Начало осени выдалось пасмурным и серым, но, несмотря на все это на удивление теплым. Наполненный влагой воздух, густой и тяжелый, словно уплотнился, окрасив все в те же блеклые унылые серые тона. В такое же серое простенькое платье из грубого льняного волокна и велели переодеться Келли, и такое же серое простенькое платье было уложено в небольшой кожаный старенький саквояж вместе с другими скромными пожитками.
Ранним предрассветным утром на крыльце мрачного и неприветливого поместья строгой миссис Макмарен девочку вышла проводить только верная подруга Нора с покрасневшими от слез глазами и ласковой улыбкой. Заключив хрупкую зеленоглазку в крепкие объятия, обычно неунывающая смешливая дочка кухарки лишь тяжело вздыхала.
Вокруг расстилался плотный серый плотный туман, такой густой, что полностью срывал лес, окружающий все имение. В этом блеклом облачном мареве, где не видно ни зги, казалось, исчезло все живое, и две подруги застыли в объятиях друг друга, словно единственные обитатели этого огромного мира.
– Держись там! – серьезным тоном наставляла подругу дочь кухарки. – Будь тихой и неприметной, не спорь и выполняй все, что скажут, чтобы избежать наказания. Хорошо? И возвращайся! Возвращайся на каникулы! Я буду ждать! Как научишься писать, так сразу напиши мне!
Они ненадолго застыли в прощании в обнимку друг с другом. Все вокруг было серым, будто туман окрасил весь мир только этим блеклым и унылым цветом, растворив все яркие краски. Старая деревянная карета и огромный, словно медведь, конюх, безмолвно ожидавшие внучку хозяйки, терялись в густом облаке тумана, обернувшись призрачными бесцветными тенями.
Миссис Макмарен так и не вышла проводить свою внучку, грубо разбуженную старой горничной еще затемно с требованиями собираться, «да поживее». Впрочем, Келли была даже рада тому, что попрощаться с ней вышла только ее единственная подруга, ставшая ей такой родной, что девочка могла с уверенностью назвать ее старшей сестрой. Хозяйка поместья испортила бы всю приятность этих мгновений.
– Пора! – низкий басовитый голос прервал их единение в безлюдном мире, густо наполненном туманом.
– Я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, подружка!
– И я! Я тоже буду ждать! И сразу как научусь, напишу обязательно!
Келли забралась в карету, бросив прощальный взгляд на дорогую, ставшую такой родной, подругу, теперь одиноко стоящую в густом сером облачном мареве. Зазвучали копыта лошадей, отбивая ритм по пыльной утоптанной дороге, унося девочку в далекую туманную неизвестность.
Дорога выдалась неблизкой, заставив Келли порядком устать от долговременной тряски, совсем не способствующей накатившей на девочку дремоте. Сказывалось почти бессонная ночь и раннее грубое пробуждение. Карета долгое время неслась сквозь плотный туман, через какое-то время рассеявшийся, открывая мрачный вид на густой и темный лес. Под небом, затянутым дождевыми облаками, холодным, цвета стали, деревья казались почти черными.
Открывающийся взгляду тусклый и безрадостный пейзаж приводил в уныние. Да и туманная неизвестность ближайшего будущего, к которому девочку резво несли кони, не вызывала восторга. Наблюдая за проносящимися мимо деревьями, Келли предалась воспоминаниям о родном и теперь таком далеком поместье Сатерли. О маме, чей образ, какой-то расплывчатый и неуловимый, ассоциировался с утренними лучами солнца в обеденной. Об ангелочке Бенджамине, неунывающем, улыбчивом и неугомонном сорванце. О нянюшке, доброй и ласковой старушке. Как они там? Вспоминают ли о худенькой нескладной зеленоглазке с черными как смоль волосами?
Сердце Келли сжалось от тоски, и чувство неимоверного одиночества накатило волной. Малышка всегда старалась не плакать, но соленая влага предательски покатилась по щекам. Не в силах сдерживать слезы, девочка разрыдалась, давая выход чувствам, копившимся в душе все это время.
Вскоре эмоции поутихли, и Келли, все еще изредка всхлипывая, неожиданно вспомнила о древе, что явилось ей в дремотном видении в библиотеке поместья Макмарен. Это яркое и светлое воспоминание, как легкий бриз, как глоток свежего воздуха, будто вернуло девочку к жизни, позволив воспрянуть духом и ощутить прилив сил.
– Не бойся! – тихий шепот дуновением неуловимого ветерка донесся словно бы отовсюду. – Не бойся, мы рядом. Там куда ты направляешься, найдутся ответы. Скоро, совсем скоро…
– Когда? – еле слышно спросила порядком удивленная Келли, широко распахнув и без того большие глаза насыщенного изумрудного цвета.
Ответа на вопрос не последовало. Скрипучая карета с сидящей в ней хрупкой девочкой замедлилась и вскоре замерла совсем. Лошадь всхрапнула, заставив девочку очнуться от размышлений. Послышался грубый низкий голос, возвещающий о прибытии в пансион.
Выбравшись из кареты, Келли обнаружила, что на землю уже спустились сумерки, окрасив темными красками все вокруг. Девочка не успела и глазом моргнуть, как огромный неуклюжий конюх, сунув старенький саквояж в тоненькие ручки той, которую его хозяйка величала внучкой, умчался в обратном направлении, растворившись в сгущающемся мраке.
Так Келли осталась совсем одна перед старым серым громоздким зданием, грозно нависающим над любым, кто осмелится подойти к этой зловещей громадине. Подавив трусливое желание броситься наутек вслед за исчезнувшей в сумраке каретой, девочка нехотя поплелась к пансиону.
0
0