Магистр, недовольный молчанием, отвернулся, красиво взмахнув мантией.
— Не будет пощады и тебе. К трону его!
Заката повлекли вперёд, к двери и по коридору. Он пытался идти, чтобы не весь вес приходился на плечи, но колени подгибались от слабости. Слова, которые он не произнёс, курились в голове дымом.
Конечно, он помнил. Как ловил Героя, как пытал его, как приковывал у трона.
Вот только Закат помнил ещё, как раз за разом вроде бы уже сломленный Герой побеждал. Бывший Тёмный Властелин знал секрет, который позволял ему держаться, не отпускать ускользающий рассудок, не искать смерти.
Добро побеждает.
Добро всегда побеждает.
Сейчас Закат верил, что магистр — зло, кем бы он ни был прежде. И очень хотел увидеть, как новый Тёмный Властелин падёт. Не важно, от чьей руки.
***
Его привязали у трона, как и в прошлый раз. Ласк снял с пояса флягу, под десятками взглядов дал Закату напиться. Тёплая вода показалась сладкой, перед глазами перестали плавать темные пятна. Закат благодарно улыбнулся рыцарю, но тот только поджал губы, не перестав хмуриться. Отошел в общий ряд.
Соседи косились на нарушителя, но молчали, магистр, будто ничего не заметив, сидел на троне, барабанил пальцами по широкому подлокотнику. Светлая гвардия заняла свои места, потянулись в распахнутые двери люди, начались первые просьбы и жалобы. Кто-то вдруг передумал, отодвинулся за спины соседей, протиснулся назад, против потока. Закат видел, как бродили взгляды, поднимались на него. Испуганно соскальзывали, едва коснувшись клейма. Магистр и рыцари не обращали на это внимания и Закат вдруг понял — страх людей, пришедших просить милости света, больше не считается чем-то необычным или неправильным.
Как они смотрели, когда пленник у трона умирал? Кто толкнул его? Кто поддержал?
Вспомнился голос Светаны, Закат поспешно обвёл взглядом зал. Облегченно выдохнул, найдя девушку совсем близко, во втором ряду охраны. Она словно почувствовала его взгляд, чуть качнула головой, по губам скользнула странная улыбка. Светана высматривала кого-то среди просителей. Закат обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, чего ждала рыцарь.
Толпа заволновалась, колыхнулась, раскололась коридором. Умолк, оглянувшись, проситель, отскочил с дороги идущего. Выпрямился магистр, спросил надменно:
— Кто ты?
— Я твой бывший оруженосец, — отозвался Пай, обнажая слишком тяжелый для него рыцарский меч. — Я больше тридцати лет служу тому, кого ты приковал у трона. И я пришел, чтобы закончить дело господина.
Он пошел вперёд, магистр наклонился на троне, сверля взглядом дерзкого юнца, посмевшего угрожать ему. Закат будто окаменел, слиплись губы, не позволяя встрять, остановить, не допустить повторения сцены, случившейся много жизней назад.
Но Пай не оступился. Крепче сжал ладони на рукояти, поднялся на первую ступень трона, на вторую. Вдруг шагнул в сторону, рубанул вместо замершего магистра верёвки Заката.
Недоверчивое оцепенение слетело вмиг. Магистр вскочил, выхватил меч из ножен ближайшего гвардейца. Люди у дверей подались назад, рыцари замялись, оглядываясь друг на друга, не в силах решить, что делать.
Меч магистра взлетел над головой Заката, готовый в один миг закончить поединок, но Пай подставил свой клинок. Не удержал, но отвёл удар, и магистр с искаженным яростью лицом рубанул уже его. Пай снова вместо уворота попытался парировать, сталь вскрикнула, клинок треснул, сломался. Пай спрыгнул со ступенек, надеясь увести магистра за собой…
— Эй, лови!
Закат обернулся, неловко поймал меч всё ещё скованными руками. Улыбался безоружный Яросвет, одобрительно хлопнула его по плечу Светана. Рыцари рядом с ними раздались в стороны, решив — пусть магистр и пленный разбираются сами.
Силы возвращались толчками вместе с ударами сердца, голова чуть кружилась, но не от слабости, а от пришедшей вместе с оружием легкости. Перестали болеть плечи и ноги, будто потеряла чувствительность стёртая кандалами кожа. Это было неправильно. Это было странно. Закат уворачивался от ударов, отбивал их, раздваиваясь — одновременно спокойно, недоверчиво, осознавая — он не может сейчас так драться, не может так двигаться! И в то же время кипя от праведной ярости. Глядя на магистра сквозь алую пелену, считая шаги — вот, вот сейчас он оступится, упадет, и тогда!
Магистр покачнулся на краю ступеньки, Заката словно в спину толкнули — давай, бей! Кончик меча коснулся груди магистра, догоняя, белые одежды разошлись, обагрились кровью…
Взвизгнула сталь, Заката крутануло от силы удара. Аврора, выдернувшая магистра из-под смертельного выпада, стояла перед ним, сжимала чужой меч с такой яростью на лице, что Закат невольно попятился. Магистр, воодушевленный поддержкой, сунулся было напасть, но девушка стремительно обернулась, отбивая уже его удар. Рявкнула:
— Свет — это имя твоё, дурак!
Мечи зазвенели, столкнувшись. Магистр выплюнул, как застрявшую в горле кость:
— Чушь! В письме, что лежало в корзине…
— Я это письмо написала!
Она шагнула назад, разрывая клин. Закат за её спиной недоверчиво вглядывался в знакомое до последней черты лицо, изумлённый настолько, что почти равнодушный, веря и не в силах поверить. Сколько лет он его видел? И, привыкнув считать, что Герой красив, а сам он — нет, никогда не замечал сходства.
— Меня зовут Аврора, — выдохнула бывшая королева. — Я умирала и рождалась так много раз, но меня всегда зовут Аврора, и у меня всегда появляется этот проклятый шрам на щеке, — оглянулась, через силу улыбнулась Закату. — Его оставил мне твой отец. Тёмный Властелин.
— Ты лжешь! — магистр бросился вперед, Закат заслонил свою королеву, связал противника боем, нападая. Зло фыркнула Аврора, вклиниваясь в схватку, защищая их друг от друга. Три меча столкнулись разом, застонала сталь, сыпя искрами.
Зал кружился вокруг них, мелькало за огненно-рыжими прядями молодое лицо женщины со старыми глазами, которая вспомнила больше, чем хотела.
— Что рождается от зари утренней и живет до зари вечерней? Это не какой-то глупый символ, как ты подумал. Это просто твоё имя. Мы все — круговорот, я родила тебя, умерла, а потом ты стал отцом новой меня, — стянулись в линию губы, задрожали. — Хотя да. Я хотела, чтобы ты убил Тёмного Властелина. Но убил, а не стал таким же!
— Ну хватит. Ты тут лишняя, спящая принцесса.
Замер, не закончив атаку, магистр, осеклась на полуслове Ро. Закат, единственный, не скованный чужой магией, оглянулся.
С трона встал Левша. Спросил:
— Что ты до сих пор в кандалах ходишь?
Закат выразительно дёрнул цепь, такую толстую, что не порвал бы ни один силач. Левша поморщился:
— Ладно, сойдёт, — щелкнул пальцами.
Лопнувшие звенья раскатились по залу просыпанным горохом. Магистр, тоже освобожденный этим щелчком, качнулся, завершая нацеленный уже в пустоту удар.
— Кто ты?!
Левша захихикал.
— Я — твоя судьба. Алхимик жизней, смешал две сказки и получился Герой. Ты был прекрасной игрушкой — сам придумал себе роль, сам сыграл, сам завязал в узел. Сам нашел алтарь, даже сам воскрес! Ай молодец. Хороший мальчик.
“Хороший мальчик” замахнулся мечом, Левша хлопнул в ладоши, останавливая лезвие. Погрозил пальцем, пока Свет пытался выдернуть клинок, завязший в воздухе, как в живой плоти.
— Но-но. Никто не смеет противиться судьбе! Однако твоя матушка права. Тебе удалось. Ты сошел на чужую тропу.
Левша ухмыльнулся, шагнул на сидение трона, как на ступеньку, уселся на резной спинке. Обвёл руками зал, полный неподвижных зрителей. Казалось, даже пылинки замерли в солнечных лучах, ожидая вынесения приговора.
— Итак! — голос разнесся в тишине, точно горн. — У нас есть двое. Один из них определенно добро, и должен победить. Осталось только решить, кто?
— То есть? — искренне возмутился Свет. — Я магистр Светлого ордена!
Левша расхохотался, хлопая себя по коленям. Отсмеявшись, уточнил:
— Ну, я, вообще-то, о другом. Вот скажи, скольких ты убил? И твои рыцари? А невиновных? Вот! — назидательно поднял палец. Наклонился вдруг, подмигнул заговорщицки, — Тебе ведь понравилось пытать пленника, правда? Не отнекивайся, я видел, как ты смотрел на него, прижимая клеймо к груди! Месть так сладка, невозможно остановиться. Ты зарабатывал себе на чудо пять лет, он страдал бы в твоих подвалах куда дольше.
— Зарабатывал?! — голос Света сорвался, на его лице впервые за долгие годы появился действительно праведный гнев. — Так это ты выводил тёмных на меня? Из-за тебя умирали те, кто мне помогал?! Из-за тебя я столько лет!..
Левша развел руками с видом честного торговца, которого обвиняют в обмане:
— Считай это чудом по предоплате. Ты потом ещё долго побеждал, скажешь, нет? Даже когда от добра в тебе одно имя осталось, и то ты забыть умудрился.
Свет задохнулся от ярости, шагнул вперед, намереваясь уничтожить торговца, но налетел на невидимую стену. Отчаянно врезал по ней кулаком и тут же, охнув, отлетел к ногам Заката. Левша укоризненно покачал головой. Продолжил, будто его и не прерывали:
— С другой стороны наш Тёмный Властелин. Вот уж кто был послушной игрушкой! Старался, на дракона заработал! Потом, правда, потерял, но что ж с того. Зато вот в кошки-мышки вы поиграли славно, порадовали меня. Пришлось, конечно, тебя убить — зло ведь, зло должно пасть. Да вот только зло из тебя уже давно паршивое! — Палец обвиняюще указал на грудь Заката, точно в центр клейма. — Это что такое? Я тебе зачем возможность давал? Хоть попробовал бы толкнуть его в жаровню — и всё полилось бы, как надо!
Закат удобней перехватил меч. Рядом встал Свет, ярость всё ещё искажала красивые черты, но на врага он больше не бросался. Левша болтал, взвешивая их на весах и находя слишком лёгким то одного, то другого. Люди вокруг помочь не могли — они даже не моргали, замерев статуями. Видеть Пая, отчаянно скачущего взглядом с одного на другого, было больно. Закат снова прищурился на Левшу.
Они возрождались, хотя были людьми. Они умели творить чудеса, оплачивая их действиями в своей колее.
Левша, спрыгнувший с трона и кружащий вокруг них, как волк вокруг оленей, тоже был человеком.
Закат незаметно коснулся ладони Света. Поймал взгляд, указал глазами, надеясь, что тот поймёт.
В конце концов, они в самом деле были похожи.
Шагнул вперед.
— Перестань, — оборвал очередную тираду, начинающую отдавать безумием. — Ты всё равно можешь назначить злом любого из нас. Пусть это буду я.
Левша хлопнул в ладоши, люди, подчиненные силе воплощенной судьбы, повернулись. Закат оказался в кольце указующих перстов. Он видел, как отчаянно сопротивляются Аврора, Светана, Пай… Но не могут совладать с чужой волей.
Одним общим движением люди, ставшие куклами в руках Левши, чиркнули ладонями по горлам, вынося приговор.
И такими же куклами стали бойцы.
Колеи держали их, чавкали, засасывая. Свет бросился вперед, занося меч — медленно, изо всех сил сражаясь с самим собой. Закат чувствовал, как тело стремится под удар, но благодаря заминке сумел одним судорожным рывком увернуться, едва ли на волос разминувшись со смертью. Левша смеялся, его руки сновали в воздухе, будто плели нить. Ещё один удар, ещё один мучительно неловкий уворот. Судьба подходила ближе, дергала резче, затягивая петли так плотно, что Свет уже не мог вырваться…
Левша отвлекся лишь на миг, слишком увлекшись борьбой с нареченным добром.
0
0