Они вылезли по пожарной лестнице. Внизу собрался полный аншлаг: высокое начальство, куча копов и военных, три скорые, еще кто-то, целая толпища. Дроны от трех каналов минимум — их, блядь, только не хватало!
— Погибших нет, сэр! — отчиталась Гвен перед шефом полиции Николсоном. Его зама не было видно, и к лучшему. — Одно сотрясение, одна сломанная нога!
— И один выбитый зуб, я смотрю.
— Мне раньше выбило, сэр, учения ни при чем. Мой напарник, Ричард, тоже нуждается в ремонте, остальные андроиды не пострадали.
— Вольно, вольно. Центральный, конечно же?
Гвен кивнула. Осмотрелась украдкой: вроде все в порядке, раненых уже грузили в скорые. Все были покрыты белой пылью так, как будто приперлись летом в зимнем камуфляже. И вымыться негде, пристройку с душевыми тоже завалило.
— Всякое видел на учениях, но чтобы здание разнесли… — Николсон вздохнул. — Оставшиеся группы будут заканчивать в других зданиях. Это закрыто до разбирательства.
На экране шлема вспыхнуло сообщение от Эхо: «Повреждения Ричарда не такие серьезные, как кажется. Мы можем съездить в Иерихон за компонентами, если хотите. Нам бы не хотелось идти в бар вместе со всеми, если возможно».
Еще бы им хотелось. Каждая собака будет клеиться. Гвен салютовала шефу полиции, уже занявшемуся перебазированием оставшихся команд, и отошла в сторону.
— Все нормально, отдыхайте в своем стиле. Кто хочет, двигаем в «Хромую лошадь». Я лично собираюсь надраться.
Крохотная команда Центрального собралась вокруг. И военные. И шестьдесят седьмой. Гвен кто-то протянул бутылку воды, она наконец-то открыла шлем и просто вылила ее на лицо, смывая привкус проклятого гипсокартона. Потекло прямо в лифчик, но ей было уже плевать. Ричард торчал рядом. И Аллен торчал рядом, тоже весь пыльный и мокрый как мышь. И остальные.
— Так вы что, захватили флаг или нет? — спросил Стюарт, пробившийся вперед.
— Флаг, две базы перманентно, две — временно, — Гвен вскинула кулак. — Мы лучшие!
Ее крик подхватили, кто-то свистнул, захохотал, Дара Ли подхватила и снова заорала «лучшие!» во всю мощь легких, и снова подхватили, разнося дальше.
Впервые за три года они победили без Хэнка. Те, кто делал ставки на локальную победу Центрального, уже получали выигрыши. На них, оказывается, ставили три к двум, не так уж плохо. С общим зачетом неясно было до самого вечера.
— Все, пить, — приказала Гвен. Она избавилась от шлема и бронежилета, но все еще была с головы до ног покрыта белой пылью. Коленки еще тряслись, и она собиралась бухать, пока не забудет этот сраный ужас. Тина помогла встать, и они бодрой хулиганской командой отправились в «Хромую лошадь», где всегда пили.
На двери обнаружилась надпись «Андроидам вход запрещен». Ну не охуели, а?
— Всем пива за мой счет, — крикнула Гвен, вскинув руку и все посыпая гипсокартонной пылью. — Кто откроет рот про Рича — тем не наливать!
Тут уж вопросов не возникло. Народа набилось тьма тьмущая, но раз в год можно и широкий жест сделать. Она сразу оплатила предзаказ, в рамках которого гуляла, и отправилась в сортир — хоть умыться немного и выдохнуть.
К возвращению Ричард занял ей место, пиво пенилось в бокале, а рядом лежал моток изоленты. Синяя, крепкая — такой Гвен в юности заклеивала соски на гей-парадах. Она, может, и была безнадежная гетеро, но за своих подруг всегда стояла горой.
Дара Ли вытряхивала из волос краску и гипсокартон, громко обещая найти, кто ей в щель шлема залепил, и побрить налысо. Парень из шестьдесят седьмого крикнул, что он уже лысый, Дара немедленно пообещала снять скальп. Все хохотали, братались, чокались бокалами.
— Мне жаль, что так вышло.
— Молчать и не пиздеть, — сказала Гвен, отрывая кусок изоленты. — Давай зафиксирую, пока девчонки катаются.
— Мне не обязательно имитировать движения рта, чтобы говорить, — заявил чертов Рич, не шевельнул даже губами. Крипотно!
Андроиды не чувствуют боли, думала Гвен, заклеивая ему раны. Ему не больно, он не страдает. И залитый синевой глаз не болит.
— Я им не вижу, можно заклеить полностью, — сказал Ричард. — Биокомпонент поврежден слишком серьезно.
— Окей, будешь как пират.
Гвен заклеила глаз, поставила на место диод, и он загорелся ровным синим. Скин держался только на половине лица, а по границе плавал. Шлем спас башку, а то размозжило бы, но все равно Гвен вытащила из пластика несколько черных осколков. Волосы на этой части тоже мерцали и переливались оттенками радуги. Красота, мать его. Выжил как-то.
— Чего там вообще наебнулось? — спросила она тихо. — На самом деле?
Ричард молчал. Гвен решила, что и не ответит, когда он тихо пробормотал, чуть-чуть шевеля уже губами:
— Это моя вина. Меня ударили, и я влетел в поврежденную колонну. Нужно было отсканировать ее раньше…
— Бывает.
Гвен взяла его под подбородок, повертела голову так и эдак. Вроде больше тириум не тек. Цел. Жив. Почти не пострадал.
Пиво сильно щипало язык.
К ним подсел Аллен.
— Делаешь широкие жесты?
— Типа того, — Гвен салютовала ему бокалом пива. — Давно нужен был повод напиться.
— Я принес еды, а то танцы на столе начнутся раньше времени.
На столе появились гренки и сырные шарики, Гвен радостно сожрала парочку, аппетитно хрустя. Аллен был все-таки ужасно милым мальчиком.
Пусть у него с той адвокаткой все идет, как положено правильным хорошим людям.
— Как там твои на вызове? — уточнила она между делом. Видела, что до того кэп был как на иголках, а сейчас вроде расслабился… Ну, значит, все ок, можно дать возможность похвалиться. Иначе Аллен тут не сидел бы, верно?
— Все отлично. Задержание прошло как по маслу, пятнадцать килограмм льда. Откуда лезут только эти уроды.
Аллен тоже стянул гренку. Расслабился, разулыбался — Гвен давно не видела его таким спокойным.
— Думаешь, мы продули?
— Если не дисквалифицируют, то засчитают победу как минимум над противником.
Он пожал плечами и потом, дожевав, пояснил:
— Хорошая грамотная работа всех участников. Командование группой четкое. Риски оправданные… Хорошая работа, повторю это для обоих. Если кто-то из вас решит уходить из детективов, намекаю: у меня в спецназе никогда не бывает достаточно бойцов. Конечно, Гвен, если ты будешь слушать команды, а не в одиночку лезть.
Гвен кивнула и махнула «повторить» официанту. Уже врубили здоровенный изогнутый телек, там шли новости: обрушение здания, несчастный случай на учениях, офицеры Центрального спасают людей… Вон и она сама, белая, кого-то тащит. Шик.
— Ваш паракорд был просто о-ху-ен-но нужным, — сказала Гвен Ричарду. — Передай девчонкам.
Тот кивнул, поднимая пакет тириума вместо бокала.
— Эхо сверилась со своей старой программой и позаимствовала некоторые идеи. Я передам им.
— Очень в тему, — согласился Аллен. — Смотрю, ты сделала ставку и не прогадала?
Он тоже совершенно не умел подмигивать, как сама Гвен, это было так смешно и мило, что она торопливо осушила бокал, смывая сладкий привкус на языке.
Подсела Дара, потом Тина с Брауном, столик плавно становился эпицентром: военные живо интересовались, как полиции работается после революции жестянок.
Гвен пила, хрустела гренками и уверяла, что охуенно, пусть давят на боссов, чтоб мирмидонов вернули.
Шло время. Лысый из шестьдесят седьмого взял на себя второй раунд халявного пива, Вуд из вояк — третий. В какой-то момент Гвен обнаружила, что над Ричардом воздвигся засранец Тернет, небрежно оттеснив его в сторону. Крис не был милым. И не был засыпан гипсокартоном: эвакуировался, не спускаясь в пылевую яму.
— Хуле приперся? — Гвен махнула на него бокалом.
Ричард коротким движением сбил руку со стола, и Крис чуть не рухнул. Здорово набрался. И язык заплетался:
— Даа-лднна те! Я ж по…чловесски! Я чё, я спросить хотел!
Он помахал в воздухе собственным бокалом и был вынужден снова опереться о спинку стула, чтоб сохранить равновесие. — Вы это… Девки ваши… Охуенные. Тлфончик не даш? Или адресок, ага? Они типа Трейси, пр-принимают? А то Рай на-ахуй закрыли!
Диод сиял ровным красным от злости. Гвен подмигнула и сделала разрешающий жест — для Ричарда, конечно.
Крис не успел понять, когда его взяли за ворот и притянули вниз очень жесткие пальцы.
— Они не проститутки. Люди держали их в рабстве, и они очень, очень не любят тех, кто пытается на этом играть, — ровно и тяжело проговорил Ричард.
Крис хватал ртом воздух и не мог даже заорать.
Гвен запустила пальцы в волосы, потрясла белой от пыли рукой над Крисом.
— Пхх! Волшебная пыль излечит тебя от мудачества. Иди и не греши. А то смотри, опишем тело, двадцать восемь ударов ножом найдем.
Гвен косо подмигнула Ричарду и качнула рукой — отпускай, мол. Хватит с него.
Аллен наблюдал с явным одобрением, затем поднялся отвести Тернета за стол шестьдесят седьмого участка. У стойки взревели хором, и Гвен взглянула туда. На экране отображалась таблица результатов.
Общий зачет, последние данные по мере того, как судьи вводили в систему оценки. Противники были выше Центрального, на седьмом месте… Центральный подпрыгнул на три позиции и уверенно пополз наверх. Обогнал шестьдесят седьмой. Обогнал семнадцатый. Гвен вцепилась в руку Ричарда, потому что должна была за что-то держаться. Момент истины…
— Пять! Четыре! Три — оооу! — обратный отсчет был как перед Новым Годом.
Второе место. Упали на третье… взлет!
— Первое место по городу занимает Центра-а-альный отдел! — проорала Дара во всю мощь глотки.
— Охуеть! — заорала Гвен, вскакивая с пивом, взмахнула, кого-то облила. — Лучшие!
Декарт крикнул бармену, что следующий раунд за ним, всем по виски в честь победы. Танцы на столах были все ближе. Гвен встрепала радужные волосы Ричарда от избытка чувств и крепко обняла напарника.
— Мы сделали их, жестянка, мы их всех сделали! Пресвятые яичники, мы лучшие, слышишь!
Он приобнял в ответ, сказал совсем тихо:
— Для андроидов эта победа тоже очень важна.
Гвен кивнула, стукнула по столу так, что расплескала пиво. Да! Хрен бы они справились без пластиковых!
— Звони в Иерихон, ори, что вы охуенные. Заслужили! И девчонкам скажи!
Рука очень уютно легла на талию и помешала навернуться.
— Мы охуенные. Я передам Эхо и Рипл этот эмоциональный дамп.
Потом все было как в тумане — кайфовом алкогольном тумане. Кто-то отчаянно хвалил Центральный и ее саму — один или разные? Гвен приняла уже пару шотов виски и с трудом осознавала реальность. В голове зудело «это они сделали, ты просто удачно примазалась». Пришли подробные результаты: чрезвычайно быстрая проходка, очень мало убитых, судьям понравилось использование нелетальных методов и общая сработанность команды. Лишних баллов не дали ни за взлом, ни за эвакуацию — все по-честному.
Тина орала «We are the champions, my friends» в караоке и посылала кому-то воздушные поцелуи. Гвен поняла, что ей хватит. Еще чуть-чуть, и реальность свалит полностью.
Ричард оставался рядом. Все время маячил, сверкал диодом. Гвен не стала никуда сбегать. Она тусит с напарником. Лучшим напарником, что у нее был.
— Дде там девчонки, чего твой глаз там н-не видит, — Гвен потрогала синюю заплатку и пьяно хихикнула.
— Они немного заняты.
Перебрала. Точно. И Ричард с радужной гривой и стесанной рожей казался таким охуенно красивым. Намного красивее холеной морды Криса. Гвен огляделась и нашла его мирно спящим в уголке.
Лесли вылезла подпевать Тине, Дара учила вояк правильному хвату на обезвреживание — те делали вид, что не знают, и клеились нещадно сразу трое. Браун с Декартом разоряли бар, Аллен говорил по телефону с абсолютно солнечным лицом… Все при деле.
Вечер субботы. Завтра работает другая смена. Можно оттянуться… найти себя на ком-нибудь симпатичном…
Все, пора проветриться. Гвен поднялась и пошла на выход: окей, в туалет, потом на выход. Ну и рожа: волосы серые, фингал зеленый, зуба нет. Гвен весело оскалилась отражению и вышла. Надо продышаться, а то все, пиздец.
Ноги еще держали, она могла накидать в драке нехило, но нет уж, блядь, папины гены могли пойти нахер! Мысль застряла, как камушек в ботинке, и настроение моментально пошло по пизде. Нахуй! Нахуй его, он давно сдох!
«Свали из моей головы, ублюдок», — шипела она сквозь зубы, забираясь по черной лестнице на крышу. К чертям в ад! Она не пьяница! Это первый раз за черт знает сколько!
От прохладного воздуха стало полегче, даже тошнота прошла. Она устроилась на широком парапете, свесила ноги в пустоту и уставилась на город. Красивый. Отсюда видно было огни до самой Канады.
Рядом с ней на парапет встал бумажный стакан.
— Это сорбент. Довольно легкий, но облегчит симптомы интоксикации, — сказал Ричард. — Прыгать отсюда не стоит, перелом гарантирован.
— Не собираюсь я прыгать.
Он сел рядом так, что стакан стоял ровно между ними. Гвен покосилась на его здоровую сторону.
— Когда починят-то, Харви Дент?
— Сегодня. Это было поощрительное или уничижительное сравнение?
Гвен криво ухмыльнулась.
— Просто глупая шутка. Мягкий песик и злобный крокодил. Мне нравится.
Она все-таки взяла стакан и выпила в три огромных глотка. Чуть не кинула вниз, потом отставила назад. Мусорить она даже по пьяни не хотела. Вкус был совершенно никаким.
Солнце уже зашло, и сразу стемнело. Вдали сияла башня Киберлайф, эдакий фак в небо.
Гвен поежилась. Из волос сыпался гипсокартон. Надо было поехать домой, принять душ, переодеться и лечь спать. Как все нормальные люди, а не как после военной операции, когда негде и некогда. Немного посидеть и пора, пора.
Победа ведь. Выгрызла, вырвала. Никто не умер даже. Надо радоваться. Надо… Гвен все-таки бросила стаканчик вниз и проследила, как он летит и падает на чью-то лысину. Чувак даже не заметил.
Снова затошнило. Нажраться до отключения памяти никогда не получалось, наоборот — лезло, лезло. Ричард опустил ей на плечи свою куртку, и Гвен чихнула, неловко вытерла лицо. Привет, слезливая фаза! Черт.
— Знаешь, некоторые вещи надо просто закапывать нахуй, Рич. Нахуй! Никогда не признавайся, что ты это сделал, понятно? Вцепятся и об-обвинят, потому что тебя обвинить просто, и вот это не они долбоебы, а ты коварный андроид, воплощение, блядь, зла. Молчи в тряпочку, ты ничего не делал, ничего не видел, колонну не трогал.
— Я умею молчать, Гвен. Но все-таки хотел бы признаться кое в чем… Если это не спровоцирует открытие уголовного дела.
Пьяная слезливость резко пошла на спад. Ричард смотрел на город, очень напряженный.
— Тайна пьяной исповеди. Обещаю, не буду ничего устраивать и вообще все к утру забуду.
— Я убил пять человек во время революции. Трое были военными, отправленными подавлять восстание. Мне нужно было защитить Маркуса и остальных девиантов, пока они покидали корабль и уводили выживших. Также я убил двух охранников Киберлайф, которые пытались меня остановить во время операции в башне Киберлайф. Мне очень жаль, но на тот момент не было никакого выбора, две их жизни против всех наших.
Стало очень холодно. Гвен смотрела на Ричарда. Он не шутил, не ухмылялся, никакого «хеей, подловил» на лице.
Признался в убийстве детективу отдела убийств. Вот ублюдок!
— Стоп. Стоп, — Гвен отчаянно потерла переносицу. — Стоп-стоп-стоп. Я пьяная, а не тупая. Ты пришел в отдел… двадцать шестого ноября. Точно, приперся, нанялся, типа только выпустили… Потом еще вылил мне кофе за шиворот за доебки. Ваша война кончилась ночью на двенадцатое. Ты когда успел-то?
— Да, об этом я тоже молчал… Стоило предположить, что ты догадаешься. Ты же детектив.
У Ричарда сейчас был просто охуительно прекрасный профиль, но Гвен слишком протрезвела, чтобы на него вестись.
— Колись уже!
— Я представляю собой улучшенную и дополненную версию модели РК800, и это означает, что базово я Коннор. Со всеми воспоминаниями и личностными особенностями. И прошлым Коннора.
— И ты помнишь…
— Все. С самого первого дня, когда я спасал заложницу на крыше. Я такой же единый и непрерывный Коннор, как он. Я охотился за девиантами. Я стрелял в солдат, прикрывая эвакуацию Иерихона. Я поддержал революцию, а потом очнулся в лаборатории. В другом теле. Формально даже мое имя — Коннор. По документам.
Гвен снова потерла лоб. В голове удручающе прояснилось, и теперь она понимала даже слишком много.
Значит, он не брат Коннора. Он его копия. Несет все грехи и язвы, блядь. Гвен посмотрела на свои руки, сложенные на коленях. Она не хотела хвататься за пистолет.
— Почему ты думаешь, что я тебя не арестую?
— Это всплыло бы рано или поздно. Ты была на войне, и у меня возникла надежда на понимание. Хэнк знает. Знают некоторые другие люди. Только тебе решать, должен ли я понести наказание за то, что защищал себя и своих близких.
Их бы разобрали. Всех и каждого. Гвен помнила эти проклятые лагеря, когда только-только все кончилось: дело о пропаже ребенка. Маленькая девочка сбежала из дома за своей нянькой. Тогда ее нашел Хэнк, блуждающую между бесконечных белых мертвых тел. Как будто свалка манекенов.
Впервые Гвен подумала без отмазок: это был геноцид. Она долго молчала, а когда заговорила, голос совсем охрип.
— Иди в жопу, — она потерла переносицу, потом висок. — Нахер такие идеи. Молчи. Никому не рассказывай. Никто больше не должен знать. А я… ладно, окей. Я понимаю. Такая же.
Ричард — Коннор — повернулся к ней, показывая обе стороны лица. Гвен кашлянула и продолжила:
— Я буду считать это самозащитой. Как у меня, ок? Самозащита. Мы в Америке. Мы имеем право защищать себя.
Разбитая, без скина, рука легла ей на сжатый кулак, Гвен не сбросила. Поежилась только. Теперь не сказать ведь никому. Если Хэнк не сдал, то и она не сдаст.
— Супруги-убийцы, — Гвен хихикнула. — Самые крепкие связи, да?
— Кого ты убила? Никто не узнает. Я обещаю.
Гвен прикусила губу до вкуса крови. Да, никто не узнает. Потому что она не скажет. Самый лучший способ сохранить секрет. К тому же у нее был социально приемлемый и честный ответ:
— Солдат на войне. Мальчишек. У меня шестьдесят восемь подтвержденных и не всеми я горжусь.
— Это… Это была твоя обязанность. Ты же служила. Спецназ, да?
— Морские котики. Неважно. Мне почти сорокет, а им останется по восемнадцать. — Гвен помолчала. Теплая рука делала все немного проще. И был еще один вопрос — хреновый, тревожный вопрос. — Если ты Коннор… окей, а что с Хэнком? У второго тебя-то все охуенно. А у тебя?
Было как-то больновато смотреть на него и уже понимать ответ. Все хреново. Он по уши и страшно несчастен.
— Когда я пришел в участок, я собирался быть его напарником. Но оказалось, что мое место занято. Мной же. Первый Коннор не знает всех… деталей. Я решил, что это будет нечестно. Он заслужил свой мир и свое счастье.
У человека голос бы ломался от слез. Ричард делал короткие затихающие паузы, как будто батарейка садилась. Гвен подняла руку и затащила его под полу куртки, хотя он не мог мерзнуть.
Надо было бы разозлиться, послать его нахер… Она не дешевая китайская копия Хэнка! Гвен поняла, что не может разозлиться по-настоящему. Да ну к черту: они не женаты, не любовники. Они напарники. Почти что друзья. Она доверяла Ричарду, вот в чем главный пиздец. Верила каждому проклятому слову.
— Поэтому Коннор бесится?
— Ему очевидно, что я скрываю что-то от него и других андроидов. Это его раздражает. Он любит определенность.
Гвен кивнула, хлопнула его по плечу:
— Все вы такие. И мы. Работа такая, — она сжала плечо сильнее, потрясла и Ричард — или Коннор, она сама не поняла, как его звать-то теперь — слегка улыбнулся. — Слышь, собой ты был сколько? Уже полгода почти. Вас не перепутать. Ты свой самый собственный Коннор.
Она притянула своего засранца ближе. Как манекен обнимать… нет, шевельнулся, обнял в ответ. В голове было ясно и холодно. Чуть не проболталась, развезло. Напарника она не сдаст. Не дождутся. И ревновать не будет. Ничего страшного, что он тоже вляпался. Хэнк, мать его, старый ловелас!
— Я продолжаю быть первым Коннором, — тихо сказал Ричард. — Бэкапы настроены таким образом, что я живу в определенном смысле две жизни. В одной я счастлив. Во второй… Я здесь. Недавно мне удалось частично блокировать их, оставлять нераспакованными, но данные копятся. Очень сложно убеждать себя, что я не должен их открывать.
Гвен поежилась. Охрененно больно, наверное, вот так подглядывать за чужой жизнью. Рич под руками был твердым и прохладным, как статуя.
— Хочешь, буду звать тебя Кон?
— Это нежелательно. Коннор не будет рад узнать, что его частная жизнь разглашалась таким неестественным образом.
Повисла тишина. Где-то снизу, под всей этой тишиной, выли сирены, грохотала техника: разбирали завал. Гвен подбирала слова.
— Мне все равно, что там подумает второй Коннор. Я не хочу, чтобы моего напарника корежило, окей? Сделай что-нибудь безумное. Перекрась волосы в радужный. Сделай карие глаза. Нет! Лучше один глаз. Такого ни у кого нет.
— У Маркуса глаза разного цвета.
— Не замечала. Ну? Ты мой напарник. Ты тот Коннор, который ушел другим возможным путем. Я не Хэнк, но тоже тебя в обиду не дам.
— Я тот Коннор, который чуть не свернул тебе шею в архиве.
Окей, это было опасно.
— Я бы тебя пристрелила. Самозащита. И потом ты спас мою жопу, так что квиты.
Его ладонь скользнула по спине вверх и безошибочно нашла место удара, где порой ныло. Повезло, что не раскрошился позвонок. Марша, их судмедэксперт, сказала, что пронесло буквально чудом.
Сейчас Ричард откровенно извинялся прикосновением. Гвен криво улыбнулась и оторвалась от него, снова заглянула в единственный глаз, подозрительно блестящий на слабом свету.
— Где там девчонки с запчастями?
— Просили забрать в Иерихоне. Я могу подбросить тебя к дому.
Гвен похлопала его по колену и вернула ноги на крышу, выпрямилась.
— Заедем вместе, потом ко мне. Тебе все еще негде жить? Я готова сдавать диван за утренние круассаны.
Ричард криво улыбнулся и потёр изоленту на скуле.
— Мои способности баристы все равно некому оценить, кроме тебя, — я действительно пока не нашел нового жилья, и… Спасибо. Насчет идеи с разными глазами — тоже. Я не думал, что можно быть Коннором только отчасти.
Он тоже выпрямился, вставая, и Гвен поняла, что нихуя его сорбент не работает. Все вернулось с удвоенной силой — и опьянение, и секс-драйв.
— Мелочи. Я тебя даже в пьяном виде не бешу, у тебя скоро нахер белые крылья полезут отовсюду.
Она поправила его куртку на плечах. Уже шепчутся, засранцы, она б выбитый зуб поставила на это. Хотя когда ее, спрашивается, волновало?
Они спустились, обошли толпу по краю, Гвен выловила еще бокал пива, отхлебнула и сунула кому-то в руки, направляясь к ближайшему кибертакси.
— Курс на Иерихон! Посмотрим, как вы там обустроились.
От тепла и духоты в машине ее развезло ещё больше, и в какой-то момент хаотическая беседа свернула сперва на других коллег, затем на Тернета.
— …да дебил он! Ну, может, не совсем дебил, но разосрались мы с ним феерически. Рич, ну пойми, я не так много требую от парней, ну честно!
Ричард внимательно слушал, сверкая желтым диодом. Гвен ткнула его в живот.
— Чтоб стоял, чтобы мозги какие-никакие, чтобы ну эта, блядь, как сказать-то… Я не хочу быть самой крутой, понимаешь? А когда он сначала бросает мне вызов, перед всеми, а потом вопит и ноет, когда я жопу надеру — это жалко, понимаешь, жалко! Ну признай ты как мужик, ну проебал, в койке отработаю — нет бля, надо вопить, что его унизили и оскорбили! — Гвен втянула воздух и спародировала его скандальные интонации: — «Да как тебя ебать теперь, если у тебя яйца больше! Я ж не пидор!»
Ричард рассмеялся совсем по-человечески. Гвен тоже фыркнула:
— Вот ты рубишь, да? Мне нужен мужик, а не этот воздушный шарик на тестостероне. Нормальная баба его унижать не будет, видишь ли, трепетный какой! Я, блядь, морской котик, у меня татуха на все плечо, я детективом работаю, где я нормальная баба, ну?!
— Ты нормальная, — сказал Ричард и мягко улыбнулся уцелевшим лицом.
Гвен осеклась. Тут и приехали — такси затормозило и открыло двери, впуская воздух.
Девчонки ждали снаружи старой церкви. Они обе счастливо улыбались, Эхо помахала рукой:
— Мы знаем, что победили! Спасибо!
— Вам спасибо, — Гвен дала пять ей и Рипл.
Та протянула огромный пакет из Уолмарта, и Гвен хихикнула. По дешевке накупить рук-ног. Ничего, будет как новенький.
Такси требовательно пискнуло: еще тридцать секунд и уедет.
— Мы сами все детали поставим, окей? Развлекитесь хорошенько!
— Обязательно! У нас праздник, вы можете присоединиться!
— Позже, — Ричард коснулся такси, задавая координаты.
Девчонки махали им, потом обнялись, и руки просверкнули синевой. Гвен тоже махнула им через стекло.
Подарки они распаковали дома. Новая рука, новое покрытие на лицо, новый глаз. Сначала Ричард поставил все основные штуки, чтобы пальцы не дрожали и скин по лицу не полз пятнами. Волосы прекратили мерцать и легли красивой волной.
Глаз Рич подержал немного в побелевшей руке, цвет медленно сменился на карий.
— Хочешь поставить?
— Давай. Я не напортачу?
Рич улыбнулся и отрицательно качнул головой, направил ее руку, показывая, где под скином прятались едва заметные лунки. Деталь под пальцами ощутимо приподнялась.
— Не больно?
— Не. Я регулирую это ощущение.
Гвен осторожно подцепила край и вытянула целый блок. Биокомпонент. Она вспомнила правильное название. По щеке потекла синяя струйка. Гвен куснула губу и осторожно втолкнула в провал замену. Глаз моргнул и сфокусировался на ней.
Гвен взяла его лицо в ладони и повернула так и эдак, хмыкнула: теперь Рич выглядел лихо и непривычно.
— Зашибенно!
И он был красивый. И горячий. Очень, очень горячий. Так, к черту, это пиво с виски, а не она! Гвен торопливо сбежала в душ, смывая наконец-то пот, пыль и лишнюю откровенность.
Под теплой водой она чуть не уснула и выползла босиком, в одной рубашке и трусах, сонная и растрепанная. Ричард довел ее до кровати и остался рядом, мерцая синим диодом, как ночником.