И таким образом мы поняли, что убийца — его сын, Майкл!
Эйдан Келли посмотрел на своё отражение в зеркале и скептически хмыкнул. Речь пока что откровенно не получалась, вопреки всем его стараниям. Эйдан вздохнул и отпихнул ногой ехидно заскрипевший скейт.
— И без тебя разберусь, старая ты деревяшка.
Он вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул, понял, что старается оттянуть неприятный момент, посчитал до десяти про себя, снова выдохнул и начал заново:
— Капитан! Мы с Норвудом прибыли на место через полчаса после поступившего вызова, потому что 35-ая и 17-ая были перекрыты. И да, я бы мог использовать дополнительные средства передвижения, — Эйдан покосился на скейт, смирно лежавший в углу комнаты, — но мой напарник не смог бы, а в прошлый раз вы не одобрили наше разделение. Фух.
Репетиция речи давалась тяжело, но Келли держал в голове пословицу одной из своих дальних родственниц, которая всегда говорила: «Тяжело в учении — легко в бою». И действительно, в академии было тяжелее, чем на работе, в школе было тяжелее, чем на работе, так что в целом тётя была права, разве что слегка ошибалась временем, когда рассказывала про бои на Narochi, о которой Эйдан никогда не слышал.
Келли понял, что отвлекся, плюнул (фигурально, у него всё-таки были манеры) и продолжил:
— А сын вел себя совершенно нормально, поэтому мы со спокойной душой поехали за ордером на видеозапись с камер охраны в их здании. А когда вернулись у неё оставалось крови литра три. И я…
Келли задумался, сбиваясь на том же месте в четвёртый раз из всех четырёх попыток. Не было способа объяснить это нормально, по-человечески, доступно для того, что не чувствовал запаха силы в крови.
— И у меня снесло крышу! — нет, не вариант, сленг, а капитан этого не любит. С другой стороны, когда он узнает, как облажался Келли, ему будет не до сленга. Эх.
— И я потерял голову! Норвуд носился по квартире, рассчитывая на то, что мы спугнули убийцу, звонил медикам, проверял, всё ли в порядке с её сыном, а я просто сидел и смотрел на неё, на эту рваную дыру на её боку, почти под мышкой. Кровь уже лилась медленно, сочилась сквозь одежду, пропитывала воздух железом, делала его тяжёлым и непригодным для дыхания. И в этот момент, капитан, я должен был сопоставить рану тринадцатилетнего подростка, то, как он практически ничем не пах. Я должен был понять, капитан, я не в первый раз встречаю упыря, хоть они и редки здесь, в отличие от Европы. Я, в конце концов, должен был оказать ей первую помощь!
Из-под кресла донесся жалобный скрип, Келли замолк, провел рукой по лицу, стирая пот, и присел на корточки перед скейтбордом.
— Жалеешь меня?
Скейт молчал, как и полагается честному спортивному инвентарю.
— Ну и молчи, деревяшка. Давно пора на ролики переходить, доски уже сто лет как не в моде, — Эйдан посмотрел в сторону скейта, поморщился и проговорил по слогам, — буквально сто лет, мне тётя Мэриэнн рассказывала.
Он задумчиво почесал подбородок, на котором от невнимательности опять выросла щетина, и продолжил убеждать самого себя в зеркале:
— В конце концов, она потеряла больше половины своей крови! Её тяжело было спасти. Тем более, что у неё была третья, не самый лучший вариант для переливания… Ладно, хорошо, — вслух признался Келли, — я проебался. Я попробовал её кровь. Самую капельку, я где-то вымазал палец и бездумно сунул его в рот. Или мне только казалось, что бездумно? Она пахла одуряюще, я не понимал тогда и до сих пор не понимаю, как Норвуд мог спокойно стоять рядом и звонить 911. И да, он увидел. Я ещё облизывал фаланги, когда Ричард повернулся и застыл на мгновение, посмотрел мне в лицо с ужасом — господи, да он так не смотрел на меня, когда увидел изменение — и оттянул меня от женщины.
Я едва мог говорить.
Келли опустил голову и уткнулся макушкой в зеркало. Как объяснить то, что можно только почувствовать? Тепло на коже, жажду, смех? Не было слов, описывающих то, что произошло с ним в той маленькой квартире на окраине Чикаго.
Эйдан почувствовал, как неслышно подъехавший скейт легонько ткнулся в его ногу.
— Спасибо, приятель, понимаешь, — теперь Келли рассказывал свою историю скейту вместо зеркала, — я бы выдержал, если бы не полнолуние. Да что там, мальчик бы выдержал! Но всё так неудачно сложилось, фаза луны, экзамены в школе, отец, изменяющий его матери. Для Майкла было слишком много эмоций. И я почувствовал в крови второй жертвы его страх. Он пил неряшливо, искусал ей весь бок, я чувствовал вкус его слюны, и всё во мне вставало на дыбы. Моя суть не предполагает открытого столкновения с хищником, тем более таким сильным хищником как упырь. В такие моменты всем нам — не надо считать меня трусом — хочется спрятаться, измениться, уйти и забыть об этом.
Но… Мне помог Ричард. Наш славный малый, стопроцентный человек, максимально глухой ко всему сверхъестественному. Он обнял меня, представляешь. Решил, что я переживаю из-за женщины, успокаивал меня тем, что скорая практически приехала. Гладил по волосам. Только из-за него я смог выпасть из ступора и кое-как объяснить ему, что нужно искать ребёнка, что он может быть опасен. Хотя, возможно, это лучше оставить вне рапорта. Внеуставные отношения и всё такое, да?
Скейт неуверенно крутанул передним колесом, предлагая хозяину самому решить эту моральную дилемму.
— Никакой от тебя помощи, конечно.
Келли шмыгнул носом, прошёлся взад-вперёд, шлепая босыми пятками по плиточному полу. Сел у стены, поджав ноги к груди.
— Остаток истории я знаю, по словам партнера. Ричард нашел Майкла на лестнице, он был не в себе, весь в крови и со «взрослыми» зубами. Этого было бы достаточно для дела, но парень сам рассказал, что произошло. Ему было страшно, ведь он не знал. Всё время твердил, что ему жаль, и он не хотел. В общем, так мы и узнали, что убийца — их сын, Майкл.
Келли встал и расправил затекшие плечи. В этот раз получилось не так уж и плохо, главное, чтобы Норвуд не оплошал со своей частью, и, возможно, он обойдётся выговором без отстранения. Лишь бы он не упоминал тот момент с… Кхм… Объятиями. А то отдел будет вспоминать эту историю до следующего Белтейна, да и было в этом что-то личное. Что-то, чем Келли был согласен делиться только с партнёром.
0
0