Имение новоявленной бабушки оказалось небольшим и неказистым по сравнению с родным, поражающим размерами и пышностью убранства, поместьем Келли, где она прожила вот уже почти семь лет. Девочка не горела желанием покидать родное гнездышко, близких и любимых людей и своего темного молчаливого друга, но никто не поинтересовался мнением малышки, никто не спросил, хочет ли она уезжать. И вот теперь она против своей воли должна прожить все лето в чужом доме.
Все имение миссис Макмарен располагалось на пологом холме, обрамленном густым непроходимым лесом, путь через который занимал полдня по узкой невзрачной дороге, на которой не смогли бы разъехаться две кареты. Келли вдоволь успела насмотреться на темную беспросветную зелень, мелькающую в окнах экипажа. Все было так неожиданно, страшно, жизнь будто перевернулась. Бабушка, так внезапно отогнавшая мрачного спутника девочки, вцепилась во внучку как клещ, не оставляя с тех пор ни на минуту. Келли скучала по своим неведомым друзьям, особенно по неизменной черной высокой фигуре в костяной маске, оберегавшей малышку все это время.
И вот теперь девочка очутилась в чужом, неизвестном ей месте, казавшемся недружелюбным и мрачным. Рядом с основным добротным каменным зданием располагалась небольшая конюшня и какой-то нелепый деревянный сарай, за которым скрывался разросшийся сад. Но хотя снаружи поместье выглядело серым и унылым, внутри было довольно чисто и добротно. Здесь ощущался стойкий аромат разнотравных сухоцветов и горчащих отваров. Будто обиталище старой ведьмы из старых волшебных сказок, которыми нянюшка иногда пугала своих подопечных. А еще здесь катастрофически не хватало света… Маленькие узенькие окна, занавешенные плотными тяжелыми шторами, будто были созданы для того, чтобы ни в коем случае не пропускать солнечные лучи, и без того редкие из-за окружающего леса. От этой вечной сумеречной атмосферы Келли становилось еще более тоскливо и одиноко.
— Я хочу домой…- тихо пролепетала девочка однажды, с мольбой посмотрев на бабушку, но наткнувшись на строгий ледяной взгляд стальных глаз, тут же поникла.
Очутившись в обители этой снежной, холодной женщины, Келли прочувствовала всю ее ледяную строгость и суровый нрав. День за днем без устали бабушка заставляла девочку выучивать свои стихотворные заговоры и заклятия, не объясняя толком их смысл и значение. Эти странные, непонятные рифмы нужно было произносить наизусть над различными баночками с чем-то запашистым, а иногда настолько смрадным, что малышку периодически тошнило, что вызывало неудовольствие со стороны родственницы, а также над амулетами, так эта женщина называла их. Амулеты… Круглые, овальные, из дерева или камня, иногда из какого-либо металла, на каждом из них Келли обязана была рисовать непонятные ей знаки по образцу, подсунутому строгой бабушкой, бардовой густой дурно пахнущей краской. За ошибку в написании можно было получить по рукам, поэтому малышка старательно выводила линии и завитки, стараясь точно передать рисунок.
— Все это для твоей же пользы! — строгий твердый голос каждый раз повторял — Ты поймешь это когда-нибудь!
Но Келли не видела в этих занятиях ничего полезного, лишь ежедневную рутинную работу, которой не было конца. И все же судьба предоставляла девочку редкие дни отдыха. Раз в две недели миссис Макмарен уезжала куда-то. Целые сутки, а иногда и дольше, Келли была предоставлена сама себе. Это время стало для нее отдушиной. Девочка любила гулять по саду, рассматривая растущие там цветы, деревья и травы. Какие-то из них были ей известны, например, те, что произрастали там дома. Любуясь ими, малышка вспоминала родное поместье, добродушную старую нянюшку, весельчака и балагура Бенджамина, и вечно печальную, но невероятно прекрасную матушку. Как они там?
— Привет! — в одну из таких прогулок перед Келли возникла будто из ниоткуда круглолицая девица лет двенадцати, рослая и упитанная. Про таких говорят, кровь с молоком. Она несла в руках ведра с водой.
— Ты и есть хозяйская внучка? — спросила она, чуть кортавя. Поставив свою ношу на землю, девица протянула крепкую пухлую ладонь — Я Нора, а ты?
— Келли… – робко пролепетала малышка, ответив на крепкое рукопожатие.
— Тебя редко видно — собеседница располагала к себе искренней широкой улыбкой — Мадам тиранит, да? Ха! Она всем продыху не дает! Чуть провинишься, может в подвал на пару дней запереть, а там крысы, жирные такие! Но я их не боюсь!
Нора оказалась дочкой хромой кухарки, которую Келли видела всего один раз, да и то мельком. В этом странном пугающем доме почти не было прислуги. Огромный молчаливый конюх, он же кучер, кухарка с дочерью, старая сухая горничная с маленькими острыми глазками, да сама хозяйка – вот все обитатели этого имения.
Новая знакомая оказалась веселой неунывающей хохотушкой, не перестающей болтать ни на секунду. Келли было с ней весело, просто и так комфортно, казалось, будто они знакомы давно. В отсутствие суровой хозяйки поместья мать Норы позволяла дочери отдых, не сильно напрягая помощью на кухне. И девочки весело и беззаботно проводили время, гуляя по округе, радуясь летнему теплу и ласковому солнцу. Подруга показала Келли окрестности за пределами поместья, куда сама девочка не рискнула бы пойти, опасаясь темноты густого леса. Оказывается, среди высоких темных деревьев скрывались пестрые полянки, сплошь покрытые душистыми цветами. И еще здесь было небольшое озеро, гладкое и прозрачное, с кристально чистой водой.
— Здесь так тихо… — заметила как-то Келли, сидя на берегу и любуясь отражением пышных крон деревьев на зеркальной поверхности водоема.
— Мать говорит, этот лес вообще странный. Ни животных, ни птиц. Хотя я не знаю, других лесов то я не видала никогда – раскатисто рассмеялась Нора.
— Ты выросла здесь?
— Да, всю жизнь здесь… В этой глуши – неунывающая хохотушка обвела взглядом окрестности.
— Скоро я отправлюсь домой! Поехали со мной! — Келли загорелась забрать подругу из этого мрачного странного места.
— Боюсь наша мегера тебя не отпустит… — подруга потухла, сменив вечную улыбку на поникший и хмурый взгляд.
— Почему? Она должна… Она обещала матушке…
— Просто я кое-что слышала краем уха как-то раз. В общем, у твоей бабки есть две подруги, еще те страшилы! А злые, ох… Хозяйка по сравнению с ними, что ангел – затараторила Нора, лихордочно жестикулируя руками – Так вот, навещали они мадам в аккурат до твоего приезда. Сидят, чаек попивают. А я прислуживать помогала, горничная то наша, совсем стара. Болтают они про силу чью-то, что надо бы забрать кого-то, да наблюдать. И бабка твоя говорила, заберу мол, и дочь мне не помеха, подготовлю, а лет через пять-шесть проведем обряд. А старухи эти ахают, охают, кивают, спрашивают, а точно девочка подойдет? Я тогда не поняла о ком они, а теперь, думаю, тебя обсуждали. Не знаю, что они там задумали, но будь осторожнее.
Келли, ошарашенная поведанным подругой, сжалась, побледнела и замолкла, расширившимися глазами уставившись куда-то вдаль. Девочки так и сидели какое-то время в абсолютной тишине, недвижимые, словно статуи. А потом Нора, будто что-то для себя решив, резко подпрыгнула, мигом оказавшись на ногах.
— Знаешь! А я придумала! – Затараторила она, весело улыбаясь – Если что, и бабка тебя не отпустит, то я помогу тебе сбежать! Я знаю как! Я тебя в обиду не дам! Надо только денег скопить, ну и это придумаем как, да собрать кое-что в дорогу! А там и до дома твоего доберемся! Ага?
Нора заразительно засмеялась, и глаза ее лучились задором. И Келли успокоилась, настроение неунывающей подруги передалось ей, украшая робкой улыбкой бледное лицо.
0
0