Большой Зал встретил гулом голосов, таким же монотонным, как и всегда. Можно было подумать, что в мире ничего не происходит, но Азирафель не стал бы категорично на этом настаивать. За столом Гриффиндора не хватало всего одного студента, и Азирафель улыбнулся, скользнув взглядом по пустующему месту Невилла. Всё шло так, как и должно — Альбус сдержал своё обещание и отправил одного студента домой, скупо отметив в журнале «особые семейные обстоятельства». Казалось бы, ничего особенного…
Наверное, так не считал лишь Поттер, который рассматривал Азирафеля с откровенным любопытством, будто мог о чём-то догадываться. Улыбнувшись и кивнув ему, Азирафель перевёл взгляд на довольного Дамблдора, которому явно не терпелось сделать объявление. Всё шло своим чередом, и Азирафель рассчитывал до прилёта сов-почтальонов выпить чашечку какао и полакомиться французскими вафлями с нежным кремом.
Однако, похоже, Блэк принял пожелание Кроули чересчур близко к сердцу. Он устроился рядом со Снейпом, который мгновенно принял отстранённый вид и выпрямил спину так, будто уселся на кол. Но такая мелочь не могла смутить Блэка, решившего вдохнуть жизнь в Хогвартс. Судя по тому, что Снейп начал стремительно краснеть, а рук Блэка над столом не было видно, модель мироздания местами работала странно. Азирафель укоризненно взглянул на Кроули, но тот и не думал оправдываться:
— А что ты хотел, ангел? Иногда свобода воли выглядит именно так.
Стул Снейпа с грохотом опрокинулся, когда тот резко встал.
— Северус, куда вы так спешите? — добродушно поинтересовался Дамблдор.
— К чёрту! — коротко рыкнул Снейп и покинул Зал так быстро, что это напоминало бегство.
К Блэку тут же подсела Хуч, которая начала ему что-то нашёптывать, задорно сжимая кулаки.
— Готов поспорить, они делают ставки, — пробормотал довольный Кроули, — и поэтому науськивают Блэка… будто ему это надо.
— Думаешь, нет?
— Ха! Да он сам готов науськать кого угодно. И на что угодно.
Шорох крыльев множества сов отвлёк Азирафеля от увлекательного разговора. Хотя, скорее всего, это шуршали газеты, которые совы несли своим хозяевам. «Ежедневный Пророк» мягко опустился в протянутую руку, и стоило развернуть сложенный лист, как в глазах зарябило от заголовков «Сенсация», «Срочно в номер», «Экстренное сообщение». Разумеется, героями выпуска стали Лонгботтомы и их целитель. Самой трогательной оказалась статья Скитер о счастливом воссоединении семьи — ей совершенно заслуженно отвели целый разворот. Азирафель снова ощутил на себе пристальный взгляд Поттера и ободряюще улыбнулся.
— Рита молодец, — в чашке Кроули плескалось вино, — у неё есть стиль!
— Разумеется, дорогой, — Азирафель озадаченно уставился в свою наполнившуюся вином чашку. — Тебе не кажется, что это немного чересчур?
— Конечно, нет! Нам с тобой определённо есть что отметить.
— Но не за завтраком же!
— А-а! — отмахнулся Кроули. — Почему нет? К тому же у тебя нет уроков.
— Зато есть собрание.
Впрочем, собрание оказалось на удивление коротким. Дамблдор объявил, что отпустил домой студента, и попросил профессоров проявить к нему снисхождение. При этом он особенно выразительно разглядывал Снейпа, душевное равновесие которого уже и без того было подорвано за завтраком.
— Альбус, я готов идти вам навстречу бесконечно, — сердито прошипел тот. — Я могу Лонгботтому вообще выписать освобождение от моих уроков до конца года. Мне не жалко.
— Надо же, какая щедрость! — взгляд Макгонагалл метал молнии. — У вас, Северус, жалости нет вообще. Ни к кому! Вместо того чтобы радоваться вместе со всеми, вы вновь демонстрируете мелочное…
— Стоп-стоп-стоп! — Блэк поднял вверх ладони, отвлекая внимание на себя. — Снейп всего лишь…
— А вам, Сириус, лучше помолчать, — Макгонагалл была похожа на разъярённую кошку. — Ваш личный интерес напрочь лишил вас объективности, а между тем ваш дорогой Северус отвратительно ведёт себя по отношению к Гарри. Которого вам велит защищать не только Устав школы, но и ваши обязательства…
— Интересно, кто с утра наступил ей на хвост? — прошептал Кроули на ухо Азирафелю.
Ответить Азирафель не успел, потому что Снейп, наконец, отмер и пошёл в наступление:
— Минерва, вы упрекаете меня в предвзятости?
— Именно вас! Вы предвзяты к мистеру Поттеру! Без вашего вмешательства он бы сдал экзамен на «выше ожидаемого».
— И пусть сдаёт! — Снейп запальчиво махнул рукой. — Я его тоже освобождаю от своих уроков. Вместе с Лонгботтомом!
— Северус, не горячитесь! — попытался урезонить его Дамблдор.
— Я лишь стараюсь быть объективным!
— Правильно, Снейп, давно пора, — вмешался Блэк.
Но лучше бы он не вмешивался. Снейп одарил его обжигающим взглядом и сбежал. Азирафель было решил, что собрание на этом закончилось, но не тут-то было. Макгонагалл вышла в центр кабинета и проникновенно начала:
— Я не могу молчать! На моих глазах разыгрывается драма, а мои коллеги, — она выразительно взглянула на Хуч и Флитвика, — думают, что дают комедию!
— Минерва, пожалуйста, успокойтесь, — примирительно начал Дамблдор.
— Я совершенно спокойна! — вопреки своим словам Макгонагалл разорвала лист пергамента, случайно оказавшийся в её руках. — Я считаю, что заключать пари нечестно!
— Что я тебе говорил? — вновь прошептал Кроули. — Ни один демон такого не придумает.
— Вы о чём говорите, Минерва? — Дамблдор подпёр щёку ладонью, приготовившись слушать.
— О том, что некоторые коллеги поспорили, как скоро Сириус и Северус сойдутся. Мало того, что спорить о таком низко, так они ещё и не подходят друг другу! — Макгонагалл сдула со лба выбившуюся из причёски прядь и строго взглянула на Флитвика: — От вас, Филиус, я такого не ожидала!
— Что значит «не подходят друг другу»?! — зарычал Блэк. — Вам-то это откуда известно?!
— Я очень наблюдательна, Сириус, и знаю вас обоих с самого нежного возраста. Пару раз вы пытались убить Северуса.
— И что с того? Он тоже пытался, — Блэк сжал кулаки.
— Вот и я о чём! Одумайтесь, коллеги! В угоду желанию развлечься вы ставите на карту чужие жизни. Как вы будете себя чувствовать, когда они убьют друг друга? Сколько бы это ни стоило.
— Минерва, если вы не успели сделать ставку… — начала Хуч.
— Альбус, вы сами всё видите! — Макгонагалл не позволила ей договорить. — Наш коллектив оказался на грани морального разложения. Сделайте что-нибудь!
Однако прежде чем Дамблдор успел ответить, Блэк сложил на груди руки и с трагизмом в голосе, достойном самого Шекспира, поинтересовался:
— Неужели нашлись те, кто поставил не на меня?
Хуч зааплодировала:
— Сириус, я в вас всегда верила! Мои десять галеонов не дадут соврать.
— Альбус, вы только посмотрите! Им даже не стыдно!
— Я могу понять ваше негодование, Минерва. Чувства нельзя оценивать галеонами. Но полагаю, что это будет тема нашего следующего собрания. А сейчас напоминаю, что уроки сегодня никто не отменял.
Стоило признать, что хоть профессора и любили развлечься, к работе они относились с должным уважением, поэтому кабинет Дамблдора опустел за считанные минуты. На волне общего трудового вдохновения Азирафель отправился в библиотеку, несмотря на расписание. В конце концов, он собирался разложить фотоальбомы, а заодно и проверить их на оставшиеся следы той небольшой фривольности. Всё-таки подростки бывают очень любопытны.
Азирафель с удовольствием разглядывал альбомы с движущимися фотографиями, когда ему показалось, что в дверь кто-то скребётся. Неужели кошка Филча? А всего-то стоило несколько раз угостить её рыбкой… Азирафель заглянул в шкафчик, где, благодаря небольшому чуду, хранившиеся продукты были свежи и ароматны, и отрезал кусочек сыра. Он отрыл дверь, глядя на пол, и с удивлением понял, что это не кошка.
— О, Гарри, входите. Разве у вас нет уроков?
— Есть, но… — он смущённо пожал плечами, — Снейп меня отпустил.
— Вот как?
— Ну да… сказал готовиться самостоятельно и даже дал какую-то тетрадь с записями…
— Наверняка эти записи очень важны, — улыбнулся Азирафель, засунув в рот сыр, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Там такой почерк… — Поттер поморщился. — А я ведь ту книгу нашёл. Ну, вы помните?
— Про жабросли?
— Ага. Оказывается, Рон подложил её под ножку кровати, чтобы не шаталась.
Азирафель тяжело вздохнул. Вот поэтому он не любил отдавать книги подросткам — те совершенно не умели их ценить.
— Помогло? — нахмурился он.
— По-моему, стало качаться ещё больше, — доверительно сообщил Поттер. — Я вам её потом принесу. Завтра.
— Хорошо.
— Я просто сегодня к вам не очень собирался. Я ведь не знал, что Снейп так… а он так… сказал, что в порядке исключения, и чтобы я это Сириусу передал. А я передам, мне не трудно. Главное, чтобы он потом не передумал.
— Кто?
— Снейп, — Поттер вздохнул. — Он сегодня какой-то странный.
Азирафель догадывался, что этот визит неспроста, поэтому предложил:
— Будете какао, Гарри?
— Спасибо большое, — Поттер немного замялся, но всё-таки заговорил о том, что его волновало: — Мистер Азирафель, а я к вам по делу.
— Хорошо.
Гарри бросил на него несколько нерешительных взглядов, а потом выпалил:
— Это ведь вы спасли родителей Невилла?
По мнению Азирафеля такая догадливость должна была приходить с годами и то не ко всем, но Поттер в очередной раз удивил.
— Почему вы так решили, Гарри?
— Я помню, как вы помогли мне справиться с кошмарами. Я ведь с тех пор больше ничего такого не видел… и вообще… — Поттер нервно сглотнул и поднял взгляд на Азирафеля: — Кроме вас некому.
— Вы так думаете?
— Ну… мог ещё и Дамблдор… но если бы он мог, то наверняка сделал бы это раньше. А вы… вы просто не сразу узнали про Невилла, а когда узнали — решили помочь.
Азирафель точно ничем не заслужил такой веры в себя, да и последнее утверждение было в корне неверным, что дало возможность возразить, не покривив душой:
— Вы ошибаетесь, Гарри. Это целитель нашёл средство…
— Вам нельзя об этом говорить, да? Потому что это слишком сложно?
Поттер продолжал удивлять, но признаваться в сотворённом чуде Азирафель точно не собирался.
— Винки делает изумительные блинчики с черникой, не желаете попробовать?
— Спасибо, — Поттер вдруг широко улыбнулся, а потом добавил: — Я так и думал!
Подтверждать его догадки никто не собирался, как, впрочем, и опровергать. Вместо этого Азирафель вдруг вспомнил, что только что просматривал фотоальбомы и видел то, что могло заинтересовать мальчика.
— Гарри, мне кажется, это должно вам понравиться, — улыбнулся Азирафель. — Наверняка у вас есть и другие фотокарточки родителей, но выпускной альбом…
Азирафель не договорил. Видеть, как глаза ребёнка начинают блестеть от непролитых слёз при одном упоминании погибших родителей, было больно. Похоже, эти раны оказались слишком глубоки, да и момент был выбран не самый удачный. Азирафель мысленно отругал себя за чёрствость и уже собирался заговорить о странном поведении Снейпа, как Гарри выдохнул:
— У меня нет таких фотокарточек. И если бы не Хагрид, других не было бы вообще. Никаких. Он мне на первом курсе подарил альбом… но они там уже взрослые.
Это была не ложь и даже не преувеличение — такие вещи Азирафель чувствовал сразу! — но от этого стало не по себе. Этот мир казался настолько маленьким и закрытым, что такое просто не укладывалось в голове. Конечно, Блэк — не самый ответственный крёстный, да и к тому же лишь недавно выбрался из тюрьмы, а оправдан так и вовсе только что, но опекуны-то у ребёнка должны быть?!
— Хорошо, Гарри, — Азирафель уселся с ним рядом, чудом укладывая ему на колени альбом, — мне кажется, что не произойдёт ничего ужасного, если ты возьмёшь себе понравившиеся снимки.
— А так можно?
— Да.
В конце концов, про эти альбомы явно забыли, не прикасаясь к ним долгие годы — иначе откуда бы на них взялось столько пыли? — а смысл фотографий как раз в поддержке памяти. Гарри с удовольствием разглядывал слегка пожелтевшие карточки, с восторгом узнавая близких и просто знакомых. Кроме родителей и Блэка он долго разглядывал Люпина и почему-то пришёл в восторг, обнаружив совместный снимок Блэка и Снейпа. Разумеется, те ругались, но выглядело это очень… гм-м… зажигательно. Кажется, это понял и Гарри, потому что слегка покраснел, вытаскивая карточку из альбома к тем, которые решил забрать. Комментировать этот эпизод он не стал.
Вообще Азирафелю Поттер нравился всё больше и больше. Было что-то трогательное в его открытости и умении доверять, при том что доверчивым он точно не был. Скорее, осторожным и очень рассудительным. А ещё он обращал внимание на детали и почти не ошибался с выводами. С таким было трудно удержаться от лишней порции благодати, тем более что Азирафель почти перестал её учитывать. Наверное, после возвращения придётся прикладывать больше усилий для контроля за собой, чтобы избежать неприятностей.
Когда Гарри ушёл, Азирафель достал книгу Агнессы и попытался отвлечься от невесёлых мыслей, угадывая сбывшиеся Пророчества, имевшие глобальное значение. Получалось плохо, потому что он не мог перестать думать о смертных, которые оказались совсем другими, чем было принято считать. Чем было привычно считать… и не принимать их близко к сердцу уже не получалось.
Собрание по «волнующему профессоров поводу» Дамблдор назначил на субботнее утро сразу же после завтрака, и после такого анонса не приходилось удивляться, что все места в кабинете директора оказались заняты. Пришли даже Вектор и Синистра, которые обычно держались в стороне от общего веселья, что уж говорить о завсегдатаях этого клуба и сторонников оппозиции? Азирафель уселся на пустовавшее место рядом с Блэком и улыбнулся в ответ на приветливый кивок Хагрида. Хуч отсалютовала опоздавшему Кроули поднятым в воздух кулаком, и Дамблдор ударил в гонг, открывая собрание.
— Итак, коллеги, повод для нашего собрания назревал давно, и, мне кажется, дело вовсе не в споре…
— Правильно, Альбус, — Макгонагалл презрительно поджала губы: — Потому что спор на деньги называется иным словом. Особенно когда предметом выступает такая щекотливая вещь, как чужие чувства.
— Мне кажется, Минерва, вы всё-таки немного драматизируете, — постарался успокоить её Дамблдор.
Кроули, чей стул лишь чудом оказался рядом, наклонился к уху Азирафеля и прошептал:
— Ангел, а ты взял попкорн? В таком полосатом ведёрке, что дают в кинотеатрах…
— Тише, дорогой, — остановил его Азирафель, — это было бы немного чересчур.
Кроули порывался продолжить комментировать, поэтому пришлось взять его за руку и предупредительно стиснуть. К счастью, он всё понял и больше не пытался отвлечь от главного. Именно этот момент выбрала Макгонагалл, чтобы апеллировать:
— Альбус, вы из нас больше всех ратуете за любовь, как вы можете такое говорить?
— Минерва, мне всё же кажется…
— Я это… не понял… — Хагрид, который обычно предпочитал помалкивать на собраниях, неожиданно решил вмешаться. — Это получается, у нас работает тотализатор?
— Да, Рубеус! — кивнула Макгонагалл, складывая руки на груди. — И кое-кто даже поставил десять галеонов на «победу», если так можно выразиться, Сириуса.
— Я это… тоже за него, — Хагрид почесал нос. — А кто принимает ставки?
— Я вас расцелую, дорогой, — расхохоталась Хуч, — вы смотрите в корень!
— Ну уж нет! — Макгонагалл явно готовилась к выступлению. — Мы собрались, чтобы пресечь это безобразие по горячим следам. И осудить! Правда, Альбус?
— Минерва, я понимаю ваше негодование, но всё-таки давайте рассуждать объективно. Как взрослые люди, которыми мы все и являемся. Разве этот тотализатор оскорбил чьи-то чувства?
— Вы хотите устроить голосование по этому поводу? — Макгонагалл сурово оглядела коллег. — С кем бы я ни обсуждала это дело, сочувствующих не находилось.
— Ну, конечно! — ехидно отозвалась Хуч. — Я даже знаю, кто прокудахтал своё одобрение. Не проще ли спросить тех, кого это касается, и закрыть тему?
— Что делает с людьми жажда наживы, — высокомерно пробормотала Макгонагалл.
Хуч поднялась со стула, поворачиваясь к Блэку, и широко улыбнулась:
— Сириус, что скажете?
— А почему бы вам не спросить Северуса? — фальшиво улыбнулась Макгонагалл. — Северус, скажите уже!
Снейп уставился на неё с неподдельным изумлением:
— И что я должен сказать?
— Как вы относитесь к идее, что ваши чувства стали предметом торга?
— Чего? — Снейп выглядел потрясённым. — Я не понимаю, о чём речь.
— Ах, да. Вы же слишком рано ушли с прошлого собрания и всё пропустили…
Макгонагалл выдохнула, собираясь разразиться речью, Спраут сняла шляпу, Филч достал из кармана платок и энергично вытер им шею, а Дамблдор устроился в кресле, как в зале театра, где давали отличное представление. В чём-то Азирафель оказался с ним согласен, хотя, конечно, предложенный Кроули попкорн и был лишним. Похоже, Снейп остался единственным человеком в Хогвартсе, кто не знал о пари. Из состава профессоров, разумеется — оставалось надеяться, что студенты о таком не подозревают.
— Что именно я пропустил? — в тихом голосе Снейпа прозвучала угроза.
— Дело в том, что ваши коллеги, — Макгонагалл метнула убийственные взгляды в Хуч и Флитвика, — заключили пари с денежными ставками на то, как скоро вы сойдётесь с Сириусом.
— В смысле «сойдёмся»?
— В том самом, Северус. Разумеется, это гнусно, и я полностью разделяю ваши чувства…
— И кто-то был готов платить за это деньги? — Снейп подёргал за воротник, пытаясь его ослабить.
— Не просто готовы! Они это делали.
— Неужели?
Снейп поднялся со своего места и подошёл к Блэку. Остановившись в шаге от него, он протянул руку, и во взгляде его прищуренных глаз Азирафель разглядел вызов. Разумеется, Блэк ухватился за эту руку, поднимаясь — на вызов он всегда реагировал особенно остро. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Снейп дёрнул Блэка на себя, стискивая в объятьях, и впился в его губы отчаянным поцелуем. В наступившей тишине голос Хуч показался чересчур громким:
— Охренеть!
— Не выражайтесь, Роланда, — потрясённо отозвалась Макгонагалл.
Снейп, наконец, оторвался от Блэка и усмехнулся, глядя на коллег:
— Собрание окончено!
Он вышел, не оглядываясь, и никто не удивился, что Блэк выскочил следом за ним. Макгонагалл попыталась что-то сказать, но, похоже, не смогла подобрать слов. Ситуацию спас Дамблдор. Он снова ударил в гонг и сообщил:
— Вопрос закрыт, а теперь давайте перейдём к делу. Коллеги, завтра в «Пророке» выйдет моя статья о начале амнистии.
0
0