12/V/432г.
Полковнику Д. от капитана Г.
Аномалия стабильна.
Единственный всплеск зафиксирован после письма от «жениха».
Тип «Свет», 4 балла по шкале Рахмана.
12/V/432г.
Капитану Г. от полковника Д.
Будь осторожен.
Ландеха чист, как голубка Светлой, но доверять ему не советую.
Допустишь срыв Аномалии – разжалую в рядовые посмертно.
Ночь на 14 день холодных вод, 432 год. Замок Ландеха
Шуалейда шера Суардис
– Проснись! – сказал знакомый голос, напоминающий рокот пламени.
Она не успела даже испугаться, только распахнуть глаза и увидеть нож убийцы, направленный ей прямо в сердце. И тут же мир вздрогнул, полыхнул живой тьмой…
В следующий миг тело убийцы плавно опустилось на пол. Выпавший из мертвых рук нож тихо звякнул, упав на ковер.
Мелькнула мысль: хорошо, что пол не каменный, а то звону было бы…
И только тогда до Шуалейды дошло, что ее только что пытались убить. Пытались – ее, а убила она. Смешно, правда же?..
Задавив на корню подступающую истерику, Шу села на постели и закуталась в простыню. Прикрыла глаза. Потоки магии успокаивались, оставляя ее усталой и дрожащей, ветер уносил в раскрытое окно тошнотворный запах страха и смерти.
– Ширхаб вас… – еле выдавила сквозь пересохшее горло.
Отчаянно хотелось притвориться, что убийца – всего лишь продолжение кошмара, и если хорошо постараться, она проснется и ничегошеньки на полу не увидит. Но она слишком хорошо знала, что обмануть себя не выйдет.
Пыталась однажды. Хватит.
Трижды глубоко вдохнув и выдохнув, Шу открыла глаза и снова прикрыла: светящиеся груши под потолком словно взбесились. Вспыхивали, меняли цвет, потрескивали, между ними проскакивали молнии. Интересно, иллюминация только в ее комнате или во всем замке?
Нет. Она не хотела знать ответ на этот вопрос. Не сейчас.
– Во всем, – раздался тихий голос одновременно со скрипом двери.
Шу резко обернулась и успела заметить, как в руке босого, одетого лишь в штаны и сорочку капитана Энрике гаснет какое-то убийственное заклинание.
– Хорошо, если не во всем графстве, – так же тихо добавила Бален.
Она тенью стояла за плечом мужа, так же одетая лишь в ночную сорочку, но с парой ножей в руках, и светила зелеными звериными глазами.
– Багдыр`ца, – емким словом, больше подходящим солдату, чем принцессе, выразила Шу свое отношение к… да ко всему этому!
– Не могу не согласиться, – кивнул Энрике и выразительно поднял бровь: – Ну?
Прошипев под нос еще пару таких же емких выражений, Шу скривилась, мысленно дотянулась до ближайшего светильника и потянула к себе магические потоки, заставляющие замковое освещение сходить с ума.
Потоки были темным от и до. Без единого проблеска света. Кто тут мечтал о светлой категории, на худой конец, о сумрачной? Уже никто? Вот и правильно.
Шу очень захотелось вылезти в окно и махнуть обратно в приграничную крепость, где она спокойно жила до последнего месяца. А там запереться в своей комнате и не выходить, даже если за ней явится Конвент Магистров в полном составе.
Вот только она прекрасно понимала, что бегство ничего не изменит.
Ширхаб бы побрал убийцу и того, кто его нанял! А лучше найти нанимателя и безо всяких ширхабов…
Разжав зубы и кулаки, Шу еще раз медленно, очень медленно вдохнула и выдохнула. Нельзя злиться. Нельзя ненавидеть. Нельзя раскатать проклятый замок по камешку, попрыгать сверху и соорудить из котлована живописное озеро. Надо успокоиться и подумать головой. Потому что наверняка можно что-то сделать, вот только понять бы, что именно!
Для начала…
– Энрике, – окликнула она капитана МБ, внимательно рассматривающего труп. – Что там?..
И как удачно – даже дознавателя вызывать не надо, все уже на месте.
– Мертвый труп дохлого ткача, – с привычной ироний отозвался Энрике. – Как дипломированный фельдшер, констатирую смерть от разрыва сердца. Но ты же не об этом спрашивала?
– Само собой. Мы можем выяснить, кто хотел меня убить?
– Не тебя. Твоего брата, законного наследника престола, – вместо мужа ответила Бален.
– Каетано?..
На миг Шу застыла в недоумении, а потом схватилась за голову. Она же в покоях брата! Ее интуиция опять сработала. И опять через одно место! Вот почему она не догадалась, зачем ей встряло уснуть обязательно здесь, а Каетано отправить в свои покои?! Посадили бы в засаду Энрике с Бален, повязали бы убийцу, вызнали у него имя нанимателя. И никаких вам темных аномалий, ширхаб вас всех нюхай!
– Ни один гильдейский мастер не взял бы заказ на тебя, они ж не самоубийцы, – объяснил очевидное Энрике.
– Погоди… но гильдия не могла взять заказ на Кая! Ты же сам говорил, королевская семья неприкосновенна!
– Любой закон можно обойти. – Энрике пожал плечами.
А Бален села рядом с Шу на кровать, погладила ее по волосам, стряхивая шипящие сиреневые искры.
– Загляни в него, Шу. Может быть, найдется зацепка, – глас разума по обыкновению принадлежал Энрике.
– Вот только некромантией я еще не баловалась.
– Я не предлагаю его поднять, всего лишь распотрошить память.
– Так посмотри его сам, Энрике.
– Мастера теней, убитого тобой? Ты переоцениваешь мои силы, Шу.
– Но я не умею. Поднимать трупы – тоже не умею!.. – Шу зажмурилась и сжала кулаки, гася приступ истерики. – Пожалуйста, помоги мне, Энрике. Пожалуйста…
Ее губ коснулось что-то прохладное.
– Пей, – велела Бален.
Вода была ледяной и с омерзительным привкусом тлена, но Шу ее послушно выпила. Всю. И это действительно помогло успокоиться.
– Ладно. Я попробую.
– Ты сделаешь. Время для «попробую» закончилось, Шу. Мне жаль. Давай, я буду тебя направлять.
Это было похоже на плавание в болоте, так же отвратительно и тяжело. К Шу липли обрывки чужих воспоминаний – не только картинки, но и запахи, вкусы, боль, удовольствие, радость и злость. В них самих не было ничего плохого, но беспорядочная и невнятная круговерть, из которой надо было вычленить хоть что-то, относящееся к последним дням жизни…
Через мгновение Шу вынырнула из чужой памяти, тяжело дыша и пытаясь сдержать рвоту.
Еще один кувшин холодной воды оказался у ее губ. И только когда Шу выпила половину, обливаясь водой и слезами, смогла нормально дышать. Бален по-прежнему обнимала ее за плечи так крепко, словно Шу могла сбежать. А капитан, бледный в прозелень, продолжил обыскивать тело убийцы. На пол ложились метательные звездочки, отмычки, какие-то гнутые железяки…
– Ага, вот он, – проворчал Энрике под нос и поднял за цепочку серый кулон с треугольным камнем.
Шу видела такие же треугольные амулеты в учебнике по артефакторике. Простой на вид, сложный по исполнению, амулет помог убийце обойти охрану. Наличие амулета говорило о… а ширхаб его знает, о чем.
Ладно, надо попробовать записать для Магбезопасности воспоминания убийцы. Она никогда не делала ничего подобного, но раз Энрике сказал «надо» – в самом деле надо. Она должна уберечь брата от следующего покушения.
Зажмурившись, она протянула воображаемую ниточку между трупом убийцы и кристаллом записи, вложенном Энрике в ее ладонь.
Чужие воспоминания – смутные, неоформленные – зашевелились внутри ее головы, словно щупальца осьминога. Такие же склизкие, чужеродные и грубые. Перед глазами потемнело, из желудка поднялся ком вязкой горечи… И вдруг стало мокро и холодно. А еще – пусто, спокойно и хорошо. Изумительно хорошо!
Шу распахнула глаза и с удивлением уставилась на кувшин в руках Бален. Подруга сочувственно покачала головой и протянула Шу край простыни.
– Вытрись. И оставь эту дрянь Энрике.
Кивнув, Шу утерлась. А Энрике продолжал разглядывать кулон, морща лоб и беззвучно шевеля губами. Сам кулон окутывала голубоватая дымка воздуха с сиреневой искрой менталистики: похоже, пока она и Энрике вместе копались в мозгах убийцы, их дар каким-то образом смешался. Или Шу отдала ему каплю своего, на время. Она бы разобралась в этой научной загадке, если б было время. И силы. И голова не так кружилась при попытке что-то рассмотреть.
Нет уж. Лучше последовать совету Бален и не геройствовать.
– Как ты с этим справляешься, Энрике? – вздохнула Шу, чувствуя себя зеленым новобранцем, попавшим в один дозор с ветеранами. Вроде бы ничего особенного они не делают, но новобранцу по каждому их движению и взгляду понятно, какой он дремучий невежда.
– Старые навыки не пропьешь, – тихо хмыкнул капитан и протянул кулон Шу. – Взгляни, только осторожно. Он нестабилен.
Разумеется, Шу тут же вцепилась в добычу и тихо выругалась от разочарования. Магии в артефакте оставалось с кошачью совесть. Какие-то проволочки, медные и свинцовые спайки, чешуйки и крохотная искра – черная с отзвуком огня, воздуха и разума – ровно такая, чтобы артефакт самоуничтожился…
Прямо у Шу в руках.
Вместе с ее последними иллюзиями.
Она перебросила цепочку с пустой оправой обратно Энрике – быстро, словно это была еще один отвратительный склизкий осьминог. Даже руки вытерла.
– Его делал Бастерхази, – сказала она очень-очень ровно.
Ей почему-то казалось, что если она сейчас сделает хоть одно неосторожное движение, издаст хоть один резкий звук, ее хрупкое спокойствие разобьется и выплеснет наружу… нет, она даже думать не хотела, что именно выплеснет. И останется ли после этого в замке хоть кто-то живой.
Вот она – точно не останется. Не после того, как Роне… Рональд шер Бастерхази, подаривший ей прекрасную химеру, славший ей цветы, целовавший ее – заказал убийство ее брата.
Странно. Ведь она знала, что темным шерам нельзя верить. Знала, что они убивают, как дышат. И все равно – больно, отчаянно больно. Словно где-то в глубине души она все еще надеялась, что темный шер Бастерхази способен на какие-то светлые чувства. Ужасно, просто ужасно глупо и неосторожно.
Поймав цепочку, Энрике кивнул:
– Да, Бастерхази, – его голос прозвучал так же ровно.
И хорошо. Если бы он сейчас сказал хоть слово на тему «я тебя предупреждал», она бы… она бы… расплакалась? Или устроила локальный конец света?
Энрике в самом деле ее предупреждал, и неоднократно. И о том, что темные шеры не умеют любить никого, кроме себя. И что лично Рональд шер Бастерхази – темный мозгокрут и может сколько угодно очаровывать Шу, но сути его ничто не изменит. Да что там, она сама в этом уже убедилась, когда он походя убил ее сокола и как ни в чем не бывало преподнес ей умертвие, но… но она продолжала верить в чудеса. Устрица безмозглая.
– Три стихии, тьма и как минимум вторая категория дара – почти личная подпись Бастерхази, – продолжал Энрике, словно бы не замечая метаний Шу. – Одна неприятность: доказать мы ничего не сможем. Артефакт уничтожен, слепка ауры нет, ширхаб его дери. Ладно, для рабочей гипотезы нам хватит…
Энрике что-то еще говорил, а до Шу с запозданием доходило: ее брата, ее маленького Каетано, пытались убить. Их старшая сестра Ристана перешла от пассивной ненависти к активным действиям, и ей помогает не кто-нибудь, а придворный маг, гарант безопасности и законности! Сестра и придворный маг. Ристана и Бастерхази. Сладкая парочка, чтоб им… но это получается… получается… в столице они точно доберутся до Каетано! Шу не сможет быть с братом ежесекундно, и вряд ли ей снова в нужный момент приснится правильный сон…
«Проснись, Шуалейда!» – снова прозвучал в ее голове бархатный бас с отзвуками рокочущего пламени. Голос темного шера Бастерхази.
Он хотел ее предупредить? Но зачем? Или же она почувствовала его магию в амулете убийцы? Она разберется – потом. Когда они с Каетано будут в безопасности.
– Энрике, мы немедленно возвращаемся в крепость Сойки, – перебила она капитана. – Сейчас же буди Каетано, мы уезжаем!
– Конечно, сейчас… – Энрике подсел к ней, обнял за плечи, поверх руки Бален. – Дыши, моя хорошая. Просто дыши. Мы справимся.
– Конечно, справимся. Подумаешь, темный шер, – Бален погладила Шу по растрепанным волосам. – Ты же не какая-то жеманная клуша, вроде твоих фрейлин.
А из Шу вдруг словно вынули стержень – она почувствовала себя слабой, как новорожденный котенок, безумно уставшей… а еще ей стало ужасно стыдно. Докатилась, впадает в истерику хуже собственных фрейлин. Как будто бегство хоть когда-то хоть что-то решало!
– Ну вот, успокоилась и стала самой собой, грозной сумрачной колдуньей.
– Угу. Даже начала думать головой, – фыркнула Шу, освобождаясь из дружеских объятий. – И голова мне подсказывает, что я ни ширхаба лысого не понимаю. Зачем, Энрике? Неужели Ристане так нужна корона, что она готова убить родного брата?..
– Единокровного, а не родного, – вполголоса поправила Бален.
– Неважно! Даже если меня она в расчет не берет… или рассчитывает избавиться и от меня… Ристана же не дура, в конце концов! Отец никогда не простит ей смерти Каетано.
– Ты права, – кивнул Энрике. – За исключением одного. Ты же слышишь замок?
Шу прислушалась.
– Нет. А что я должна слышать?
– Именно, что ничего! Все спят. Странно после ночной иллюминации.
– Ширхаб! Я… я должна была почувствовать сонное заклятие! Но… – она готова была провалиться от стыда. Не заметить такой элементарной вещи могла только безмозглая устрица!
– Всем известно, что гильдия не берет заказов на королевскую семью. Всем известно, что ты, как самая одаренная, можешь претендовать на престол после смерти отца. Всем известно, что темные шеры злы и коварны по природе своей…
– Не надо, не продолжай. – Шу сжалась в комок, подтянув колени к груди и обняв их. – Опять в газетах вой про темную колдунью? Поэтому мне на глаза за всю дорогу не попалось ни одной?
Энрике кивнул. Очень понимающе и очень сочувственно.
– Шу, ты же не думала, что Ристана смирилась с потерей короны и хуже того, с твоей помолвкой с кронпринцем. Она слишком привыкла быть самой большой тыквой на этой грядке. Так что интрига проста, как медный динг. Убийство Каетано свалили бы на тебя, скандал прокатился по всей империи…
– …и Ристана осталась единственной наследницей, – продолжила очевидное Шу. – Боги, как я ненавижу политику!
– …а его высочество на тебе бы не женился, – совсем тихо добавила Бален.
Шу вздрогнула и зажмурилась. Бален права, наследник императора не может жениться на темной колдунье, которую обвиняют в убийстве брата. Злые боги, как же она ненавидит политику!
– Бастерхази… – задумчиво продолжил Энрике, – странно, что он оставил столь явный след.
От упоминания Бастерхази Шу снова вздрогнула, но тут же подавила неуместную боль. Ей все равно. Она ничего другого от темного шера и не ожидала. И вообще, он не стоит… да, не стоит. Даже того, чтобы о нем говорить.
Намного важнее другое.
– А ты не боишься, Энрике, что это покушение спланировано Магбезопасностью? У Ристаны не один любовник, а два. Почему бы полковнику Дюбрайну не преподнести ей Валанту на блюдечке?
– Чушь! – вспыхнул Энрике, но тут же выдохнул и продолжил почти спокойно: – Во-первых, он не собирается ничего преподносить Ристане на блюдечке. Хотел бы, давно бы преподнес, без лишних сложностей. Во-вторых, если бы это покушение было спланировано им, оно бы удалось. А в третьих… он – светлый шер, а не чудовище.
– То есть «имперский палач» – это не о нем? – из чистого упрямства уколола Шу.
– На том же газетном развороте, где и «темная принцесса-монстр», – не остался в долгу Энрике.
От привычного обмена шпильками Шу почувствовала себя намного лучше. Увереннее. Как будто мир постепенно становился на место. Ну… не то чтобы совсем, но хоть что-то в нем осталось по-прежнему. Однако…
– Я все равно не понимаю, Энрике. Ладно, если это не полковник Дюбрайн, а Ристана… Почему отец это допустил? Под самым своим носом!
– Прости, Шу. Его величество приказал не говорить вам с Каем, но раз такое дело… – Энрике потер виски. – Ни я, ни Бален не можем сказать прямо, мы принесли клятву. Но ты же сама уже поняла, не так ли? Ни одного письма от короля за последние три месяца, очередная шумиха в газетах о твоем темном даре, делами в королевстве заправляет Ристана.
– Нет, погоди… не может быть, что отец серьезно болен?!
Энрике с Бален в один голос вздохнули.
А Шу накрыло отчаянием. Она так надеялась, что отец позвал их с Каем домой только потому, что соскучился, или хотя бы потому, что Каетано пора знакомиться с делами королевства на практике, ему же скоро четырнадцать. Она надеялась, что у них с отцом будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга, чтобы она, наконец, сказала ему – что любит, что понимает и не обижается на ссылку в приграничье…
Сказала бы, хотя на самом деле не понимает и обижается.
– Разве нельзя было обеспечить нашу с Каетано безопасность дома, в столице? – одними губами прошептала она. – Ты бы справился, точно бы справился!..
– Не с Бастерхази, и ты это прекрасно знаешь. Тебе придется выиграть эту войну самой. Его величество верит в тебя, иначе бы ни за что не просил вернуться домой.
– Я сама в себя не верю, Энрике. У меня голова кругом… что мы будем делать с этим всем?
– Для начала я обязан доложить начальству, а дальше – по обстоятельствам. Пора будить Бертрана.
– Нет! – Шу схватила Энрике за рукав. – Бертран ничего не должен знать! Никто не должен знать, особенно отец! Как ты не понимаешь, если он так сильно болен – это известие его просто убьет! Мы избавимся от тела, и не будет никакого покушения. Гильдия уж точно не растреплет газетчикам, что-то я не припомню ни одного интервью убийцы.
– Я должен доложить, Шу. Бертран мой непосредственный начальник…
– Именно поэтому ты носишь черный мундир Магбезопасности, а не синий ВС Валанты, как Бертран?
Энрике усмехнулся.
– Ладно, будем точнее: я в его распоряжении.
– А если еще точнее, то докладываешь лично полковнику Дюбрайну и подчиняешься только ему. Не думаешь же ты, что я не знаю, кому ты каждую неделю шлешь отчеты?
– Надеюсь, по крайней мере, ты их не читаешь.
– И, похоже, очень зря! – отрезала Шу. – Итак. Бертрану ты не докладываешь, а отчет полковнику Дюбрайну пошлешь через неделю. Последний был вчера, так что у нас есть время. А с этим… с этой падалью пусть болит голова у нашего гостеприимного хозяина. Что-то мне подсказывает, что сонное заклятие – его рук дело, и планы замка убийце не бабка-гадалка рисовала. Кстати, надо проверить потайной ход, он открылся бесшумно – значит, дверные петли недавно смазывали. Косвенная улика, так это называется в МБ?
– Шу, полковник Дюбрайн с меня голову снимет, если я не доложу в течение получаса. Ты дала такой выплеск энергии, что у всех шпионов шпионилки сгорели.
– Плевать на шпионов. Надо доложить – доложишь хоть прямо сейчас. Давай, пиши: «Ваше превосходительство! Сегодня, в ночь на четырнадцатый день холодных вод, ее высочество…» Как вы меня называете, Аномалия? Ладно, сойдет. «…Аномалия убила мастера теней и, воспользовавшись инициированным сообщниками убийцы заклятием сна, подложила труп…»
– Что сделала? – глаза у Энрике сделались большими и круглыми.
А Бален за спиной Шу хмыкнула: она-то сразу поняла, что именно они сейчас сделают, и посчитала это достойной местью лжецу-графу. Между прочим, очень удачливому лжецу – ему удалось обмануть и капитана Энрике, и саму Шуалейду, проверяли-то его оба. Ну или проверять надо было графиню. В следующий раз Шу проверит всех, включая кошку с кухни!
– Подложила труп, – повторила Шу совершенно спокойно. – Я же сказала, пусть у графа теперь голова болит.
– О боги. Я с тобой поседею, Шу.
– Обязательно, но не сегодня. Ты главное не забудь написать в докладе все, как есть!
0
0