Он был уверен, что его потащат в пыточную, но стража зачем-то проводила его на крепостную стену и повела верхним путем. В просвете между зубцов Исли видел бескрайние болота – бесконечную мозаику водоемов, чахлых рощиц и мхов – и думал: Ригальдо пожелал, чтобы он насладился этим видом.
Налетел порыв ветра, и Исли вздохнул. Хватил полной грудью чистый воздух, не зная, когда и где еще получится так подышать.
В пути он несколько раз прикидывал: вот сейчас. Но, видимо, люди Ригальдо хорошо его слушались. Они держали Исли на совесть: собьешь одного – навалятся остальные.
Все случайно встреченные ими обитатели замка отводили глаза. Как будто он значил не больше, чем привезенный с охоты зверь. Исли внезапно подумал, что понимает, что чувствовал Ригальдо в замке долгие зимние месяцы.
Победа – ветреная девка: как известно, у нее тысяча отцов и сто мужей.
Но поражение всегда одиноко.
Когда его привели в северную башню, он был по-настоящему удивлен. Солдаты вели его вверх по винтовой лестнице, окружив плотным кольцом, как в ночь свадьбы, и Исли догадался: о да, эта башня видела столько унижений Ригальдо, ничего удивительного, что он решил начать дорогу своей мести отсюда.
Ригальдо уже был наверху, умывшийся, довольный, в чистой рубахе. Исли снова отметил, как он быстр. На щеках Ригальдо опять играл легкий румянец, и Исли не мог отогнать мысль, что это лишь потому, что его мальчик, его «дэви», только что кого-то съел.
– Я хочу показать вам книгу, – деловито сказал Ригальдо, когда их оставили одних. Исли слышал шорохи за стеной и понимал: стража с оружием наголо караулит за дверью, чтобы ворваться по первому слову принца. – Чтобы вы понимали, на что замахнулись, когда так дерзко пришли сюда, в мою страну, со своим вестфьордским мечом. Я нашел ее в тайнике библиотеки не сразу. Я читал ее очень долго, потому что она вся рваная. И она наконец раскрыла мне глаза на то, что должен был рассказать он… отец.
Он произнес последнее слово, как плюнул.
Исли медленно сел за стол.
Ригальдо совсем не бережно плюхнул перед ним растрепанный, ветхий талмуд. Исли усмехнулся: ну а для кого его теперь беречь и хранить?..
– «Книга всех существ»? – прочитал он на обложке. – А автор…
– Монахи из Серого ордена, – сказал Ригальдо. – Я так понимаю, у Константина был список с книги. Я нашел у него листы… Перед тем как его убить.
– Так он мертв?! – обернулся Исли.
– Конечно, – Ригальдо смотрел на него неподвижным, как у змеи, взглядом. – Я отыскал его, пока вы болели. Он удивился. Твердил, что Орден хочет мне только добра. Но… – он облизнул губы. – Я не мог оставить его в живых. Во-первых, он попытался убить вас по собственному почину. Зачем мне такие непослушные слуги?.. А во-вторых…
Его глаза сделались очень колючими:
– Он видел мое унижение в этой башне. Я вырвал его сердце, а тело утопил в кровавом «рту земли».
«Он будет убивать меня жестоко и долго», – подумал Исли.
Пару мгновений назад Ригальдо казался Исли таким же веселым и говорливым, как в первые недели в замке, но он все время осаживал себя, не давая обмануться. С тех пор мальчик пережил столько, что не всякому по силам вынести. И если сперва Исли не очень хорошо понимал, почему вместо того, чтобы волочь его на кол, ему здесь читают древние книги, то сейчас рассудил так: Ригальдо хочет сполна насладиться триумфом.
Некоторые короли древности, слыхал Исли, перед казнью своих врагов приглашали тех на пир и подавали им блюда из родичей и друзей. Ему могли бы подать жаркое из Финиана.
Хотя кого он обманывал. У него не было родственников и друзей.
Он опустил глаза и принялся пролистывать книгу.
Все оказалось правдой: потаенные страхи, нянькины байки, от которых в детстве сладко замирало сердце. В далеком краю, куда он не должен был соваться, жили и сколопендры, и мавки, и длинношеие твари с головами стервятников, и рыболюды, ходячие рты, и крылатые звери, и древние существа с черными волосами и белой кожей, вызывающие человеческую привязанность и питающиеся людьми, и понимание этого прорастало в душе Исли, как ядовитая трава.
Все встало на места: ледяная лихорадка, возбуждение после казни, и то, как Ригальдо легко восстанавливался – он гнулся, не ломаясь, и распрямлялся, как распрямляются примятые рукой росные травы.
– Все это хорошо, – сказал он, отодвигая книгу, не поворачиваясь к Ригальдо, стоящему у него за спиной. – Но что же с тобой случилось на самом деле?.. Как ты стал таким, как сейчас?..
Ригальдо помолчал, а потом спросил:
– Вы в самом деле хотите это знать?
– Да, хочу, – устало сказал Исли. – Ты был печальным мальчиком, потом – зверенышем в клетке. Но все это время ты вел себя как человек. Пока я болел, все изменилось. Я хочу знать, как происходит инициация.
Ригальдо скользящим движением оказался по другую сторону стола. Оперся на него и наклонился вперед. Заглянул, казалось, в самую душу, и прошипел:
– Так ведь это вы меня таким сделали, ваше величество. Сперва – когда убили моего отца. Теперь я знаю: мы получаем силу по наследству, когда умирает старший. Тогда, на пиру, сила вошла в меня, и я не понимал, что со мной. Мне было тошно и больно, я даже кричал – не мог с этим справиться. И я остался в замке один, ненавидимый всеми, и снова не понимал, почему мне так плохо. Я иссыхал, замерзал в этой ненависти. Наверное, я бы скоро сдох, даже если бы Антейн не попытался меня отравить, но вы зачем-то сделали глупость: я вдруг почувствовал, что вы на самом деле привязаны ко мне…
Он наклонился еще ниже, сверкнул глазами:
– Хотелось бы мне знать, что это с вами случилось, ведь наша власть не действует на вас?
Да что там, подумал Исли, не было никакой власти.
Влюбился, как дурак. Только и всего.