Этого невысокого сухощавого офицера знали все, хотя бы самое малое касательство имевшие к армии. Павел Маратович Гнедин, легендарный адмирал, командир третьего боевого флота Солнечной в ту войну, герой сражения при Сильве и начальник базы TR-12. В последствии Лерой будет часто вспоминать этот день и, рассказывая многочисленным слушателям, обязательно будет добавлять — «удивительно вежливый и мягкий в обхождении человек».
Когда атмосферники приземлились, командующий обороной Руты отправил навстречу четыре машины.
В пятой был он сам и еще двое встречающих — министр здравоохранения и начальник грузовых перевозок порта.
Лерой на всякий случай распорядился подготовить кабинет в мэрии для официальной встречи и совещания, но сильно подозревал, что все важные решения будут приняты еще до того, как кары вернутся в город.
Павел Маратович удивил тем, что оказался в летном снаряжении. Похоже было, что он лично вел одну из боевых машин. Он легко спрыгнул с крыла аппарата на горячее покрытие поля и вежливо пожал руки встречающих. Министр здравоохранения поспешил с предложением пройти в салон автокара — там есть кондиционеры. Адмирал не возражал. Но перед тем как забраться в машину, спросил:
— Уже известно, где находится захваченная «ступа»?
— К сожалению, локализовать на карте нам это место пока не удалось. Человек, который передал информацию, руководствовался кхорбинскими ориентирами. Он ранен, и сейчас в госпитале.
— Значит, возможен повторный прорыв. Ваш человек настолько тяжело ранен, что не может ткнуть пальцем в карту?
— Мы немедленно этим займемся. Хотя не все так просто. Но зачем гведи устраивать повторный прорыв, когда известно, что их миссия провалилась, а телепортаторы уничтожены?
— Вероятно, вы правы. Но всем будет лучше, если мы исключим эту вероятность.
Лерой почувствовал себя школьником, которого только что мягко отчитали за невнимательность.
Адмирал тем временем вышел в сеть и передал своим людям, что можно начинать. Для Лероя пояснил:
— Мы сканируем развалины. Малейшая активность электронных систем под завалами будет тут же обнаружена. Если там еще есть живые гведи в боевых скафах, мы их найдем. Там, кстати, могут быть и ваши раненые. В город гведи или бандиты вошли?
— Не успели.
Двери ближайшего кара мягко поднялись, из салона повеяло прохладой.
— Едем? — спросил Лерой.
— Да. Я хочу дождаться результатов сканирования. Это недолго.
— Ждать можно и не на солнцепеке…
— Ничего. Я давно здесь не был.
Из-за адмиральской ностальгии пришлось жариться и встречающим. Даже несмотря на то, что у них были белые пробковые шлемы. Но почему-то никто об этом не жалел. момент казался историческим.
Лероя же больше всего беспокоил не заданный… пока не заданный вопрос Павла Маратовича о сыне. О младшем Гнедине ничего не было слышно с момента начала осады.
Однако адмирал спрашивал о чем угодно, только не об этом. Об обороноспособности Руты. О реакции населения на события. О готовности медицинских учреждений. О том, как проходила, и проходила ли, эвакуация населения. О том, каковы были потери при штурме и защите космопорта.
Не прошло и десяти минут, как адмирал, по изолированному сетевому каналу получил общую информацию от своих офицеров. Рассказал:
— Под зданием вокзала есть какие-то пустоты. Очевидно, системы коммуникаций. Там есть живые. Сигналов, по которым мы могли бы идентифицировать гведивнские скафы, не регистрируется. Так что у нас передышка. Кстати, господин Лерой, мне бы хотелось услышать от вас, как от начальника Рутанской полиции, каким образом развивались события. Меня интересуют и факты, и то, как вы их интерпретировали тогда. И то, как все вам видится сейчас…
Доклад Лероя был хоть и стихийным, но обстоятельным и по возможности честным. Он продолжался всю дорогу и закончился в здании мэрии.
И все-таки, того самого вопроса так и не прозвучало.
«Если я когда-нибудь попаду в ад, точно ничего нового там не увижу», подумал Саат-саа, когда выбрался, наконец, в более или менее просторное помещение. После того, как два раза по пути застрял и в довесок — вымок до нитки. А никто не обещал, что трубы будут сухими!
Полз он медленно, совершенно точно зная, что если застрянет всерьез, не выберется, пока не похудеет. А худеть дальше некуда — итак два дня не ел. Ладно, почти не ел. Все-таки от бандитских щедрот одна порция ему перепала. Риммер съел вторую.
А еще было темно, и если бы он примерно не знал, чего ожидать, то повстречал бы много неприятных сюрпризов…
Зато в техническом коридоре, в который вела труба, был аварийный свет.
Дана, в ожидании, занималась приседаниями. Ну, тоже способ согреться.
Но, пожалуй, лечебная физкультура сейчас не очень ко времени. Достаточно обливаний холодной водой…
— Чувствую себя змеей, — пожаловался он, вытрясая из рукавов брызги.
— Ядовитой и хладнокровной?
— Мм… засунутой в шланг и завязанной узлом. Куда дальше? Только не говори, что по этим мокрым трубам!
— Не, в другую сторону. Дальше будет легче. Только идти далеко.
— Ну, все лучше, чем стоять и мерзнуть…
Под ногами зачавкала вода. Но лужи тянулись недалеко, метров на десять.
0
0