– Ян?
Прутья решетки холодные, ледяные, настоящие.
Ян стоял, уткнувшись лбом в перекрестье кованой ограды – лишь бы Зденек не увидел его лица. Память оказалась круговертью липкого снега. Она затягивала в безнадежное прошлое. «Пока Сумеречный гость приходит в дома, город продолжает существовать». Не жить, именно существовать, потому что нельзя назвать жизнью это шаткое, растянутое во времени балансирование на грани яви и пустоты…
«Твое проклятье – это бездна. Ты ходишь по домам, и только ждешь, когда кто-то посмотрит тебе в глаза…».
«Мое проклятье – это я сам».
– Зденек… ты иди домой. Мне нужно подумать. Немного.
– А ты не…
– Ну, что ты. Все будет хорошо.
«Юджин тебя назвал трусом. Может, он прав. Мне сегодняшнему не должно быть никакого дела до того, что творил я вчерашний. Мы с тем человеком разные люди. Совершенно и безнадежно разные. Что я могу изменить?».
На кладбище было безветренно, под ногами чавкала грязь. Все, как тогда.
Он долго кружил меж надгробий, но нужного так и не нашел. Хотя каждый раз казалось – стоит повернуть за угол, или обойти склеп, или вон то старое дерево…
Устал. Сел на скамеечку, смахнув с нее мокрый липкий снег. Все как всегда – привычное, успокаивающее мельтешение. Что же, раз этот конец веревочки оканчивается ничем, то может, стоит потянуть за другой конец…
Только собраться с силами и дойти. До улицы Ткачей, на которой Эльза снимала квартиру, раньше ходил трамвай. Интересно, кстати, куда подевался из города весь общественный транспорт? Неужели все автобусы, трамваи и такси к концу дня отправляются в депо – чтобы вновь выйти на маршрут сразу после заката?
Идти несколько остановок… Ничего, до дома Юджина намного дальше.
Квартира была опечатана, а ключей у Яна не было. Он постоял немного под дверью, подергал ручку. Что дальше? Мог ведь догадаться, что так будет. Конечно, ключ может быть у соседей. Эльза всегда оставляла ключ соседям на всякий случай. Но тут другая история. Все-таки съемная квартира, чужие люди.
Удивительно, почему хозяева до сих пор не сдали это жилье.
Он вышел на улицу. Куда теперь? Теперь, когда ты знаешь немного больше и о себе, и о городе, и о горожанах?
Назад?
А ведь отсюда совсем недалеко до того дома, в котором вы жили вместе. Того самого, где прошло твое детство, где старая экономка рассказывала у камина сказки, и отец допоздна засиживался за чтением книг или своими бесконечными чертежами.
Дом, который ты и сейчас считаешь единственно своим.
Ян окинул взглядом пустынную улицу. С ней все было не так. Темная, узкая. Уже, чем помнится. Ни огонька, ни следа, даже собаки не лают. Тихо.
Ян поднял ворот куртки и неспешно зашагал вдоль слепых зданий к перекрестку, за которым кедровая аллея. Аллея одним краем упирается в площадь Знамений, а другим выходит к старой водонапорной башне.
У башни зимой намерзал голубой лед, по которому очень любили лазать дети. Взрослые стояли внизу и охали, а ребята брали вершину за вершиной, представляя себя то альпинистами, то полярниками. Башню очень хорошо было видно из окна мансарды.
0
0