Я несся к кораблю. Без оружия с целым выводком ушастых ничего не сделать. А взяв запасной комплект, ещё повоюем. Родилась у меня одна мыслишка. Может, ещё и не придется геноцид устраивать. Ну, а не выйдет, заставлю кэпа поднять космолет, чтоб немного подпалить аборигенам шерсть.
Погода благоприятствовала, да и останавливаться на сканирование больше не требовалось. Так что добежал я быстро.
Чужие — ерунда, самое серьёзное препятствие — Савельич, наш каптер.
— Так что, ты говоришь, тебе надо? Ты лучше давай в правое ухо скажи, а то левое после войны барахлит. Ну? Что тебе выдать?
Я повторил. Савельич вздохнул, потом покачал головой и сказал:
— Говорили мне, что вы, чертовы десантники, с каждым годом хренеете всё больше. Да вот не верил я, старый. Я, вообще, о людях всегда хорошо думаю… Пока они не попросят выдать им…
Я горестно покивал. Уж такова подлая человеческая сущность. Каптенармус повздыхал ещё чуток, а затем спросил:
— Зачем хоть?
Этого вопроса я хотел избежать, да не вышло. Юлить смысла не было, поэтому сказал, как есть.
— Едрит твою с бритвою!!! — отреагировал Савельич.
— Ага, — ответил я.
На это он поделился со мной информацией о моем психическом здоровье и сексуальной ориентации. А также теорией, согласно которой мыслительные процессы происходят у меня совсем не там, где должны происходить у нормального человека. Потом упомянул о межвидовых скрещиваниях и любви за деньги, которых некоторые мои родственники, по его мнению, не чурались. Заслушаешься!
— Савельич. Ты это… Ну, парней-то выручать надо.
Каптер замолк. Потом плюнул и выдал мне необходимое. И предупредил, чтобы без «детишек» я на корабль не возвращался.
Обратный путь снова бегом, и вот я опять в слоно-деревне. Почти стемнело. Можно было, конечно, устроить заварушку, но кто знает, как местное население видит в темноте.
Спрятав амуницию в надежном месте, я налегке отправился прямо к нашей с ребятами тюрьме. Видимо, слонопотамы невысоко оценили боевые способности мальцов. У запертой на засов двери дежурил всего один слоненок… да и тот дремал, опершись на копьё. Меня ещё раз посетила мысль — дать носатому промеж ушей и сбежать с арестантами. Но я отогнал её, как назойливую муху. Не буду я их мочить, и все тут. Они же — что дети малые. Жалко!
Не таясь, я подошел к горе-часовому и бережно, чтоб не напугать, разбудил. Сам — вот мерзость-то! — положил его переговорное устройство себе на лоб и сказал:
— Господин охранник, так мои люди не доживут до рассвета. Да и вообще могут испортиться. Как их тогда есть?
— Что я сделать? — еще не до конца проснувшись, спросил ушастый секьюрити.
— Я вот им поесть-попить принес. Отдайте им, и утром они будут — самый смак.
— Ты думает, я очень глупый? Вдруг ты отрава принес?
— Всё по-честному. Хотите, я при вас всю еду попробую?
Я отвинтил горлышко фляги, отхлебнул и откусил от плитки шоколада. Остаток протянул слону. Тот с опаской понюхал, но мой довольный вид его убедил, и он осторожно отправил угощение в огромный рот. Вместе с упаковкой, естественно.
— Хорошо, — сказал он, прожевав содержимое и выплюнув фольгу. — Я передаст. Но только ты идут отсюда, тогда и передаст.
Я был не против. К тому же от переживаний меня клонило в сон. За границей деревни я забрался на дерево, врубил на полную биозащиту и уснул.
***
Деревенька только просыпалась, а я уже занял позицию в зарослях за лобным местом. Там же устроил себе склад и огневую точку. На случай, если всё же придётся сократить кой-кому поголовье.
Ждать пришлось долго. Сначала кучу дров, которую я принял за гнездо, разожгли. А потом из сарайчика показались мои орлы. Они не могли передвигаться самостоятельно, их тащили волоком. А парни, кажется, пытались что-то петь. «Варяга», что ли? Судить строго я их не стал. Кто бы не пытался на их месте? Во-первых, на смерть идут, а во-вторых… И тут приготовления закончились. Мои археологи чуть побрыкались — держитесь, пацаны! — но их подтащили к кострищу.
А вот теперь мой выход. Я аккуратно, чтоб не словить стрелу, вышел в центр поляны и показал себе на лоб. Мол, давайте, братья славяне, поговорим. Вождь не побрезговал, устроил мне перевод. На правах старого знакомого я обратился к нему:
— Ты сам мне вчера говорил, что интеллект — это болезнь?
Слоняра кивнул, мол, есть такое дело.
— Мне кажется, мои люди подцепили эту заразу при перелете. А тут ещё под ливень попали, совсем расклеились. На самом деле они нормальные парни. Такие же, как мы с тобой. Очень прошу ещё раз прогнать их на вашем Экзаменаторе. Вы же не хотите сделать непоправимую ошибку?
Вождь задумался, а потом махнул лапой. Мол, пес с ними, от нас не убудет.
Шустрый слонишка принес призму и сунул её Игорьку. Суровое испытание. Всё равно, как если б меня напоили, положили передо мною кучу досок и сказали — а спорим, не разобьёшь! Я затаил дыхание. Вот сейчас… Игорь вдруг хохотнул, взял призму и пальцем написал ответ. Семен заглянул ему через плечо и сложился пополам от смеха. Буквально. Не устоял на ногах, бедолага. Игорь отдал розовому призму, изо всех сил стараясь не ржать. Абориген с подозрением осмотрел обоих хлюпиков, затем глянул на результат и нахмурился:
— Ничего не понимаю… — пробормотал он. — Какой странный ответ… По всей видимости, это совокупность трёх ваших переменных. Икс, игрек.. а вот последнюю Экзаменатор не понимает.
Зато я все понимал и тихонько, про себя посмеивался. Отчаявшиеся пацаны набрались спиртяги перед экзекуцией, чтоб облегчить мучения, и лыка не вязали. Разыграли комедию, как по нотам.
Вождь нахмурился ещё сильнее, затем повернулся к Игорю и переложил на него свой шнобель. Глаза чужого засветились на мгновение, а затем…
— ЧТО-О-О?! Издеваетесь?! Убить ИХ! — в ярости он забыл, что лопочет по-нашему. Команду пришлось продублировать чириканьем. Это дало мне целую секунду. То, что нужно.
— Э нет, так не пойдёт! — опрометчиво заорал я. Арбалет в ближнем бою так же опасен, как термоядерный заряд. — Как это убить?! Вы же сами вчера решили их схомячить за то, что умные слишком. Видишь, вождь, свои они, нормальные — нули в математике. И Экзаменатор ваш не проведешь. Так что будьте любезны, отпустите! Их мамки дома заждались…
Спустя десять минут я направился в сторону корабля с двумя бесчувственными телами на плечах. Молясь, чтобы чужие не передумали.
Мою ношу изрядно потряхивало. Временами там, наверху, кто-то начинал бредить:
— Семен… ик… слышишь, друг? Эти ушастые ведь наших ученых за пояс заткнули. Помнишь бритву Оккама? Не множь сущности? А у хоботунов своя…ик… ой… и заточили её так, что она теперь кровь… ик… пускает на раз! Бритва Айзенка такая… понял? Ну, Айзенк, который тест на ай кью… ага? Мол, нечего множить мозгов сверх необходимого… Да… А несогласным этой самой бритвой по…
— Тихо там, — буркнул я и повел плечом с незадачливым оратором. — Бритва, не бритва… Парикмахеры чертовы…
0
0