Верное имя откроет дверь
В сердце сверкающей пустоты.
Радость моя, ты мне поверь
— Никто не верил в меня более, чем ты.
(Мельница. Текст песни «Радость моя»)
Жар с Рутой как раз заходили в главный зал через боковой вход, (для гостей попроще). До этого пришлось хорошенько побегать: сначала в «курятник» на «допрос» пленника отвезли, потом к тсаревичам зашли — но там всё было слишком скучно: никого из гостей не пустили, только верные защитники со всех сторон. Шарес, при мече. Арбалетчики по углам.
Судя по всему, угрозы во время почти тайной церемонии не предвидится. А заключение брака? Так что в этом интересного!
— Как там наша Рысочка? — спросил сам у себя вслух Жар.
Рута только хмыкнула, думая о своём: «Вот и как можно выполнить противоречащие один другому приказы?! В этот раз Дамельш превзошел даже сам себя! Да, и сможет ли она? Что ей скажет Жар или эта Р-р-рыска?»…
В это время раздался уверенный громкий голос мажордома:
— Альк Хаскиль с невестой Аниэлой!
Жар моментально увидел в быстро растущем пустом кругу среди толпы побледневшую, округлившуюся в глазах, весчанку.
«Ну, вот так и знал, что с белокосым ухи не сварит! Хоть бы не разревелась народу на потеху, или бить не пошла!» — ворюга подскочил, будто невзначай, и взял подругу под локоток. Рыска, медленно и внешне почти спокойно, двинулась вслед за Густавом Хаскилем в сторону «женишка».
— Альк, с тобой всё хорошо? — спросил отец, не обращая внимания на откровенно скривившуюся от злости красавицу рядом с сыном.
— Да, пап. А что это? Неужто, новая горничная мамы? То-то мне старая не нравилась. Вместе с коровнюхом на пару. Развели балаган, понимаешь, в замке!
Жар стоял, пытаясь не уронить свою челюсть на пол — что этот белокосый зазнайка себе позволяет?! Как он к Рыске обращается?! Но Рута, стоящая чуть позади, шепнула ему: «Я сейчас! Слушай внимательно!», и практически убежала. Улыбка Алька стала почти счастливой.
Рыска пристально посмотрела на «соперницу» золотыми глазами — та хотела сказать что-то обидное и в высшей степени жестокое, но вдруг подавилась воздухом! Сердце остро заболело и отчаянно забилось, как пойманная в грудную клетку птичка.
— Госпожа Аниэла, с вами всё нормально? Как вы себя чувствуете? — «участливо» спросила Рыска. И когда только научилась вежливому, выверенному по этикету, общению с врагами?
Тут подбежала Рута, схватила саврянку за плечи, в руке «мастерицы-хорька» блеснула на долю секунды тонкая иголочка, которая тут же вошла Аниэле под кожу. Такой укол и не почувствуешь! И кузина-заговорщица, охнув, упала ей на руки. Сзади послышалась возня, но гости подумали, что это мужчины устроили соревнование — кто первым поможет девушке достать нюхательные соли из пикантного места в женском декольте. Альк спокойно отошел на пару шагов, будто его это всё не касается.
Рыска чуть пошатнулась и зажала нос рукой. Один к восьмидесяти. Надо же! Вытянула! Повезло! Жар её отпустил, видимо, под предлогом помощи, обшаривая заговорщицу в поисках подсказок и улик.
На плечи весчанки легли теплые родные руки, Рыска прижалась спиной к самому любимому человеку. Это было огромным непередаваемым счастьем! Даже боль в голове прошла!
В это время открылись тсарские ворота: вошли Исенара и Шарес. Толпа хлынула к ним с поздравлениями и подарками, инстинктивно оставив прямой свободный коридор до Хаскилей.
— Как приятно тебя здесь видеть! — сказала тсаревна, — ты всё-таки пришёл.
— Поздравляю вас с заключением брака, ваши величества, — радостно улыбаясь, будто ничего не произошло, сказал Альк, — Позвольте представить вам мою невесту. Это Рыска из приболотья. Она помогла доставить ваше письмо вовремя, (погляделел на Шареса), и остановить войну у Длани Сашия.
Тсаревичи посмотрели на весчанку с большим уважением, даже нежностью.
— А как же госпожа Аниэла?! — спросил мажордом, стараясь, чтобы слышало, как можно больше народу.
— А кто сказал, что эта Аниэла МОЯ невеста? — ответил также громко, но не поворачиваясь, белокосый.
— Но ведь написано было, что невеста Хаскиля.
— Так то не моя, а деда! — ухмыляясь ответил Альк, с выражением лица: «да, я нагло вру, но не докажете!».
Тут отозвался дед из дальнего угла зала:
— А, что?! В моем возрасте начинаешь с большой радостью относиться к весьма опытным женщинам.
Толпа взорвалась смехом, особенно, обнаружив идущую под руку с Боваром Хаскилем Аниэлу. Весь её вид напоминал пожёванную и выплюнутую кошкой крысу. Но никто не догадался, что её уколола «мастер-хорек», и ватно-послушное, отстранённое поведение заговорщицы посчитали печалью о навсегда загубленной репутации. Такой девице никогда не сесть на трон!
***
А за гранью свода небес
Тикает часовой механизм
— Значит, времени нам в обрез,
Главное, не обернуться вниз…
(Мельница. Текст песни
«Об устройстве небесного свода»)
— Вам надо немедленно уходить! — сказал господин Дамельш. Как он подкрался с таким мастерством, обычно не свойственным для людей его комплекции — Рыска не поняла. — Переворот всё-таки начался. Кто-то скинул флаг.
— Сюда идёт толпа вооружённых наёмников! Идите за мной!
Величества, без споров и суеты, проследовали за ним в южную башню. Альк сначала пошёл с ними, но потом подтолкнул Рыску идти дальше без него, а сам встал в проходе с кучкой тсецов, останавливая уже настигающих бунтовщиков. Мечи в его руках порхали, как крылышки стрекозы — серебристой блесткой. Рыска не двинулась с места, отлично зная, как он рискует! Она несколько раз правила дорожку, чтобы его не ранили. Бунтарей было слишком много. Закованные в тяжёлый доспех, тсецы, стоявшие в рядок, недалеко от Алька, не справлялись. Но и получали меньше! Гости с криками бежали, кто куда, попадая под удары предателей короны.
Увлекшись битвой любимого человека, Рысь не заметила, что к ней самой подкрадывалась опасность. Сзади её схватили за горло и сразу зажали рот. После десяти щепок брыкания и неудачных попыток освободиться, весчанку привели в уже известную беседку в саду.
Повернулся ключ. Внешне щуплый, но, как оказалось, весьма сильный по сравнению со слабой девушкой, работник тайной службы Венцбурга почти за волосы потащил свою жертву на второй этаж.
— Ты сдохнешь, путничье отродье! И дружок твой тоже! Думаешь, я не знаю, что вы связаны?! Надо было сразу тебя замочить в камере, да боялся выдать себя раньше времени. Рассказывай, давай!
— Ч-чего рассказывать? — не поняла еле-еле начавшая дышать девушка.
— Как у вас получилось соединить два дара и выкинуть крысу?
— Давайте Алька позовем, — ему это в деталях известно. Он вам поведает, — сказала весчанка, пытаясь потянуть время. С её руки упал тсаревнин браслет из белого золота, удачно попал в резную дырку среди досок деревянной клети второго этажа и свалился где-то недалеко от тропинки.
— Ах, ты, крыса! Да я тебя за хвосты твои сейчас оттаскаю! Ринтарский выродок! Я приказал говорить, или буду отрезать от тебя кусочки!
Рыска, совершила почти полный круг по беседке, прихваченная за косы. Наконец, шлепнулась на пол, не сломав ни руки, ни ребра. Один к пятнадцати. Повезло. Она зло посмотрела на своего пленителя, глаза полыхнули золотом, путница мстительно и зловеще улыбнулась, а затем медленно спросила:
— Голова или горло?
— Что-о?! Да я тебя!..
— Значит, горло. — Скомандовала весчанка. Сзади метнулся багровый, от уже выпитой крови меч.
— Спасибо, Рута! — Не за что. Пойдем к Хаскилю, ему там достаётся. — уводя Рыску от расплывающейся багровой лужи, ответила саврянка.
Когда девушки спустились и уже проходили мимо беседки, на них вышло ещё пятеро. Да не простых разбойников, а профессионалов! Рута приготовилась дорого отдать свою жизнь — на такое количество элитных наемников её умения может не хватить, а весчанка будет только отвлекать — защитить же её надо!
Вдруг Рыска толкнула подругу в сторону и крикнула: — Жар, дава-ай! Рута услышала весёлый голос за спиной:
— Пока-айтесь, грешники! И тогда Хольга сми-илостивится!
Мужики шутки не оценили. Кинулись к «мольцу». Тогда ворюга отпустил веревку, которую держал, и на них упала тяжёлая деревянная стенка второго этажа. Такой беседка была еще симпатичнее.
— Ой, вечно забываю, что надо по-саврянски! Рут, подскажи, как это правильно?
Но саврянка не сказала. Она сначала со злостью ударила парня в грудь, а потом схватила за рясу и страстно впилась в его губы!
Я же боялась за тебя, дурак!