Ровно через сутки, секунда в секунду, на горизонте появилась длинная процессия ангелов. Пунктуальные какие. Я, право, надеялась, что они забудут про Суд или опоздают, и тут-то я пошлю их всех на… небо за звездочкой. Но не судьба. Отвертеться, видимо, не выйдет. Тяжела жизнь Господа.
Впереди процессии торжественно плыла какая-то пирамида (вернее сказать — пирамидище), направляемая в мою сторону волей пресветлого Гавриила и падшего Люцифера. Сверху эту подозрительную конструкцию страховали Вельзевул, Михаил и еще пара десятков ангелов, чьи имена я уже забыла за давностью лет. От взмахов черных и белых крыльев рябило в глазах. Вид левитирующей каменной громадины вызывал нехорошие предчувствия с первого взгляда. И со второго тоже. Осторожно припарковав мегалит* рядом с моим престолом, ангелы обступили меня со всех сторон.
— А вот и мы, Всевышняя! — Они церемонно раскланялись.
— Да вижу, что не французский иностранный легион. Кого хороним? — Я кивнула в сторону зловещего сооружения. — Надеюсь, не Адама с Евой?
Ох, чую, что Адама с Евой. А вы бы что подумали, увидев пирамиду? Однако мой вопрос почему-то озадачил ангелов.
— О чем ты, Господи? — пронесся изумленный шепоток.
Держать меня за дуру вздумали…
— Об усыпальнице царей, о пирамиде! И о том, кто упокоен в ней! Не Бяшкины ж останки вы там замуровали. Приходит в голову один лишь вариант! — Раздражение буквально пронизывало каждое мое слово.
— Ну что ты, Всевышняя, как можно-с, — залебезил Гавриил, делая шаг назад, старательно пытаясь спрятаться за спину Люцифера. — Мы бы не посмели прикоснуться к людям…
— Зачем тогда ты прячешь взгляд, словно виновен? Знаю я вас, охальников. Посмели б, а потом придумали полсотни оправданий. Признайся лучше сразу. Не доводи до греха!
— Так не гробница это вовсе, Боже, — в отчаянии всплеснул крыльями ангел. — Там это…
— Что «это»? Договаривай живей, чего ты мямлишь. Не в “угадай мелодию” играем.
— Это черновички поправок к твоему божественному плану по развитию и управлению Землей, — перехватил инициативу в разговоре Люцифер, отпихивая в сторону трясущегося Гавриила. — Мы просто постарались их разложить по значимости: от многочисленных и пустяковых снизу до самых важных наверху. И ненароком получилась пирамида.
Я выпала в осадок. Ебипетские ебипопотамы, они не шутят. Действительно, мегалит был сложен не из камней, а из скрижалей. И это все поправки? В таком количестве… к божественному плану из двух строк? Наверно, это страшный сон. Мое сиянье потускнело, прокисла благодать. За всю историю существования Бытия со мной такого не случалось.
Создатель в обмороке. Караул!
— Всевышняя, да что с тобою? — заволновался Люцифер, заметив, что меня слегка закоротило. — Ты же сама сказала, что мы теперь присматриваем за Землей, оцениваем степень благочестивости человеческих поступков, чтобы потом распределить, кого отправить в Рай, кому гореть в Аду. Здесь, — он похлопал пропахшим серой крылом по скрижалям, — наш скромный вклад в божественную систему правосудия. На славу потрудилась каждая Контора, анализируя, «что делать» и «кто виноват». Поверь, таких ошибок, как в Эдеме, мы больше не допустим. Старательно учли мы все нюансы и описали каждую деталь. Теперь малейший чих землян под пристальным контролем Ада с Раем.
— И что ты, падший, хочешь от меня? — как можно безразличнее поинтересовалась я, взирая с содроганием на Эверест скрижалей, возвышающийся подле престола.
— Странный вопрос. Поправки надобно прочесть, дополнить, утвердить.
«Спасите!» — хотелось заорать мне в голос, но я сдержалась. Создателю нельзя терять лицо.
— Сын мой, а не слишком ли много трудов вы принесли на редактуру? — скрывая ужас, вымолвила я. — Что, например, записано вон в том ряду, — я наугад ткнула перстом куда-то в середину пирамиды. — Возможно, это мелочи, которые не стоят внимания сверхъестественных существ?
На самом деле мне было абсолютно наплевать, какие истины скрывались в тех табличках. Я лишь хотела выиграть время, чтобы придумать, как образумить погрязших в бюрократии детей. Кто б мог подумать, что всего за сутки детишки умудрятся похоронить мой краткий и понятный план, соорудив над ним шикарное надгробие из скрижалей.
— О-о-о, далеко не мелочи, Всевышняя! В восторге будешь ты. Это подробный список «Смертных грехов», за кои сложно вымолить прощенье. — Глаза у Люцифера фанатично заблестели. — А без прощения они приводят человека прямо в Ад! — Он в предвкушении потер измазанные в копоти ладони.
— И сколько там грехов, позволь узнать?
— Шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть, — по-военному отчеканил Люцифер. — Но это только смертных, — в его голосе прозвучали самодовольные нотки, — а остальные, повседневные, которые при жизни можно искупить банальнейшим раскаянием, еще на доработке у твоего секретаря.
Понятно, значит, кроме этого собрания скрижалей, у Метатрона в закромах припрятана еще одна гора поправок. Очередной приступ паники приближался ко мне со скоростью света. «Спокойствие, только спокойствие!» — мысленно внушала я себе. Где наша не пропадала? Главное, ничего не подписывать. Как говорится, Бог читает — время идет. Уверена, я что-нибудь придумаю, ну, а пока…
Я углубилась в изучение материалов. Что-что? Чего-чего? Щас! Какого Космоса? С каждым пунктом мое недоумение возрастало. Думаю, вам тоже будет интересно ознакомиться со смертными грехами, представленными на рассмотрение Люцифером. Конечно, о перечислении всех и речи нет. Так, несколько примеров…
Но только, чур, не хохотать:
— разбросанные грязные носки,
— прилюдное чесание паховых и оных областей,
— засыпание сразу после (и во время) секса,
— открытый (перекрученный) тюбик зубной пасты,
— мочеиспускание (стоя) с опущенной сидушкой унитаза,
— бряцание ложкой о чашку при размешивании сахара…
И в том же духе еще почти семь тысяч пунктов. Закончив чтение, я поскребла затылок, поймав себя на мысли, что совершаю смертный грех. Как хорошо, что мне не светит Ад.
— Ну что, Всевышняя? — Люцифер просто сгорал от желания узнать, понравился мне список или нет.
— Я воздержусь от комментариев, падший. Пока. Необходимо глубже изучить ваши нововведения в судопроизводство. Выводами поделюсь позднее. Уж будь уверен!
— Всевышняя, есть просьба у меня. Ты постоянно повторяешь «падший». Мы, пострадавшие от божественной справедливости (читай: от произвола), предлагаем ввести другое обращение. Звучит приятно и солидно слово «демон».
— Согласна, демон — достойное название.
— И еще… Быть президентом Ада слегка не комильфо**. Мы все же древние создания, поэтому хочу использовать какой-нибудь монарший титул — «царь», например… — Он повернулся в профиль, вздернув подбородок. — Представь, как благородно прозвучит при встрече: «Здравствуйте, царь, очень приятно! Царь, очень приятно, welcome to hell».
Корона-то не жмет?
— Ну, или хотя бы «Князь», — увидев, как я поджала губы, он сбавил обороты.
— Пусть будет «Князь Ада». И хватит лирических отступлений, давай вернемся к просмотру документов.