Бух-бух-бух! Тыдыщ!
— Пилот, открывай!
— Алекс, открой!
— Добром прошу, летун, открывай!
— Сопло ты алюминиевое! Сто парсеков тебе в дизель!
— Так, девочки, ломайте дверь. Он не откроет, хемуль субатомный.
— Не откроешь добром — я на тебя комбинезон красный примерю, понял намек?
— Ну-ка, девочки, расступитесь, щас я ка-а-ак навалюсь!
— Ай, Барбу…
— Ну я же говорила, расступитесь…
Я упоминал, что дверь у меня отличная? Жаль, что я уже был далеко и не слышал все эпитеты, которыми награждали меня пиратки. Поставив таймер на запоре двери, я спрятался. Долго ждать не пришлось, мадам капитан решила проверить, как там дела, послала ко мне Мышь. Ну и понеслось. Караул! Ужас! Пилот заперся и молчит! Только музыка ревёт!
— Ох…
— Давай, давай, Игорь, не кряхти.
— Ох…
— Как-то вы с Семеном одинаково кряхтите! Можно концерт устроить. Потом. Да вылазьте вы уже! Времени мало!
— Уйди, пилот, мне тошно…
— Кристина, родненькая, а мне каково? Я так каждый раз встаю! Без моих пилотских стимуляторов вы бы час раскачивались.
— Да, да, понимаю… Уже… встаю… Эй… Вы двое! А ну живо вставать!.. Ох…
Игорек и Сеня сделали вид, что стараются. Должно быть, прошло не более десяти минут с того момента, как я извлёк их из камер. Но для меня это время тянулось немыслимо долго. Поглядывая то на дверь, то на своих ребят, — и девчат! — я весь извёлся.
— Ну? Ну?! Быстрее, мертвецы ползучие.
Так, Кристина, кажется, уже пришла в норму, вылезла из капсулы и принялась вытаскивать птенцов. Почему мне не пришло это в голову?
— Надо же. Товарищ пилот, вы здесь, а мы вас обыскались.
Мои зомби и их храбрый предводитель застыли. Как в ужасах каких-нибудь я медленно обернулся. В комнату входила капитанша с бластером в руке, а за дверью виднелись крупно-габариты Барбуры. Как они умудрились подкрасться так тихо?
— Э-э-э… Мадам капитан? А что вы тут делаете? Какая неожиданная, но, не скрою, приятная встреча…
— Алекс, мы же договорились. Ты ведешь себя хорошо.
— Так я и веду!
— А это что у тебя за спиной?
— Мои друзья.
— Хватит чушь нести, сукин кот! — рявкнула вдруг Хельга, и мои зомби, не выдержав, посыпались на пол, как кегли. — Хотела с тобой по-хорошему, а ты…
— СТОП! — вдруг, испугав самого себя, заорал я. Хельга так удивилась, что даже забыла начать угрожать.
— Мадам, вы меня не так поняли. Я вовсе не хотел доставлять проблем. Просто… Просто… Мы с ребятами — одна большая, дружная семья. Если ты понимаешь, о чем я, — тут я ей подмигнул как можно развязнее. И уж никто бы не сказал, что я вру, не моргнув и глазом.
Кристина и её заморыши в это время уже стояли за моей спиной. Капитанша нахмурилась, видимо, не совсем поняла. Эх, трудно одновременно улыбаться и скрипеть зубами. Вот так, мучая мышцы лица, я подошел к Игорю с Семкой и одного чмокнул в щеку, а другого хлопнул по заднице. Семен отреагировал как всегда — никак. Видимо, Протоплазма и не такое разрешала своим верным слугам, а вот Игорь мгновенно вспыхнул и, похоже, собрался выступить с возражением. Кристина — умница, девочка! — обняла нас обоих, меня нежно, его — не особо. Бунтарь ойкнул и передумал выступать.
— Не обращайте внимания, он у нас такой шалун, — проворковала Крыся и куснула меня за ухо. Вот! И на мою улицу пришел праздник!
Глянув на нас с подозрением, капитанша с минуту подумала, потом решила:
— Бес с вами, извращенцами. Морозить вас уже поздно. Но учтите. Я за вами слежу. Если вдруг что — космос станет чуть менее пустым, вы меня поняли?
Мы, конечно, поняли.
— Марш в каюту. Барбура, проводи.
***
Брифинг в плену. Есть в этом какая-то романтика космических приключений.
— Ситуация такова, — сидя на полу, рассуждала Кристина, — пиратки заселили пассажирские каюты. Ящик с посылочкой стоит в кают-компании. Возле него постоянно дежурит пара мордовороток. Как туда пробиться, если нас постоянно держат на виду или взаперти?
Я предложил:
— Ну, конечно, можно попытаться свалить из капитанской рубки и освободить вас. Но получится ли…
На что Кристина лишь покачала головой:
— Ага, тут под дверью постоянно дежурит этот ходячий эсминец. С ней ты что планируешь сделать? Залюбить до смерти?
— Э, нет, это у вас не выйдет, — злорадно сказал Семен. — Её сердце занято Игорьком. Достала уже: «Игорь красавчик, Игорь душка». Гудит и гудит под дверью. И еду всякую таскает с камбуза. Ну дети малые!
Он ещё не успел закончить, а у меня в голове уже сложился план побега. Видимо, я просиял, как надраенный фюзеляж, потому что Кристина сказала:
— Давай, выкладывай.
— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но Семен, ты гений. Порядок — кто нам мешает, тот нам и поможет, — и я с энтузиазмом потер руки. — К тому же у меня приготовлен небольшой сюрприз, вам понравится.
Под дверью и правда, не умолкая, гудел басок Барбуры:
— Малыш, а хочешь, я тебе покушать принесу? Хочешь пироженку?
— Пироженку? Ты её под дверь, что ли, просунешь? — капризно огрызнулся Игорек. — Нет уж спасибо. Я буду пирожное лопать, а остальные — мне в рот глядеть?
— Так я на всех принесу, — не сдавалась леди-танк. — Ах, черт, у меня же ключей нет!
Игорь замолчал, но после того, как Кристина пригрозила ему кулаком, продолжил:
— Добрая ты девушка, Барбура.
— Стой, как ты меня назвал, повтори ещё раз?
— Ну, Барбура…
— Да нет, не это, раньше.
— Добрая ты… э… девушка?..
За дверью воцарилось молчание, а потом послышались негромкие всхлипы.
— Что уже снова не так?
— Девушка…Меня уже пятнадцать лет так никто не называл, — отлично, процесс охмурения Барбуры шел как по маслу.
— Прости, я не хотел…
— Да нет, мне очень приятно.
Ещё одна молчаливая Крыськина угроза, и Игорек решился:
— Странные у вас там люди, на Базилевсе. Не замечают женской красоты. А вообще, у вас же там мужчин почти нет.
— Четырнадцать, — сквозь участившиеся всхлипы уточнила Барбура.
— Тогда понятно. Я бы на их месте не прочь был за тобой приударить, Барби.
За дверью исчезли даже всхлипы. А потом раздался грозный голос расчувствовавшейся охранницы:
— Отойди в сторону.
Дверь содрогнулась от сильнейшего удара, не удержалась на петлях и рухнула.
В каюту-камеру ворвалась Барбура, вид у неё был немного помятый: свидание с сотней килограммов нержавеющей стали — вещь неприятная. Но лицо её лучилось счастьем. Раскрыв широченные объятия, она воскликнула:
— Я иду к тебе, мой птенчик!!! — и сгребла в охапку несчастного Игорька, да так, что, казалось, хрустнули кости. Или не казалось? Её жертва тут же обмякла, будто набитый ватой манекен.
Хрясь!!! Это наша валькирия, выскользнув в коридор, вернулась с огромным цветочным вазоном и обрушила его на голову Барбуре. Та повалилась на пол, как подкошенная. Хорошо хоть перед этим выпустила «птенчика» из богатырских обнимашек. Он еле дышал, однако всем видом старался показать, что в порядке. Увы, кактус героически погиб — бедный Жорик!.. — но смертью своей добыл нам свободу. Путь к ящику был открыт.
Как назло, Барбура была не вооружена. Хотя зачем ей оружие? Она сама по себе — страшная разрушительная сила, заключенная в человеческую оболочку. И если эта оболочка очнется — нам всем не поздоровится. Поэтому мы, как ни сопротивлялся дамский угодник Игорь, раздели «спящую красавицу» и связали её же одеждой. Огромный бюстгальтер, в котором легко уместилась бы пара школьных глобусов, пригодился, как кляп. Получилось неказисто, но некоторое время эта сбруя удержит нашу бывшую охранницу.
А нам много и не требовалось, всё решится в считанные минуты. Всё или нечего. Пан или пропал. Корабль уже подлетал к Земле, поэтому времени на подвиг совсем не оставалось. Думать о том, что сделают с нами, даже если затея удастся, совсем не хотелось.
— Ф-фу ты, квадрическая сила! Я уж думал, что вы не появитесь, — раздался хриплый, прокуренный, но такой родной голос.
— Савельич, как ты тут? — я открыл саркофаг крио-камеры.
— Как вошь под ногтем! — ругнулся он. — Ты же, ирод, божился, что на полчасика! А я по твоей милости в этом пенале часа два бока отлеживал.
Это и был мой обещанный сюрприз. Тогда я ухитрился разморозить всех, но Савельича уговорил остаться в камере. Я промолчу, чего мне это стоило!
И сейчас у нас появился не только надежный союзник, но и ключ к оружейной комнате. Этот самый ключ, костеря меня на чем свет стоит, выбрался из пенала и сказал:
— Ну, пойдем, сорванцы, дам вам пукалки.
До оружейной комнаты наш отряд добрался незамеченным. Эх, не додумался я раньше развесить по стенам мечи и топоры, как в старинном замке. Сейчас бы очень пригодились.
План наш особой хитростью не отличался: врываемся в рубку и даем Кристине время поколдовать над бомбой. А там — колесо фортуны: либо ей удастся уничтожить взрыватель, либо… ох, это второе «либо» заставляло подкашиваться мои коленки, что тут говорить об Игоре с Семеном. Чтобы не подоспело вражеское подкрепление, кто-то должен был остаться охранять дверь. Вызвался Савельич.
— Я слишком стар для всего этого, — буркнул он. — Силы у меня уже не те, что раньше, но за десять минут я вам ручаюсь.
Ворвались удачно — двинули дверью молоденькую пираточку. Та шлепнулась на пятую точку. Один-ноль, барышни!
А вот дальше начались неприятности. Сектант сразу заорал как полоумный: «Простите, люди добрые!». У правоверных, видимо, так положено — сначала прощения просить, а потом стрелять. Ну, хоть шуганул противника. Пиратки мигом очутились под столами и стали огрызаться. У них на этот счет никаких ритуалов не предполагалось. Краем глаза заметил, что Кристина метнулась к ящику с посылкой. Значит, все по плану. Нам бы выиграть время!
Нет, ну этих двоих надо было не Земле оставить! Один орёт, второй, Игорь, решил поиграть в героев. Вместо того, чтобы палить во всё, что движется, он бросился вслед за Крыськой и прикрыл её собственной впалой грудью. Дуралей, в двоих легче попасть, да и стреляют всегда по скоплению!
За дверью послышались выстрелы и мат — Савельич времени даром не терял. Надо было спешить. Рванул Семена на себя, сбил с ног. Вовремя — еще секунда, и он встретился бы с Протоплазмой. Правоверный, кажется, сообразил, что к чему и быстро пополз под стол неподалеку, оценив задумку пираток. А я, что делать, прикрывал его, потом кувыркнулся и пристроился рядом. Осторожно выглянул.
Пиратки спрятались. Кристина с Игорем — тоже. Сидят за ящиком и высунутся не могут. Пат? Да какой, к черту, пат, вот-вот ворвутся остальные пираты, надо что-то…
БАХ! ХР-Р-РЯСЬ!
На мгновение я оглох, поэтому дверь влетела внутрь почти беззвучно. Следом вкатился Савельич — живой! — и тут же предпочел ретироваться за диван. Мгновение ничего не происходило. Из проёма раздался голос Хельги:
— Девчата, прекратите огонь! Может, вместо того, чтобы потрошить друг дружку поговорим, а, капитан?
Она вошла в комнату, подняв руки перед собой, мол, безоружная.
— А что, можно и поговорить, — согласился я. Теперь время работало на нас —Кристина тут же принялась возиться с замками ящика.
— Чего ты добиваешься, Алекс?
— А сама как думаешь? Нам очень не нравится ваша посылка, вот — решили от неё избавиться.
— Избавиться, говоришь?
— Угу, сделаем вашу бомбочку беззубой, а не получится — взорвём все к чертовой матери.
— А, так вот оно что. Послушай, а если там не бомба?
— Если? Если бы у бабушки был миллион кредитов, то это была бы не бабушка, а миллионер! Конечно, бомба. Все сходится: и урановые шахты, и поставки оружия, и, мягко говоря, неприязнь к матушке-Земле.
В это время за моей спиной раздался скрип — Крыська отперла ящик. Вот, момент истины. Ну?
— Что за хрень?!!
Неужели все так плохо? Но голос Кристины звучал скорее удивленно, чем испуганно. Хельга скрипнула зубами и прорычала:
— Повежливей, пигалица! Это моя мать, а точнее все, что от нее осталось. Закрой крышку, дура!
От неожиданности Кристина повиновалась.
— А ты, летчик, опусти пушку. Мы вас не тронем. Зуб даю.
Её зубы мне были точно ни к чему, но я опустил. Уж больно уверенно держалась Хельга.
— Все правильно у вас вышло, да только не учел ты, Алекс, что Земля — наша родина, а ненавидеть родину… Правительство — да, вояк трусливых… сейчас бы любому из них глаз на локоть натянула. Потому как бросили нас, отмахнулись. Неприличные мы. Неудобные. Свидетельство их бессилия и позора… Но причинять вред Земле нам незачем.
Хельга грозно оглядела нас.
— А в ящике и правда останки моей матери. Она боевым космолетчиком была, коллега твоя, значит. Часто говорила: хочу, мол, как подружка моя, сгореть при входе в атмосферу. А желание матери — закон, будь ты пират или святоша.
Я отвел взгляд. Почему-то мне было очень стыдно.
— Теперь довольны? Раз так, хватит тут балаган устраивать. Давай, пилот, тащи свой зад в рубку. Прилетели уже почти.
В этот день я в первый, и надеюсь, в последний раз в жизни увидел, как плачут космические разбойники.
***
Мы стояли на верхней палубе «Сарториуса» и любовались, как из-за края планеты кокетливо, будто женская коленка из разреза юбки, появляется Солнце. Первые несмелые лучи нахально вламывались в этот величавый мир. Жар растекался все дальше, еще миг и, нежась в потоках света, трепетала вся Земля.
От борта корабля отделилось небольшое темное пятно и плавно поплыло в атмосферу, увлекаемое притяжением планеты.
Ящик с останками всё удалялся. Вот он встретился с атмосферой, вокруг него образовался огненный кокон, и металл ярко вспыхнул. Посылка доставлена. Прах к праху…
Когда все закончилось, я спросил у предводительницы разбойников:
— Послушай, Хельга, а дальше что?
Но вместо капитанши ответила Мышка. Она незаметно подкралась ко мне сзади, обняла за то место, где у барышень талия, а у меня — непонятно что, и сказала:
— Слышь, служивый, подбрось-ка девочек домой, — потом, алчно зыркнув на Игорька с Семеном, добавила. — И дружков своих с собой захвати. Сам понимаешь, двенадцать мужиков на всех не хватает.
И скривившись, будто проглотила морского ежа, сквозь зубы бросила Кристине:
— А вот тебе, смазливая, там трудно придется: конкуренция — вещь непредсказуемая!
0
0