Наконец-то мне можно покинуть свое негостеприимное убежище.
Оставляя на хищных колючках клочки хитона, я выбралась наружу. Распылять растение смысла не было, оно не виновато, что его создали именно таким. А урон, нанесенный одежде, я исправила одним щелчком пальцев и поспешила вслед за удаляющимися Азирафаэлем и Кроули.
К тростниковому навесу мы подошли почти одновременно.
Адам, развалившись на циновке, лениво жевал травинку. Ева хлопотала по хозяйству.
— О-о-о, родственнички прикатили, — вальяжно поприветствовал Адам ангела и демона.
— Какие мы тебе родственники, дерзкий смертный? — мгновенно вскипел Кроули.
— И то верно, нафига родня такая, лучше буду сиротой… — подлил масла в огонь человек.
— Фс-с-с, — рассерженным чайником фыркнул демон, демонстрируя раздвоенный кончик языка.
— Ой, да не вызмеивайся… После шапочки из жабы и дерьмомух — твой сплит языка* уже не пробирает…
— Молись, с-смертный, чтобы Вельзевул не узнала о дерьмомухах. Иначе будешь с-с-скворчать на с-с-сковородке в Аду.
Если бы у меня было лишнее время, я бы с удовольствием посмотрела, кто кого «переговорит»: Кроули, прославившийся среди ангелов своей язвительностью, или наглый Адам, знающий о неприкосновенности своей персоны.
— Салют, мамуля! — заметил меня Адам, приподнимаясь с лежанки и отвешивая шутовской поклон.
Он явно был в ударе.
— Мир этому дому, — поздоровалась я. — Не ссорьтесь, дети!
— Приветствуем, Всевышняя, — узрев меня, принялись расшаркиваться ангел и демон. — Не ожидали мы здесь повстречать тебя, но счастливы безмерно…
— Все. Все! Довольно церемоний! — остановила я поток любезностей. — Тут все свои…
— Ага, одна большая дружная семья: два сводных брата, теща и свекровь в одном флаконе, — подколол Адам.
— Ну, судя по твоему настроению, сын мой, — я решила не реагировать на его выпады и провокации, — ты уже в курсе, зачем мы тут сегодня собрались…
— Еще бы! Забегали с утреца к нам Вельзевул, Лигур и Хастур предупредить о вынесенном на Суде решении (читай: приговоре).
— Значит, повторяться не буду. Что скажешь?
— А что тут говорить… Возмутительно! Но если выбирать между развоплощением и стиранием знаний, само собой, мы выберем последний вариант.
— Знание — дело наживное, — примирительно сказала я.
— Меня интересует лишь одно, — раздался голос Евы за моей спиной. — Буду ли я помнить Адама?
— Конечно, дочь моя. Все ваши отношения останутся как есть. Да, кстати, негоже жить в гражданском браке. Официально объявляю вас мужем и женой!
— Спасибо, Господи. Все остальное, ты права, приложится со временем, — рассудительно заметила Ева.
— Чего тянуть, стирай, готовы мы… — Адам и Ева крепко зажмурили глаза.
— Э-э-э, прошу прощения, но не готовы мы, — извиняющимся тоном произнес Азирафаэль.
Адам открыл сначала левый глаз, затем правый и уставился на ангела:
— В смысле не готовы? Чего еще вам нужно?
— Я очень извиняюсь, смертный, — Азирафаэлю было неловко, — но прежде чем что-нибудь стирать, придумать нужно нам, чем заменить позорную историю о Бяшке в ваших воспоминаниях. Ад и Рай особенно настаивали на соблюдении этого условия.
— Так придумывайте! Мы-то с Евой тут при чем? — отрезал Адам.
Ну-ка, ну-ка, посмотрим, какие дипломаты из ангела и демона.
— Есть некоторые нюансы… — осторожно выбирая выражения, заговорил ангел. — Я, собственно, был Стражем Восточных Врат, и в придачу не умею лгать, а он… — Азирафаэль покосился на Кроули, — ухаживал за Садом. Так что с фантазией у нас… проблема. Но, зная, что ты проявлял поистине недюжинную смекалку, мы просим оказать нам помощь в сочинении легенды. — С каждым произнесенным словом ангел смущался и краснел все больше.
— Какая прелесть… Честный сторож и садовник в отставке, обделенные воображением, просят смертного придумать байку о изгнании его же самого из Эдема. Да вы ребята, пф-пфк… — Адам издал невнятный звук и захохотал.
Отсмеявшись и утерев набежавшие от смеха слезы, он хитро прищурился и заявил:
— Не можете сами, попросите у мамули. Уверен, у не фантазии поболее, чем у меня…
— Э нет! Меня не втягивайте! — поспешно ретировалась я. — План ваш, ошибки ваши, и вам с придуманной легендой жить. Так что разбирайтесь сами.
— Хорошо, — сказал Адам. — С одним условием…
— И чего же ты желаешь, сын мой?
— Равноправия! Если уж забывать о произошедшем — то всем, а не только мне с Евой. Не хочу, чтобы в будущем люди узнали о моем участии в этом фарсе. Гавриилу и Люциферу я не доверяю. Проболтаются когда-нибудь. А не они, так другие. Со всех-то подписку о неразглашении не возьмешь, — заметил практичный Адам.
— Это осуществимо. Будет тебе равноправие.
Я краем глаза увидела, как неосознанно взялись за руки и заметно побледнели ангел и демон. Оказывается, не только люди боялись забыть друг друга. Что ж, если их отношения истинны, то пройдут и через это испытание, а я понаблюдаю, чем у них там дело закончится.
— Рассказывай, что придумал, мы с-слушаем… — поторопил Адама Кроули. — Только помни о пожеланиях Ада и Рая: никаких поносов и шашлыков!
— Значит, так, — неспешно начал Адам, — акт первый: когда мамуля создала людей и приказала старшим братьям заботиться о них, ангел Люцифер и его свита взбунтовались (уж больно не по вкусу им пришлась новая родня), за что были подвергнуты суровому родительскому наказанию: черные крылья, Ад и далее по списку. Красок и драмы пусть маман добавит по своему усмотрению.
— Восстание — это с-славно, — прошипел Кроули. — В характере Люцифера. Ему понравится. Теперь придумай, за что изгнали вас…
— Не перебивай! Я еще не закончил, — прервал рассуждения демона Адам. — Слушайте дальше! На черных крыльях и Аде мамуля не остановилась и, дабы научить бунтарей почитать слово Божие и любить ближних, заставила их охранять в Эдеме Древо Познания, чтобы младшенькие ненароком не отведали Запретных Плодов…
— С-сомневаюсь, что Люцифер оценит эту часть. Демоны сторожат Древо Познания? Очень с-сомневаюсь…
— Да помолчи ты! — цыкнул вошедший в роль рассказчика Адам. — Здесь начинается второй акт, где на сцене появляются люди… — Он выставил вперед одну ногу, гордо вскинул голову и с пафосом продекламировал:
Уж сколько раз твердили миру,
Что в бабском языке — таинственная сила,
Что льстивых женских слов поток,
И в сердце демона отыщет уголок.
У Змея было четкое задание:
Он, выполняя свыше указание,
На яблоне, не ведая хлопот,
Стерег от жителей Эдема Знаний Плод.
Вниз головой свисая с ветки,
Окрестности Змей чутко озирал.
И все бы было гладко,
Кабы Запретный Плод в зубах он не держал.
В тот злополучный час у Древа,
Не зная, чем себя занять, слонялась Ева.
Вид яблока ее остановил,
А проще говоря, до глубины души пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Виляет бедрами, со Змея глаз не сводит
И говорит так сладко, чуть дыша:
«Змея, ты дивно хороша!
Что за извивы, что за глазки!
Ты прямо создана для ласки!
Гламурные чешуйки! И юркий язычок!
И, верно, оперный быть должен голосок!
Спой, дорогая, не стыдись! Слух услади мой сказкой,
Ведь я уверена, при красоте такой
Должна ты петь, как Коля Басков!»
У демона с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье сперло, —
И на приветливые Евины слова
Змей зашипел во все змеючье горло:
Плод выпал — с ним была плутовка такова.
Ну, а дальше, все как в первом акте: маман в гневе изгоняет прочь людей, обманувших Змея и вкусивших Запретный плод… — закончил декламировать Адам и раскланялся.
— Браво! Браво! — восторженно захлопал в ладоши Азирафаэль. — Какая драма!
— Ш-што ты несешь, ангел! — взорвался Кроули. — Это же полный бред! Где здесь ужас? Человек соблазнил демона! Адского Змия! Да с чего мне вестись на чужих жен, когда я люблю… Когда у меня есть… И кто вообще такой этот Коля Басков?! — Он задохнулся от возмущения.
Ого! А история-то набирает обороты. И чувства Кроули к Азирафаэлю, по-видимому, не совсем дружеские. Он едва-едва не проболтался. Вот уж совсем не ожидала такого поворота. Глупые дети, раньше надо было думать… Теперь все действительно станет намного сложнее.
— Если не нравится, — обиделся тем временем Адам, — придумывайте сами! Кстати, понятия не имею, кто такой Коля Басков. В рифму просто легло!
— А ну-ка прекратите скандалить! — вмешалась я. — Нормальная история. Сейчас роли у персонажей поменяем, и все станет замечательно. Демоны не охраняли Древо, а хитростью пробрались в сад. И Ева не обманывала Змия. Это Змий ее соблазнил! Да словами, словами соблазнил, — успокоила я Адама, ревниво сжавшего кулаки. — Он просто уговорил ее отведать яблока и мужа угостить. За это люди были изгнаны из Эдема. Такой вариант устраивает?
— Если между Змием и моей женой интима не было — то меня все устраивает, — буркнул Адам.
— Замечательно! Значит, бунт оставляем. Жутких подробностей и красок я прибавлю. И часть про Древо и искушение Евы тоже используем. Вы всем довольны? — поинтересовалась я у ангела и демона.
— Мы полагаемся на твою мудрость, Всевышняя, — ответил за себя и Кроули Азирафаэль.
— Достойный ответ! Теперь я вас покину. Мне, как никак, опять работы привалило: целых полгода жизни Вселенной нужно переписать с учетом ваших пожеланий и фантазий.
— Так может, заодно ты перепишешь злополучный План? — осведомился ангел.
— Нет уж. Свой План расхлебывайте сами. У вас есть шесть тысяч лет и колонтитулы в придачу. Имеющие разум, разберутся что к чему. Ну, хватит болтовни. Приступим к изменениям…
— Мы готовы, Всевышняя! — хором промолвили люди, ангел и демон.
Адам и Ева опять зажмурились, а Кроули незаметно (заметно!) надел на мизинец Азирафаэля кольцо, и тот плотно сжал ладонь в кулак, словно боясь потерять нежданный подарок…
***
Что ж, я играю со Вселенной не в кости. Я веду сложную игру, собственного изобретения…
Щелчок пальцев…
И я с вами не прощаюсь, ибо пути мои неисповедимы…