Стажеру Никласу Виннеру было невыразимо скучно. Под дверями в палату Лауры Брегер он стоял уже шесть часов. Сначала сидел, потом стоял, потом снова сидел. Потом подходил к окну, потом гулял по коридору. Совсем не к этому его готовили в полицейской академии. Он хотел участвовать в захвате преступников, перестрелках, освобождать заложников и искать улики на месте преступления. Ясмина Ленц не ставила его ни в грош. Она долго насмехалась над ним, когда шеф полиции направил Никласа на ответственное дежурство. Предлагала ему взять стопку кроссвордов, и термос с растворимым кофе, чтобы не заснуть от скуки. А ведь в это время в камере находился Виктор Шилов, который требовал адвоката и консула и отказывался говорить по-немецки. Вот с ним бы на допросе Никлас с удовольствием пообщался! Но нет – стой тут столбом, охраняй дверь… И ведь ни одной красивой или хотя бы симпатичной пациентки, и медсестры все старые и толстые.
Примерно около десяти вечера были погашены все лампы, кроме контрольных лампочек в коридоре. Никлас сел на стул и закрыл глаза. Но подремать ему не удалось. И палаты напротив выглянула молоденькая сиделка и позвала Никласа:
— Молодой человек!
— Да, — с готовностью откликнулся Никлас.
— Помогите мне жалюзи закрыть, прошу. Рычажок висит высоковато, я не достаю.
— Я не могу пост покидать, — неуверенно возразил Никлас.
— А мы никому не скажем, — хихикнула девушка. – к тому же мы дверь оставим открытой.
Никлас поколебался, но согласился. В самом деле – что тут такого? Отлучиться на тридцать секунд – не так уж и страшно. Никлас вошел в палату и… упал на пол, поскольку на его лицо была наложена маска с хлороформом.
Через несколько минут в коридор отделения со стороны пожарной лестницы вошел Юрген Бах. Увидев, что стажера на посту нет, он быстрой и бесшумной походкой двинулся к двери палаты Юджины Майер. В палате был выключен свет, но в углу приглушенно горел свет ночника, и лампочки медицинских приборов тускло мигали. Юрген Бах подошел к кровати Юджины. Она мирно лежала, было слышно мерное дыхание, поддерживаемое аппаратом. Юрген, не колеблясь, выдернул штепсель из розетки питания, рассудив, что все системы жизнеобеспечения подключены к одной розетке. Послышался тихий писк прибора, лампочки мигнули и погасли. Юрген задержался, наклонившись ухом к телу Юджины. Юджина дышала. Что за черт! Бах стал шарить пальцами в перчатках по приборной доске, шепча проклятия. И в этот момент он услышал звонкий голос Хью Барбера:
— Вы что-то потеряли, герр Бах?
От неожиданности Юрген попятился и с грохотом опрокинул больничную тумбочку. В этот момент свет в палате включился, и Юрген Бах увидел весь отдел полиции Рамзау в полной красе.
— Герр Юрген Бах, вы арестованы, — сообщил ему комиссар полиции и зачитал арестованному права. От злости у Юргена пошли пятна по лицу. Он вспылил и закричал:
— Я молчать не буду, я все расскажу, как было, и даже не сомневайтесь, Майерам не помогут их деньги.
— Разумеется, — спокойно сказала Ясмина Ленц, улыбаясь Хью Барберу, который уже сидел на кровати Лауры Брегер и обнимал ее. Девушка всхлипывала и сдирала бинты с головы.
Через пятнадцать минут Юрген Бах уже писал показания в камере, к нему спешил консул и адвокат, а патрульная машина остановилась возле отеля «Радужный перевал», где ничего не подозревающая Лилиан Майер готовилась отойти ко сну, а Миранда и Уилли беспечно целовались на балконе на фоне темнеющих гор.
0
0