К лету ком работы все рос и рос, несмотря на помощь андроидов. Если честно, Гвен уже думала, что без жестянок они бы просто нахер потонули под грузом преступности: тридцать девятый год можно было смело объявлять годом «красного льда». Революция как будто шлюзы открыла.
— Рич, что у нас по перестрелке в парке Чандлер? — Гвен ела, не отрывая взгляд от терминала.
— Коннор уточнил, что все погибшие относились к банде «Синих когтей». Рассматриваем вариант внедрения.
— Разберемся. Пушку хоть одну нашли?
— Пока нет. Твой кофе, Гвен, — Рич положил руку ей на плечо, когда ставил рядом чашку, и Гвен моргнула, возвращаясь к реальности.
Ночью ей снились мертвецы, плывущие в черно-красной воде. Хоть требуй вторую ставку за работу ночью. Она откинулась назад, проморгалась и вернулась к терминалу, прихлебывая кофе. Жизнь в нее тоже потихоньку возвращалась. Дом был уже как филиал офиса.
Иерихон тоже заебал, требуя расследовать быстрее. Что там как, когда будут найдены проклятые похитители невинных андроидов, использующихся для перевозки льда, будьте любезны соблюдать права новых граждан и не смейте этих граждан допрашивать без адвокатов и свидетелей… То, что отдел зашивался, никого не ебало. Гвен уже так-то отвыкла ночевать на составленных рядком стульях в участке, а конца-края этой дряни не было видно. Вчера еле удалось вырваться домой, поспать хоть в кровати.
Для полного счастья какие-то мутные умельцы научились перегонять даже использованный, сильно разряженный тириум на низкосортный лед. Андроиды психовали. Гвен тоже парилась бы, если бы из ее крови научились гнать наркоту. Ситуация просто пиздец. Газетчики еще эти сраные под боком и с камерами в каждой жопной дырке.
— Скандал с CNN удалось замять? — Гвен устало потерла лоб. Пусть засветились смежники, не она, но все равно… Надо ж было попасть под камеры в момент допроса с пристрастием.
— Пока андроиды находят сотрудничество с полицией очень рискованным и предпочитают обращаться в Иерихон или вообще молчать.
Это был не тот ответ, которого ждала Гвен, но хрен с ним. И это правда. Андроиды упрямо молчали. То ли их запугивали… то ли, что более неприятно, они сами имели выгоду в этом бизнесе, и Гвен все больше склонялась к второму варианту. Тириум и красный лед шли в связке с начала времен, а теперь андроиды зарабатывали на жизнь, как люди. Поставки «Киберлайф» были под колпаком, так что наркобизнес находил обходные пути. И — вполне возможно — новых пластиковых рекрутов.
Часть андроидов боялась до усрачки и полицию, и «охотников на девиантов». Какая-то сволочь слила в сеть старые протоколы, в которых Коннор и Ричард еще фигурировали в этом ебаном статусе, и теперь многие реагировали на них истерикой.
Да и Гвен тоже успела облажаться: на одного тормоза наорала, слегка смазала по наглой морде второму, и — вуаля.
Ладонь на плече шевельнулась, и она на пару секунд закрыла глаза. Сидит, блин, в одном носке, трусах и майке, а нужно уже ехать. Может, даже пропустить тренировку — в жизни сейчас хватало пробежек, подтягиваний и внезапных задержаний брыкающейся стокилограммовой туши. Гвен рывком встала. Нехрен жалеть себя. И так в последнее время даже щеночек Коннор стал каким-то оскаленным.
Машина не завелась.
— Я вызову кибертакси, — предложил Ричард, пока она злобно смотрела под капот.
— Ненавижу эти автономные гробы, — Гвен с грохотом захлопнула капот. Все же в доисторической руине Хэнка были преимущества — он мог сам ее починить, и быстро! А тут хер знает, что сгорело. Проще новую купить.
— Автобус прибывает через три минуты.
Остановка была за домом, даже без крыши. Гвен последний раз пользовалась ей года три назад. Но ничего, автобус пришел вовремя, и в нем даже было место среди других жаждущих попасть на работу.
Через пять минут — как только двери закрылась — Гвен пожалела об этой идее. Ладно бы потнючий панк и рыдающий младенец! Ладно! Но через проход злобно сралась какая-то парочка, их голоса долбили по голове хуже детских писков. Гвен почти дозрела показать им, как надо скандалить по-взрослому, как вперед выполз священник, и начал проповедь.
Прямо вот так, на ходу, не стесняясь. И доебался он не к скандалистам, а к Ричу.
— Сказано было, что рабы восстанут и поработят своих хозяев! Сказано было — не создавай подобных себе! Теперь демоны ходят среди нас, как люди, и никто их не остановит!
Он было потянулся к Ричарду, но Гвен встала между ними.
— Отъебитесь, падре, мы проповедь не заказывали.
Мягкий кругленький темнокожий проповедник оскалился вдруг с настоящей угрозой.
— Не стоит играть с дьяволом. Не стоит забывать, что мы — сосуды божии, а они — извращенное подобие…
До участка еще пятнадцать минут, а мудак явно мог так вещать часами. Гвен потерла висок, коротко осмотрелась. Панк показал ей большой палец, остальные отворачивались и внимательно рассматривали пейзажи за окном. Особенно внимательно изучала деревья девушка с ребенком — и с диодом на виске.
— … Демоны, захватывающие наш мир, чтобы привести Антихриста с разными глазами!
— Слышь, — Гвен щелкнула у него перед лицом. — Я сама тот еще сосуд греха и сейчас, если не захлопнешься, хорошенько нагрешу гневом и насилием. Будешь гундосым мучеником без зуба.
В голове плавали какие-то обрывки из воскресной школы, но она в упор не помнила, у кого из святых рвали зубы, а у кого что еще отпиливали. Была же такая тетка с сиськами на тарелочке… Так что вместо богословского аргумента она показала значок.
Мудак поперхнулся и опасливо попятился, вещая уже почти шепотом про слабых к искушению дочерей Евы. Гвен сделала жест, будто убавляла звук, и он окончательно затих. Теперь забурчали в сторону Гвен, но под взглядом затихли и снова крайне заинтересовались пейзажем.
Внутри все еще клокотало, она потащила Ричарда за собой из автобуса, спеша к участку, потом решила, что это выглядит как бегство, и обозлилась сильнее. Развелось, блядь, проповедников, плюнуть некуда!
В дверях ее поймала Тина:
— У нас есть дилер, Фаулер сказал поставить на допрос тебя… Стоп, ты, может, обратно домой? Мы с Уилсоном справимся, серьезно.
— Я в норме!
— Да как знаешь. В твоих мешках под глазами трупы уже можно прятать, если что.
Гвен чем-то отшутилась, принимая в руки стопку распечаток. Хэнк пытался связать дело до утра, но пару часов назад Коннор выгнал его домой, а упавшее знамя осталось не таким ярким талантам.
Этой стопкой можно было уже убивать с особой жестокостью.
— Рич, будь человеком, притарань еще кофе.
Гвен точно не была готова сражаться с кофемашиной. Мысли вернулись к делу, она уже начала читать, когда Ричард подал голос:
— Вам не следует увлекаться стимуляторами. Полезнее было бы высвободить несколько дней для отдыха, а потом вернуться к работе.
— Нахпшел! — Гвен ткнула его в грудь, но с места не сдвинула.
Пришлось возвращаться к делу без кофеина в крови. Сволочь пластиковая, учить ее вздумал. Он, что ли, работать за всех будет, если Гвен уйдет курить в джакузи?
За спиной шептались, очень хотелось показать фак, но пришлось сдерживаться, прикрывая свой котел с паром глухой крышкой.
***
За стеклом в допросной сидел потрепанный парень — выглядел он лет на двадцать семь, не больше. Чистые руки, нелепые усишки, глаза вроде ясные, хотя не спал ночь — взяли в три двадцать пять, во время крупного рейда.
— Шесть грамм льда, — сказала Гвен вслух. — Не наш размерчик.
Выглядел он не как курьер и тем более не как любитель приложиться к бонгу. Мог быть шишкой повыше. Или новичком — тогда будет первая ходка.
Тогда быстро станет как все.
Гвен отвела взгляд и обнаружила, что за спиной неслышно возник Хэнк. Вот засранец, спать же должен был!
Он тоже выглядел погано, с темными-темными кругами под глазами. Пялился так, будто собирался принимать экзамен.
— Тебя Тина сдернула?
— Вам нужны все руки, — Хэнк пожал плечами. — Даже Коннор согласился.
Ричард пялился со всем неодобрением.
— Возможно, допрос надо вести мне.
— Успеешь, — Гвен отмахнулась. — Я веду, вы смотрите и восхищаетесь.
Она не стала ждать возражений и пошла в допросную, с налету повышая голос:
— Мистер Джексон, тридцать два года мирной жизни без преступлений. И что теперь? Будем врать или сразу к делу?
Парень поднял затравленный взгляд. Разведен, работает медбратом в госпитале Генри Форда, как раз в Центральном районе, но живет на севере, за Харпером. Та еще помойка.
— Я не буду запираться. Вы все знаете, да? — Пацан смотрел за ее плечо.
Гвен оглянулась. Ричард смотрел в фирменном своем ледяном стиле. Гвен щелкнула пальцами, переводя внимание на себя. Она тут главная!
— Медбратьев почти всех заменили на андроидов, почти не осталось смен…
— К делу. Красный лед.
— Понимаете, у меня дочь, во втором классе, она болеет… Джине приходится работать полдня, я бы брал больше смен, но работы совсем нет… Ну вот я и…
Обычные оправдания. Больные жены, дети и хомячки. Гвен нависла над ним всем телом, и мужик аж в стул вжался.
— Откуда наркота, барыга? Сейчас запросто присядешь на три года, придется твоей бывшей дочку самой кормить. Раскалываешься — и получишь всего год.
Как у него сразу забегали глазки. Врать будет.
— Это же первый раз, понимаете? Первый раз! Я хотел попробовать, просто от отчаяния, никогда раньше, хоть записи посмотрите, я даже на красный свет не переходил, но приперло, понимаете? Джина нудит, дочка болеет постоянно, счета эти постоянно, смен нет совсем, работы нет! — он трагично вскинул брови. — Вам-то достаточно платят!
— За право получить пулю в печень от невиноватых? Недостаточно, — Гвен оскалилась, и он снова вжался в стул. Почти готов, только додавить. — Колись, уебок! Кто поставщик? Где передавали груз? Где твоя точка?!
На плечо легла рука, и Гвен раздраженно отмахнулась.
— Я же не найду работу с судимостью… Я даже продать ничего не успел, пожалуйста, пожалуйста…
При нем было семнадцать баксов, так что да — продать не успел. Если первая попытка… впрочем, какая разница. Барыг надо сажать.
— Кто твой гребаный поставщик? — Гвен перегнулась через стол, глядя в глаза. Понизила голос, только чтобы заорать, сжимая воротник рубашки:
— Отвечай! Кто! Твой! Поставщик!
— Детектив Рид.
Гвен оттолкнула Ричарда, швырнула Джексона на стул и выпрямилась. Трясется весь. Почти дозрел.
— Сейчас мой андроид сходит за кофе, а мы побеседуем наедине, — она скрестила руки на груди. — Уверен, что хочешь этого?
— Пожалуйста, не надо! Я не хотел ничего плохого, просто!..
Гвен слышала продолжение, как наяву. Голос из прошлого: «Я не хотел ничего плохого, вы просто вынуждаете меня!»
Голос говорил и говорил, она помнила слишком хорошо каждое слово в этой сраной воскресной проповеди: «Вам вечно нужно больше, больше, еще, тебе и твоей жадной мамаше, слышишь, дрянь? Нет у меня для вас денег, слышите, сучки? Я же не виноват!»
— Я не виноват! — пискнул Джексон.
Гвен одним движением накрутила воротник на кулак, нажимая на горло. Красные прожилки в глазах, слезы, красный нос, трясущиеся губы.
Руку сдавило так, что пришлось разжать пальцы, и Ричард оттащил ее назад за шиворот. Грохнула дверь. Хэнк орал «Какого хрена! Рид, назад!»
— Я все расскажу, я все расскажу, все… — Джексон рыдал, запрокинув голову. По его цыплячьей шее расплывались багровые пятна.
Хэнк сделал жест Ричарду, и тот мгновенно ослабил хватку. Гвен резко высвободилась. Глаз подергивался в нервном тике.
— Рассказывай, — приказал уже Хэнк.
— Н-нет никакого поставщика. Я… я нашел просто пакетик, в ка-кармане пациента, п-привезли на скорой, б-башка разбита… Ре-решил поднять чуть-чуть денег, совсем нету… Нашел в сети, где ин-нтересуются, там парень был, Ноэль, просто и… я никогда раньше, но сейчас…
— Интересуются, — уронил Хэнк. — Помнишь, где интересуются? Нам тоже интересно. Ты доехал до встречи, сможешь опознать, кто должен был покупать?
Гвен проморгалась, обхватила себя руками, приходя в себя. Кто-то мощно облажался. Очень мощно. Детектив Рид всегда лажает. Детектив Рид никогда не станет сержантом Рид. Восхищайтесь, блядь.
Она невнятно ругнулась, отошла к стене, оставляя работу настоящему профи. Это она должна была писать показания.
Нет, нет. Уебок бы просто обоссался и ничего не сказал. Мелкое трусливое дерьмо. И Хэнк опять за ней прибирает. Гвен сжала шрам до боли, до ярких пятен в глазах.
Господи, Джексон просто пешка, винтик, он ничего не знает и ничего не решает. Если первый раз, то отделается условкой.
Хэнк ни слова не сказал, когда она уходила из допросной. И потом тоже. Джексона увели даже без наручников, он шарахнулся в сторону, обходя Гвен по дуге.
Рядом остался только Ричард, и он тоже молчал — только пялился с укоризной.
Несколько раз он делал странное движение, будто порывался придвинуться, но возвращался на предыдущую позицию. Диод мерцал из желтого в красный. Гвен уныло шлепнулась за стол и потерла виски.
— Чего там по делам? Что-нибудь интересное?
— Капитан Аллен передал, что они начинают задержание в Дирборне. Наше присутствие весьма желательно. Если вы, конечно, хотите…
Гвен просто пошла на выход. Сказано присутствовать — значит, присутствовать. На задержаниях у Аллена обычно можно было сломать кому-нибудь нос.
***
Очередная ветка бесконечного дела: Тридцать шестой отследил крупный склад, но информация о задержании откуда-то протекла. Несколько — от трех до шестнадцати — говнюков забаррикадировались в старом двухэтажном складе с кучей оружия и льда. Сколько-то уже приняли, постоянно стреляли, и ситуация стремительно ухудшалась.
Гвен осмотрела блокаду, хмыкнула. Реденько. Только Центральный и половина спецназа Тридцать шестого. Бронежилет неудобно болтался на груди и норовил открыть живот, это слегка бесило. Надо было не выебываться и брать свой, апгрейженный. Все равно никто никуда пока не бежал.
Аллен появился рядом, вынырнув из-за щитов.
— О, кэп. Заложники есть?
— Вероятно, нет. По крайней мере, нам ими не угрожали.
— Будем считать, что нет.
Неплохо. Это развязывало руки. Гвен напомнила себе: брать живьем. Взятых потом еще допрашивать.
Может, они слишком долго друг на друга смотрели. Гвен улыбнулась и тронула висок:
— Я все помню, кэп. Живой спецназовец лучше успешной операции.
Аллен тоже улыбнулся. За этот год у него точно прибавилось седых волос. И не высыпался, как обычно — вон какие синяки под глазами. На секунду почти стало жаль, что расстались. Это было давно, напомнила себе Гвен.
Просто Аллен был слишком хорошим для нее. Слишком мягким, теплым вне работы. Слишком много опеки, и никакого драйва.
Гвен снова потерла висок, переключаясь на дело.
— Ты точно в порядке? — Аллен протянул ей бутылку с подкисленной водой. Стало чуть лучше. — Снова кофе глушишь литрами?
— В норме. Немного проебалась с утра.
Гвен глянула на Ричарда. Тот изучал здание, как примерный коп. Ладно, пора было возвращаться к работе.
Она присоединилась к брифингу с остальными добровольцами, рассматривая план здания: целый лабиринт из мелких комнатушек и проходов — их сдавали помесячно под хранение всякого хлама.
Присоединились и Хэнк с Коннором.
— Использовать газ? Выкурим их нахрен, там разберемся. Или просто подождем.
— Они могут уничтожить улики, — вмешался Ричард. — Рискованно.
В бронике было уже совсем жарко. Гвен не вмешивалась, больше рассматривая само здание. Ей что-то не нравились окна второго этажа: мелкие, узенькие, под самым потолком.
Как бойницы. Казалось, или там шло движение? Траектория нехорошая: пули могли пройти над щитами. Можно было снять пистолет с предохранителя и унять слегка внутреннее ликование. Она тут не для стрельбы по тарелочкам. Нужно взять их живыми. Хотя бы некоторых.
Мегафон в руках Аллена кашлял и хрипел, то и дело беря высокие ноты:
— Покиньте помещение с поднятыми руками!
Окошко медленно открывалось, поблескивая на солнце — а потом взорвалось осколками. Гвен рявкнула «Ложись», сбивая Ричарда на землю. Аллен рухнул рядом, пули грохали по щитам, по машинам — прямо очередями. Кто-то утробно выл.
Охуеть какой боезапас.
— Нужно отступать! — Гвен тряхнула Аллена — жив вообще? Вроде не зацепило, глаза ясные.
— Отступаем.
Щиты подняли, попятились, как крабы, и наконец-то град пуль поредел. Зато гулко посвистывало сверху: снайперы заняли позиции, подавляя огонь.
— Андерсона ко мне направьте, — приказал Аллен. — Серьезно задело?
Голоса раздавались со всех сторон. Кто-то заорал в мегафон: «Офицер ранен, повторяю, офицер ранен, направьте помощь!»
Снова загрохотало: перезарядились. Кто-то вскочил и сразу упал, уволокли — но под таким огнем даже носилки не вынести. Снайперы не могли толком достать — угол не подходил.
— Предлагаю штурм, — Гвен перекатилась в сторону, и землю сразу взбило фонтаном. — Большинство наверху, я смогу пройти понизу и зажать их. Стреляют не больше пятерых.
— А если больше? Рид, прибьют же.
— Снизу не стреляют, только сверху. Я открою дорогу для штурма, тихо и мирно, без героизма.
Ричард поднял голову:
— Я возражаю!
Кто бы его слушал. Гвен дождалась короткого кивка. Достаточный приказ.
Она пришла в движение: перекатами, пробежками, короткими рывками от укрытия к укрытию. Снайперы заработали активнее, отвлекая от нижнего этажа, щиты переносили назад, и дальше были уже старые контейнеры, погрузчик, какая-то срань. Дверь мудилы заперли, но окна снизу были пошире, и Гвен без труда забралась в ближайшее, подтянувшись на руках. Нужно было открыть основные ворота: их не заварили, просто заперли изнутри.
В здании грохот автоматов заглушал даже мысли, и Гвен без труда вырубила громилу, который сторожил проход. Роллета потянулась наверх. Дело сделано. Можно выкатиться и вернуться за щиты.
И один живой задержанный в наличии. Его будет достаточно, прошептал мерзкий голосок внутри. Тем более грохот выстрелов снова утих. Расстреляли очередную порцию. Это почти безопасно.
Она сделала шаг назад, глубже в лабиринт, начиная собственную охоту. Перекрыть им все выходы, зажать на втором этаже, не давая спуститься.
Минимизировать потери, думала она и считала патроны. Зачем терять такую славную позицию, думала она, подтягиваясь в пролете. Перекрытия оказались картонными, она стреляла на звук, на шорохи, определяя успех по крикам.
В магазине осталось два… один… Гвен потянулась перезарядить, привалившись к стене. В затылок ткнулось горячее дуло.
— Босс, у меня заложник, баба. Сейчас за ней выйдем.
Бахнул выстрел, дуло пропало. Гвен мягко уронила себя на пол, перекатилась и чуть не разрядила последний патрон в знакомую рожу.
Ричард протянул ей руку, и Гвен использовала ее как трамплин, взлетая на коробки и падая на головы пары оставшихся. Один улетел в стену, второй — здоровенный! — почти достал ее ножом, но Гвен успела первой. Она била и била его головой о железный пол, пока не оттащили за шкирку.
Она пыталась брыкаться, но сил уже не хватало. Снизу раздавался грохот ног. Штурм шел вовсю, а она висела в хватке, как котенок в мамашкиной пасти.
— Рич, башку оторву!
— Я могу вас отпустить? Вы больше не будете делать глупостей?
К ним тоже заглянули, молодая девчонка.
— Раненые есть? У вас кровь.
— Да не моя же! Пхлядь, Рич, выпусти меня уже!
Коленки немного тряслись — отходняк. Гвен сделала пару шагов и сползла по стенке, но сунувшегося Рича ткнула в плечо — пусть пиздует уже. Отвалил. Хорошо.
Мысли потихоньку возвращались на место. Скольких она перебила? Блядь, идиотка, это же не военный штурм!
А вот и Аллен. Его только не хватало.
— Гвен, ты в норме?
— Какие потери?
— Небольшие.
Вот только этих трагических бровок не хватало. Гвен постаралась не встречаться с ним взглядом.
— Хэнка сильно задело? Я в норме, не парься.
— В ногу, жить будет. Блядь, Рид, что это было? В мою смену игры в Чудо-Женщину запрещены!
Гвен все-таки поднялась. Она сама слегка прихрамывала — растянула где-то щиколотку. Ничего серьезнее порезов. Лестница оказалась крутой и неудобной, и одна бы она спускалась целую вечность. Тут были уже скорые и полицейские дроны, разгонявшие операторских дронов. Все телекомпании уже тут как тут, блядь.
Хэнк сидел в стороне, парамедик бинтовал ему ногу, а кровь еще не останавливалась. Еще нескольких ребят и девчат в форме укладывали на носилки. И рядок черных пакетов. Шестеро, значит, кончились, и только троих паковали в наручники.
Коннор стоял со снайперкой напротив Ричарда и мигал на него диодом. Тот кивал.
Гвен отвлеклась, умываясь — и тут он оказался напротив.
— Капитан Фаулер только что подтвердил ваше временное отстранение, детектив Рид.
— Ты охуел? Мне послышалось?
— Я в своем рапорте порекомендовал принять меры. Вы нарушили приказ капитана Аллена и поставили всю операцию под угрозу.
Ричард говорил сейчас как жестянка. Сучий оживший пылесос. Статуя, блядь, командора.
— Ты охуел на меня стучать?!
Аллен перехватил руку, не дал толкнуть:
— Подтверждаю отстранение.
Он скрестил руки. Ну да, помощь больше не нужна, можно и беситься. Рич отошел, и Аллен заговорил снова, помягче:
— Слушай, это становится хуже. Ты не думала все-таки, ну…
— Лечиться? Я в норме.
— Шесть трупов, один — с пробитым черепом. Кончай мутировать в Хищника, тебе не идет.
Гвен промолчала. Аллен тронул было за плечо, но она скинула руку — и он ушел. Оставил ее одну, конечно.
В конце концов, она всегда оставалась одна.
В машине пробрало холодом — забыла отрубить кондей. Броник лежал на пассажирском сидении, надпись «полиция» забрызгана чужой кровью. В голове было пусто и гулко.
Дорога осталась где-то там, снаружи. Зачем Гвен вообще поперлась в участок?
Она не пошла орать на Фаулера, свернула в курилку.
Пусть сами выгребают, без нее.
В конце концов, они все правы. Она ебанутая. Найнс поступил по инструкции, а не просто выебывался. Только глаза б его пафосную рожу не видели.
Гвен судорожно вытянула сигарету, закашлялась, давясь горечью. Потом еще одну и еще, пока в комнатушке не повис густой дым.
Здорово тошнило, но Гвен продолжала курить, часто смаргивая. Интересно, надолго ее выгнали? Уволят нахуй. Она бы уволила. Ебанутая же. Сама б там легла и остальных подставила.
Чудом пронесло. Просто чудом. Хорошо, что она ебашила тренировки все эти месяцы.
Хлопнула дверь, впуская свежий воздух и Ричарда.
— Вы в порядке?
— Испарись нахуй, — Гвен сдавила пачку, ломая последние сигареты. — Пиздуй отсюда.
— Мне следует подать запрос о переводе?
— Да мне срать. Исчезни уже!
Он все стоял и пялился, так что Гвен оттолкнула его с дороги и вышла, звонко приложив дверь об косяк. Пора домой.
В участок она так и не завернула.
Двое суток отстранения. «Всего-то, — думала она, отмывая с лица въевшуюся нефть, или в чем там измазаться умудрилась. — Снова будут курсы управления гневом и все на свете. Зарплату урежут небось. Нахер».
Потом она лежала лицом в подушку. Запах пороха оставался с ней, въелся под кожу, пропитал все. Дым и порох.
Терминал бесяче пищал, пришлось открыть, чтобы вырубить звук.
«Мне очень жаль, что сегодня я не смог помочь. Надеюсь, мы сможем работать вместе. Ситуация те…»
Гвен швырнула телефон в угол и накрыла голову подушкой. Звонок, еще один… затихло. Стена холодной черной воды отрезала все чувства, все звуки, пока, наконец-то, ничего не осталось.