. Чтобы разобрать присутствие инородного, наносного, нужно было позволить ей течь сквозь несуществующее собственное тело. Как карамельно-янтарный чай через ситечко. Чаинки застревали внутри, и становилось понятно: в мелодии, будто форель в горной реке, резвились слова. Поначалу их сумбур нагонял тоску. Но вскоре им надоело чураться друг друга, и они выстроились в осмысленные ряды.
Ты долго брел и заслужил приют.
Останься, странник, преклони колени…
Переходя в зловещий шепоток, срываясь на пронзительный крик, захлебываясь и обращаясь в многократное эхо.
И обратится мир грехов и смут
В далекий шепот, шорохи и тени.
Дьяволенок продолжал выделывать коленца, пристукивая по золоту серовато-пепельными копытцами.
Мистер Эдвард Хайд Младший проснулся как всегда внезапно. И тут же пожалел об этом: мир явно не обрадовался встрече. Не успел Хайд разлепить веки, как получил чувствительный пинок под зад. Что само по себе точно не являлось свидетельством дружелюбного расположения.
Когда же глаза раскрылись, стало понятно — навредил ему безобидный на вид пол, застланный ковровой дорожкой. Все свидетельствовало в пользу этой гипотезы: Хайд сидел, прислонясь к стене, и потирал крестец. А вокруг — ни души. И значит, бить его было некому — сам упал и приложился о половицы, никто не поспособствовал.
На их счастье! Иначе он бы … а что он-то? Разорвал бы на мелкие клочья? Странно, подобные мысли не распаляли, как прежде. Что-то с ним было явно не так! Никчемный инспектор, с которым он вынужден был делить тело, плохо позаботился об их общем достоянии. И теперь что-то в этом теле — то ли на радость, то ли на беду — неуловимо разладилось.
Возможно, со временем ярость возвратится. Вот тогда уже и кровь, и кишки, и стенания. Ему надо подождать, и непременно шмяк, тыдыщ, хрусь и…
Х-р-р-р-р-ясь! Дверь распахнулась, смачно впечатавшись в стену. В комнату с решительным выражением на личике ворвалась красотка в форме констебля. Ее грудь была накрест перетянута потертыми кожаными ремнями. А по обе стороны от этой литеры «икс» набухли два внушительных бугорка. Ух, аппетитная! И где только скромняга Лестрейд прятал от него такую мамзель? Хотя… кажется, он ее уже видел разок. Констебль… Уэллер, что ли?
— Инспектор?! — выдохнула она возмущенно.
Голос ее соответствовал всему остальному: не высок, не низок, а в самый раз, чтобы услаждать требовательный мужской слух. Не дождавшись ответа, да и не задав толком вопроса, она поинтересовалась:
— Как вы себя чувствуете?!
Хайд оглядел себя. Нормально он чувствовал. Покой и умиротворение паслись в голове, еще и лень страшная, будто набил брюхо сырым мясом. Нет, ему хотелось потрошить, но можно и не сию минуту. И не эту самоуверенную прелестницу. В конце концов, всегда успеется.
— Я в порядке, — буркнул он и не узнал своего голоса по причине его непривычной слабости.
— А почему на полу?!
— Следственные мероприятия, — Хайд попытался скорчить суровую мину а-ля инспектор, но не вышло, губы разъехались в хищную ухмылку.
— Вы уверены, что все хорошо?
На мгновение к нему вернулась былая ярость, но моментально схлынула, оставив лишь толику злости.
— Уверен. Еще раз повторить?!
Уэллер пожала плечами и отошла. Хайд нарочито медленно поднялся, пытаясь как можно быстрее разобраться в происходящем. Инспектор Лестрейд имел в душе изъян, доставшийся от отца. Имя ему — безумец Хайд, так и не пойманный Джек. В отличие от папаши, Лестрейд редко давал выход своему зверю, поэтому тот большую часть времени дремал. И теперь, пробудившись, Хайд не представлял, где очутился и что от него хотят.
— А вы интересный мужчина, — прозвучал томный голосок.
В комнате помимо Уэллер находилась еще одна особа весьма женского пола. Волнистые волосы, многообещающий взгляд, декольте, стремящееся в бесконечность — Хайд сразу узнал типаж. Конечно же, шлюха. Или, как выразился бы правильный Лестрейд, жрица люб… нет, даже он окрестил бы ее шлюхой.
Заметив пристальный взгляд Хайда, девица потупила взор и покраснела.
«Сколько я таких зарезал, сколько перерезал, — с тоской подумал Хайд. — Не женщины, а разменная монета».
Он еще раз оглядел комнату и двинулся к выходу.
— Заходите еще, — проворковала шлюха.
Хайд обернулся, взглянул на девушку и диван. Диван понравился. Шлюха — нет. Уэллер смерила ее слегка презрительным взглядом офицера при исполнении.
— Никуда не уходите, Розалин, — приказала она.
Розалин, значит? Мда, похабная баба. А вот Уэллер — милашка. Накинуться бы, придушить, посмотреть, как будет корчиться. Хайда вдруг пробрала дрожь, и чтобы скрыть ее, он потянулся.
— Хорошо выспался, — сказал он. И правда, не потягиваться же молча.
— Шутник вы, шеф, — отмахнулась Уэллер. — Мы же всю ночь вместе по Лондону бегали за этим ворюгой.
— За каким ворюгой? — осторожно спросил Хайд и понял, что кубок идиота-чемпиона сегодня достается ему.
Но к счастью Уэллер не придала значения его забывчивости:
— Ну да, понятное дело, за двумя, — поправилась она. — Я имею в виду того, который из Тауэра что-то стянул. А про второго, что в музей вломился, просто доложить не успела. Его сцапали уже, в шестом участке держат.
— Угу, сцапали и держат, — хмуро поддакнул Хайд.
Казалось, стены сдавили его, подобно граням сколоченного не по размерам гроба. Душили затянутой до предела петлей, мешали выбраться наружу из-под гнета. Ведь такая оказия! Лестрейд уступил тело, нужно пользоваться ситуацией. Хайда манил Уайтчепел. Давненько же он не бывал там! И теперь все, что нужно сделать — выйти за дверь… да хоть в окно… сквозь стену! Но как можно скорей!
0
0